Исла Корто. Часть 2. «Глаз Игуаны»

– Вот эта книга, мистер Родригес, – Сэм словно нависал над ним, стоя на костылях. – Там заложено.

– Диего де Ланда, – прочитал профессор, едва взяв издание в руки. – Ну конечно же. Знаменитый епископ Юкатана. Во второй половине шестнадцатого века составивший один из подробнейших трудов, описывающих цивилизацию майя. И это не португальский, а староиспанский язык.

Родригес раскрыл книгу. На нас снова смотрел суровый жрец майя с черепом ящерицы на голове.

– Вы видели ЭТОТ амулет? – спросил профессор, ткнув пальцем в грудь нарисованного индейца.

– Да, – будничным тоном ответил Сэм, словно каждый день перебирал коллекции раритетов.

– Когда?

– Когда-то, – Сэм дал понять, что вопрос некорректен. – И не спрашивайте, пожалуйста, где.

– И что вы хотите знать?

– Мне интересно, что значит этот предмет? Для чего его надевают на шею? Владелец коллекции не смог мне объяснить.

Родригес посмотрел на рисунок под разными углами. Затем спросил:

– Он золотой?

– Похоже на то.

– А в центре – камень? Какого цвета?

– Камень. Светло-зелёного. Мутноватый такой.

– С цепью? Вы держали его в руках?

– С цепью. Не держал, – Сэм говорил правду. Так сложилось, что он действительно так ни разу и не взял в руки нашу находку.

Родригес перевернул страницу, посмотрел на другие рисунки. Затем закрыл книгу и осторожно положил её на стол.

– Книга редкая. Хороша тем, что это переиздание оригинала 16-го века. А ваш медальон – символ принадлежности к сословию жрецов, только и всего. Как значок, обозначающий род войск у военных. Просто символ, знак различия, украшение, не более того. Но мне было бы интересно увидеть его своими глазами.

И тут я поняла, что профессор лжёт. Он изучал эту книгу раньше, и все детали каждого рисунка были знакомы ему давно. Поэтому он просто не мог не знать назначения каждого предмета, особенно амулетов жрецов. К тому же мой опыт и информация, «нарытая» мужем, говорили совсем другое. А своими вопросами он проверял, действительно ли мы обсуждаем одну и ту же вещь. Видимо, об этом же думал и Сэм.

– Может быть, Вы чего-то недоговариваете, профессор?

– Чего же?

– Насколько я понял из книг, с помощью этого амулета можно влиять на происходящие события. Это так?

– Мне кажется, что и Вы о чём-то умалчиваете, Сэм. Давайте говорить прямо?

Мы с Сэмом посмотрели друг на друга. Было понятно, что эта игра словами ни к чему не приведёт, и только откровенный разговор поможет разрешить ситуацию.

Вместо ответа я сходила запереть входную дверь. Подвинула второй стул для мужа, встав за его спиной, когда он уселся. Родригес внимательно наблюдал за нашими действиями.

– Ну что же, давайте, – голос Сэма звучал спокойно и уверенно. – Я сомневаюсь, что учёный Вашего уровня поедет в наш городишко раздавать свои книги местечковым библиотекам, верно?

– Верно, – ответил Родригес, ничуть не смутившись. – Я рад, что вы сами спросили про амулет, и мне не пришлось подводить вас к этому разговору. Поверьте, я знаю всех, кто интересуется предметами майя, и видел все их коллекции. Этот амулет называется «Глаз Игуаны». По преданию, он способствует прямому общению посвящённого человека и Ицамны, божества, создавшего этот мир. Ицамна дал народу майя письменность, науку, сельское хозяйство, медицину. И если верить индейцам, вся земля – это голова Ицамны, а его тело – небесный свод. Амулет принадлежал верховным жрецам и был утрачен около трёхсот лет назад в результате обмана и последующего разграбления храмов майя в районе современного Паленке в Мексике. Я знаю, что он у вас, и намерен вернуть его настоящим хозяевам. Мне интересно, откуда он у вас?

– Нашли в море возле одного из островов, далеко отсюда. А как Вы нас нашли?

– Знающие люди почувствовали возмущение пространства и стали за ним следить. А когда второй раз не заставил себя долго ждать, многое открылось, и меня попросили помочь.

– И всё же, как Вы на нас вышли? Покупатели моего прежнего дома не устояли перед Вашими расспросами?

– Нет необходимости никого спрашивать. Нужные люди чувствуют, где находится амулет, и говорят мне. На это ушло несколько месяцев, но результат есть.

– Кто же тогда искал нас по старому адресу? Похоже, не Вы один интересуетесь древними артефактами, профессор.

– Вот уж не знаю, – учёный ничуть не удивился. – Может быть, кто-то ищет вас по другому поводу?

– А как Ваши люди узнают, где амулет сейчас?

– Мне объяснили, что он заметен на тонких уровнях. Как свет в ночи для того, кто может там видеть. Особый образ жизни и специальная подготовка позволяют некоторым индейцам проделывать такие штуки. Экстрасенсы, говоря современным языком. Кстати, не знаете, что вызвало его активность? Вы что-нибудь делали с ним?

– Я ничего не делал. Говорю же, что не держал его в руках.

Профессор удивлённо посмотрел на меня:

– Анна?

У меня возникло чувство, что я отвечаю урок учителю, стоя у доски.

