Уездный врач

Сергей Куковякин

Уездный врач

Глава 1 Где я?

Я открыл глаза и тут же зажмурил их обратно.

Не понял…

Что за хрень-то творится?

В моей правой руке вместо сигареты – архаичного вида скальпель. Сам я согнувшись стою перед двумя широкими, сдвинутыми вместе лавками, а на них – труп мужика.

Э-э-э! Здравствуй, белочка? Да, вроде, и не с чего…

Так, а если по одному глазоньки открывать, что-то изменится?

Да ничего подобного! Тот же скальпель, лавки, мёртвый голый мужик непонятный…

Почему, именно – мертвый? Мертвый, тут уж я не спутаю – глаз у меня наметанный.

Ещё и запах тут какой отвратительный!

В первый момент от неожиданности я даже дыхание задержал, а сейчас вдохнул и чуть не вырвало меня прямо на покойничка.

Мля! Мля! Мля!

Это, что такое деется-то? Где я? Что со мной? Сигаретку веселую мне местные шутники подбросили? Да, вроде, её я сам из своей собственной пачки лично достал…

Я распрямился и чуть головой о потолок не ударился.

Куда меня занесло? Халупа какая-то… Русская печь, полати, стол самодельного вида. Темновато – маленькие окошечки много света не пропускают. Прохладненько к тому же, руки даже мерзнут…

Глава 2 Уездный врач Светловский

Жизнью своей уездный врач Светловский был очень недоволен. Черт его занес в эту Вятскую губернию! Летом ещё ничего, а вот зимой…

Зима тут с октября и почти до мая, а на все остальные времена года едва-едва пять месяцев остается. Условия для вскрытий уж больно тягостны. Первый день едешь из уездного городка в дали дальние, второй день идет на отогревание трупа, третий – на собственно вскрытие, четвертый – на составление акта. Закон полагает на это три дня, но и одного хватает – что там много-то расписывать. Пятый день едешь домой, шестой, если всё удачно сложится, можно положить на чтение и отдых…

Чуть-чуть в себя придёшь, отогреешься, а там, глядишь, опять ехать на вскрытие. Земские врачи на себя теперь всю лечебную работу взяли, вот уездные врачи судебной медициной почти всё своё время и занимаются. Воинское присутствие, то есть медицинский осмотр новобранцев, посещение тюрем и базаров занимают у уездного врача два-три дня, да и то – не каждый месяц.

Пять-шесть дней на одно вскрытие – удача редкая. Чаще хуже бывает. Едешь, к примеру, в соседний уезд за двести-триста верст, по дурной, занесенной снегом дороге. На это и два, и три, и когда четыре дня уходит. Доберешься наконец в глухую вотскую деревню и помещаешься со всем удовольствием в избушку без дымовой трубы, в которой ещё накануне обитало большое семейство с овцами, козами и козлятами и другими дурно пахнущими домашними животными. Здесь и узнаешь, что нет ни станового пристава, ни судебного следователя. Первый, к огромному прискорбию, находится за сто пятьдесят верст, второй – верст за двести пятьдесят. Известие, это весьма печальное, а делать нечего. Закон-то не доверяет одному врачу произвести судебно-медицинское вскрытие, да к тому же ты, врач, совершенно не знаешь обстоятельств, сопровождающих смерть покойного. Следовательно – волей, неволей, а жди. Немало времени пройдет, пока нарочные едут за становым приставом и судебным следователем, пока тот и другой прибудут на место, затем ещё труп для вскрытия готовить, собственно вскрывать его… Недели две-три и пройдет. Потом уж только домой и едешь.

Возвращаешься домой усталый, а там тебя сразу три новых требования ждут! Пожалуйте, будьте любезны, на новые вскрытия!

Так вот и приходится целую зиму скакать, как курьеру, по своему и в соседние уезды на вскрытия. Причем, на биржевом плохом экипаже. Свой-то хороший на годовое содержание не получается завести. Довольствуешься при этом к тому же походной закуской, сном в дороге, режешь по пути трупы, а потом – опять скачешь и опять режешь, скачешь и режешь, скачешь и режешь…

Ещё и составляешь свидетельства избитым и изувеченным крестьянам, которые, по слабости здоровья не могут быть представлены в город.

