Отцы подруг. Порок на троих

Но что, если я не хочу? Всё моё нутро сопротивляется мыслям, что девушку придётся вернуть в город.

Беру Настю на руки. Лёгенькая, словно пушинка. И пахнет чем-то… невольно принюхиваюсь. Персик? Сладкий нежный аромат. Член дёргается в брюках. Где-то на задворках сознания звучит предупредительный сигнал.

– Она вообще ест? – хмыкаю. – Открой, положим её сзади. Как проснётся, уже будем решать, что делать.

Федя открывает заднюю дверь, кладу девочку на сиденье. Она так и не просыпается. Достаю небольшую подушку, подкладываю под блондинистую головку.

Возможно, эти выходные будут интереснее, чем я планировал…

Глава 5

Фёдор

Этим утром…

– Доброе утро, папуля! – гремит на всю квартиру моя падчерица Ритка.

– Блядь, чего тебе? – с трудом открываю глаза.

Никогда еще белый потолок не казался мне столь слепящим. Мы вчера с Глебом почти всю ночь отмечали удачную сделку. Очень вкусный контракт подписали, два года пахали, как проклятые. Теперь бабки рекой польются. Господряды, большие заказы. Мы, черт возьми, заслужили!

– Завтрак готов, – фыркает девчонка, затем уходит.

Ритка… дочь моей покойной жены от первого брака. Редкостная сука и провокаторша. Но я поклялся супруге, когда она умирала от рака, выпустить её дочь во взрослую жизнь.

И вот, тяну лямку уже шестой год. И сначала всё было нормально. Девочка училась, я работал. Мы даже изображали какое-то подобие семьи. Но как только Ритка начала взрослеть, наступил полный пиздец.

Она голышом шарахалась по квартире, всячески провоцировала меня на вещи, которые я никогда бы не сделал даже с неродной дочерью.

Я обещал жене, да и возбуждения Рита вызывала во мне ноль целых ноль десятых. Но каждый мой отказ приводил к истерике. А от похода к психологу она отказалась… затем начались разговоры о любви. В какой-то момент мне уже самому потребовался психиатр…

– Вот, – падчерица ставит передо мной кружку остывшего кофе, – нехер бухать, как чёрт, папуля.

– Благодарю покорно, – игнорирую её выпад.

И снова Рита в коротких шортах и майке на голое тело. Вздыхаю. Ну что за пиздец происходит?

– Ты вчера где была? Я приехал домой, тебя не было. Мы, кажется, договорились о некоторых правилах в этом доме.

– Гуляла с Лилькой. Мы в клубе тусовались, а что?

– Надеюсь, ты там ни с кем не трахалась в сортире?! – рычу.– Рита, тебе, блядь, девятнадцать! Хватит жизнь прожигать. И бабки мои…

– А тебе-то что? – она разворачивается и выгибает спину, а я бровь.

– Как что? Я обещал твоей матери заботиться о тебе. Дать, блядь, образование! А ты что делаешь со своей жизнью?

– А что хочу, то и делаю… ты мне не отец, Федор Петрович, так что иди нахуй.

– Так, блядь! – громыхаю, встаю и приближаюсь к этой несносной девчонке. – Ты мне поговори! Мигом на улицу вылетишь в этих своих трусах и майке!

Ритка вдруг подаётся вперед, впивается в мои губы. Отпихиваю её, злобно сверкаю глазами. Доброе, блядь, утро!

– Ты чего делаешь?! – слегка выкручиваю тонкую руку падчерицы. – Рита, остановись!

– Я тебя люблю, – всхлипывает.

– Это не так. Просто после смерти матери…

– ХВАТИТ! – она толкает меня, направляется к выходу. – ТЫ.МНЕ.НЕ.ОТЕЦ! И хватит меня лечить этой своей психологией!

Мда, хреновый из меня папаша. Но я правда вижу в Рите лишь дочь. У меня ни разу на неё даже не встал. Возвращаюсь к столу, выливаю кофе в раковину.

Хорошо, что сегодня уезжаю на выходные с Глебом.

