Нет, она серьёзно? Либо Моод Эндрюс сошла с ума, либо… Либо её попросили поговорить со мной! Не бесплатно, разумеется. Как бы ни вела себя госпожа Эндрюс, она никогда не упустит своей выгоды. Интересно, с Лизи случилось так же? Её тоже сначала окучивала управляющая? А после нее за девушку взялся уже сын хозяина?

О, Двуликий, надеюсь, это не так…

Чуть наклонившись, я посмотрела в окно, через которое пробивались первые лучи восходящего солнца. На часовой башне уже было восемь часов утра.

– Пора открываться, – я повесила полотенце возле рукомойника и не смотря на управляющую, побрела к двери. От неё нескрылось, с каким видом я прошла мимо. Ничего не смогла с собой поделать. В этот момент вся гордость семьи Марроу взыграла внутри меня. И вместе с этим я неожиданно осознала, что совершённые мною действия внесли необратимые изменения в устоявшийся порядок.

Покупателей сегодня было немного. И ничего удивительного. После затяжных ливней дороги были похожи на самые настоящие реки грязи. А промозглый ветер так и норовит тяпнуть за нос или щёки. Горожане предпочитали сидеть в такую погоду дома. А те немногие, что приходили за товарами, не задерживались у нас надолго. Похоже, даже они чувствовали ту напряжённую атмосферу, которая царила сегодня между мной и госпожой Эндрюс. Управляющая со мной больше словом не обмолвилась, однако ближе к пяти часам вечера, когда на улице начали загораться уличные фонари, она стала подозрительно обходительной.

“Что-то понадобилось, не иначе” – проворчал мой внутренний голос.

– Даниэлла, можно тебя на секундочку? – елейным голоском пропела женщина.

– Да? – я подошла к кассе.

– Тут такое дело, – она даже замялась. Театрально так, наигранно, что у меня не осталось никаких сомнений – попросит меня задержаться, чтобы… Что? Перевесить мешки с мукой, пересчитать свечи или же перепроверить бухгалтерские бумаги?

– Вот, – управляющая достала из складок платья железный ключ с резной головкой, – нужно убраться в кабинете хозяина перед его приездом. Сама знаешь – господин Брамс не любит пыль, у него на неё аллергия.

Что за вздор? Хозяин должен был приехать только в конце недели, и у меня была куча времени, чтобы прибраться в его кабинете. Я бы даже могла сделать это в обед.

Но… Это была маленькая месть госпожи Эндрюс за сегодняшнее утро.

– Ты ведь сделаешь что я сказала, Даниэлла? – с нажимом в голосе спросила госпожа Эндрюс. Хотя она могла и не спрашивать. Я здесь работаю и должна выполнять любое поручение, которое мне дают.

– Да, – я кивнула и приняла ключ, – конечно.

– Вот и умница, – управляющая улыбнулась. – Тогда сама закроешь лавку? А мне нужно идти.

До конца рабочего дня было ещё два часа, но кто я такая, чтобы перечить управляющей? Вообще, нужно сказать ей спасибо – не наказала меня ни за разбитые банки с вареньем, ни за просыпанную муку. Да и когда она уйдёт, я смогу побыть в тишине, покупателей ведь всё равно нет.

Так и получилось. Стоило Моод Эндрюс скрыться за горизонтом, колокольчик на двери больше ни разу не прозвенел. Погода заметно ухудшилась. Возобновившийся в очередной раз дождь лениво струился по стёклам, создавая бесконечные узоры из капель. Деревья грустно клонили ветви, пытаясь сдержаться перед натиском непогоды. В лавке между тем царила своя особая атмосфера. Магазинчик был наполнен мягким светом свечей. Их пламя игриво танцевало в темноте, борясь с наступающим мраком.

Когда до окончания смены осталось полчаса, я лениво поплелась в кабинет хозяина. Я уже убиралась здесь после его отъезда. Ничего с той поры не изменилось. Кабинет господина Брамса выглядел чересчур вычурным. В центре стоял огромный стол из блестящего лакированного дерева, с золотыми вставками. Он был перегружен дорогими кристаллическими вазами и фарфоровыми фигурками. Перед столом стояло обитое красным бархатом массивное кресло с подушками, которые всегда казались мне неудобными для сидения. Возле стен стояли огромные шкафы с изогнутыми стеклянными дверцами, за которыми располагались множество банок и контейнеров с продуктами – всё это создавало ощущение хаоса и беспорядка. Однако стоит заметить, в кабинете не было ни одной пылинки – со своей работой я справляюсь хорошо. Ну, то есть, справлялась… События с браслетом и драконом выбили меня из привычной колеи. До приезда хозяина мне обязательно нужно взять себя в руки. Иначе… Ох, даже не хочу думать, что будет иначе.

