Со смертью заодно

Дом был двухэтажным, кухня и хозяйственные помещения располагались внизу, две небольшие спальни наверху, к ним вела узкая скрипучая лестница. Низкие потолки и дверные косяки, небольшие оконца, все вокруг покрыто слоем пыли. Внутри дома царила сырость, печь давно не растапливали. Однако мы с Марком споро взялись за дело; принесли из-под навеса у боковой стены на улице дрова и растопили печь, в доме понемногу потеплело. Дарья обнаружила тарелки за плотно закрытыми дверцами в старинном резном буфете, завернутые в кусок холстины. Разложила на них из корзины нехитрые припасы: сыр, холодную жареную курицу, каравай белого ноздреватого хлеба, вареные овощи, соленья. Марк нашел на печке прокопченный чайник и скрылся с ним за дверью, прихватив еще и ведро, стоявшее у входа…

– Пообедаете с нами? – Дарья устало села на краешек стула. Я отрицательно помотал головой.

– Нет, мне пора. Сожалею, что оставляю вас здесь одних, но места, здесь тихие, вас никто не потревожит. Заеду завтра утром. Прошу вас об одном, не ходите к озеру, особенно в темноте.

– Да, конечно! Но почему? – она пожала плечами и тут же уставилась на меня с любопытством, глаза засияли, щеки разрумянились. Я усмехнулся, девушка искренне заинтересовалась, несмотря на усталость, без притворства. Интерес стер следы невзгод, она сильно похудела, платье висело на ней мешком, но не отчаялась и из скромной дебютантки она превратилась в смелую отчаянную девушку. Дарья кашлянула, она все еще ждала ответа на свой вопрос.

– Вы же, как я понял, люди, бесстрашные и любопытные. Лес вокруг озера, пугающий даже при солнечном свете, там местами коварный берег, периодически его подтапливает и он уходит прямо из-под ног. Учитывая нынешнюю погоду, берег размыло, озеро наверняка вышло из берегов, жилья там нет и людям потоп не грозит, но подходить к нему смертельно опасно. Да и слухи об озере ходят нехорошие. Истории о призраках и утопленницах.

– Вот как? Интересно!

– Не мудрено! И все же прислушайтесь к моему совету! Озеро мёртвое и в нем часто тонут люди. Поэтому и предупреждаю.

Девушка улыбнулась, смутившись, и кивнула. Я пошел к выходу, но на полпути остановился и снова развернулся.

– На всякий случай, запомните, к усадьбе можно выйти, следуя по тропинке от задней двери. Идти по ней несложно и недалеко, около версты, она огибает озеро по дуге.

Развернулся и, за несколько шагов преодолев, расстояние до входной двери, накинул на плечи плащ, шагнул за порог. Марк стоял у колодца, вытаскивая деревянное ведро с водой, оно было привязано к шесту на длинной веревке. Он махнул мне рукой, поставил ведро на бортик каменного зева и подошел ближе. Я сказал ему то же, что и его сестре минуту назад. Марк клятвенно пообещал не подходить к озеру и не подпускать к нему Дарью. После чего я подстегнул лошадей и отправился в путь.

Направил карету в сторону деревни, а позже на перекрестке свернул на дорогу к усадьбе. В лесу было темно, хотя дождь и закончился, но низкие кучевые облака грозили к ночи снова пролиться ливнем, выдав сейчас путникам лишь малую передышку. Я вернулся мысленно к предстоящему празднику, вспоминая список гостей. Марфа Михайловна Зотова, сестра моего отца с мужем, любопытная и неприятная особа, уверен – они то уже прибыли в усадьбу – первыми. Сразу после того, как получили приглашение, в целях экономии утренним поездом в общем вагоне. Екатерина Ивановна Баташова, прибыла в усадьбу пару дней спустя, она едва выносит Марфу Михайловну, и как ни странно, но именно поэтому появляется следом за ней, отвести душу, доводя её при каждой встрече до белого каления. Путешествует она первым классом, в деньгах не нуждается, так как владеет неплохим капиталом и не видит смысла экономить на комфорте. Вместе с ней, на этот раз, приедут еще и ее подруга с мужем. Видел их в столичном особняке Екатерины Ивановны, но люди они были своеобразные, хотя и весьма доброжелательные. Егор Олегович Горский, двоюродной брат моей матери, он на письмо с приглашением не ответил так что будет он или нет, пока оставалось неясным, как и приезд управляющего, отцовской фабрикой Еникея Тиниевича с дочерью Верой.

