Пятое время года

Вячеслав Вячеславович Улыбин

Пятое время года

…пятое время года…То пятое время года,Только его славословь.Дыши последней свободой,Оттого, что это – любовь.Высоко небо взлетело,Легки очертанья вещей,И уже не празднует телоГодовщину грусти своей.Анна Ахматова 1913 г.

Издание осуществлено в память р. Б. Елены († 2024). Помяни её, Господи, во Царствии Своем!

Весна Необоримая

Собрание весенних стихов

Пролог

1–4
1Ж/д станция. Январь. Оттепель.В первой четверти Луна.Паровоза и не видно.И от вешнего лгунаДым струится клиновидно.2Нашел я себе утешенье:Беседу светлых умов,И вод ледяных оглашенье,И Музу покинутых снов.3А до весны осталось десять дней.Стекает снег с пятиэтажек блочных,И лёд кусками морды корчит,И кот мяукает наглей.А до весны остался только миг.Зима, как клад исчезнувших преданий,И город бело–парусный, как бриг,Останутся в дали воспоминаний.А до весны остались – имена.Здесь, за углом, я знаю это точно,Украдкою целуется онаС подругою, Зимою полуночной.А до весны остался сердца стук.Как сладостно весеннее плененьеВдруг ощутить; душа сожмётся вдруг,Почувствовав толчки преображенья.А до весны осталось – десять дней…4Преднаступление Весны.Земля в изящных туфлях белых,А в них, прекрасны и вкусны,Обломки яблок переспелых.И хвоя желтая сосны.На черных веточках – бирюльки,В прохладной, темной вышине.Дома – квадратные сосулькиВ моей заснеженной стране…Блестят стеклянные цидульки.Упасть бы в снег! Хватая ртомЕго холодные объятья,Чтобы домой, придя потом,Хватить стакан и крякнуть: Сватья!И в ложе пасть большим китом.Влюблен в тебя давно, февраль!Хотя в снегах оцепененье,Мне слышится: цветет ткемальИ жарит от прикосновеньяЯрила нового медаль.9 февраля 2005 года

Март

1–3.

Март

1Земля – истерзанная дева,Хоть посягательства честны;Везде биение весны,Везде дыханье разогрева.Бинтов обрывки зимородокСокроет маленьким крылом;И бьёт вода тебе челомНеутомимо, Мать–Природа.Еще немного – пряный шутОденет в лист скелет дерев,И бледный разольется гневПодснежников, как парашют;Чуть–чуть – и поле желтых травЗальет салатным луком пря;Ты, новый день, ты мартом прав,Весну по–новому творя.И не увидеть сквозь стеклоОстовы прошлогодних дров,Их в грязь дороги извлеклоШарнирой сломанных миров.Пусть расцветает декабрист,И болен я; но сок крови,Как прежде, бьется в жилах, чист,И шепчет мне: живи, живи!И пусть мой март исчез давноИ не вернется никогда –Я все ж его веретеноНесу озимым городам.2И муха путается в лапках,И солнце бегает не в тапках.И женщин взгляды исподлобьяСекирою на месте лобьем.3Муза и ЧревоМуза и Чрево боролись друг с другом негласно.Крякнуло чрево. И флейта услышана ясно.

4–10.

