Избранный светом. Песни хищных птиц

Аин прекрасно знала, что Сейлан в замке и что их встреча неминуема, но до сих пор ей как-то удавалось избегать ее. Слишком ослабила бдительность.

– Странно, что мы так долго живем с вами под одной крышей, но встретились лишь сейчас, да еще и в таком месте, – проговорила Сейлан своим мягким и чистым голосом.

– Позвольте заметить, что у этого замка весьма большая крыша.

Сейлан рассмеялась. Аин подавила желание скривиться. Она знала: как высокая трава прячет змей, так и голос Сейлан, ее улыбка, наивные светлые глаза – лишь завеса для настоящей Леди Стормланн.

– Да, у этого замка очень большая крыша. – Аин почувствовала, как голос Сейлан тяжелеет, будто наливаясь ядом. – Но вы почему-то оказались именно здесь.

Сейлан сделала паузу, чтоб дать Аин время начать оправдываться. Аин это снисхождение демонстративно проигнорировала. Пришлось спрашивать в лоб:

– Что вы здесь делаете?

– Стою, как видите.

Буквально пару мгновений по взгляду Сейлан было слишком хорошо видно, что она думает о таких шутках. Но она тут же вернула своему кукольному лицу выражение невозмутимого дружелюбия.

– Я некорректно выразилась, что вы делали в кабинете моего брата?

«Твоего двоюродного брата», – с мстительной скрупулезностью отметила Аин.

– Я консультировала Лорда Райна по некоторым вопросам, связанным с магией.

– С чего бы сторградскому магу помогать в чем-то Рейнгардскому Лорду? – все не отставала Сейлан. С каждой минутой Аин сложнее было подавлять желание развернуться и уйти. От сладкой улыбки Сейлан начинало воротить. – Неужели вам это поручил Великий Лорд? Или то ваша личная инициатива?

– Лорд Руэйдхри мне ничего не поручал, но мы все еще одна страна и должны помогать друг другу, особенно перед лицом общего врага, верно?

– О да. – Улыбка Сейлан стала еще слаще, Аин почувствовала, что ее начинает подташнивать. – Я слышала, что недрэ очень искусны в вопросах помощи. Говорят, племена офо использовали вас в основном для этого.

Аин захотелось сказать, что племена офо использовали их в основном для того, чтобы устранять зарвавшихся дамочек, и она готова продемонстрировать Сейлан свое искусство. Но Аин сдержалась. Это был старый прием – оскорблять ее народ. Она уже давно на него не покупалась.

– И все же, какова цель вашего дальнейшего здесь пребывания? Насколько мне известно, так называемый избранный покинул Рейнгард. Вы ведь в одном отряде? Почему вы не сопровождаете его?

«Так называемый, значит», – мысленно отметила Аин, но отвечать на эти вопросы не собиралась.

– Боюсь, Леди Стормланн, что сейчас только сторонники офо называют мой народ «недрэ». – Аин вернулась к другой теме и постаралась, чтобы ее улыбка стала такой же сладкой. – Не ожидала подобного обращения от дочери великой Леди Йарн, героини Вольного города.

Лицо Сейлан дрогнуло. Будто по фарфоровой маске побежала трещина.

Аин прекрасно знала – Сейлан не выносит, когда ее попрекают именем матери. Что ж, ее можно было понять, все же Леди Йарн Стормланн воевала за Пустые земли против офо и прославилась на весь Фрит. А Сейлан просто ее дочь и никогда не станет кем-то большим.

По тому, как зло сузились и потемнели ее глаза, было видно, Леди вот-вот забудет о маске милой девушки и выльет на Аин все те гадости, что уже давно жгут ей язык. Она едва открыла рот, готовясь выплюнуть Аин в лицо очередное оскорбление, но тут дверь кабинета Райна широко распахнулась. Она полностью скрыла за собой Сейлан, словно между ней и Аин вдруг возникла стена.

Через мгновение на пороге показался Райн. Он глянул на Аин и несколько удивленно заметил:

– Я думал, ты давно ушла.

– Да вот, пришлось задержаться.

Райн не обратил на эту реплику особого внимания, спокойно дождался, пока из кабинета выскользнет Мист – она, к слову, не торопилась, – и только тогда захлопнул дверь. А после очень умело сделал вид, что лишь сейчас заметил Сейлан.

– Добрый вечер, – поздоровался он так, будто действительно рад ее видеть. – Я ведь тебя не ударил?