Вскоре я добрался до деревни, карета прогромыхала на уже порядком размокшую дорогу, ведущую мимо озера к усадьбе. Я подстегнул уставших лошадей, они стригли ушами, нервно шарахаясь от озера.

– Ну же, вперед, осталось немного, в конюшне вас и накормят, напоят. Конюх – малый с головой, позаботится о вас, – бормотал я, поглядывая в сторону озера.

Его темные воды, как магнит, притягивали мысли и взгляд: чернильные стволы деревьев, глянцевая поверхность мертвенно-спокойного водного покрова. Озеро действительно было мертвым. В нем не водилась рыба, да и другая живность обходила его черные омуты стороной. Зато люди в нем тонули, и тонули часто. Магия в его окрестностях слушалась плохо, словно озеро вытягивало из всего живого и магический дар, и жизненную силу. Над водой стелилась туманная дымка, на меня дохнуло сыростью и могильным холодом. Доехав до рядка деревьев на краю обрыва, заметил развешенные на нижних ветвях разномастные свистульки, привязанные лентами. Эта традиция зародилась спонтанно много лет назад, в тот год, когда обычное лесное озеро неожиданно для всех стало мертвым. По поверью местных, свистульки отгоняли неуспокоенные души, нашедшие в мрачных водах свой последний приют. Большая часть свистулек были слеплены в виде птиц, рыб, лисиц или же медведей, люди просили силы природы о помощи и заступничестве. Сейчас ветер затих, предвещая скорую бурю, однако при сильном ветре свистульки издавали протяжные звуки, способные нагнать жути даже на самого смелого человека. Я поежился, поплотней закутался в плащ, перевел взгляд на дорогу и, нужно сказать, очень вовремя… Впереди стоял человек! Резко натянув вожжи, я в последний момент успел остановить лошадей и зло уставился на неясную фигуру на дороге. Шум кареты был слышен издалека, зачем же стоять на пути?

Фигура как-то странно дернулась, подняла руки и скинула с головы капюшон, я с облегчением выдохнул. Оказалось, что это был Осип, управляющий имением. Высокий сильный мужчина, в картузе, натянутом до бровей. Человек он был молодой, тридцати лет от роду, но хваткий и смекалистый. Усадьбу содержал в порядке, а слуг в подчинении. Жена его, Лизавета, тоже работала в доме и была знатной поварихой, местная, из соседней деревни, поженились они недавно. Осипа отец из города привез, нанял через фабричную контору. До него хозяйством управлял дед, Иннокентий Спиридонович, вел неплохо, но излишне скупо.

– Дмитрий Иванович, доброго дня, меня за вами послали, ваша матушка переживает. Она вас ждала с первым поездом, даже экипаж послала, да токмо не было вас там-то. Вернулся Никодим ни с чем.

– И тебе день добрый, Осип. Да, я решил добираться не поездом, а в карете, переночевал на постоялом дворе. Мои планы поменялись в самый последний момент, я предупредить вас не успел.

Осип взглянул в сторону озера и истово перекрестился.

– Свят, свят, проклятое это место, нехорошее, давайте-ка барин пересядьте в карету, я лошадок дальше поведу.

– Что, Осип, много омут в этом году народу забрал?