2 марта 2005 года

IКрюков каналГранита мертвенные губыРазжали Крюковский канал.И воды, холодно–голубы,Взметнулись резво, как Дедал.Горят в лучах сухие блесткиГлаз птичьих, строго–озорных.Текут железные подмосткиВ туманах марта дорогих.В лед опрокинутая штольняДрожит, несовершенный клонОригинала колокольни;На ней украшенный лимон.Направо – черная домина,За ней решетчатый подъезд.Щипкует в окнах мандолинаСтирая зарекламный best.Налево фонари балконаПод пилку режут тополя.Земля как будто из коконаВесеннего от февраля.IIСредь шумного града, случайно,А может, намеренно? – нет!Влекли, налегке чрезвычайно,Свободы костлявый скелет.И мимо толпа проходила,Гундосил рекламный базар,Кентавры, с лицом крокодила,Спешили на стойло–вокзал.Свободу оставьте! Не трожьте! –Прохожий какой–то вскричал.А вы, гражданин, не дебошьте, —Сказали ему. Он молчал.И сдали Свободу в музейныйОбшарпанный запасник…Не то в кабинет репейный.Не то прямо в самый нужник.Средь шумного града, случайно,Прошу не сочесть за навет,Шептал чей–то голос тайно:Свободы ведь не было. Нет.IIIТекут, текут неслышно годы.Их вечность режет на утиль.Я не отдам своей свободыИ обрету свою Рахиль.Люблю тебя, родная Лия,Детей твоих земную ось.Но жду, когда цветной лили′ейОборотится твоя кость.IVВ Доме Радости много комнат.Будешь их обходить до икания.Но прошу тебя: в тихий омутНе спускайся: там духи страдания.Бледнолицы, усталы и съёжены,В каждом глазе цветут кувшинки,По безлунию, обезвожены,Превращаются вдруг в пылинки.Эта пыль, озаренная звездами,Наполняет собою здание,И оно, поднимаемо грезами,Заплывает на дно мироздания.И когда мы выходим ночию,Видим мир, скорбями излизан.Но идет перед нами воочиюБелый Ангел, страданьем унизан.И за ним покрывало стелется,Что печаль претворяет в счастье.Перемелется тем, кому верится,Что страданий не вечны власти.VЧто там? Купи–продай?Не прогадать бы.Ему только деревню дай —Потребует усадьбы.Вам, конечно, виднее,Насчет лакея и вареников.Мы опять стали беднееНа 30 серебренников.VIКогда над утреннею мглоюЕще рассвет не забрезжит;Когда к Луне звезда героя,Нацепленная, чуть дрожит;Когда из темного эфираСтекает черный, четкий жир;Когда от клубного кумираСпешит в постель пустой транжир;Когда трамваи по железуПоходкой легкою стучат;Когда шоферу позарезуОхота до волчат–девчат;Когда по кирпичам белесымСпадает к окнам чья–то тень –Прислушайся: восточным лесомНочную мглу сжирает День.VIIВ душе моей так глубоко, так ясно.Какой–то свет ложится на лицо.Лампадка догорает, ярко–красно.На скатерти разлитое винцо.Я вся твоя! В невыносимой болиЯ выждала свидания мои.Неверность, уязвленная от соли,Просить прощенья хочет у Любви.Когда на нет сойдет изнеможеньеХолодных, истомленных ночью рук,Я знаю: принесет освобожденьеНе мной открытой старой двери стук.

11–15.

7 марта 2005 года

IПредчувствиеВ том времени, где даже брюкиРазменивались на поруки,Где развитой социализм лежал котом –Иные, огненные чудились мне звуки;И в хороводе юных девМне снился рыкающий лев.И было так при всем при том,Что «юность перетянута ремнем».Уже в снарядной желтой сталиЯ видел горные хрустали,И в котелке с водою преснойЛежали тяжкие медали.И даже крики: Встать!–и–Смирно!Витали как–то неотмирно,Как пар уральский бестелесный,Как риски бляхи полновесной.И что ж, я знаю: люди глухи,К тому, что видят, слышат духи,Но – до назначенных времен.(Шалуньи–рифмы – не едухи).Затем грядут рукоплесканья.Трех четвертей уснут желанья.И как прожаренный бекон,Мой стих возьмут со всех сторон.IIСквозь толщу мертвых глыбМой стих пробьется –разорвется.И стайкой юных рыбко мне вернется.III* * *То, чего боялся —то случилось.То, чего страшился –то пришло.Смерть с тобой женой оборотилась.Душу лезвием и горечью прожгло.хотя не так: по многу летскажу тебе я: смерти нет.IVЛюби меня живого.Можетв том мире, где меня никто не потревожит,не будут спрашивать с меня построже.Ведь я горел свечой окна жилого.Люби меня живого.Тожетравинка в силах камень покорежитьи зелень подо льдом умножить.Как это все – увы! – не ново.Люби меня живого.гложетменя мой каждый день, что прожит,он часть моей любви кукожит.Люби меня таким, или иного.Люби меня, люби живого.VФевраль изнемогает старостильный.Потеет чаще грязное стекло.И снег идет, в последний раз обильный.Как много сверху пуха натекло!Земля в подушках белых, под периной.Как в детстве, хочется закутаться в пальто.И прогуляться с девочкой Мариной.Но нет ее. А то, что есть – не то.Снег хрупкими руками облепляетАвто, прохожих, стуки, фонари.И вьюга день последний заметает.И кажется, что воют упыри.Зима, зима! Молекулами мартаГонима ты в далекие края.Передо мною снеговая карта.Вся жизнь моя.VIЧто же? Да! Я любви не имею.И напрасны посты и труды.Не растет гладиолус в камее.Страшно встать в День Последней Трубы.Но прошу я Тебя, Господин мой!Мне, любви не имевшему, Ты,Все прости и грехи мой скрой,И помилуй меня за мечты.И Любви дай мне капельку, Боже,Чтоб в начале иного пути,Все прошедшие дни подытожив,Я сумел бы к Тебе подойти.

