Хроники Темного Универа. Начало (сборник)

…и только холод от руки Гильса, лежащей на плече, вернул ее к реальности.

– Ну все, у темноглазки когнитивный диссонанс, – услышала Влада веселый голос Егора. – Когда глаза видят, а мозг отказывается понимать. У меня тоже такое было, когда застал мать с томиком Кастанеды. Чуть с ума не сошел, пока она не пришибла им осу… – Тролль почесал затылок и шмыгнул носом, с любопытством разглядывая Вандера Францевича.

– Тот самый Венго, из тех великих магов, которые уничтожили Тьму? – затараторил вдруг Марик, снова безуспешно одергивая майку на пузе. – Неужели вы из них, тот самый??

– Не люблю слово «маги»… – Дед поморщился и тяжело вздохнул, снова виновато глянув на Владу. – Правильнее – ванхельсинги, это разновидность магов. Маги-воины, можно сказать… Много веков моя семья уничтожала нечисть, охотилась на вампиров, но в те времена и вампиры жестоко охотились на людей. Не то что нынешние…

Влада украдкой глянула на Гильса – сейчас лицо Муранова выглядело особенно красиво, когда он внимательно слушал, что рассказывает дед.

– Как сейчас помню наше родовое имение в Трансильвании. Наша семья была большой – тринадцать человек, и все прекрасно владели оружием, знали, как выследить упыря в лесу, как подобраться к спящему в расщелине гоблину или защититься кругом от вампира… Моя семья обладала огромной колдовской силой – такой, что любой из нас первые тринадцать лет своей жизни был под незримой защитой. А к четырнадцати я уже умел управляться с клинком, да только у меня душа не лежала к охоте на нечисть. Мне интереснее было поболтать с домовым, побегать по горам со своими сверстниками-оборотнями, поиграть в прятки с юными троллями… Отец и старшие братья ругали меня, да только без толку! Я жил беззаботно… пока Тьма не начала захватывать наш мир.

– А как она выглядела, эта Тьма? – затаив дыхание, спросил Марик. – И откуда взялась? Мы же по истории об этом ничего не проходим, а это так интересно!

– Откуда взялась Тьма, никто не знает и не знал, – дед нахмурился. – В моей семье говорили, что появилась нечисть, не такая, за которой мы охотились раньше. Ходили слухи, что все убитые нами, ванхельсингами, за все времена вампиры вернулись обратно в неведомом и страшном облике и привели своих слуг. Их называли умертвиями, и они были невидимы, но стоило им прикоснуться к чему-то живому – и оно мгновенно погибало. Тьма забирала к себе всех, увеличивая свое войско, – и домовых, и троллей, и людей… В тот момент в Румынии жило немало вампиров – Тьма поглотила их, рассыпала в пыль, присоединила к себе… Тогда, впервые со всех времен, нечисть и мы, ванхельсинги, начали бояться одного врага…

– Ух ты!!! – восхитился Марик, глаза у которого стали чуть не больше очков. – Как же тогда было интересно жить! Не то что сейчас! А как эта Тьма выглядела, на что похоже?!

– Я вблизи это не видел, иначе бы с вами сейчас не разговаривал… – Дед нахмурился. – Это было нечто такое, чего даже никто из магов толком не понимал. Оно приходило ночью, и гасли луна и звезды, а собаки по дворам начинали выть, вспоминать не хочется… – Дед добавил какую-то фразу на своем любимом тарабарском языке.

– Но зато ваша семья Венго – они же остановили Тьму, уничтожили! Мы это проходили по истории, точно! – не отставал Марик. – А как, как они это сделали?!