– Так не сказать, чтобы много, но получил приношение чертов омут. Недалече, как в прошлом месяце молодая девушка утопла из соседней деревни, как водиться, опосля того, как ейный кавалер взял ее да бросил перед самой свадьбой. Летом один заезжий спозаранку купаться полез, на следующий день нашли мертвым на берегу, значит, сказывают, лицо у него жуткое было, вроде как улыбался он.

– Хм, вот значит как, – покивал я. – Что-то новенькое, вроде бы такого раньше не бывало?

– Этот уже поди, третьим будет. Истинный крест, жена говаривала, и всех нашли у озера, мужики-то с улыбками, русалки тута водятся, не иначе. Из девиц, что от неразделенной любови тонут, и нет им покою потом в омутах. Вот и заманивают мужиков да топят.

Он вскочил на козлы, схватил вожжи, я подошел к дверце кареты.

– Кто-нибудь из гостей уже приехали?

– В начале недели Марфа Михайловна с мужем, а на днях тетка ваша с подругою и ейным мужем прибыли. Еще родственник дальний, забыл, как бишь его. Токмо чудной он какой-то.

– Почему чудной? – я насторожился, Осип хоть и мужик простой, но в людях разбирается похлеще всякого сыщика.

– Вы не подумайте, что я следил за ним, – зыркнул на меня из-под картуза Осип, я махнул рукой, дескать, не думаю. – Он по дому и лесу шастает, пока ваши родители заняты, высматривает что-то, поди украсть.

Я открыл было рот выспросить подробности, однако в этот момент все вокруг смолкло, затихло, и долю секунды спустя небеса разверзлись, исторгнув на землю потоки воды. Осип натянул на голову капюшон, я прошмыгнул в карету, он подстегнул лошадей. До усадьбы мы добрались полчаса спустя, подгоняемые хлесткими струями дождя. Карета остановилась у ступеней крыльца, я выскочил на улицу, взбежал ко входной двери, поднял руку, собираясь постучать, но она перед моим носом резко распахнулась. С доброй улыбкой меня встретила на пороге моя любимая двоюродная тетка – Екатерина Ивановна Баташова и затараторила без передышки…

– Ох, Димочка, как я рада тебя видеть. Так сильно по тебе соскучилась! Сколько же мы не виделись, почитай, с прошлого лета! Едва тебя дождалась, в этом доме все, кроме Розы Павловны с мужем, ходят с постными минами, у меня от них уже изжога. Прости меня за столь смущающую подробность, родной мой племянник, но ты спас меня от очередного испорченного вечера. Я скоро лопну, так много приходиться есть за ежедневными посиделками, чтобы увернуться от участия в нуднейших разговорах. Ох, я точно прибавлю в такой нервной обстановке пару килограмм, а до праздника еще не дожили. Зато есть и положительные стороны, я довязала тебе шарф и рукавицы, но этого ты не слышал, и вдоволь наболталась со своей подругой. Конечно, очень мило со стороны моего черствого брата позволить позвать ее с мужем сюда, но хочу сказать, все эти дни, а мы приехали три дня назад, он практически не выходит из флигеля. В затворники записался.

Она закрыла дверь, ежась от сырости, растрепанные волосы, выбившиеся из косы, обрамляли ее обычно приветливое лицо, сейчас, впрочем, оно выражало лишь крайнюю степень досады.

– Катенька, дай Дмитрию раздеться и войти в родной дом, что это он все у порога мнется. Позже ему пожалуешься на всех непременно.

По лестнице вниз спустилась старинная подруга моей тети, Роза Павловна Юрьева: пухленькая, невысокого роста, в темно-бордовом платье, накинутая на плечи вязаная шаль, темные волосы с проседью собраны в пучок. Она подошла ближе, я наклонился, и она поцеловала меня в щеку, удрученно покачивая головой.

– Замерзший и промокший, вешай скорее плащ и поднимайся в свою комнату, экономка ее уже приготовила, я попрошу принести тебе чай.