– Я хотела здоровья мужу и нормальной жизни для нас обоих. И я не хочу расставаться с нашей находкой.

Родригес поёрзал на стуле, обдумывая мои слова.

– Но как? Как Вам удалось открыть «Глаз Игуаны» без подготовки, без обряда, без посвящения?

– Я молилась.

– И всё? А кому?

– Разве это важно, если искренне просишь?

– Интересно, интересно… – Родригес барабанил пальцами по своему портфелю, раздумывая. – А потом что?

– Потом камень вздрагивал. И мне было очень плохо.

– Вот-вот, – сказал Родригес уже вполголоса, словно сам себе.

– Что это значит, профессор? И что это за камень? – Сэм внимательно смотрел на учёного.

– Камень? – переспросил тот. – Редкая разновидность зелёного агата. С ювелирной точки зрения – середнячок, не имеющий особой ценности. Золото, кстати, тоже не самое чистое. Важно другое. Считается, что такой камень обладает магическими свойствами. А именно этот добыт в определённом месте в нужное время и обработан особым образом. В этом его ценность. И я не решусь даже думать о его возрасте.

– Откуда Вы это знаете? Вы же его никогда не видели?

Учёный усмехнулся.

– Я много лет занимаюсь возвращением таких реликвий «на родину», так сказать. А «Глаз» – одна из важнейших в культе майя. И сведения о нём передаются среди жрецов от поколения к поколению. К тому же, триста с чем-то лет после его утраты, не такой большой срок, чтобы забыть о нём. С Вашего позволения, – обратился он ко мне, – я бы хотел взглянуть на амулет. Это возможно?

Я вышла из-за мужа, встав рядом с ним, и вытащила из-под рубашки предмет нашего разговора. Мне даже показалось, что камень как-то по-особенному блеснул, отражая неяркий свет библиотеки.

Профессор, не ожидавший такого быстрого осуществления своей просьбы, уставился на медальон. Он медленно поднялся, небрежно сбросив портфель на стул, и осторожно приблизился ко мне. Нагнувшись, чтобы его глаза оказались на одном уровне с камнем, левой рукой он взялся за оправу очков, а правую отвёл за спину.

– Ицамна… – прошептал он через минуту созерцания, во время которого он, кажется, не дышал.

Я спрятала амулет под ткань.

Профессор медленно выпрямился и принялся неторопливо расхаживать между стеллажей туда-сюда. Мы молча ждали, чем это закончится. Наконец он снова уселся на стул. Выдержав паузу, он повертел в руках свой портфель, поставил его на пол и выговорил:

– Извините, я под впечатлением. Не каждый день находишь такую реликвию. В таких случаях я предлагаю владельцам деньги. По-настоящему хорошие деньги. Но я вижу, что вы не простые обыватели.

Мы слушали. Учёный продолжал:

– В вашем случае я не знаю даже, чем вас заинтересовать. Однако я бы не советовал вам использовать амулет в дальнейшем.

– Почему? – спросил Сэм.

– Нужна своя техника безопасности, – ответил профессор. – Вся эта обрядовость с ритуалами не для красоты. Расплатой за вмешательство в естественный ход вещей рано или поздно становится смерть. Говорите, вам было плохо? Видимо, в этом всё и дело. А жрецы, как сейчас скажут, умели делегировать ответственность за свои дела. И, конечно же, они не тревожили богов каждый день по пустякам. Поэтому я рекомендовал бы вам уступить «Глаз Игуаны» в пользу исторических владельцев. Готов обсудить ваши условия.

Я не нашла, что ответить. Умом я понимала его правоту, но согласиться с ним так быстро я не могла. Выбор был прост: вернуть вещь хозяевам, туда, где она нужна, полезна и будет на своём месте, или оставить её себе, рискуя утратить и не имея возможности использовать. При этом мне пришлось бы постоянно скрывать её от всех. Выбор был очевиден, но принятие этого выбора требовало времени и усилия над собой. Мой эгоизм стоял запертой дверью на пути к новым событиям и горизонтам.

Сэм тоже молчал, понимая, что не ему принимать решение.

После возникшей паузы наш гость подытожил:

– Давайте так: пока оставим всё как есть. Пусть каждый подумает, чего он хочет в этой ситуации. Мне тоже нужно кое с кем посоветоваться. Я навещу вас через пару дней. Если понадоблюсь, вот мой номер. И берегите себя, пожалуйста.

Он положил на стол визитку с витиеватым узором в виде рамки.

Мы так и оставались на месте, пока профессор сам отпирал себе дверь и выходил на улицу.

Какое-то время мы наслаждались тишиной после тяжёлого разговора. Затем Сэм сказал негромко:

– В общем, к этому всё и шло.

– Да, дорогой. Наверное, всё к лучшему. Просто иногда нужно суметь это понять.

Дверной колокольчик снова напомнил о себе. В библиотеку вошёл солидный мужчина, по типажу очень похожий на профессора Родригеса, только моложе и выше. И если наш предыдущий посетитель был гуманитарием, то вошедший выглядел как явный специалист в технической сфере. В руке он держал аккуратный алюминиевый кейс.

При попытках внимательнее разглядеть этого человека взгляд словно расплывался, теряя фокус. Мне показалось, что на лице вошедшего росла небольшая бородка, но я не была уверена.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.