Дед усмехнулся, искоса глянув на упыря, и продолжил:

– Любой маг или колдун может поставить для нечисти порог, но тринадцать магов одной крови – это огромная, страшная сила! Мы окружили Тьму ночью, в лощине, собрав все силы, что у нас были… До сих пор такое количество магов еще не колдовали сразу и вместе, поэтому, вместо того чтобы запереть в той лощине Тьму навсегда, мы сделали иное. Мы столкнули ее куда-то очень далеко, за пределы нашего мира, и это было такое зрелище! Ночью стало светло, как днем, и так было еще много, много дней, до самой осени… Только вот моя семья – все они погибли в ту же ночь, отдали все свои силы… А я вот живу. – Старик провел рукой по лбу, будто стряхивая страшное воспоминание.

В гостиной воцарилось молчание, только тикали часы, да громко капала вода где-то в недрах квартиры.

Влада не решалась ничего сказать – сейчас ее дед был не здесь, а там, в далеком прошлом, его глаза смотрели, но видели совсем не комнату в старой квартире, а что-то совсем другое, далекое и ушедшее.

Да и ей не хотелось ничего говорить.

Вся семья Венго умерла в ту роковую ночь, все, кроме ее деда.

Теперь стало понятно, почему у них нет родственников, и даже некому позвонить по телефону…

Марик вдруг захрипел, невежливо тыкая в деда толстым пальцем.

– Автограф! – взвизгнул упырь. – Мне нужен автограф, вы же историческая личность!!!

– Вандер, я повторяю приглашение от деканата МУНа, – Гильс неуловимым движением ткнул Марика в бок, и тот, ухнув, осел на ковер. – Вы приглашены учителем истории нечисти в наш универ, и место ждет вас уже с завтрашнего дня. Ну и Владу, разумеется, тоже ждут как студентку МУНа, – будто спохватившись и взглянув на Владу, добавил юный вампир. – Ты ведь хочешь… учиться с нами?

– Хо… хочу, – поперхнувшись, выдохнула Влада.

Учиться в далеком и неведомом МУНе, где Гильс, – об этом можно было только мечтать!

Хотя был и легкий укол разочарования – Муранов появился в их дворе не из-за нее, а с приглашением для великого и легендарного мага-ванхельсинга, ее деда Венго, которому нечисть была крайне благодарна за его прошлые заслуги…

Дед покачал головой, нахмурив брови.

– Я не уверен, Гильсберт, и я не могу так быстро принять решение. Все-таки Влада росла среди людей, как она будет среди нечисти?

– Дед Владки вместо Инферны, что ли? – выдал вдруг молчавший до сих пор Марик – видимо, до упыря и это только что дошло. – А что – это отличная мысль!

– Я еще ничего не решил! – громко возразил дед. – Я рад узнать, что про семью Венго не забыли пестроглазы, но жить среди них?! Не уверен, что…

Закончить свою мысль дед не успел – тишину в квартире разорвал истошный и требовательный звонок в дверь.

– Огнев, открывайте! – потребовал строгий голос. – Откройте немедленно, полиция!

– Явились, – побледнев, дед встал со стула. – Последние дни я сильно жалею, что я не маг…

– Без паники, – успокоил Гильс, похлопав Егора по плечу. – Кажется, у нас есть кому выпендриться и показать, на что он способен.

– Ага, – подмигнув, хохотнул тот. – Самое лучшее, что может оказаться в квартире, когда в нее ломится полиция, – это внезапный тролль! Занимайте места, запасайтесь попкорном!

– Открывайте!!! – В дверь барабанили уже несколько кулаков, а звонок звенел не переставая. – Открывайте немедленно или мы ломаем дверь!

– Быстро все идите в кухню, – начал командовать Егор. – Сидите там и не вылезайте! – Тролль повернулся к Владе: – Тебе повезло, темноглазка, будешь в первых рядах. Беги, открывай!

Влада послушалась, по-девчоночьи сразу почувствовав, что юному троллю очень хочется покрасоваться перед ней.

Она распахнула входную дверь как раз в тот момент, когда кто-то снаружи налег так, что затрещал дверной косяк.