– Благодарю вас, дорогая Роза Павловна, вы меня спасли от холода и голода. Все гости в сборе? – спросил я, улыбнувшись.

– Нет, – отрицательно покачала головой тетя, всплеснув худыми руками. – Лишь я, Роза с Михаилом, сестрица твоего отца с мужем и невесть откуда взявшийся дальний родственничек со стороны Василия, на вид – прожженный аферист. Я бы подобных личностей и на порог не пустила бы. Остальные обещали прибыть завтра. Надеюсь, они доплывут

– Вот как? Чрезвычайно любопытно на этого родственника взглянуть. Екатерина Ивановна, вы редко ошибаетесь в людях, – я приложил ладонь к сердцу, она смущенно зарделась и улыбнулся.

Поднялся на второй этаж, провожаемый сочувственно-польщенными взглядами обеих дам.

Оглянувшись на полпути, заметил приоткрытую дверь в кабинет отца, как оказалось, ради приезда непутевого сына затворник покинул флигель, но видеть его мне прямо сию минуту совершенно не хотелось. Устал с дороги, да и рана снова принялась ныть, а общение с отцом требовало собранности и хладнокровия. Иначе встреча вновь закончится скандалом, а я, хлопнув напоследок дверью, покину усадьбу, не проведя в ней и часа. Мне же необходимо было остаться, поэтому к встрече с ближайшим родственником необходимо вернуть рабочий настрой.

Потому, проигнорировав прозрачный намек, преодолел последнюю ступеньку, свернул направо, добрел до своей комнаты и ввалился внутрь. Комнату действительно приготовили: кровать заправлена, камин зажжен, внутри тепло, шторы распахнуты. Моей эта комната считалась последние лет шесть, после того, как я окончательно перестал приезжать сюда после очередного скандала с отцом. По его мнению, он так выказывал мне свое неудовольствие. Комната действительно не отличалась величиной, но, как ни странно, была намного уютнее старой: огромной, выстуженной, больше смахивающей на склеп с мягкой кроватью, здесь отец угодил впросак.

Мой саквояж уже стоял возле кровати, вещи я предпочитал разбирать сам. Одежды с собой привез немного, но в шкафу висели старые костюмы, все еще вполне подходящие для семейных сборищ. Принял ванну, пару лет назад в доме установили магический водопровод, привел себя в порядок, взглянул на часы – четверть первого, обед подадут только в два часа, а проголодался я зверски.

За окном полыхнул ослепительный росчерк молнии и послышался далекий раскатистый рокот грома, я двинулся было к окну, но не успел сделать и пары шагов, как в дверь постучали. Я вернулся и распахнул ее и обнаружил в коридоре экономку Алевтину Григорьевну, она работала в доме уже более десяти лет, с подносом, нагруженным едой и чайником с горячим чаем.

– День добрый, добро пожаловать, Дмитрий Васильевич, ваш чай!

– Благодарю!

Я забрал из рук опешившей женщины поднос, кивнул и захлопнул дверь. Разжал пальцы, поднос окутало лёгкой белой дымкой, и он медленно поплыл столику, плавно на него опустился, тоненько звякнул фарфор. Резерв восстанавливался на редкость прытко. К завтрашнему утру перестану чувствовать себя беспомощным и разбитым. Сел в кресло и налил в чашку крепкого черного чая. Дом сотряс очередной грохот грома, внизу стукнула входная дверь, эхо в старом доме разносило звуки на дальние расстояния. Задумчиво потягивая горячий напиток, вспоминал слова тети, и она сразу поняла, что за тип появился в доме под личиной дальнего родственника, в проницательности ей не откажешь, при всей чудаковатой болтливости и непосредственности. Вздохнул, достал из саквояжа книгу и углубился в чтение, перед встречей с семейством, необходимо было хорошенько отдохнуть и расслабиться.