Я уже на грани, реально. Эта девчонка… не знаю, как обуздать её непокорный нрав.

Выхожу, набираю нашу домработницу Лару.

– Привет, Федя, – отвечает сразу, – что в этот раз? Опять Ритка?

– Да. Присмотришь за ней на выходных? Чтобы ела нормально. Я скинул деньги на продукты. Приготовь ей что-нибудь.

– Хорошо.

Кручу телефон в руке, затем вызываю такси.

Постепенно образ Ритки стирается. В конце концов, девчонка взрослая. А я бывший военный. И сюсюкаться устал до чёртиков.

А вот маленькая крошка из клуба – другой разговор. Стоит глаза прикрыть, как вижу эту стройняху в коротком платьице. И от её невинности член стоит колом, желая эту невинность забрать…

Облизываюсь.

Но дальше всё завертелось, как в, мать его, детективе. Мы с Глебом обнаруживаем малышку в багажнике его машины. Перекладываем блондинистую соню на заднее сиденье.

– Наверняка снова перепугается, как вчера, – смеюсь, – такие глазищи огромные. Красивая девчонка.

– Очень.

– Слушай, Глеб, – хмыкаю, – мы ведь можем тачку за один день не починить. Сегодня пятница, твой дед-механик, может, уже бухает вовсю.

– И?

– Ну, в чём девочка ходить будет? Я бы рад её голышом увидеть, но… шмотки Настюшки наверняка все пропахли бензином. Нужно заехать по дороге. Купить что-нибудь.

– Ладно, кстати! Вон торговый центр! – друг сворачивает с дороги, паркуется.

Торговый центр – это громко сказано. Так, загородный магазинчик.

– Её здесь оставим?

– Да, я не буду тачку глушить. Мы же быстро? Очень жарко, нельзя девочку оставлять так, перегреется.

Мы выходим, затем топаем в отдел одежды. Выбор, конечно, скуден. Но что поделать. Берем шортики, пару маек, панамку. Сланцы. Футболки.

– Трусики тоже нужно, – хмыкаю, рассматривая варианты, – не густо, конечно. Вот.

Беру обычные белые трусы, стараясь не представлять малышку в них. Блядь, я долбаный извращенец! Одних, наверное, мало. Беру еще одни.

– Купальник, – протягивает мне Глеб, – вдруг захочет залезть в озеро.

– Знааааачит… – тяну.

– Это на всякий случай, – хмыкает Громов, – пошли на кассу.

– Зубную щётку нужно.

В общем, затариваемся всяким разным для нашей Настюшки и возвращаемся к машине. Малышка всё еще мирно посапывает. Так и тянет коснуться красивого личика. Пока Глеб пакует сумки в багажник, я поддаюсь порыву.

Веду по её алым губкам, представляя, как они раскрываются и принимают мой член. А огромные голубые глазищи смотрят с желанием.

– Какая же ты сладкая, детка, – шепчу, облизываясь, – так бы тебя и сожрал.

Возвращается Глеб, мы доезжаем до нашего летнего домика. Обитель спокойствия и уединения.

И когда Настенька приходит в себя, я чувствую небывалый прилив сил. Но малышка начинает плакать. Утыкается в плечо моего друга, а я вдруг ощущаю острый укол ревности…

Глава 6

Настя

Плачу, пока глаза полностью не высыхают, а майка Глеба не промокает насквозь. Цепляюсь за него, сама не понимая, почему.

– Простите, – шмыгаю носом, – я плакса.

– Платок нужен? – Фёдор протягивает мне платочек.

– Спасибо, – высмаркиваюсь.

– Ну что, милая? Это моя дочь непутёвая всё подстроила, да? – Глеб сажает меня на заднее сиденье, заглядывает в глаза.

– Угу…

– Не беспокойся, она больше тебя не тронет. Уж я позабочусь. Как себя чувствуешь? Голова не болит? – нежно спрашивает. – Нигде не ударилась?

– Нет. Мышцы немного затекли.