– Нет, что ты.

На секунду Аин показалось, что Райн ответит: «А жаль».

– Ты что-то хотела?

«Словно она могла просто прийти навестить тебя, как нормальная сестра», – про себя заметила Аин.

– Да, мне нужно было обсудить кое-что. – Она бросила косой взгляд на Аин. – Кое-что личное, касающееся нашей семьи.

Аин снова сделала вид, что не понимает намеков. Сейлан это тоже ужасно раздражало. Она явно привыкла, что все ее желания угадывают с полуслова. Угадывают и выполняют.

– Это ведь подождет до завтра, да? – Райн рассеянно потрепал по голове Мист, крутившуюся около его ног и очень недобро смотревшую на Сейлан.

– Да, но…

– Отлично, тогда до завтра, я безумно устал.

И он самым невежливым образом сделал то, о чем Аин и мечтала, – развернулся и зашагал по коридору прочь от Сейлан. Проходя мимо, он ловко ухватил Аин под руку и повел за собой.

– Ты серьезно просто оставишь меня здесь? – воскликнула Сейлан почти капризно.

Райн остановился и глянул на нее через плечо:

– Ты вовсе не обязана стоять здесь до завтра, можешь пойти к себе.

Сейлан сделала решительный шаг в их сторону, но тут же замерла. Мист на нее не зарычала и не оскалилась, но посмотрела так, что все остальное стало просто излишне.

– Уйми свою собаку, – приказала Сейлан. Да, именно приказала. Рейнгардскому Лорду, в его же замке.

Впрочем, ни самому лорду, ни его гончей дела до этих приказов не было.

– Я ее не натравливаю. Просто она натренирована охотиться на мелких хищников.

Больше Райн ничего не сказал, но Мист, бросив последний угрожающий взгляд на Сейлан, потрусила дальше по коридору. Аин и Райн двинулись следом за ней. А Сейлан, судя по недовольному цокоту каблуков, все же решила не пренебрегать предложением пойти к себе.

– Общение со мной пагубно сказывается на твоей репутации, – усмехнулась Аин.

– Да? Думал, это я тебя сейчас компрометирую. – Губы Райна тронула усталая улыбка. Вид у него был изможденный, болезненный даже. Странно, но пока они разрабатывали формулу для магического фильтра, Аин этого не замечала. А теперь она была едва ли не благодарна Сейлан за то, что та появилась и оторвала Райна от работы.

«Ты меня совсем не компрометируешь, – подумала Аин, прижимаясь к плечу Райна чуть плотнее, – и в этом наша с тобой проблема».

* * *

– Все же не стоило брать ее бесплатно.

Фрея сидела на диване, ела черешню и с интересом наблюдала за тем, как я готовлю ужин.

– Запомни важное правило: если что-то предлагают бесплатно, проверь, действительно ли тебе не придется платить, и если все-таки не придется – бери, говори спасибо и сваливай, пока не отобрали, – сказал я с важным видом умудренного долгой жизнью наставника.

Фрея задумалась, приложив к губам ягоду. Я продолжил нарезать овощи.

– Может, тебе все-таки помочь?

Я качнул головой. Фрея и кулинария удивительным образом не сочетались друг с другом. Это я уже давно понял, но в полной мере осознал, только пожив с ней немного. Если она пыталась что-то пожарить – обжигалась сама, а еда подгорала. Если сварить – удивительно, но то же самое. Но больше всего меня удивляло то, как часто Фрея резалась.

Фрея. Резалась.

То есть с мечом в половину твоего роста ты управляться можешь, а с кухонным ножом нет?

Но была и еще одна совершенно невероятная особенность – зелья Фрея готовила восхитительно. Идеальные пропорции, идеальная температура кипения, идеальное время приготовления. И не менее идеальный результат. Ну, по моему мнению, не то чтобы я сильно разбирался.

У меня с зельями, как выяснилось, беда. Я же все делаю на глаз. Для той же кулинарии моего глазомера хватает, а вот для зельеварения, как оказалось, нет. Один раз я честно попробовал себя в роли алхимика, а потом мы с Фреей два часа оттирали кухню после неожиданного взрыва. Поэтому довольно быстро поделили обязанности. Но Фрея все равно время от времени рвалась мне помогать.

– Сиди спокойно и наслаждайся жизнью, – сказал я, закидывая овощи в сковородку, где уже жарилось мясо.

Фрея послушно кивнула и забросила в рот очередную ягоду.