Глава 2. Озеро

Дарья

После того, как за Дмитрием захлопнулась входная дверь, я обмякла на стуле. Последние недели постоянной слежки дались сложно, но, по правде сказать, оно того стоило. Не только из-за того, что мы выследили афериста, но и потому, что мы с братом научились по-настоящему жить. Жить, сменяя несколько раз на дню наемные экипажи, ночуя в затрапезных постоялых дворах, есть на ходу, но при этом дышать полной грудью, не оглядываясь назад.

Покосилась в сторону темного коридора, мне показалось, что за дверью мелькнула тень, встала, выглянула из-за двери, но не заметила ничего подозрительного. Подошла к буфету, встав на цыпочки, осмотрела верхнюю полку, в дальнем углу обнаружила четыре вместительные кружки, у одной из них была отбита ручка, ее оставила на полке. Поставила остальные кружки на стол, вытерла чистым углом холстины, вытащила из кармана зачарованную флягу с остатками чая, перелила в две кружки, взяла одну из них и сделала глоток. В горле пересохло, а стратегический запас, нам в ближайшее время не пригодится. Я купила флягу недавно в небольшой магической лавке на тихой деревенской улице, где мы снимали верхние две комнаты в доме у одного из знакомых Марка, но она уже не раз выручала нас в дороге. Продавец нахваливал её долго и заверил меня, что фляга сохраняет свежесть и температуру напитка более недели, но проверить это утверждение мне ещё ни разу не удалось. А вот то временное жилье я вспоминала с содроганием, комнаты долгое время использовались хозяином как склад ненужной рухляди, мы чуть не затерялись в этих темных комнатах превратившись в таких же мрачных и пыльных призраков, среди груды стульев, столов, кресел, диванов, картин и ламп. Хвала небу, провели мы там всего несколько суток.

За окном послышался едва слышный гул голосов и грохот колес кареты, Дмитрий отправился в усадьбу. Неожиданно для меня самой парень мне понравился. Прямолинейный, честный, да и, чего уж скрывать, симпатичный. Мы долго обсуждали с братом, стоит ли довериться незнакомому человеку, потратили на споры не один час, в конце концов решили рискнуть. Понимали, что без посторонней помощи действовать на территории чужой усадьбы будет делом практически невыполнимым. От встречи с Дмитрием я не ожидала ничего хорошего, мало кто способен трезво оценивать риски и верить словам незнакомых людей. Однако все прошло на удивление легко и просто. Даже предложил крышу над головой, что было более чем вовремя. Отменялись засады в облетевших кустах, ночёвки в сарае и еда, состоящая их сухарей и твердого сыра. Да еще в такую погоду! Благодаря Дмитрию и его более чем своевременного согласия помочь, вполне возможно, действительно, нового ограбления удастся избежать, а если уж помечтать, то и вернуть назад фамильные украшения!

Пальцы окутало тепло, я вынырнула из грёз и, широко распахнув глаза, уставилась на свои руки, их окутало серебристое сияние, по столу стелился легкий магический дымок. Дыхание перехватило, с изумлением глядя на тарелки с едой, они плавно поднялись в воздух, хлопнула кухонная дверь, я помахала руками, посуда шмякнулась на место. Магия пропала в тот самый день, когда кредиторы нас вышвырнули из дома. И вот неожиданность – вернулась в маленьком доме посередине леса. Улыбаясь от уха до уха, легонько повела пальцем, пустая тарелка покатилась по столу, наворачивая ровные круги.

За окном полыхнула молния, я от неожиданности вздрогнула, поморгала, потрясла головой, дымок так и не исчез, зато, как ни удивительно, исчезло дурное настроение, унося с собой все грустные мысли, что ворочались в бедной моей голове от усталости и недосыпа. Внутри разливалось непередаваемое облегчение, я ужасно боялась, что магия уснула во мне навсегда. Без нее я ощущала себя полуослепшей и бесполезной. Жуткий опыт!