– Это хорошо. В общем, так, детка. Ты Федьку-то не слушай. Просто у нас машина на последнем издыхании. До города далеко. Давай пока ты останешься в нашем домике, а потом я лично верну тебя в город.

– А это уместно?

– Вполне, – довольно скалится Фёдор.

Остаться на неопределенное время с двумя взрослыми мужчинами? И на ночь? Ой! К такому меня жизнь не готовила.

Верчу головой. И правда полнейшая глушь. Но мне нравится. Я всегда любила природу.

Встаю, но меня ведет.

– Воу! Полегче, малышка, – Фёдор ловит меня, – аккуратнее. Давай, иди в дом, а то напечет. Мы тут тебе прикупили кое-чего.

– Зачем? Чего? – непонимающе хлопаю ресницами.

– Одежды немного, – улыбается Глеб, затем лезет в прицеп и начинает выгружать рыболовные снасти и инвентарь.

Мне безумно стыдно за эту ситуацию. Это же надо быть такой дурой! Зачем я пила этот чай?

– Настюшка! – хмурится Фёдор. – Давай-ка в дом беги. Открывай. Лови ключи!

Он кидает мне связку, и я ловко её ловлю. Ничего себе! Мужчина подмигивает мне и присоединяется к другу.

А здесь очень даже неплохо! Этакий природный оазис посреди каменных джунглей. И домик на первый взгляд уютный.

Поднимаюсь на просторную террасу. Осматриваю длинный, покрытый клетчатым пледом диван. Дом стоит прямо рядом с огромным озером. Вдалеке виднеется лодочная станция.

– Ну что там, малыш? – ко мне поднимается Глеб, нависает сверху.

Весь потный и такой притягательный.

– Не нашла ключ?

– Ну, я… – не успеваю оправдаться, как мужчина забирает связку, находит нужный ключ и вставляет его в замочную скважину.

А я не могу взгляд оторвать от его жилистых рук и красивых пальцев. Ругаю сама себя, но смотрю. Божечки, как же я до починки машины протяну с такими мыслями-то?

Боюсь дышать, чтобы не попасть в плен безумно мужественного сочетания древесного парфюма и лёгкого запаха пота.

– Проходи, – мужчина впускает меня внутрь.

– Ого! – я тут же теряюсь в открывшейся мне роскоши.

Внутри дом деревянный, очень просторный. Огромные пластиковые окна, большой камин, перед которым раскинулся мягкий ковер.

– Вот, – Фёдя тоже заходит, протягивает мне пакет, – тут твои вещи. Вон спальня на втором этаже. Как домишко? Нравится?

Он подходит ко мне вплотную. Высоченный! Он что, военный? Или спортсмен? Тело мужчины словно высечено из мрамора. Идеальные мышцы. Никогда не думала, что мужчины могут сохранять такую форму в возрасте.

Облизываю губы, делаю шаг назад.

– Ты меня боишься? – голос Фёдора становится ниже, приобретает лёгкую хрипотцу.

– Я… ну… нет, – криво улыбаюсь, – так! Пойду переоденусь!

Улепетываю к лестнице на второй этаж. Но на подходе путаюсь в мягком ковре и валюсь носом прямо в ступеньку.

– ААА! – визжу, понимая, что сейчас разобью себе нос, но меня ловят.

Жесткие, но одновременно нежные руки смыкаются на талии.

– Ну-ну, малыш, куда ты собралась? – Глеб ставит меня на ноги. – Так сильно нервничаешь в нашем присутствии? Найдешь сама комнату?

– Д… да… – блею.

– Тогда беги, – он улыбается, а я в этой улыбке утопаю.

На втором этаже две комнаты. Немного выдыхаю. Ведь это значит, что, если придётся здесь заночевать, для меня есть место в доме. Хотя, я бы и на улице спала, но не с ними двумя.

Эээ…

В смысле двумя? Это же наверняка их спальни! Не вместе же спят, в самом деле! Ну что за дурочка?

Однако бешеные бабочки в животе занимают всё моё сознание, поэтому думаю обо всяких глупостях.