С грохотом в квартиру ввалились трое упитанных полицейских, едва не рухнув на пороге. За их спинами возвышалась строгая худая женщина в форме с погонами и огромными очками на длиннющем носу. За ней виднелись мать Анжелы, важная, как надутый пузырь, и Нина Гавриловна с каким-то горшком в руках.

Надо же, и улыбающаяся Анжела маячила за их спинами, а рядом с ней стоял Макс Громов. Наверняка уговорила его прийти развлечься – посмотреть, как Владу с дедом будут унижать.

Отец Анжелы тут же прошел в прихожую, деловито и по-хозяйски оглядывая квартиру.

– Ну все, теперь в жизни не расплатитесь за ремонт моей квартиры! – заорал он. – Даже вашей хаты не хватит, чтобы долги мне отдать! – Взгляд Льва Михайловича скользнул по Владе. – Собирай манатки и выметайся отсюда, оборванка! А за собаку я отдельно деньги с вас получать буду, поняла?

– Поняла, – спокойно кивнула Влада.

– Погодите, Лев Михайлович, – остановила его худая женщина в форме со строгим узким лицом. – Вы абсолютно правы, но… кхм… будем держаться в рамочках. Выселение и задержание должны проходить по закону. Итак…

– Их надо быстрее задерживать! – перебила ее мать Анжелы, ткнув во Владу накрашенным розовым ногтем. – Мы страдаем из-за этой квартиры постоянно! Дед выжил из ума, девчонка беспризорная, волосы, обратите внимание – в тринадцать уже крашеные!

– Сами полиция – а не тем занимаетесь! – неожиданно встряла Нина Гавриловна, воинственно размахивая горшком. – Лучше поднимитесь ко мне – у меня дома развелись крысы, ночью кто-то шастал по квартире, я свет включила – а герань сгрызли! А ведь цвела!

– Вы перегрелись, уважаемая, идите со своим горшком домой, – раздраженно ответила ей женщина в форме, сморщила свой длинный нос и процедила сквозь зубы: – Итак… Мы здесь, чтобы принять меры. – Она скользнула по Владе своими бесцветными глазами, будто та была неодушевленным предметом. – Несовершеннолетняя, родителей нет, опека дедом не оформлена. Девочку определим куда положено.

– Да у них ничего толком не оформлено, – громко загудел толстый полицейский. – Начали искать в архивах – год рождения Огнева повсюду подделан, оснований для проживания в этой квартире у него нет никаких, даже пенсию ему перестали выплачивать, поскольку все его документы липовые. Знаете, какой год рождения у старикана указан в одном из архивных документов? Не поверите!

– Хватит, Воронов, я наслушалась этих баек! – оборвала его женщина в очках и направила свой нос на Владу. – Валя… или как… Вера? Впрочем, неважно… Собери необходимые вещи – тапочки, зубную щетку и полотенце. Теперь о тебе позаботятся где положено.

– А о ней уже позаботились, – раздался голос за спиной Влады, и та, а вслед за ней и полицейские, уставились на молоденького, очень серьезного очкастого врача в белом халате.

У него были черты Егора Бертилова, но голос был совершенно не юношеский, а уверенный мужской баритон.

Владе показалось на секунду, что по прихожей поплыл легкий туман, полупрозрачная дымка, еле видная в воздухе.

– Э-э-э-э… – строго подняла брови женщина в форме. – Кто вы такой?

– Я опекун беспризорных и главный санитарный врач этого двора, Троллев Егор Эммович, – серьезно произнес очкастый юноша, кинув предостерегающий взгляд на дверь кухни, из-за которой раздалось сдавленное хихиканье.

– Мммм… – с сомнением смерив взглядом Егора, промычала женщина в форме. – Сейчас разберемся. Ваши документы, молодой человек.

– Минуточку…

Очкарик наклонился, схватил с лавки в прихожей старую газету и помахал ею перед носом у полицейской дамы.