17–19.

15 марта 2005 года

IВеликий Пост.Душа, обломком глыбы,меж ребер притаилась, чуть дыша.Тебе потребно христианской рыбы.Но ты молчишь.Проснись, моя душа!IIЗастеклянные иконы.Золотистые патроны.И – задунута свеча.Окончание канона.Все, как встарь, во время оно,наша вера горяча.На полу растут лисички.Это солнцевы сестрички,холодны, подобно льдам.Что плывут, то как косички,то взметаются синичкой,с прихожанами во храм.День спадает желтой пиццей.Под луною бледно–лицейзвезды ткут златой пирог.Разумейте, вси языцы,от младенца до царицы,яко с нами Бог.IIIКогда Кремлевскую стенуРазберут на новый Вавилон,Никто не вздернет свою вену;Но растечется, как гудрон,Очередная новостишка,Кашеобразная растишка:С Россией кончено. The best.И выйдет нечестивый лесПлясать на черепах кровавых.И песня: «Мы правее правых!»Промчится с Питера до Кушки.И кто–то грохнет из Царь–Пушки.И в самый радостный моментПримчится обалдевший кент:Народу нету. Сдох он. Вымер!Его сожрали палкой–ливер.И пригласят гостей заморских,Запольных, земляных, загорских,На трупе дивном пировать.И будут платье мертвой рвать.И ворон всмотрится в те очи,В которых дремлет Китеж–град,И крикнет кто–то: Эй, короче!Ей подыхать под звон курант.И ворон клюнет Русь Святую…Но ткнется вьяве в кость литуюТех, кто кричал: России нет!Истории той много лет.Так есть, так будет. До тех порПока не сменит кровь ликер.

20–22.

7 марта 2006 года

IСтремится солнечный феод,Как сгусток меда, кем–то брошен,Найти цветок, что припорошенИ ощутить весенний брод.Но лед несет еще обозы,Хоть календарный яркий мартРаскрыл нездешние мимозыЗрачками брошенных Астарт.Люблю последний зимний день:Еще свободен путь для санок,Но скоро от зеленых ранокВзорвется белая мигреньИ будет солнечный феод,Как сгусток меда, кем–то брошен,Вдыхать цветок, что припорошенИ ощущать весенний брод.IIМоя поэзия – гад, ползающий на брюхе;Но иногда, в его левом ухеИли на кончике раздвоенного языкаЖелобки становятся туги, сухи –И отверзается новый глаз,В центре коего желтый алмаз,И в гранях сжата чья–то рука,Которая сжигает змеиное тело,А кожу обращает в крылья,Ими машут, чтоб встать над пылью,Целующей извилистое брюхо.…И новая плоть взлетела –И проснулась сонная муха.IIIГори,гори моя любовь!Я подойду, святою простотой,И угли, словно старая свекровь,Сгребу под юною пятой.И плазма слижет приговор,Средь полдня почернеет грудь,Предотвратил любовный морЯ в этот праздник; не забудьТы, кто идешь вослед еёИ шепчешь: Я тебя люблю.В обнимку с телом, как цевьем.Тебя я не благословлю.Мне права свыше не даноЛюбить три раза: легкий рок!Твое как имя? Все равно!Тебе не мной назначен срокВзойти на алый эшафотИ, тихо голову склоня,Сказать устами сладких сотЧто ты любила, не кляня…

23–27.