Толкаю дверь первой спальни. Здесь приятно пахнет. Кровать двухместная, довольно простая, но крепкая.

– Массив, – сажусь, слегка пружиню на матрасе, – дорогое удовольствие.

Достаю из пакета одежду.

– Мой размер, – бормочу, – так, что тут у нас…

Достаю белые хлопковые трусики. Резко вспыхиваю и запихиваю белье обратно. Они это всё выбирали… мамочки! Щёки горят, в животе роятся безумные бабочки. Нюхаю свою рубашку и морщусь.

Вся пропахла бензином. Фу! Стягиваю её. Вздыхаю. Решила вот утром не надевать лифчик. Зачем? Глеб взрослый мужчина, наверняка видел грудь побольше и покрасивее.

Натягиваю майку, которую мне купили. Она полностью в обтяг. Стягиваю труселя, переодеваюсь в новые шорты. Всё отлично подходит.

Гляжу в зеркало. Чёрт, грудь видно, и мои соски предательски стоят. Что со мной? Откуда это томление внизу живота? И лёгкая боль…

Кусаю губы, отворачиваюсь. Аккуратно складываю свои старые вещи. Нужно будет постирать.

Какое-то время прислушиваюсь. Почему я так странно себя чувствую? Как мне себя вести?

Тук!

Тук!

Слышу звук на улице. Распахиваю окно и каменею. Мужчины рубят дрова. Они уже успели переодеться в шорты. Мамочки! Не могу взгляд оторвать от того, как идеальные мышцы напрягаются при каждом замахе топора.

Тело Фёдора покрыто татуировками.

Стискиваю пальцами ткань шорт. Смотрю. Скольжу взглядом по обоим мужчинам. Не могу понять, почему в животе всё словно переворачивается.

– Настя! – слышу голос Глеба и вздрагиваю.

– Да? – пищу.

– Спускайся, малыш! Полюбоваться на нас ты можешь и здесь. Мы тут как раз дрова для камина колем.

– Хорошо! – разворачиваюсь, на негнущихся ногах топаю к двери.

– Настюшка! – слышу голос Фёдора. – Не забудь надеть панамку, детка!

Хватаю головной убор и как ошпаренная бегу вниз. Мне страшно! Я что… возбудилась?!

Глава 7

Настя

На улице очень жарко. Мужчины продолжают колоть дрова. А я с трудом могу отлепить взгляд от их потных мускулистых тел. Как перекатываются тугие мышцы, прозрачные капельки пота падают в свежую траву.

Никогда раньше я так странно себя не чувствовала.

Низ живота потягивает, соски стоят. Надеюсь, мужчины ничего не поймут.

Ровесники меня мало интересовали. У них на уме лишь девчонки да алкоголь. А тут совсем взрослые мужчины… не знаю даже толком, кто они, но меня безумно тянет к Глебу и Фёдору.

Что-то есть в них. Надежность? Забота? Покровительство?

То, что я искала в мужчинах. И не находила.

– Давай в тенек, малыш. Там вон диван есть, посиди. Напечет, сгоришь, – усмехается Глеб, – в холодильнике есть вода в бутылках. Мы пока не разобрались с колодцем.

– Спасибо, – скромно улыбаюсь и семеню на террасу, – у вас такой классный дом. И вокруг ничего отвлекающего. Ни соседей, никого. Лишь озеро да природа. Не думала, что такие места ещё есть.

– Специально выбирали, – усмехается Глеб, смахивает пот со лба, – чтобы отдыхать от бесконечных встреч, совещаний. Выключить телефон и к чёрту всех. Там вон еще есть банька, завтра затопим. Пляж у озера мы сами оборудовали, а на лодочной станции есть катер.

– Я мешаю, наверное, – перебираю пальцами клетчатый плед, – так внезапно на вашу шею свалилась.

– Ты? – Федя резко разворачивается, на его губах появляется коварная ухмылка. – О, нет! Ты, наоборот, украшаешь собой наш мужской отдых. Расслабься, Настюш.

– А когда вы будете чинить машину? – срывается с губ.