От гнетущих мыслей меня отвлёк звон колокольчика над входной дверью. Неужели посетители? Но на часах было уже семь часов вечера.

– Мы закрыты! – крикнула я.

Эх, сама виновата, нужно было повесить табличку перед тем, как идти в кабинет хозяина.

– Мы закрыты, – чуть тише повторила я, забегая на порог, который отделял подсобные помещения от основной части лавки.

– Как закрыты? – удивился вошедший. – И даже для меня?

“Нет!” – мысленно прокричала я. Он же должен был приехать вместе с отцом в конце недели!

Глава 4

– Даниэлла, ты не рада мне? – мужчина удивлённо приподняв бровь и улыбнулся. Совершенно неприветливо. Я бы даже сказала ядовито.

Бен… Бенедикт Брамс стоял напротив прилавка, и от его взгляда мне было не по себе. Волоски на руках шевельнулись, а по коже пробежался зуд, словно её кололи тысячи иголок.

"Его приход добром не закончится" – внутренний голос забил тревогу.

Знала ли Моод Эндрюс, что Бенедикт приедет сегодня или это чистая случайность?

Как бы то ни было, нужно уходить! И чем раньше я это сделаю, тем лучше. Благо рабочий день закончился, а в кабинете хозяина чисто. Так что здесь меня больше ничего не держало.

– Добрый вечер, – я попыталась придать своему голосу будничный тон. – Вы довольно скоро вернулись.

– Ах, Даниэлла, – мужчина облокотился на прилавок. В глазах появился нехороший блеск, – я же просил обращаться ко мне на "ты". Мы уже столько лет знаем друг друга.

– Вы – сын хозяина, – холодно процедила я, сминая в руке влажную тряпку. – Я не могу обращаться к вам подобным образом.

– По моей просьбе тоже?

– Да, – коротко ответила я, подходя к кассе. Закрыв её на ключ, я немедленно начала собираться домой. Дождь всё ещё лил как из ведра. Но сейчас меня даже ураган с громом и молниями не смог бы остановить. – Вы извините, мне нужно идти, – накинув на плечи шерстяную шаль, я засобиралась на выход.

– Постой, – мужчина грубо схватил меня за руку, – куда же ты?

– Отпустите! – я попробовала вырваться, однако мои попытки только раззадоривали Бенедикта.

– Ты боишься? – он облизнул языком губы.

Стало настолько противно, что я с трудом сдержала дрожь отвращения. Вдобавок ко всему от мужчины разило спиртным и пахло духами: не мужскими, женскими. Приторно-сладкий аромат дешёвой парфюмерии буквально душил меня.

– Почему ты боишься? – Бенедикт притянул меня к себе, чтобы поцеловать в губы, но я вовремя среагировала, отвернувшись. Мерзкий, шершавый язык прошёлся по моей щеке. В ту же секунду меня пронзила волна отвращения, позвоночник прострелил ледяной поток мурашек.

– Что вы себе позволяете? – я дёрнулась.

– Не нужно притворяться неженкой! – хищно прищурившись, произнёс Бенедикт. – Строишь из себя леди! Хотя такой не являешься. Твой отец – преступник! Ты дочь предателя! – желчно выплюнул он.

Тело сотрясала крупная дрожь, а щёки раскраснелись как угли в печи. Бенедикт прав. Я дочь преступника. Отца казнили, а нас с мамой сослали и лишили магии. Мама кричала тогда, что папа не виноват, его оклеветали, но факты были на лицо. Хотя я мало что помню…

– Может, хватит пудрить всем мозги? – Бенедикт не унимался. – Я ведь могу взять тебя силой, прямо здесь, и ты даже вякнуть не посмеешь. Но я хочу, – внезапно мужчина ослабил хватку. – Хочу… – продолжил он с придыханием, – … хочу взять тебя в жены.

– Даже если бы вы были последним мужчиной на земле, я бы никогда не вышла за вас замуж! – я ответила со всей гордостью, которую только смогла собрать.