Вдруг оглушительно громыхнул гром, я дернулась. По комнате понемногу разливалось тепло, огонь в печи горел ровно и жарко. Я ладонью протерла запотевшее стекло в оконце, по стеклу прочертились грязные разводы, снаружи потемнело, словно уже наступил вечер. Я вытерла испачканную длань все о ту же грубую холстину, дымок просачивался сквозь ткань, смотрелось это до крайности странно. Я сжала кулаки, дымок наконец-то исчез, снова сосредоточилась и взмахнула руками, пытаясь погасить магию в зачарованной глиняной посудине, ничего не вышло.

В дом вошел Марк с ведром воды, заметил прыгающую по столу тарелку. В комнате запахло дождем, прелыми листьями и чистой ледяной водой.

– Вижу, магия к тебе наконец-то вернулась!

– Да, а я уже почти отчаялась! Не понимаю только, почему здесь и сейчас?

– Рад за тебя! Я же говорил, магия вернется, стоит только успокоиться и перестать поминутно пытаться ее пробудить!

Я покивала, тарелка скакнула к краю стола, зацепив, повалила кружку с чаем и сверзилась на пол, но не разбилась, а покатилась в сторону печи, я вскочила со стула, подняла ее и поставила беглянку на буфет, сполоснуть ее пока было нечем, оторвала кусок холстины и протерла лужу, разлившуюся по деревянным доскам. Энергия плескалась внутри, разгоняемая по жилам вернувшимся даром, хотя и усталость пока никуда не делась. Дар требовал свершений, а тело жаждало еды и сна, как совместить эти желания, я не представляла. Этакое нелепое раздвоение собственного организма при подстрекательстве магического дара. Я, в отличие от тела и ума, всем сердцем была солидарна с магией. Решила пойти на компромисс, использовать только несложные бытовые заклинания, не отражающиеся пагубно на самочувствии и резерве. Марк поставил ведро с водой у печи и отправился за самоваром, вернулся, едва удерживая в руках металлический агрегат чудовищных размеров с черной трубой.

– Ну ничего себе, объем впечатляющий! – воскликнула я, разглядывая самовар на пару ведер воды. Я щелкнула пальцами, и в воздух взвился магический дым. – Тебе ведь снова придется отправляться к колодцу! Под дождь! Давай я помогу!

– Дождь уже едва капает. И уж одно ведро я в состоянии и сам донести! Не переживай, я точно справлюсь! Ты пока приготовь розжиг, – заверил он меня, усмехнулся, вылил воду в самовар.

Громыхая пустым ведром и шурша непромокаемым плащом, Марк удалился на улицу. Вздохнув, подошла к самовару и начала укладывать небольшие щепы, сложенные горкой возле печи, в отделение для розжига. Ароматы еды кружили голову, но я держалась, не стянула с тарелок ни кусочка, ждала Марка. Мы с братом очень сблизились за это время, стали настоящей семьей, а подобное было совершенно невозможно в прошлой жизни, наши пути вели нас в разные стороны. Мой путь вел под венец с богатым женихом, если конечно, нашелся бы смельчак, взять в жены аристократку с сильным магическим даром, а его к браку с богатой невестой или же на военную службу. Он был старше меня на пять лет, серьёзный, рассудительный, частенько донельзя ехидный. Марк после смерти мамы уехал и последние три года учился далеко от дома. Вернулся он недавно, после того, как наш семейный поверенный отправил ему письмо, в котором правдиво поведал о плачевных семейных делах. Магией владела моя мама, а я унаследовала её дар, в отличие от брата.

Дар у меня неожиданно для всех проснулся в четырнадцать, после чего по настоянию мамы меня определили в местную академию магии. Все же даром необходимо было научиться управлять, иначе магия грозила бедами и мне, и окружающим. Неконтролируемый дар непредсказуем и опасен. Мама переживала, но была очень за меня рада, а отец к тому времени мало интересовался семейными делами. В Академии я училась с удовольствием, просиживала в библиотеке все свободное от занятий время. Вот только проходила я туда недолго, всего пару лет, обучение стоило недешево, а наше финансовое состояние ухудшалось день ото дня!