– Знаешь, я раньше и не думала, что ты так хорошо готовишь.

Я неопределенно хмыкнул и передернул плечами.

– Не назвал бы это «так хорошо», просто, ну… нормально. Не забывай, я довольно долго жил один, не научился бы готовить – умер бы от голода.

Ей вообще повезло, что местная кухонная «техника» очень походила на нашу, потому что с приготовлением еды на огне я бы явно не справился. А так, здесь просто была панель – я, честно, так и не понял, из чего она, походила на керамику, но гладкой была, как стекло, – при активации магической формулы один из секторов этой панели нагревался. Такая вот магическая плита.

Питалась она, кстати, от некой штуки, которую Фрея звала «источником энергии». Он был спрятан где-то под домом. В Бентской республике не было центрального отопления или линий электропередач, зато в каждом доме имелся такой вот источник энергии, от которого работало буквально все. Начиная с этой самой плиты, заканчивая водонагревателем – да, и он здесь был – и системой отопления коттеджа. Я очень удивился, узнав, что камины используются в основном для красоты, а дома отапливаются через пол и стены, по которым бежит энергия при активации формулы. В работе я эту систему пока не видел, еще было слишком тепло.

– То есть ты раньше только для себя готовил? Я, получается, первая, кто тебя так эксплуатирует? – Фрея растянулась на диване во весь рост, уложив голову на подлокотник. Ее взгляд был внимательным и любопытным, будто я действительно делал что-то необычное и интересное.

– Ну-у-у, – протянул я, – не совсем.

Я почувствовал, как взгляд Фреи буквально сверлит мне затылок. Сейчас мне всерьез было жаль, что ее гостиная соединяется с кухней и я не могу захлопнуть дверь перед любопытным носом Фреи.

Мне очень хотелось ее проигнорировать, но я все равно оглянулся через плечо. Фрея болтала в воздухе босыми ногами, тянулась к корзинке за очередной ягодой и смотрела на меня не отрываясь. Мне казалось, что я слышал, как мысленно она повторяет: «Рассказывай, рассказывай, рассказывай». Может, именно это имели в виду те, кто говорил, что я громко думаю? Оказалось, это здорово давит на голову.

Я тяжело вздохнул. Ладно. Все равно я ей в каком-то плане должен. Фрея же рассказала мне про тот случай, когда потеряла магию, и про все, что произошло потом.

– Раньше я готовил для матери, ну, когда еще жил с ней… – неохотно начал я. Вспоминать это время я не любил. Оно осталось в памяти хмуро-серым, как осенняя туча, пятном и никак не хотело стираться или хоть немного посветлеть.

У мамы всегда была крайне неблагодарная и тяжелая работа. Учителей у нас почему-то особо никогда не ценили, хотя в небольшом северном городе их сильно не хватало. Но, пока отец жил с нами, мама не работала в школе, только репетитором, да и учеников у нее было немного. У отца была очень хорошая зарплата, так что мамина работа была скорее чем-то вроде оплачиваемого хобби.

Но когда он ушел, денег стало резко не хватать. На алименты мама решила не подавать. Гордость – это у нас семейное. Но гордость гордостью, а есть хотелось. Ей пришлось устроиться в школу, совмещая это с репетиторством. Потому что, честно сказать, и есть, и одеваться, и в принципе жить мы с мамой привыкли хорошо. А на зарплату учителя, пусть и северную, не то чтобы прямо разгуляешься.

Она приходила домой поздно, усталая и злая, потому что в автобусе ей отдавили ногу или толкнули (переходить с такси и личного авто на общественный транспорт всегда тяжело). А придя, садилась проверять тетради. Выходные от будней отличались несильно. Заставлять ее после этого готовить было бы издевательством.

Поэтому обязанности по дому я взял на себя. Поначалу получалось хреново, потом натренировался. Впрочем, после трудового дня мама с благодарностью съедала все, что я готовил, а потом ждала, пока я сварю ей кофе, и шла работать дальше.

Такие моменты – первое, что приходило в голову, когда я вспоминал о матери. Она сидит в нашей просторной кухне, за столом с красивой скатертью, смотрит в окно поверх крыш соседних серых пятиэтажек, рассказывает, как прошел день, или просто молчит. На кухне пахнет кофе, корицей и зимой. Из окна дует, а от плиты веет теплом. Я смотрю в турку, лишь изредка бросая на маму взгляд. Она усталая, с чуть сгорбленной спиной, заметными без косметики кругами под глазами, но все равно невероятно молодая и ошеломительно красивая. Мне очень жаль, что ей приходится делать все это из-за меня, я безумно ее люблю, но не знаю, как ей об этом сказать. Она, может быть, тоже не знает, как сказать мне что-то очень важное.