– Ах ты, дрянь! – Бенедикт замахнулся в ударе, и я инстинктивно зажмурилась. Однако то, что произошло потом, выбило из лёгких последние остатки воздуха…

Ладонь мужчины зависла буквально в паре сантиметров от моего лица. Будто её кто-то держал, но в лавке никого не было. Неужели магия каким-то образом просочилась через браслет? А может, Хаан Малл всё же сумел его повредить? Не знаю. Да и думать, если честно, не хочу – точно не здесь и не сейчас!

Воспользовавшись короткой заминкой, я снова дёрнулась. От выпитого алкоголя и шока Бенедикт покачнулся, и мне удалось вырваться. Подхватив упавшую на пол шаль, я опрометью выбежала прочь из лавки. Пришедший в себя Бен кинулся следом за мной, однако догнать был уже не в состоянии.

– Ведьма! – с яростной ненавистью бросили мне в спину. – Ты ведьма, Даниэлла!

Сердце колотилось где-то в горле и стремилось вырваться на волю.

Никогда. Никогда мне ещё не было так страшно. Ни десять лет назад, когда я впервые увидела Эймунда Тора с иссиня-чёрной чешуёй на руках, ни в башне в компании беглых магов, даже когда услышала звериный рык дракона – мне не было так страшно, как сейчас.

У меня не хватило мужества, чтобы обернуться. Я бежала так быстро, как только могла.

Ноги в старых сапожках с истёртой подошвой скользили по мокрой мостовой и разъезжались в стороны. Я падала, поднималась и снова бежала. Когда, наконец, достигла дома, вся моя одежда была перепачкана в грязи, колени разбиты в кровь, а на ладони зияла рваная ранка – видимо, задела о камень. Но я в безопасности, а это самое главное!

Переступив порог, застыла на пару мгновений. Тишина. Скорее всего, Мотти отдыхала, так что я быстренько, чтобы меня не заметили, шмыгнула на лестницу.

– Даниэлла? – донеслось из маминой комнаты. – Ты уже пришла?

– Да! – отозвалась я.

– Я приготовила рыбный бульон.

– Скоро спущусь, только переоденусь! – не став ждать, пока меня разоблачат, я пулей забежала к себе в комнату и закрыла дверь на засов.

Слава Двуликому богу, Мотти меня не увидела, иначе снова бы начались вопросы. А на эти вопросы я отвечать не хотела.

Бенедикт… Как же я сразу не догадалась! Не зря госпожа Эндрюс попросила меня остаться. Она всё знала! Знала, что Бенедикт Брамс вернётся раньше запланированного.

Внутренний голос твердил, что сегодняшнее происшествие добром не закончится. Меня же могут уволить! И что я буду тогда делать? Работы в нашем захолустье не так-то много. Откуда я возьму деньги?

“Боже, Даниэлла” – я обессиленно съехала вниз по стенке и села на холодный пол. Тебя едва не … Я была не в силах выговорить это слово, даже у себя в мыслях. Было настолько жутко, что я соображала с трудом. Меня сегодня могли взять силой, если бы… Если бы не магия! Именно она остановила руку мужчины. Но как?

Поднявшись, на негнущихся ногах побрела в сторону окна. Возле него стоял старенький туалетный столик с треснувшим зеркалом, вот в него-то я и взглянула. Чувствовала себя совершенно отвратительно и выглядела не лучше. Завившиеся от сырости волосы были похожи на паклю, от лица и губ отлила вся краска, и теперь я походила на грязное, размытое приведение.

Нужно было умыться – смыть с себя грязь и прикосновения мужских рук, избавиться от приторного аромата дешёвых духов, который я притащила с собой. Словно зловонное облако он облепил мою кожу, из-за чего казалось, что Бенедикт находится где-то рядом. Я даже испуганно обернулась, но в комнате, разумеется, никого не было. Однако меня не покидало ощущение, что за мной кто-то следит…

По спине пробежали мурашки, словно холодок коснулся кожи. Окружающие звуки усилились в несколько раз, став зловещими шепотками и шорохами.

– Никого здесь нет, – прошептала я себе под нос, чтобы успокоиться, но мне это не помогло. Беспокойный взгляд не переставая исследовал тёмные углы комнаты. Меня окутала пелена неопределённости, которая заставляла каждую клеточку моего тела быть настороже.

Из немого оцепенения меня выволок стук в дверь.

– Даниэлла?

– Д-да? – я не смогла совладать с голосом – он всё-таки задрожал.

– Спустишься к ужину?

– Д-да, с-сейчас.

– Всё хорошо?

– Всё нормально, – отозвалась я. Голос Мотти помог мне собраться с мыслями. – Я сейчас умоюсь и спущусь.