13 марта 2007 года

1Когда изогнут рот ЗемлиВо влажных теневых подтеках,И множится во многих окахНебесный рай. И чуть вдалиНе могут тени с белой кожейБерезы ладной совладать;И дамский смех, что не продать,Становится сильней, моложе;Когда школярные подмосткиВ обломках девичьих истом;Каблук, дрожащий под листомИ губ прыщавые отростки —В соединеньи половинПревозмогают отчужденье;Ликуйся, славься вдохновеньеРасколотых в объятьях льдин!Играйся, первый день весны!На север тянет небо мглисто;И мяч, отрада футболиста,Чешуйки лижет, берестны.2Какая польза от стихов?Ответь мне: брат мой или недруг;В какие золотые недра,На дно флаконное духовОни опустятся – и что же?Нет, я без слов себя моложеОщупываю, ощущаю,Вне лицемерья завещаю:Есть счастье высшее писать,А не писать – еще высшее:Найдет изогнутая шеяЯрмо, чтобы его бросать.3Все плачутся под небом сим:И праведник, и нечестивый,Урод, удод и некрасивый,И лежебок, и пилигрим,И бандюган, что в лес убогийДобычу жадную несет,И балерина, та что ногиВытаскивает и трясетНад сценой, из балетной пачки,И лодка, атом дав для драчки,Точнее, ейный экипажТоску берет на абордаж.Но всё напрасно: развлеченье,И труд, и слава, и почет:Не гнется твердое печенье,Что нам тоска дает взачет.4Еще морозное дыханьеПреобращается, как пар;Еще подпочвы колыханьеГотовит яхонтов пожар –Но сердце старое раскрылосьУсопшей до зимы зимы;Что было белым, как–то смылось;Разгоряченные умыПокоя не дают ботинкам,Что взялись за текущий гуж:Приписывать окружья лужК неразрисованным картинкамАсфальта–женщины; она же,Пока невзрачна и мокра,Как будто черная икраИли просроченное драже.Но пару дней – и соберетсяИз троп огрязненных бульвар;И март, лукавый пивовар,На мелкий миг охолонется.5Вот и послал мне Господь утешенье,Что своевольным не ведомо вовсе:Жди от небес терпеливо решеньяИ между тем к исполненью готовься.

28–30

2 марта 2010 года

1Поют ли птицы в царстве мертвых?Не только. Также пляшут. НоСвет, прислан из турецкой Порты,С белилом тусклым заодно.В шеренгах птицы крестовые,В затылках их табличный бум.И дерева, едва живые,И треплет их озимый шум.Старуха–Смерть, с клюкой и сумкой,Всё шепчет под ноги себе.И некто молод, с тайной думкой,В цветах положен во гробе.А за оградой – ковш и слякоть,И суета пока живых.…И хочется мне петь и плакать,И обонять ячменный жмых.2Скажи мне, Господи, кончинуМоих к закату павших дней.Пусть седина найдет причинуНе стать орудием свиней.Пусть затхлый опыт не коснетсяМоей царевны. В зрак душиОна не раз еще вернетсяОдна в непонятой тиши.И если спросят: ты откуда? –Она откроет тайный зев,Пескарь проснется барракудой,И овном ляжет грозный лев.И лишь дойдя до края бездныОна услышит: миру мир!И в жесте вечно бесполезномЯнварь украсит для порфир.3Когда публично девка топчетЦарицы бледной белый плед,Пот позвоночный каплет в копчикИ грязный оставляет след.Когда под сводом лезет в сумракЕще не стаявший эфир,Бежит затмение–пенумбра,Янтарь грызет Принцесса Лир.Когда, что стало, как навечно,Как гипс – бесцветья хохлома –Мой Март ломает бесконечно –Все говорят: прошла зима!…И только я один тоскую,И эпитафии пишу.И тем нисколько не рискую,Снега отдав карандашу.

31.

Великий Пост

Постятся те, кто не нуждается в Посте,А те, кому он нужен, не постятся.На мартовском оборванном листеМне легче перед облаком смиряться,В котором скрыт от кованых очейДух Святый Мощный, в виде голубине,И падают, осколками мечей,Февральских льдин венцы; то значит нынеПришла на ниву бледная весна,Которая, часами укрепляясь,На крышу лезет, словно ото сна,За солнце неподвижное цепляясь.Я пью тебя, стеклистая капель!Ты даруешь восторги воскресенья,Что явит нам пасхальная купель,И Ангелов услышат долы пенье!