Уездный врач Светловский в сей момент как раз возвращался со вскрытия и завтра его ждал свободный день. Он собирался отдохнуть, но это – если его никуда не дернут.

Отдых опять же получался не очень комфортным. Имеющееся годовое содержание не позволяло выписывать все желаемые им журналы, следить за прогрессом медицины, побаловать себя чем-то исключительно вкусненьким. Как бы ни была сильна его энергия ещё три года назад, но сейчас она уже не могла поддерживаться месяц за месяцем, а затем снова – месяц за месяцем при постоянном угнетающем влиянии этой жизни. Светловский становился всё хладнокровнее и хладнокровнее к своей профессии, судебно-медицинские исследования начинали ему уже сильно надоедать, как приелись щи да каша, появляющиеся теперь почти каждый день на его столе. Об ананасах и рябчиках, а также хорошем вине уездному врачу оставалось только мечтать.

При постоянном величайшем напряжении своего мозга и невозможности освежить его чем-то несомненно новым и живым, Светловский всё чаще предавался воспоминаниям о пятилетнем учебном труде в Казани, который он вынес, переходя из атмосферы анатомического театра в затхлую больничную атмосферу и наоборот… А, ещё и дополнительные экзаменационные испытания для получения должности уездного врача! Сейчас он даже понять уже не мог, как на всё это его сподвигло.

Мысли уездного врача всё чаще блуждали по разным темным закоулкам, временами додумывался он даже и до плохого.

Душа Светловского жаждала лета. Однако, здесь начинались новые неприятности.

На огромной территории второй по числу жителей в Российской империи Вятской губернии штат уездных врачей был крайне невелик. Поэтому, со дня смерти скоропостижно скончавшихся, или с того дня, когда был назначен караул к найденному мертвому телу, до момента вскрытия нередко проходило две и более недели.

Такая продолжительность хранения трупа в летнее время часто приводила к тому, что покойники начинали гнить. Вскрывать их в таком состоянии большого удовольствия уездному врачу Светловскому не доставляло. Ко всему прочему, попробуй тут ещё дай верное заключение о виде смерти!

Жалование… На него Светловский в своё время и соблазнился. Пусть в первые годы оно у уездного врача и меньше, чем у земского, не говоря уже о железнодорожном, но у земского врача нет пенсионного обеспечения, а со временем, с выслугой и чинами, оно того же земского доктора по денежному содержанию оставляло далеко позади. Пока же, уездный врач почти считал копейки. Это – по его собственному мнению, хотя для многих россиян даже сейчас годовое содержание Светловского было весьма и весьма привлекательным.

Глава 3 Судмедэксперт Сергей Светлов

Как не нравится тебе твоя профессия, а отпуск всё равно ждёшь. Готовиться к нему заранее начинаешь, планов громадьё строишь… Не всегда всё получается, но – что делать?

Сергей Светлов сегодня последний день перед отпуском отработал, белый халат снял и домой отправился.

Проставляться за отпуск он после возвращения из оного будет. Супруга с детьми уже у тещи на берегу теплого моря нежатся, а сама Клавдия Ивановна, мама жены, банки заворачивает с дарами сада-огорода. У неё в хозяйстве всё просто из земли прёт, причем – вкуснее вкусного. Вот этими дарами из-под южного солнышка Сергей будет коллег после возвращения к трудовой деятельности и угощать. Конечно и винишко домашнего изготовления на стол выставит. Опять же тещиного изготовления.

Валентина и дети в гости на самолете улетели, а обратно они всей семьей на машине покатят. В самолет с собой много не возьмешь, а приготовлено им подарочков на всю долгую зиму много будет. Соленья, варенья, сухофрукты… Рессоры у автомобиля обратную дорогу постанывать даже будут. А что делать? Попробуй от чего-то откажись, сразу обид будет вагон и маленькая тележка.

Нет, да и самому отказываться не с руки. Такого, что теща делает, ни в одном магазине и на рынке не куришь. Мастерица Клавдия Ивановна, гений и талант в одном флаконе в вопросах домашних заготовок.

А уж вино… А самогоночка… Алкоголь – зло, но бывают и исключения.