Наверно, в такие моменты мы с ней были ближе всего друг к другу. Жалко, что кофе варился быстро.

А потом появился ее этот новый. Я вечно забываю, кем он там работал, но зарабатывал тоже не так уж много. Они с мамой как-то удивительно быстро сошлись. Я оглянуться не успел, а он уже перевозит вещи в нашу квартиру. Его двушку они с мамой решили продать, чтобы купить машину. Все же мама так и не привыкла к общественному транспорту.

Через полгода они поженились, у меня появился отчим и еще один усталый человек на кухне. С его появлением мы с мамой, кстати, перестали там сидеть. Я исчезал оттуда максимально быстро, ведь мне казалось, что я им мешаю.

Большая часть обязанностей по дому так и продолжала лежать на мне, хотя свободного времени у мамы стало больше. Но я в целом был не против, чтобы она тратила его на отдых. Да и приходила она все равно поздно. Отчим возвращался раньше. Оставаясь с ним под одной крышей без матери, я чувствовал себя неловко и неуютно. Он, скорее всего, тоже.

Правда, иногда, видимо, когда у меня был особенно замученный вид, он приходил на кухню, легонько толкал меня в плечо и говорил что-то вроде: «Иди-ка ты отсюда, тебе еще к экзаменам готовиться, а я тут как-нибудь сам».

И я уходил. Только вот кулинарные навыки у него отсутствовали начисто. Как он жил один – для меня до сих пор тайна. Но если уж у него что-то выходило, почти светился от счастья, мама, видя это, улыбалась и смеялась.

А мне снова казалось, что я им мешаю.

На самом деле мой отчим был хорошим человеком. Да и маму любил просто безумно. Закрытым придурком с невыносимым характером в нашей семье оказался именно я. Но, эх, мне было шестнадцать, и я был туп, как дерево.

– Сейчас мне двадцать два, и, как видишь, ничего не изменилось. – Для наглядности я постучал костяшками пальцев по деревянной столешнице.

Фрея рассмеялась. За время моего рассказа корзинка с черешней опустела. Так что Фрея лежала, подложив руки под голову, все так же болтая ногами в воздухе, и изредка совсем по-кошачьи облизывалась. Губы от сока у нее были красноватыми.

– Зря ты так. – Она хитро улыбнулась. – Про деревья. Многие из них очень даже мудрые, ну, по-своему.

– Отлично, тогда я даже тупее, чем дерево. Намного, намного тупее.

– И про себя тоже зря.

Я не заметил, как она успела вскочить с дивана, пересечь кухню и подобраться ко мне. Вот она еще там, и раз – уже высовывается из-за моего плеча и тянется вилкой к сковородке.

– Ты хоть подуй, горячее же, – сказал я, глядя на то, как Фрея тянет в рот ловко подцепленный кусочек мяса.

Она сложила губы трубочкой и подула, а потом отправила кусочек в рот. На ее лице заиграла довольная улыбка.

– Вкусно-то как, – промурлыкала она почти мечтательно. И снова потянулась вилкой к сковородке. Может, и ну их, эти тарелки?

– Еще б нет. – Я самодовольно улыбнулся.

На самом деле мне было приятно. Чертовски приятно, если честно.

Глава 2

Те шрамы, что не заживают

После ужина Дей ушел искать Рейнеке. Роскатт пропал не так уж надолго, но Дей сказал, что у него плохое предчувствие. Хотя Фрея подозревала, что просто его сила вновь проснулась и ему нужно хоть куда-то выплеснуть энергию.

Как работают его «приступы», Фрея толком не понимала. Дей говорил об этом мало и неохотно, больше отмахивался, заверяя, что это «вообще ничего страшного, не парься, правда, оно неопасно и быстро проходит».

И это тот же самый человек, что еще весной мог по полчаса ныть из-за простой боли в мышцах после тренировки.

– Вот что с ним не так? – спросила Фрея, проводя гребнем по гриве Равна. Конь посмотрел на нее своими умными темными глазами, но ничего не сказал.

Зато стоящий рядом Бес очень выразительно фыркнул, словно бы говоря: «Все».