Апрель

1

Белое битое войскоВ спешке, в бреду побросалоКопья, мечи, убитых геройски,Клочья ненужного нала.Треплет подземный подснежникПальцами землю тугую.Губкою мокрой трепещет валежник,Кожу целуя лесную.Белый Король несчастный,Спрятав печаль голубую,Вместе со свитою ненастнойНочь отмечает хмельную.Утром окинет взоромРяд поредевших служек.Бывший монарх превратился в вора,В дырку от старых кружек.Кажется: бьют секунды.Деятель голубокровыйДолжен распаться на корунды,Меньше сантиметровых.Пусть же свершится мщенье!Чья эта песня льется?Снежный Король, пожелав превращенья…Рыжей Весной обернется.

2.

Весной

Тоскует дымка голубаяНа берегу пушистых руд,Земные ручейки текут;И света линия прямаяГранитом наполняет тень,Где стонет женственная брень.

3–7.

11 апреля 2005 года

I* * *IIНа Достоевского торгуют унитазами.На бывшей Гоголя кирпичный кавардак.В смирдинской лавке бесподобно пахнет зразамиСквозь крики о писателе: чудак!IIIМеланхолияДева с пробитыми крыльями,Хрупка на вид.Взгляды поднимет мыльные –Ты в пыль вбит.Жизнь она делает падальюПри ползке.Дни, что ей светят за́ дальюВ черном куске.В правой руке бережноЛежит топор.А вокруг неустережноГолов убор.Знаешь что, Меланхолия?Поди поспи.Ты велика, но не более,Чем ростки.Надо идти по–прежнему,Как шел.Время течет по–брежневу,Райт Олл.Дева с пробитыми почкамиСидит в тоске.Окурком «охотничьих»В томат–треске.IVУличный торговецКупите золото!Молотом добыто.Недорого.Цепочка женская.Отделка венская.Цвета творога.А где–то ладная,Навеки хладная,Лежит хозяюшка.С коленкой раненой,Когда–то маминой,Играет заюшка.V Итак, твоя раненая венская коленка, Стопа точней. Там, где женщина, как стенка, Жизнь скучней. К тебе это не относится, впрочем, Наркотик мужчин. Кто тебя научил их морочить? И гладить бороздки морщин. Как ты умеешь а–ля анфас Класть их мордою в грязь. И каблуком – будь хоть царь Мидас – Втирать им в уши мазь.Они и бегут за тобой, потому чтоКаждый хочет кровавиться.Ты их бьешь, не зная за что:А им это нравится, нравится.Прости мне этот косноязычный бред:Ножку твою завяжу.Мне бы родиться, как ты поэтом,Вступить на мужскую межу.Но не могу! Не могу и все.Женщиной быть хочу.Плыви от меня дурным карасёмК очередному сычу.А кровь на твоей коленке я смыла(забыла, опять на стопе).Эту картинку затру мыломВ мозговом купе.VIДля всех хорошим не будешь.Да и не надо это.Ты все молчишь, куришь…Мыслями где–то.Посмотри на улицу: снег исчез,Уйдя в мокрую землю.Не люблю новости от CBS,Но весеннюю – приемлю.Все же есть что–то древнееВ мире круговоротном.Пальцам как–то нервнееС деревом потным.И, протирая лысинуПодошв ботинок с мехом,Целую морду лисинуАпрельского громкого эха.

8–10.

22 апреля 2005 года

IНачало всякого Искусства –Есть Откровение.Прыжок от впадинок Прокрустовых –И изумление.Из мозга протекает краскаВ телодвижение.Художник в мир бросает маску.Изображение.IIПоэт и ПубликаКуда идти?Где правда?Сам я нищ.Далек, как пламень Тавды.И без нетленных пищ.IIIЛунный ВечерВсосал лимон восшедший лунныйЗакатный вечер, тих и ал,И в нем мелодьей златорунной,Забрезжил облачный вассал.И сквозь него глазницы блещутТо голубы, то зелены,То сини, то красны, то вещи,То недоступны, то льняны.Ведро отдастся легким звяком:Так в деревенскую купельБросают жезло сочным кряком.И журавлиный слышен Лель.Как я люблю отсвет нездешнийТанцующих на лужах лун,И вечер осени, как вешний,И хмурый сумерок бурун!…Истерлось небо чернью празднойИ запад плачет от тоски.А из заплат звездообразныхАлмазов сыплются пески.