Шайтан-арбу или колесницу судного дня доктор Светлов начал загодя готовить. Она в последнее время что-то начала взбрыкивать, в гости к ней повадилась Баба-Яга приходить. Иначе и не скажешь. Правильно – возраст. Пора бы уже средство передвижения поменять, но на какие такие доходы? В сервисе знакомые мужики пошаманили и обнадежили, что поживет ещё машинка, побегает по просторам родной страны.

Первый день отпуска начался рано, только-только солнышко ещё встало. Дорога предстояла дальняя, так что лучше её не откладывая начать. Не гнать без ума, а потихонечку-полегонечку двигаться.

Колеса наматывали километры, пейзаж за окном менялся. Дороги в последние годы стали лучше, заправок прибавилось. Перекусить Сергей Анатольевич останавливался только в проверенных местах. По этому маршруту он не впервые двигался и знал, где желудочно-кишечных расстройств можно избежать. В дороге это – первое дело.

Места ночевок были у него заранее намечены. На этом доктор не экономил, спать в машине такое себе удовольствие.

Почти на полпути до любимой тещеньки железная кобылица и начала свой норов показывать… Как говорится, пришла беда откуда не ждали. Нет, ждали, но надеялся Сергей, что получится её избежать. Тем более, что мужики из сервиса обещали отсутствие заморочек с автомобилем в обозримом будущем.

Нужно было срочно что-то делать, а не героически решать потом возникшую большую проблему. Через пару километров дорожные знаки обещали небольшой райцентр, вот в него и было принято решение заехать. В городке Сергея в первую очередь интересовал морг.

Что, неожиданно? Нет, всё совершенно нормально. Судебно-медицинские эксперты, как выражался начальник Сергея, это – каста. Где бы ты не был и что-то плохое с тобой случилось, без раздумий обращайся к коллегам. Шеф глупого не скажет, он долгую жизнь прожил, много чего с ним случалось. Доктор наук, профессор, всей стране известен. Говорил он про касту исходя из личного опыта, приводил при этом даже несколько примеров из своей биографии.

Доктору Светлову раньше никогда не приходилось к коллегам-экспертам с других территорий за помощью обращаться, но ведь всегда что-то в первый раз бывает. Вот и решил он проверить слова уважаемого профессора.

– Где тут у вас морг? – обратился он к полицейскому, который скучал у своего автомобиля почти на самом въезде в городок.

Страж порядка всем своим видом выразил соболезнования незнакомцу. Просто так люди про морг не спрашивают. Объяснил дорогу, всё буквально на пальцах растолмачил.

Сергей поблагодарил и порулил куда было указано. Можно было и сразу в местную автомастерскую обратиться, но… Так он будет просто левый чел из другого региона, а если с парнями из морга подъедет, это – уже совершенно другой коленкор.

Работающих в данном скорбном заведении люди считают особами нужными – умирать-то всем придется. Ну, если самому не прямо сейчас, то вдруг в недалеком будущем кому-то из родственников. Гадать не надо, местный судебно-медицинский эксперт знаком тутошним ребяткам из автосервиса и они к машине Сергея с его подачи уже со всем вниманием отнесутся. Ничего в России с приходом капитализма не изменилось, не только деньги в обычной жизни всё решают, знакомства со счетов ни коим образом сбрасывать не надо. Сам доктор Светлов хоть людей и не лечит, но его знакомые, не связанные с медициной, постоянно к нему с просьбами обращаются. Нет, не прооперироваться без наркоза, а чтобы он их к нормальному врачу устроил. Заплатить-то они готовы, но хорошему доктору. Здоровье, конечно, за деньги купить невозможно, но поправить его, поддерживать на приемлемом для возраста уровне при наличии финансовых ресурсов можно. Бесплатная государственная медицина у россиян тоже очень востребована, но там иногда подождать своей очереди приходится. Вот и идут страдальцы в платные медицинские центры. Там – время ожидания медицинской услуги минимальное. Однако, люди-то прекрасно понимают, что в этих заведениях не все врачи одинаковы. Тут уж, как к кому попадешь.

В морге, после того как Сергей представился, к нему отнеслись как к родному. В сервис сопроводили, представили, попросили его автомобильчик полечить как собственный.