– Хорошо, – я услышала, как женщина глубоко вздохнула, а после направилась к лестнице.

“Соберись, Дани!” – отвесив себе мысленный подзатыльник, я направилась в ванную.

Горячей воды не было, по трубам текла только холодная. Ледяная вода прекрасно привела меня в чувства. Голова прояснилась, а с глаз спала пелена страха.

– Мне необходимо уволиться, – я обратилась к своему отражению в зеркале. Длинные, светлые волосы всё ещё пушились, но сейчас я хотя бы не была похожа на бледную моль – ледяная вода вернула коже здоровый румянец. Взгляд голубых глаз стал ярче, черты лица чётче. – Да, мне нужно уволиться, – повторила я.

В следующий раз мне может так не повезти. Найду другую работу, подальше от лавки господина Брамса. Можно устроиться обратно в газетный киоск. Меня там ещё помнят.

Да, так и сделаю!

Кивнув своему отражению, я переоделась в сухое домашнее платье и спустилась к ужину, который прошёл относительно тихо. Мотти не задавала лишних вопросов. Поговорив о том, что нам нужно начать готовиться к зиме, мы обе разошлись по своим комнатам.

Сон пришёл быстро, не заставило себя ждать и пробуждение…

Вскочила я от громкого стука, который доносился с первого этажа. За окном было ранее утро, лучики солнце едва коснулись земли. Город в это время всегда был окутан плотным, густым туманом.

“Кто же это мог быть?” – ответ не заставил себя долго ждать.

– Открывайте, полиция! – во входную дверь снова забарабанили.

Глава 5

"Открывайте, полиция!" – такое бодрит похлеще ледяной воды.

Отбросив от себя покрывало и накинув на сорочку махровый платок, поспешила вниз. Мотти уже встала. Напугана и ошарашена она была не меньше моего.

Полиция? К нам? Зачем?

Первое, о чём я подумала, было – они узнали, что я пыталась снять браслет! И теперь мне точно не поздоровится!

Мысль уколола в висок и тут же испарилась, оставив после себя горечь послевкусия.

– Открывайте! – под ударами наша хлипкая дверь ходила ходуном. Ещё немного и точно вылетит с петель.

На крыльце стояли двое полицейских. Один был низенького роста, щуплый, с тонкой кожей, через которую можно было увидеть голубые вены. Другой же, напротив, был огромного роста, широкоплечий, с квадратным подбородком и маленькими глазками. Думаю, именно он барабанил в нашу дверь.

– Даниэлла Марроу? – ко мне обратился щуплый.

– Да.

– Капитан Генри Чарлсон, – мужчина снял фуражку. – Вам нужно пройти с нами.

– Меня в чём-то обвиняют?

Генри Чарлсон сделал глубокий вдох.

– Да, мисс Марроу. Вас обвиняют в краже крупной суммы денег. Господин Брамс считает, что вы вчера обчистили его лавку.

– Что? – я поперхнулась воздухом и закашлялась. – Это… это какая-то ошибка.

– Пройдёмте.

– Но… – я сделала шаг назад.

– Не усугубляйте ситуацию, – грубо пробасил полицейский с квадратным лицом.

– Даниэлла, что же это? – Мотти осторожно высунулась из коридора.

– Это ошибка, – процедила сквозь зубы. – Это всего лишь ошибка!

Полицейские дали мне немного времени, чтобы переодеться. Натянув платье и сапоги, я спустилась вниз и последовала за мужчинами. Мотти осталась дома приглядывать за мамой.

Пока мы шли к лавке, шлёпая по лужам и грязи, на душе нарастала тревога. Я воровка? Да это же бред! Я в жизни ничего не украла!

В сознании всплыла картина вчерашнего вечера. Яркой вспышкой она пронеслась перед глазами и застряла в сердце тупой иглой.

Бенедикт!

Всё встало на свои места. Несомненно, это именно он приложил руку, чтобы отомстить!

Дойдя до лавки и переступив её порог, я опасливо огляделась. На первый взгляд ничего не изменилось, но вот возле прилавка… Касса была открыта!

– Следуйте в кабинет господина Брамса, мисс Марроу – меня грубо пихнули в спину.

Там меня уже ждали. Хозяин сидел в своём роскошном кресле с перекошенным от злобы лицом.

– Как же это получается? – без особых прелюдий сразу же начал он. – Моя работница меня обокрала?

– Я не…

– Сядь! – рявкнул хозяин, ударив кулаком об стол. Я инстинктивно вздрогнула и подчинилась.