11

Привет, апрель! Работник жилкомхозаОтважно поджигает грязный склон.Вода – снегов прошедшая угроза,Бежит в ложбинах, резвый моветон.Дорожников строительных бригадаГуртом расположилась на обед.Им, кажется, давно уже не надоТо, что они оставили, как след.Белоколонные березы утопаютВ подошве недовылаканных луж,И не ворон, как прежде, здесь считают,А платья от кокеток Мулен Руж.Под сенью ели, тихо и безгневно,Уныло догнивает серый риф…Но мнится мне: то белая царевнаОтбросила обуглившийся лиф,И растворилась струйкой–невидимкой,Растаяла полусырым дымком,Чтоб выпасть за охотничьей заимкойПоследним переснеженным комком.Привет, апрель! Я вместе с жилкомхозомБегу по желто–шахматной траве.Не надышаться мне вовек твоей глюкозой,Не утомиться на твоей канве.

12.

В Румянцевском сквере

У Академии Художеств,Что отражает блик волны,Есть сквер. В нём ряд скульптурных божествМостит чугунные блины.За ними – шпильная колонна,Побед румянцевских итог;Она увесиста, как домна,Сера, как лист у наших ног.Златой орёл на желтом шареГвоздём строительным прибитК граниту. И в воздушной взвариБлестяще–ярок, как болид.Шум городской пустой ЛолитойБежит, не слушая ворон,И ветер тихим динамитомПускает дым со всех сторон.Как славно здесь!И в колыбелиАпрельской ласковой тишиЯ мню: раскаплются метели,Что были стужей для души.

13–18.

23 апреля 2009 года

1Блестят гирлянды голубыеИ плавят конок синий цвет.Снегов лишаются гробы иВ черном, золотой совет,В котором цифры, краткий прочеркИ отрешенность серых лиц.И скачут у древесных кочекОзябшие пальто девиц.То оживает, что заснуло,В том пробужденье, что легло,И в белом платье ФеодулаАпреля держит помело.И только в темных истуканахНе дал толчок клеёвый сок,Но излучается в карманахТеплынью солнечный песок.2Что ты видел, старинный балкон?Древо близкое, внуком костлявым,Доставляет тебе РубиконИ дырявый манжет из Бреслау.Твой хозяин, истерзанный дом,Хорохорится, пыжится, блещет:Собираются в АрмагеддонПозабытые старые вещи.На твоих колоннадных зубахСерой плесенью пляшут щербины;Ниспадают резные периныНад фронтоном, пробитым во лбах.Только пьяный прохожий к тебеПолднем вешним щекою лоснится…Что тебе, старый дом, днями снится?Трем скелетам в дверном коробе?Отвечает старинный балкон:Башмачок помню дамский и чудный,Женский смех вожделенный, причудныйИ пера в изумленье наклон!Что ты помнишь, старинный балкон?..3Люблю гулять в закатных парках:Вдали от людей, вдали от людей.Где молча пастух целует свинарку:Вдали от людей, вдали от людей.Где дырка в стене – приглашенье к покою:Вдали от людей, вдали от людей.Где нет купальщиц над бедной рекою:Вдали от людей, вдали от людей.Бываю я счастлив, слагая песни:Вдали от людей, вдали от людей.И выдох покойным будет если –Вдали от людей, вдали от людей.Свобода и ветер живут нераздельно:Вдали от людей, вдали от людей.И деревом станет крест нательный –Вдали от людей, вдали от людей.4* * *Он видел негасимый свет:И стал затаптывать его:А с ним и преданный обет:И всех друзей, до одного.5На проспекте Малом узком,Пополудни в три часа,Силой огненных этрусковСмертная бежит коса.Чтоб её посторониться,Чтобы шеи сохранить,Надо тополям спилиться,Встать обратно не посметь.Только странно: человекиПо проспекту всё идут,От рождения калекиИ кончины режут жгут.Режьте, режьте – жгут сильнее,Рвите, рвите – глубже он.Только тени всё длиннее,Только пламенней фреон.Мне скажи, монах уставший,Ты сегодня во гробе,Ты живой, но будто павший:Как живешь ты в коробе?И монах мне отвечает:Жизнь вечна и смерть вечна.Только сердце привечаетТех, чья душенька речна.Заглянул я в томный омут:Только черти в нем живут,Только темной силы скрёбот,Только водяные ржут.Дай мне камень, камень веры:Брошу в воду, разгляжуБегство древнее мадеры,Крестовидную межу.На проспекте Малом узкомПополудни в три часаМчалась огненная блузка,А над ней вилась лиса.6В неубранности русских кладбищЯ вижу светлую струюЛуча, глядящего на пастбищНеразбитную колею.И что сказать? Я не посмеюОкрест порядок наводить;Душа без крыльев цепенеет;Но птицы будут гнёзда витьИз прошлогодности обломков:Они шуршат, они хрустят;Они трещат в деснице ломко,Под пяткой молча шелестят.