– Пару часов подождать придется. – кивнул на машину доктора местный кудесник.

– Вопросов нет.

Сказанное Сергея обрадовало. Он такого и не ожидал, думал, что дольше получится. Попрощался с коллегой, а сам рядышком с сервисом перекурить решил. Эксперт из городка его в гости приглашал, но Светлов отказался – ему надо сегодня дальше ехать, а в гостях ведь и выпить придется…

Только Сергей пару раз затянулся, как ветерок задул. Какой там ветерок, ветрина самая настоящая. С земли в воздух он поднял мелкий песок, да так, что доктору в один момент глаза запорошило.

– Мать! – доктор Светлов даже зажмурился и к зданию сервиса обратно шагнул. Лучше уж там выкрутасы природы переждать…

Глава 4 Уездный врач Светловский

В год, месяц и день, когда уездный врач Светловский спешил на очередное, уже до чертиков надоевшее ему судебно-медицинское вскрытие, в «Наказе полиции» становому приставу предписывалось, что умершие скоропостижно, трупы, найденные на дорогах, в полях, в лесах, реках не должны погребаться без его разрешения. Он был обязан в этих случаях расследовать, точно ли и от чего последовала внезапная смерть. Если будут по достоверным свидетельствам признаны видимые и несомненные причины смерти, как-то поражение молнией, нечаянный случай, чрезмерное употребление крепких напитков, угар, утопление, самоубийство от известного уже помешательства ума, то становой пристав, удостоверясь в этом через исследование, мог самостоятельно дозволить похороны. Если же у пристава возникало подозрение на убийство, он обязан был назначить вскрытие.

Приставы очень часто перестраховывались и на ровном месте направо-налево назначали судебно-медицинские исследования. Им-то что, а уездному врачу – лишняя работа. Причем, его годовое содержание от количества вскрытых трупов ни каким образом не зависело.

Надо сказать, что ко всему прочему, и ситуация с усыпальницами и специальными помещениями для вскрытий в данное время в Вятской губернии была далека от идеальной. Даже в самой Вятке не так и давно судебно-медицинские вскрытия проводили в машинном сарае при полиции. Сейчас же, по мнению Светловского, городовому врачу было грех жаловаться на условия своего труда – при губернской больнице для вскрытия трупов была приспособлена часовня-усыпальница. Режь себе сколько угодно покойничков в тепле и сухости, а то, что служители больницы жалуются на дух тяжелый от трупов, то это всё мелочи не заслуживающие никакого внимания.

Когда Светловский имел честь присутствовать прошлым летом на заседании Общества врачей города Вятки, то из доклада доктора Дементьева он узнал, что в Слободском и Яранском уездах с усыпальницами имеет место быть полное благополучие. Это сообщение его как ножом по сердцу резануло. В его-то уезде всё плохо с этим делом обстояло и улучшений в обозримом будущем не предвиделось.

Самому Светловскому судебно-медицинские исследования чаще всего приходилось проводить в самой убогой из всей деревни избе крестьянина-бедняка, которого нужда заставляет за полтину пренебрегать отвращением и страхом семьи. Во время вскрытий ему много раз случалось наблюдать, как за перегородкой, что имелась в сем убогом жилище, плачут родные хозяина избы, с полатей выглядывают искаженные ужасом лица ребятишек… Несмотря на подстилку соломы и подставление под лавки, на которых он вскрывал труп, шаек, трупная жидкость всё же обычно попадала на пол и в подполье, где хранился картофель и другие припасы семьи.

Особенно плохо у Светловского обстояло дело тогда, когда ему нужно было найти место для вскрытия трупа, вырытого из могилы. Тут, как правило, уездному врачу приходилось выполнять свои профессиональные обязанности прямо на открытом воздухе посреди деревни. Летом или зимой это происходило, особой роли не играло. К тому же, ещё и пол деревни сбегалось полюбопытствовать на это действо.

Из-за всех этих свинцовых мерзостей своей текущей жизни уездный врач Светловский и попивать начал. Сначала по чуть-чуть, а там и втянулся. Благо, казенный спирт у него всегда был под рукой и в неограниченных количествах. Так и сегодня, заветную фляжку он уже дорогой опростал, а душа теперь настоятельно требовала продолжения праздника…

В деревеньке, куда он прибыл, Светловского никто не встретил.