– Господин… – голос дрожал. – Господин Брамс, я не знаю о чём речь. Я не могла этого сделать.

– Кассу открыли ключом, – вмешался полицейский, что стоял возле выхода, перекрывая тем самым путь к отступлению. Но я не собиралась никуда бежать. Я же невиновна! – А ключей всего… м-м-м… три? – он обратился к хозяину.

– Да, – недовольно буркнул Элайджа Брамс. – Один у продавца, второй у управляющей, а третий лежит здесь, – мужчина похлопал по карману своего пиджака.

– Кто вчера закрывал лавку? – поинтересовались за спиной.

– Я… должна была закрыть, – воспоминания вчерашнего вечера снова начали давить на меня, как струя вонючей грязи. Вот-вот и сознание вновь затопит мерзостью, которое источал из себя Бенедикт Брамс.

– В том-то и дело, что ты! – хозяин нахмурил брови и нервно сжал подлокотники кресла, чтобы сдержать нарастающий гнев. – Думала, что я вернусь только к концу недели, и ты за это время успеешь сбежать? Не вышло!

– Господин, – я попыталась оправдаться, но меня снова резко перебили.

– Вся ваша семейка такая! Хоть отец твой, хоть ты! Оба преступники!

– Я этого не делала! Это ваш сын! – не выдержав абсурдных обвинений, я вспылила.

– Ты смеешь подозревать Бенедикта? – Элайджа Брамс поднялся с кресла. Его буквально перекосило от злости – на скулах заходили желваки, а вены на лбу набухли, превратившись в неприятные на вид щупальца. – Бен вернулся сегодня! – во всё горло заорал хозяин. – Он приехал сегодня! Рано утром, вместе со мной!

– Это неправда! Ваш сын… – у меня словно кость застряла в горле. – Он… – оглянулась, посмотрев на полицейского. – Он хотел, чтобы я вышла за него замуж. Признался в этом, когда вчера вечером пришёл в лавку.

– Предложил тебе выйти за него замуж? – Элайджа Брамс расхохотался. – И ты хочешь, чтобы я поверил?

– Но это правда! – я резко встала.

– Увидите её! – прошипел хозяин лавки.

– Мисс, прошу, – ко мне тут же подошёл капитан Чарлсон, – пройдёмте.

– Я не виновата. У вас даже доказательств никаких нет!

– Доказательства найдут, можешь не сомневаться, – прорычал Элайджа Брамс.

Спустя пятнадцать минут я уже сидела в кабинете капитана полиции. Мистер Чарлсон меня не перебивал, когда я рассказала ему о вчерашнем. Казалось, что он был предельно сосредоточенным, пытался вникнуть в суть, но вот глаза… В них отражалась вселенская скука, будто ему не было никакого дела до правды.

– Всё, что вы рассказали, очень интересно, – хмыкнул капитан. – Но что вы скажете на это? – мужчина чуть наклонился к полу. Через секунду на столе лежал мешочек с перевязанной красной лентой.

– Что это? – я застыла от внутреннего напряжения.

– Деньги, мисс Марроу, – отчеканил полицейский. – Украденные у лавочника, господина Брамса. Их нашли в ваших вещах. Как вы это объясните?

– Меня подставили! Бенедикт Брамс, после того, как я отказала ему.

– Даниэлла Марроу, – капитан поднялся из-за стола. – Отправлена в ссылку вместе с матерью за преступление своего отца. Риджинальд Марроу, покойный граф Даплэнс, был приговорён к казни за попытку убийства Первого Советника Его Императорского Величества и придворного мага – герцога Уильяма Крайтона. Всё ваше имущество было конфисковано, а имение и дом проданы на торгах.

– Зачем вы об этом говорите? Разве преступление моего отца имеет какое-то отношение к краже, в которой меня обвиняют?

– Просто хочу напомнить вам, что сын уважаемого во всём городе человека не будет связываться с такой, как вы, а уж тем более делать предложение.

– Вы с ним заодно? – прошипела я. Нужно было сразу догадаться, что к чему. Бенедик просто-напросто подкупил местных полицейских.

– Сержант! – гаркнул капитан. В кабинет тут же ввалился тот самый бугай, который едва не вынес нашу дверь.

– Капитан, – мужчина встал по стойке смирно.

– Увидите мисс Марроу в камеру. Ей нужно хорошенько подумать над сказанными словами.