– Вот, прошу взглянуть, – забубнил скучным баритоном тролль. – Эта квартира принадлежит муниципальной собственности министерства трольпестромашгорздрав… Вот подпись министра…

«Егор с ума сошел, – со страхом подумала Влада. – Несет черт-те что, сует старую газету им под нос и называет ее документами… Точно нас всех сейчас арестуют…»

Но женщина в форме и полицейские, разглядывая то, что показывал им тролль, почему-то на полном серьезе перешептывались, переглядывались и кидали на Егора взгляды, полные уважения и страха.

– Квартира образцовая, участвовала и победила в конкурсах, – продолжал нести полную околесицу Егор. – Постановлением министерства по уборке квартир ей присвоено… звание лучшей квартиры района. Я это, как главный санитар страны и маршал гигиенических войск, ответственно заявляю.

Влада заметила, что очки тролля засверкали золотыми ободками, а на его белом халате вдруг откуда-то взялись погоны с шестью звездочками.

Полицейские, приложив руки к козырькам, встали по стойке смирно.

Женщина в форме, глядя на Егора как завороженная, растерянно спросила:

– Но есть постановление о выселении Огневых, как же быть с этим?

– Огневых не трогать, – отрезал Егор. – В эту квартиру больше не ходить, ее нет! И если вам еще нужны крестики и нолики на погонах, забудьте фамилию Огневы. Все понятно?

– Да, п-п-понятно, товарищ маршал… – запинаясь и побледнев как полотно, пробормотала женщина-полицейская.

Анжела с Максом тупо пялились, будто приросли к полу.

Головка Дрины с зелеными косичками высунулась из-за угла коридора. Она задержала крайне заинтересованный взгляд на Максе, а затем быстро подскочила к нему и легко дотронулась до его щеки острым наманикюренным ногтем.

– А ты пойдешь со мной, – пропела она мелодичным голоском.

– Т-ты к-к-кто? – заикаясь, спросил Макс.

– Дрина, кикимора, – задорно отвечала она. – Слышал про кикимор? Они утаскивают людей в болота! Идем…

Рука Дрины вдруг крепко вцепилась в плечо мальчишки, и тот, как во сне, последовал за ней. Анжела, хлопая глазами, вцепилась в руку мамы, как вдруг на них налетел Марик и принялся издавать звуки, похожие на вопли стаи гусей. Упырь подпрыгивал и наскакивал на обеих, пока те не бросились наутек, – Марик покатился за ними по лестнице следом.

– Да вы что, с ума посходили все? – заорал вдруг отец Анжелы, указывая на Егора пальцем. – Я не верю ни единому его слову. Какой маршал, это же проходимец, посмотрите на него!

Он вдруг ткнул Егора своим здоровенным кулачищем, и тролль влетел спиной в стенку с такой силой, что с потолка посыпалась штукатурка.

– Ну все, ты меня разозлил, козел… – Егор, потирая ушибленное плечо, сверкнул зелеными глазами. – А ну смотреть всем на меня! Я сказал – на меня смотре-е-еть!!!

Его голос зазвучал так, что у Влады зазвенело в ушах.

– Собака, говоришь, пропала?! Гавкай вместо нее! Начинай!!!

– Ч-ч-ч-ч-что… т-т-такое… да к-к-кто он тако… – Отец Анжелы налился кровью, но вдруг напрягся и… яростно тявкнул.

– Фас! – рявкнул Егор, стараясь не замечать, что на кухне уже кто-то свалился со стула. – Куси тетю, куси!

Лев Михайлович, оскалившись, ринулся на даму в форме с погонами, та завизжала, началась уже полная неразбериха. Полицейские скрутили яростно сопротивляющегося соседа, который продолжал рычать, и потащили вниз по лестнице.

– А у вас что? – подскочил Егор к оторопевшей Нине Гавриловне. – Что – тоже есть жалобы на Огневых?!