По полу ощутимо потянуло сквозняком, послышались шаги Марка. Он появился в комнате запыхавшийся, в мокром плаще и с еще одним полным ведром колодезной воды.

– На улице темнота, словно ночь решила наступить сегодня пораньше, ещё ведь и двух часов нет! Дождь все-таки разошёлся, боюсь, надолго, – Марк осторожно залил в металлическое нутро самовара воду.

Поставил ведро в угол комнаты за печь, снял мокрый плащ, отнес его в прихожую, подошел к огню, отогревая озябшие руки. За окном полыхнула молния, мы вздрогнули, взглянули друг на друга и засмеялись.

– Осенняя поздняя гроза, погода гневаться изволит! Главное, у нас есть крыша над головой, еда, я уж думал, ночевать нам под кустом! Кстати, наверху две спальни, если хочешь, иди переоденься к обеду, я сам дальше займусь розжигом.

– Ну, под кустом это слишком, пробрались бы в сарай! И к утру превратились в замёрзшие ледышки!

– Не поспоришь!

Я радостно поцеловала его в щеку, прихватив кувшин с водой и небольшую миску, поднялась на второй этаж. Чемодан стоял у перил лестницы между двумя дверьми. Вошла в первую комнату и огляделась, отлично – мне подходит! Идеальный приют для измученной непогодой и дорогой путницы. Низкий потолок, узкая кровать, пыльный половик на полу и комод возле окна, затянутого тонкой сетью паутины. Соломенный матрац, к сожалению, отсырел, я постояла минуту в задумчивости, припоминая нужное заклинание из практикума по бытовой магии, как ни странно, вспомнила! Соединила указательные пальцы и пробормотала заклинание, соломенный матрац мгновенно высох, при этом вдвое утратив объем, с одного краю появилась неровная подпалина, в воздух взвился чёрный дым, потянуло жженым сеном. Я ойкнула, по-детски спрятав руки за спиной. Магической практики у меня по понятным причинам не было несколько месяцев, вот и немного перестаралась. Придется быть осторожной и контролировать дар, иначе ненароком что-нибудь спалю дотла. С содроганием вспомнила первый месяц после пробуждения дара до поступления в академию. Я перепортила гору одежды, пытаясь застегивать её и чистить при помощи магии, швы расползались, по ткани растекались затейливые пятна и дыры, любимую книгу я умудрилась обратить в камень, как – не понимаю до сих пор. Камины изрыгали пламя при попытке их разжечь, свечи взвивались вверх языками пламени, превращаясь за долю секунды в лужицы воска. Чашки и чайники наполнялись дивными напитками неизвестного происхождения, но свидетели моих экспериментов остались живы и здоровы, так как никто не отважился их испробовать. Случались и другие промахи, за которые мне было стыдно до сих пор. Например, однажды за пару недель до поступления в академию я по глупости решила зачаровать ужасно неудобные стулья в столовой с прямыми спинами и жёсткими сидениями, сделать их более комфортным, ну можно сказать – сделала. Стулья стали мягкими игрушками! Сшитыми из фетра и набитыми опилками кривоватыми игрушками, размер только не изменился, но, к сожалению, сидеть на них стало абсолютно невозможно. Мама и отец застали меня в столовой, которая чуть не покрылась корочкой льда под их красноречивыми сердитыми взглядами, стулья-то были антикварными и безумно дорогущими. Я заревела, не столько от страха получить нагоняй, сколько от обиды, ведь до этой минуты я целых полчаса раз за разом безуспешно пыталась вернуть стульями их первоначальный облик. И увидев лица родителей, от нервов я хватила лишку, испарив стулья, стол, сервиз, горку, в которой стоял сервиз, а также пару канделябров. Тогда же заработала первое выгорание, после чего неделю провалялась пластом. Поэтому, едва успела подать документы в академию в самый последний момент.