Меня силой вывели из кабинета и поволокли вниз по лестнице. Камеры находились в подвале, а если учесть то, что погода за окном далека от летней – в помещении было холодно. Очень холодно. Так холодно, что меня уже через пять минут пробрало до самых костей, а живот скрутило спазмом. Надеяться на справедливость не стоит. Похоже, в мире её нет.

Заперев меня в одиночной камере, где кроме шмотка сена на полу больше ничего не было, сержант, позвякивая ключами, удалился. Камера была тёмной, сырой и насквозь пропахшей гнилью, словно за стенкой находилось зловонное болото. Поганые эмоции внутри меня нарастали как снежный ком, а вдобавок ко всему этому появилось ощущение безысходности.

“И моя жизнь закончится вот так… Я сгнию в темнице за то, что ответила отказом какому-то напыщенному индюку?”

“А что же будем с Мотти… С мамой? – мысли метались, паникуя и наталкиваясь друг на друга, а в ушах звучал мрачный голос Бенедикта:

“Ты никто… Тебе не помогут…”

– Здравствуй, Даниэлла, – голос был уже не в голове, а наяву. Надменный, смеющийся, властный. – Как тебе новая комната? Нравится?

– Ты! – я вцепилась в решётку, да так сильно, что костяшки на пальцах побелели.

– У тебя есть два варианта, – желчно усмехнулся мужчина. – Либо ты гниёшь здесь, либо…

– Становлюсь твоей женой? – перебила я его. – Но твой отец никогда не согласится на этот брак! Он сам мне сказал!

– После того, что сделала, – Бенедикт ядовито прищурился, – не позволит, а поэтому ты будешь моей постельной горелкой. Согласна?

– Убирайся в пекло! Ты, мерзкий… – я хотела выдать какое-нибудь крепкое словцо, но поняла, что он даже этого недостоин.

– Подумай, Даниэлла. Хорошо подумай, прежде чем я вернусь.

– Этого не будет! Никогда!

– Возможно, три дня в этих казематах научат тебя уму разуму, – Бенедикт снова едко усмехнулся, после чего вальяжной походкой направился на выход. – Три дня! – мужчина махнул рукой.

– Эй! – внезапно донеслось из соседней камеры. – Я готова греть тебе кровать, белобрысый. Только вытащи меня отсюда!

Бенедикт не ответил. Он уже был на лестнице.

– Зря ты не согласилась, – отозвался тот же голос, который принадлежал женщине.

– У меня ещё есть гордость! – со злобой выговорила я.

– Твоя гордость не поможет выбраться отсюда!

Глава 6

Мотти пришла ближе к вечеру. Взволнованная, запуганная, но с едва заметной улыбкой на лице.

“Неужели ей удалось доказать мою непричастность?” – мысль озарила меня яркой вспышкой, но довольно быстро потухла. Разве возможно, чтобы меня освободили? У нас ни денег, ни положения, ни влияния. Ничего…

– Ох, – няня с шумом выдохнула, – еле к тебе пробилась. Представляешь, меня не хотели пускать!

– Да, представляю.

– Это что же происходит? Я думала, полиция нас должна охранять!

– Меня подставили. Бенедикт, скорее всего, хорошо заплатил капитану.

– Бенедикт? Бенедикт Брамс? – охнула Мотти. – Сын хозяина лавки, где ты работаешь?

– Работала, – поправила я няню. После всего, путь в лавку мне заказан, не говоря уж о том, что обо мне подумают в городе. Если мне каким-то чудесным образом удастся выбраться, кто теперь возьмёт на работу такую, как я? – Он давно подбивал ко мне клинья.

– Ох, Даниэлла, – снова вздохнула Мотти, – нужно было всё рассказать.

– Кому? – к глазам подступили слёзы обиды. Если бы я рассказала, это бы хоть что-то изменило?

У меня опускались руки, и я готова была принять поражение. Отчаянье вот-вот поглотит меня и утащит за собой в бездну. Даже приход Мотти ничего не смог изменить. Когда я увидела её лицо, в душе затеплилась искорка надежды, но она так быстро потухла, что уже невозможно было понять, а была ли она вообще?

Ноги подкосились, и я рухнула на холодный пол. Мотти тут же опустилась вслед за мной. Она пыталась погладить меня по плечу, но тюремные решётки были настолько узкими, что даже её сухонькие ручки не могли протиснуться.

– Всё будет хорошо… – шептала няня, но я почти не слышала её. Голос казался глухим, будто она находилась не рядом со мной, а где-то очень далеко отсюда.

<1 2 3 4 5 >

На страницу:

Перейти

2 из 5