– Ав… ва… ква… – показывая трясущимся пальцем на герань, пролепетала соседка.

– Что – канарейка подохла? Достали меня тетки с канарейками! – Егор плюнул в горшок, и поникший стебелек вдруг воспрянул, приподнявшись как пружина, и покрылся листиками ярко-желтого цвета. – Идите на улицу, гуляйте, нечего тут по соседям шастать! Все, граждане? Кто еще остался?! – Егор явно разошелся не на шутку – стоило Владе моргнуть, как на нем уже оказалась форма фельдмаршала с бриллиантовой звездой на лацкане, а на голове – императорская корона, усыпанная сверкающими бриллиантами и изумрудами. – Я спрашиваю, есть еще вопросы к моему императорскому величеству? Кто посмел, я спрашиваю?! Всех лишу званий и погон! Я вам всем устрою!!! Все получат по шапке!!! – громовым голосом орал тролль, увеличиваясь в размерах, пока его макушка не стукнулась об потолок. – Ох, остановите меня кто-нибудь… Идите отсюда, во-о-о-он!

Полиционерша, со съехавшими набок очками и сведенными в кучку глазами, вдруг неожиданно хихикнула и поскакала, обмахиваясь пачкой заявлений, как веером, прочь из квартиры.

Следом за ней, пятясь, выскочила потерявшая дар речи Нина Гавриловна с горшком, из которого что-то гнусаво чирикало, раскачивая ярко-желтыми листиками.

Входная дверь с треском захлопнулась, а дом вдруг содрогнулся, будто собирался треснуть по швам.

В ту же секунду из кухни выскочил Гильс, схватил Егора и потащил за шиворот в ванную, откуда тут же донесся плеск воды и яростное фырканье.

– Я его под кран с холодной водой засунул, пусть охладится… – бросил вампир, возвращаясь на кухню.

– Егор… – Влада подошла к ванной и осторожно постучала в дверь, за которой слышался шум воды из-под крана. – Ты как… в порядке?

– Не совсем, темноглазка… – сдавленным голосом откликнулся тролль. – Сейчас лучше меня не трогать, я опасен…

Глава 6

Пауки и крысы

Почти весь следующий час дед демонстративно варил кофе, наслаждаясь тем, что ему можно больше не прятаться. Ну да, теперь-то ему можно этот кофе хоть ложкой из банки есть, когда его вывели на чистую воду с настоящим возрастом и профессией.

Пока он возился с туркой у плиты, Влада рассеянно наблюдала, как Гильс осторожно выпускает водяного из банки в кухонную раковину – тот пыхтел, пуская пузыри, но в вампира плеваться не решился и с ворчанием слился в водосток.

– Вандер, времени на сборы не много, – напомнил Гильс, как только дед допил пятую чашку кофе. – Люди вас не оставят теперь в покое. Вы помните, сколько длится наваждение тролля? Очнется сосед, опомнится полиция…

В этот момент щелкнула дверь ванной, и в кухне появился Егор. Выглядел он как и прежде – лохматым раздолбаем, только волосы и футболка были мокрыми, а в ухе сверкала серьга с огромным зеленым изумрудом.

– Я там у вас наваждений навел немного, – буркнул тролль извиняющимся голосом. – Кафелю цвет поменял, раковину позолотил, с мыльницей поосторожнее – кусается. Но это долго не продержится – луна фазу сменит, и все будет как раньше…

– Вот, я же говорю, – веско заметил Гильс, посмотрев на Вандера Францевича. – Фаза луны сменится – и, если вы не уедете с нами, защитить вас будет некому, мы с Егором будем за пять часов езды отсюда.

– Слишком резкий поворот в жизни, – мрачно, но уже почти без сопротивления в голосе ответил дед. – Слишком резкий… Но работа, преподавание – это то, от чего мне сложно отказаться.