Фрея удрученно вздохнула. Она была знакома только с худшими проявлениями приступов. И то, видимо, лишь потому, что Дей не мог справляться с ними сам. Во время них его восприятие обострялось настолько, что это начинало причинять боль. Тогда Фрея варила ему очень сильное обезболивающее зелье, помогало оно как раз потому, что притупляло все чувства сразу.

Дей говорил, что настолько тяжелых приступов у него раньше не было. Фрея считала, что это из-за того, что он совсем перестал использовать магию. Так, иногда расходовал на какие-то бытовые мелочи, но не более. Будто боялся ее.

А ведь Вечное древо подпитывало его силой, даже если Дей не сидел прямо под ним. Его энергия уже должна была восстановиться. Возможно, ее теперь даже слишком много. А это может быть опасно. Очень.

Фрея помнила, что случилось, когда моркетские твари напали на них у Рейнгардского леса. Помнила, как Дей закрыл ее собой, когда два монстра бросились на нее разом. Помнила, как он едва заметно улыбнулся, поняв, что ее не задело. Помнила, как сжала его плечи холодеющими пальцами. Помнила, как едва смогла вырвать его у собственной магии.

Его глаза тогда сияли, полностью залитые золотым, словно под кожей не осталось ничего, кроме света. Этот же свет сочился с его рук, капал на землю, оставляя на ней подпалины. Фрея никогда не видела ничего подобного раньше, это пугало.

Она вздохнула уже в который раз. Равн легонько толкнул ее мордой, и Фрея провела по ней рукой, выпустив пряди гривы, которые успела заплести в косички. То, что случилось тогда, все никак не шло из головы. Фрея запретила себе вспоминать и даже не нарушала этот запрет какое-то время, благо в Рейнгардском замке было о чем подумать, но сейчас…

Боялась ли она? Боялась ли, что подобное вновь случится? Что сила Дея выйдет из-под контроля, что она уже не сможет ее остановить?

Фрее хотелось верить, что она бесстрашная, совсем как первый избранный Рейденс в легендах. Но на самом деле…

– Я запуталась, Равн. – Она погладила коня между ушами. – Я так запуталась.

Бес снова фыркнул, на этот раз, как показалось Фрее, сочувствующе.

– Ну иди сюда, и тебя поглажу. – Она подошла к соседнему стойлу, протянула руку, и Бес сам потерся о нее щекой. При хорошем отношении он сделался довольно милым, покладистым даже.

Фрея зарылась пальцами в лошадиную гриву.

Может, Дей чувствует, что она боится его силы? Поэтому не говорит ей ничего, скрывает от нее приступы, не пользуется магией, боясь ранить.

Тогда получается, что именно она загоняет его в тупик.

– Эрна, – почти простонала Фрея, смотря в потолок их крохотной конюшни, – что мне с ним делать?

Потолок ей ожидаемо не ответил. Эрна, даже если и знала, не спешила давать Фрее подсказки.

* * *

– Ты вообще помнишь, когда последний раз на воздух выходил?

Аин громко хлопнула дверью, и этот звук вибрацией пронесся по комнате. Анс нехотя приоткрыл один глаз, глянул на нее очень недовольно и снова его закрыл.

– Честно? Нет, – пробормотал он хриплым после сна голосом.

– Столько спать вредно, ты знаешь?

Она подошла ближе и села на край кровати. Анс лежал на спине, головой почему-то к изножью. Волосы его были откинуты назад, так что Аин тут же зацепилась взглядом за шрам на виске. Вздохнула и приложила руку к открытому лбу. Температура была нормальной, и это радовало, да и в целом Анс выглядел вполне здоровым, отдохнувшим даже.

– Я пытаюсь отоспаться про запас, – заявил он, кажется, снова засыпая.

– Это невозможно, – Аин пихнула его в плечо, но Анс не отреагировал.

– Если у кого-то не получилось, это не значит, что я не могу хотя бы попробовать.

Аин усмехнулась. Что-то в Ансе не менялось никогда. Например, его любовь к уединению. Если подумать, то первое, что он сделал, оказавшись в Сторградском замке, – заперся в комнате и не выходил оттуда… сколько? месяц? два? Аин не помнила. Но точно знала: ее брат может сидеть взаперти до тех пор, пока не начнет умирать от голода либо от скуки. Еду ему приносила прислуга, а Аин таскала для него книги, так что затворничество грозило затянуться.

– Где была? – спросил Анс, не открывая глаза. Можно было подумать, что он говорит во сне.