19

Когда Природа – Вдохновитель,Молчи и внемли, человек;Несется черный воцарительНаждачной коркою на снег,И мнится: хмель переменится,Где был брильянт, там уголь естПучок земли, чтоб насладиться,И делает широкий жест:Но углежоги ветром сдуты,А в облаках – сырой кисель,Собаки, в кованом обуты,На гору тащат ель–апрель.

20

Качает плотная водаБока серебряных Аврор,Влечет утиные судаТрубы троящийся узор.Выходит утренний горнист,И хоть рыбак–невежда хмур,Но небосвод предельно чист,Как зрак от златоглавых тур.Найду я черную скамьюИ брошу в урну–инвалидСигары толстую струю,Чтоб не испортить четкий вид:Качает плотная водаБока серебряных Аврор,Влечет утиные судаТрубы троящийся узор.Выходит утренний горнист,И хоть рыбак–невежда хмур,Но небосвод предельно чист,Как зрак от златоглавых тур.

21.

Вход Господень в Иерусалим

33 пылинки от утраБлиз ключей Апостола Петра.В череде краснеющих косынокИщет чьих–то вздохов древний инок.Отражают воска полутоныЖелтые старинные иконы.И взлетает в воздух скифов вайя.В облаках звучит вода из мая.Здравствуй, друг, паломник–пилигрим!Виждь Господень вход в Ерусалим!24 апреля 2005 года

22.

Великий Понедельник

Рубинится в лампадке жжёный сахарогня спокойного, преемника свечей.И Крест Голгофский, железистей трака,напоминанье для людских очей:Иосиф продан, как прообраз Агнца,смоковница бесплодная падёт,и виноградари, лукавому продатьсяжелая, ждут: когда же Сын придёт?Нет времени для праздности речей.Не слышен звон апостольских ключей.Душа голубкой на пустынных сходнях.Начало. Путь Страстей Господних.

23–25.

Великая Пятница

1Пойду к Отцу моему.Вырвусь из паутины метро,оттрясу грязь улиц,открою душу–ситро,пройду арку–стулец.Быть по сему.2Над плотью умершего Богагорюет преклоненный род;в иголке, исткнутой из стога, –в моей душе обломки вод.Не плачь, мой умерший народ.3У храма, меж оград витальных,как птичка спящая, во льду,горит желто́ кулич пасхальныйу богомольцев на виду.Христос Воскрес!Мир виртуальный!29 апреля 2005 года

26–29.

Великая Суббота

1На кладбищеБрения зримые знаки,Стеллы со словом: «Судьба!»Живы мы сей день; а пакиВтянет нас кремо–трубаИли весенняя жижа,Вкупе с осенней листвой;Камень гранитный лижетПлоть на Неделе Страстной.2Нет у меня ничего своего.Даже и кровь, что струится под кожей,Душу и плоть, первый вздох ab ovoТы подарил мне по милости, Боже.Знаю: всему есть конечный предел.В жизни моей утро сменится полднем;Полдень в вечернем погаснет огне.Слышишь, товарищ! Мы сердцем не дрогнем.Будем трудиться. Не складывай рук!Мы попираем алмазные руды.Будем в клетях человеческих мукСердце искать; не пилюли простуды.3Я в восхищеньипред этим миромстою.Ты дал мне, Ангел,стозвонну лирусвою.И как ребенок,я лишь играюсьна ней,То слабо плачу,то задыхаюсьсильней.Мне без Тебя не петьникакиестихи.И усыхаютслова без соли,сухи.Но иногда Тывзмахом крыльевсвоихПриносишь воздух,бело–лилиев,в них.И в изумленьимне рукоплещут –и зря.Ведь то не я,но Духа блещетзаря.4Ты видел? в общественном транспорте,В лицевом человеческом паспорте,В одном из лиц —Безумие, потерявшее покой?В каждом троллейбусе есть такой.  30 апреля 2005 года