– Выходим через три минуты, – видимо поняв, что дед почти сдался, начал командовать вампир. – До Пестроглазово лучше на такси, оттуда на рейсовый автобус и три часа до универа. Вещей у вас, как я надеюсь, не очень много? Огнева, тебе долго собираться?

Влада, которая к тому моменту уже была уверена, что если они сейчас же не выбегут из квартиры прочь, то им на голову рухнет потолок или случится еще что-то ужасное, с трудом очнулась от своих мыслей.

Вампир, скрестив на груди руки, критически глядел на нее.

– Почему у людей постоянно ступор, когда надо действовать быстро, – буркнул Гильс, зыркнув на нее сердитыми черными глазами. – Огнева! Собирайся, вы с дедом уезжаете в МУН! Через три минуты!

Собирая вещи, дед копался невероятно долго: тщательно перебирал книги, решая, какую взять с собой, а какую оставить, перетряхивал шкаф, яростно ругаясь на своем тарабарском языке. На антресолях был найден огромный коричневый чемодан, которому было лет сто, и дед первым делом уложил в него фамильный клинок, а только потом принялся укладывать книги и свой стариковский гардероб.

Влада же металась по своей комнате, теряя вещи, и страшно нервничала.

Еще бы, какое уж тут спокойствие, когда вампир с троллем торчат в дверях и с любопытством пялятся, как ты вытаскиваешь из шкафа то, что совсем не предназначено для мальчишеских глаз. Тем более что Егор все никак не мог успокоиться, поэтому свитера и колготки то и дело начинали выпрыгивать у Влады из рук и расползались по комнате, прячась под кроватью.

– Я не могу так собираться! – взвыла она, в конце концов, швыряя в Егора свой полосатый халат. – Прекрати морочить мои вещи!

– Извини, темноглазка, – прижал руку к сердцу тролль. – Я автоматически. Это как у Дринки квизг, понимаешь?

– Так, с меня хватит, – Влада попыталась схватить за хвост важного сине-белого полосатого кота, который всегда был ее халатом, а теперь зашипел и бросился наутек. – Де-е-ед!

– Да? – отозвался старик из недр коридора. – Я уже готов. Ты собралась?

– Я – нет! И не соберусь! Мне нужно пятнадцать минут, но безтроллевых!

Гильс посмотрел на тролля, вдруг сделал какой-то хитрый захват и уволок Егора прочь, хотя тот отчаянно пытался вырваться и ругался на вампирскую силищу.

– Мы подождем тебя внизу, только не нервничай, – кивнул дед. – Не забудь проверить окна и закрыть дверь, ключи ты знаешь где.

Влада, выглянув в окно, увидела, как тролль с вампиром выкатились кубарем из подъезда, продолжая драться, причем Гильс делал это скорее для видимости. В конце концов, оба пересекли двор и скрылись в арке, ведущей на улицу. От сводов эхом отразились их голоса – ребята спорили, как лучше ловить такси. Дед вышел вслед за ними и начал прохаживаться по дорожке туда и обратно, держа в руке чемодан.

Десять спокойных минут в запасе теперь точно было.

Владе очень не хотелось тащить в новую жизнь свой старый портфель, который одним своим видом напоминал школу и наводил тоску.

Тут она вспомнила про дорожную спортивную сумку, которая когда-то принадлежала маме, – сейчас как раз она очень пригодится. Выудив ее из стенного шкафа, Влада осторожно вытряхнула из нее старые и мятые автобусные билеты и фантики от конфет, бережно спрятав их в ящик своего стола. Любой осколок прошлого надо хранить, если это прошлое осталось от мамы.

В сумку полетели вещи – полосатый свитер, белье, теплые колготки на осень… Кинулась в ванную за зубной щеткой и шампунем, нашла любимую красную расческу, которую теряла раза три в день. Схватила с полки и спрятала на дно сумки, в потайной карман, своего деревянного троллика.