– Где становой? – озадачена была вопросом от доктора идущая по каким-то своим делам старуха. На улице мороз клящий, а её куда-то понесло…

– Не знам. – только и услышал он в ответ. – Тута нетути.

Нетути? Как, нетути? Может, не в то место он приехал?

Светловский спешно выяснил у древней старухи название населенного пункта, которая уже сейчас внезапно никуда не торопилась, а полная любопытства топталась на месте в пяти шагах от прибывшего в деревню нового человека. Всё верно, именно эта деревенька значилась в требовании, которое, сложенное вчетверо, теперь лежало в кармане у уездного врача.

Что делать? Куда идти?

Примерно через четверть часа вопрос со Светловским прояснился. Становой его ждал тут уже двое суток, но сегодня утром был спешно вызван на произошедшее в селе, что было расположено в тридцати верстах от деревни, двойное убийство.

– Вам тут ждать сказано пока он не вернется…

Полученная информация уездного врача совершенно не обрадовала.

– Где труп? – поинтересовался он у мужика, что передал ему слова станового пристава.

– В снегу за банькой у Егорихи.

Другого ответа Светловский и не ожидал. Всё было сделано как обычно. Вернется становой и будут они ещё сутки, а то и более замороженный для сохранности труп оттаивать, затем производить вскрытие… Получалось, что застрял он здесь опять надолго.

На временное жительство разместили уездного врача совершенно отвратительно, а это и стало последней каплей, подтолкнувшей его к мысли напиться в драбодан. Водки купить в деревеньке было негде и в дело пошла кумышка.

Чего-чего, а её тут хватало. Местный вотяк-бедняк выпивал в год этого напитка до пяти ведер, а мужики из зажиточных семей могли себе позволить употребить его и тридцать ведер. Именно так значилось в "Вестнике общественной гигиены, судебной и практической медицины", настольном журнале врача Светловского. Его он от корки до корки прочитывал в силу производственной необходимости.

В той деревне, где находился в сей момент уездный врач, кумышку предпочитали крепкую, которая даже горела, если её поджечь. Хозяйка избы, в которой разместили Светловского, по его просьбе выставила на стол посятэм – кумышку, подкрашенную ягодами малины и с добавлением меда. Она её ещё, как было положено, подогрела и Светловский, продрогший в дороге, сразу замахнул пол стакана.

Градусы скоро ударили уездному врачу в голову и он начал пить поданный ему напиток без всякой меры…

Надо сказать, что сивушных масел в кумышке предостаточно. Ничего полезного в ней нет, недаром среди удмуртов во время, что стояло сейчас на дворе, душевные болезни встречались гораздо чаще, чем среди русского населения. Земские врачи Вятской губернии связывали это как раз с употреблением напитка, потребляя который удмурты-язычники приходили в состояние эйфории, отрывались от реальности и соприкасались со своими богами.

Через час Светловский уже спал на лавке укрытый полушубком.

Глава 5 Два в одном

В России, что раньше, что сейчас, отношение к пьяницам – неоднозначное.

Сами себя они чаще всего оправдывают. Из их уст то и дело можно услышать, что – мастерство не пропьешь, что – пей, но дело разумей.

Вот так и уездный врач Светловский, социальные навыки он уже понемногу начал утрачивать, а профессиональные у него пока были сохранены в полной мере.

Наутро проснувшись, он велел труп, хранившийся в сугробе, начинать размораживать. Даже подробные инструкции, как это делать, выдал деревенским мужикам. Те поёжились, попереглядывались, но принялись за дело. Куда им деваться-то?

Свои действия специалист по судебной медицине сам для себя обосновал тем, что вот явится становой, а у него уже всё готово и сразу можно приступать к делу, а ещё не размораживать кадавера целые сутки.

Становой пока так и не воротился, поэтому врач принял решение подлечиться. Недаром же древние греки, или кто там ещё, говорили – врач, излечись сам…

Кумышка мягко легла на старые дрожжи, и опохмел плавно перешел в новую пьянку. Светловский вовремя не остановился, а деревенские прервать это безобразие не посмели.