– С Райном. Помогла ему сделать жизнь рейнгардцев чуть лучше. Потом мы вместе немного поругались с милой Леди Стормланн, а потом я отправила его отдыхать.

– Как благородно с твоей стороны. – Анс потянулся так, будто собирался встать, но передумал. – Я и забыл, что Сейлан здесь.

Аин представила, как к невидимому списку причин не выходить из комнаты прибавилась еще одна.

– Все же странная у них семья, – завершил он.

С этим сложно было не согласиться. Стормланны входили в число самых влиятельных семей страны, если не мира. Одна их ветвь правила Рейнгардом, другая же, которую возглавляла Леди Йарн, великая героиня и младшая сестра Лорда Арлена, прошлого Лорда Рейнгарда, правила Урадерном, третьим по величине и самым древним городом страны. Хоть фактически должность лорда занимал ее муж, но все прекрасно знали, кто действительно стоит у власти. Влияние Стормланнов распространялось даже за границы республики и дотягивалось до Вольного города Альбиса. Но характеры у большинства представителей семьи были… сложные.

– Влезешь в этот гадюшник, мне потом не жалуйся.

– Никуда я влезать не собираюсь, – фыркнула Аин, снова толкая брата локтем. – Да и кто бы говорил. Будто в семье Флеймстоков все такие уж покладистые.

– Ну, у Фриг родственников хотя бы значительно меньше. – Анс улыбнулся так, будто лично приложил руку к сокращению их количества.

Да уж, какой бы характер ни был у Лорда Сторградского, семья Фриг все еще была во сто раз лучше семьи Райна. Хотя, может, все не так уж и плохо.

– Знаешь, Леди Айрен передо мной извинилась.

Анс от удивления даже распахнул глаза.

– Я на секунду заснул, или ты серьезно сейчас сказала, что…

Аин победоносно улыбнулась. Нечасто она видела на лице Анса такое искреннее удивление.

Это случилось еще позавчера, но она почему-то так ничего и не рассказала. Вероятно, потому, что до сих пор не могла в это поверить. Но горничная Леди Айрен постучалась к ней в комнату и спросила, удобно ли ей пройти к покоям Леди. Аин согласилась, предчувствуя недоброе.

Леди Айрен приняла ее в своем кабинете, уютном и светлом, но Аин в мягком кресле сидела как на иголках. А Леди, как нарочно, долго подбирала слова. Или Аин только так показалось.

– Я… – начала наконец Леди Айрен, – в последнее время я была несколько не в себе.

Она сидела напротив Аин все с такой же идеально прямой спиной, собранная, сдержанная. Но все же что-то в ней изменилось. Вскоре Аин поняла – взгляд. Он уже не был холодным и высокомерным, наоборот, спокойным, виноватым и теплым.

Сдерживаемый возглас «Ну ничего себе!» так и застыл у Аин на губах.

– Это, конечно, меня не оправдывает, – продолжала Леди Айрен, – но я хотела бы извиниться перед вами и вашим братом. Правда, Уртика сказала, что его сейчас лучше не беспокоить, поэтому я прошу вас передать ему мои извинения. Я вела себя крайне недостойно. Настолько недостойно, что я не могу выразить это словами.

На самом деле Леди Айрен не так уж сильно и оскорбляла их с Ансом. Скорее просто стремилась оградить Райна от них, да и вообще от всех. Видимо, тьма усилила ее желание защитить его, превратив в тревожность и манию.

– Я понимаю, почему вы так поступали, и вовсе не злюсь, – поспешила заверить ее Аин.

– Ох, оставьте эту дипломатическую вежливость. Конечно, вы злитесь. В ваши годы и на вашем месте я бы, наверно, дала себе пощечину.

– Правда? – не сдержала вопроса Аин.

– В юности у меня был весьма взрывной характер. – Леди Айрен усмехнулась, и Аин поразилась тому, насколько у нее живая и добрая улыбка. И все же ей было крайне сложно представить эту сдержанную женщину в строгом платье, с собранными в идеальный пучок волосами взбалмошной девчонкой. – Пожалуй, в юности я вела себя даже хуже, чем Сейлан сейчас. Но да не будем о грустном. Все же ответьте, есть ли у меня хотя бы надежда заслужить ваше прощение?

– Я на вас не злюсь, правда. – Аин в каком-то странном порыве подалась вперед и схватила Леди Айрен за руку. Ладонь у нее оказалась мягкой и прохладной. – Анс вообще отходчивый.