Радоваться было некогда – слишком все быстро произошло, можно будет подумать о новой жизни потом, уже в автобусе, по дороге в МУН.

Напоследок позволила себе хулиганский, но очень радостный поступок – сгребла в охапку и запихнула в шкаф уже отглаженную школьную форму. Все равно больше не понадобится!

Раза три перед выходом, ругая себя за мнительность, Влада проверила, выключен ли газ, не забыты ли какие-то вещи. Ведь теперь неизвестно, когда они с дедом вернутся в эту квартиру. Может, к зиме, на Новый год, может, еще позже – еще неизвестно, когда в этом МУНе каникулы, и есть ли они вообще…

Долго возилась с ключами, закрывая тугой верхний замок, которым они очень редко пользовались, и, наконец, перекинув сумку через плечо, начала быстро спускаться вниз по лестнице.

Вдруг сердце сжалось в неясной тревоге, будто должно было произойти что-то очень нехорошее. Странное чувство, когда есть чему радоваться, даже ликовать, и в то же время что-то не так…

Влада даже остановилась, пытаясь понять, что с ней происходит.

По лестнице разнеслось эхо какого-то невнятного звука, всхлипывания или вздоха.

Влада обернулась – держась за перила обеими руками, будто боясь упасть, выше на ступеньках стояла Нина Гавриловна в домашнем халате. Она снова всхлипнула и шумно высморкалась в носовой платочек.

– Владочка, вы с дедом уезжаете? Что же вы мне не сказали-то?

– Да мы… совсем недалеко, – замялась Влада, досадуя, что не успела вовремя сбежать, и теперь придется выслушивать монолог от соседки.

– А как же твоя школа, деточка?

– Я перевожусь… в другую.

Нина Гавриловна помолчала, потом засунула платок в карман халата и пошатнулась, едва удержавшись на ногах.

– Ой, что с вами? – воскликнула Влада, испугавшись, что наваждение Егора оказалось слишком сильным, и теперь соседке сделалось плохо. Еще этого не хватало: тролль-то наверняка не задумывался, как его штучки влияют на пожилых людей.

– Вызвать вам скорую, Нина Гавриловна?

– Нет, я просто что-то… – Соседка вдруг всхлипнула. – Не стою на ногах. Мне кажется или не кажется… Хотела прилечь, смотрю – в углу окна паук притаился. Ядовитый, как я засну?

«Все-таки Егор перестарался, – подумала Влада. – Ей уже мерещится черт знает что…»

– Так у вас же крысы были, вы деньги собирали, – попыталась она вернуть соседку к реальности. – Вы уже от них избавились?

– От крыс – да. Но пауки гораздо хуже, они ядовитые… Я умру, если он меня укусит.

Подниматься в квартиру к соседке очень не хотелось, но та выглядела очень уж жалко, прическа на голове сбилась на сторону, лицо совершенно серое, будто потеряло все краски… К тому же Нина Гавриловна хоть и одной фразой, но вступилась за них с дедом перед полицией.

Да и одна минута ничего не решает.

– Не укусит он вас. Я сейчас поднимусь и прогоню этого вашего паука, – решительно сказала Влада. – Вы ляжете спать, и все пройдет.

– Спасибо, деточка. – Нина Гавриловна благодарно закивала головой. – Ты добрая, как редко можно встретить добрых людей в нашем мире…

Влада вздохнула и начала подниматься по ступенькам, а соседка, медленно перебирая ногами, двинулась следом.

Дверь в квартиру Нины Гавриловны была распахнута, и едва Влада ступила за порог, как в нос ударил едкий запах лекарств и старого тряпья. Убогая прихожая с коричневыми обоями, заставленная почти до потолка вонючими картонными коробками. На стенах выгоревшие календари давно прошедших лет, с летними пейзажами и котятами. Как же старые люди любят хранить старые вещи.

И еще почему-то сильно пахло мышами – так воняло от клетки с хомяком, которую Влада видела у Полины.