Так продолжалось ещё почти два дня. Когда становой пристав возвратился в деревеньку, уездный врач уже был никакусенький. Он бродил по деревне и распевал похабные частушки. Откуда только их набрался? Впрочем, дурное дело – нехитрое.

Совместными усилиями становой и судебный следователь кое-как привели врача в чувство. Это так им казалось. Доктор на вид, вроде, и протрезвел, связно говорить начал, но кумышка у него даже в ушах булькала. Сердце колотилось как бешеное, а уставший организм требовал сна и покоя. Какая работа? Какое вскрытие? Завалиться бы на бочок и одеялком мягким сейчас укрыться…

– Где труп? – не с первого раза получилось выговорить у Светловского. Шершавый язык во рту уездного врача еле ворочался.

– В избе у Федора, – недовольно буркнул становой. Светловскому это ничего не говорило. Мало ли Федоров в России-матушке.

Специалиста по вскрытиям почти под руки проводили в арендованную на время избу. Тут его ожидала очередная неприятность.

– Рубль давай, – такими словами встретил его бородатый мужик, что переминался с ноги на ноги у покосившейся избушки.

– Что-то много… – поморщился уездный врач. – Полтинника за глаза хватит.

– Рубль, – стоял на своем хозяин убогого жилища, где предстояло проводить вскрытие. – Всю избу покойник уже продушил… Мочи никакой нет.

Светловский покопался в кармане. Рубля не находилось, хотя вчера он там ещё был.

Потерял? Опять потерял?

По пьяному делу он уже неоднократно расставался с содержимым своих карманов, но сегодня это его особенно сильно расстроило, так, что даже сердце закололо. Надо сказать, что боли в сердце у него на фоне приема алкоголя наблюдались и раньше, но сейчас – что-то очень уж сильно его прижало.

– На, подавись! – уездный врач всё же обнаружил серебряную монету с портретом Александра Александровича, но почему-то совершенно в другом кармане. Когда он её туда переложил? Этого он совершенно не помнил.

– Давайте всё же, господа, приступать будем, – проявил нетерпение судебный следователь. Ему в этой деревне совершенно некогда было лясы точить.

– Сейчас, сейчас, – пробормотал на это Светловский.

В избе, и правда, пахло очень неприятно. Судебный следователь, только в неё зашел, тут же как пробка из бутылки назад на улицу вылетел. Становой оказался более привычный к трупным запахам, только поморщился и Светловскому на труп указал. Приступай мол, доктор, нечего кота за одно место тянуть.

Светловский собрал все оставшиеся у него силы, взял в трясущуюся руку инструмент и подошел к двум сдвинутым лавкам, на которых лежал покойник.

Только-только врач наклонился к объекту судебно-медицинского исследования, как у него за грудиной словно ледяная железная рука начала сердечко сжимать. Сожмет и отпустит, сожмет и отпустит, сожмет и отпустит…

Светловского в согнутом положении словно заморозило. Даже чуть-чуть пошевелиться он боялся. Ему казалось, что даже ежели он пальцем немного пошевелит, то тут же на мелкие кусочки и развалится.

Так он и стоял.

Минуту, вторую, третью…

Видавший виды становой пристав при этой картине пришел в полное недоумение. Всякое у него бывало, но такое…

Только Федору было всё нипочем – он свой рубль получил и был всем доволен. Баба его потом в избе всё приберёт, со временем жилище проветрится, а целковый – вот он, ляжку жжет, в дело его употребить просится.

От боли в груди уездный врач Светловский даже зажмурился, а открыл глаза уже доктор Сергей Светлов.

Как так получилось? Почему? С какой целью? Это, одному Богу известно.

Происходящее в избе становому всё меньше и меньше нравилось. То уездного врача вдруг ни с того ни с сего в дугу скрючило, то он глазами моргать начал. Откроет-закроет, откроет-закроет. Затем – распрямился и на свой медицинский ножик с удивлением смотреть начал.

Становой пристав даже на всякий случай сделал пару шагов назад. Человек с ножиком, он – всегда опасность для окружающих представляет.

Врач же в это время совсем чудить начал. Бросил скальпель на пол, башкой своей похмельной по сторонам повертел, а затем к двери повернулся и чуть не вышибив её на улицу выбежал.