Они замирают, переглядываются. Думают, я хочу уехать поскорее? Это не так. В общаге мне делать нечего. К тому же моя лучшая подруга до сих пор дуется, что я пошла тусоваться с Лилькой и Риткой.

Нужно будет перед ней извиниться.

– После обеда. Дорога была долгая, нужно отдохнуть. Ты куда-то спешишь, малыш?

– Давайте, я приготовлю обед, – улыбаюсь, – всё-таки вы меня спасли.

– Ты ещё не рассказала, что случилось у тебя с Лилькой, – усмехается Глеб, – как такая прелесть вообще попала в её компанию?

– Я… – прикусываю губу, отвожу взгляд, – это долгая история. Пожалуй, я всё-таки приготовлю вам что-нибудь.

Подскакиваю и несусь на кухню, лишь бы не отвечать на вопросы. Мне почему-то стыдно признаться, что я хотела дружить. Искренне верила, как дура наивная. А меня чуть не развели.

Иду к холодильнику.

– Ого! – там столько всяких продуктов.

Я люблю готовить. Из того, что есть в холодильнике получится отличный обед из трёх блюд. А еще можно сделать пару перекусов и…

– Почему ты убегаешь от разговора о моей дочери? Помимо того, что она тебя опоила и сунула в багажник, есть что-то ещё? – Глеб оказывается прямо за моей спиной.

От его грудного голоса меня ведёт.

– Посмотри на меня, малыш, – тихо говорит он.

– Я…

– Настя, – настойчиво повторяет.

Разворачиваюсь. Тут же попадаю в плен тёмных глаз взрослого мужчины. Он захлопывает холодильник, опирается на на него двумя руками. Разглядывает моё лицо.

Сердечко улетает в нокаут.

– Этого… – облизываю губы, – достаточно, чтобы её наказать. Я думаю…

Не хочу рассказывать. Чувствую себя грязной. Почему-то стыдно признаваться в том, что планировали Лилька и Олег.

– Надеюсь, ты доверишься мне, – шепчет он, наши лица всё ближе.

Забываю, как дышать. Горячее дыхание мужчины опаляет губы. Он хочет меня… меня… поце…

– Так! – громыхает Фёдор, и Глеб отходит. – Оу, я не помешал?

– Нет, – блею, резко разворачиваюсь и распахиваю холодильник.

Рассматриваю содержимое, но мысли в голове все вразнобой. Шарахаются по черепной коробке. А щеки все красные и горят.

Фёдор подходит, обхватывает ручищами мою талию, слегка сжимает. Затем приподнимает меня, отодвигает в сторону.

От его уверенных касаний внутри всё пляшет.

– Водичку будешь, малыш? – рычит мужчина.

– Я… я…

– Ты боишься меня? – шепчет, подаётся ко мне и прижимается носом к затылку.

– Н… нет… – пищу, почти испустив дух.

– Это хорошо, – он отходит, достаёт бутылку воды из холодильника.

– Ну так будешь? – еще раз спрашивает.

– Нет, сп… пасибо… – боже, я же раньше никогда не заикалась!

– А ты, Глеб?

– Давай.

Фёдор кидает бутылку другу, продолжая облизывать меня взглядом. Открывает крышку, запрокидывает голову. Прозрачные капли стекают по его подбородку.

Ого!

Таращусь на то, как вода скользит по татуированным мышцам. От груди к животу и прямо к… Невольно облизываю губы.

С каких пор я такой стала? Сглатываю, пытаясь отодрать взгляд от этого совершенного мужчины.

Глеб внимательно наблюдает. Глаз не отводит. Здесь и сейчас что-то происходит. И внутри меня словно кипящий котёл.

– Я, пожалуй, займусь готовкой, – бормочу, пытаясь как-то развеять густую и безумно сексуальную атмосферу.

Мне такое в новинку! Я боюсь!

– Отдохни, малыш, – Фёдор плюхается на стул, допивает воду, – потом вместе сделаем. Рано ещё для обеда.

Точно! Вот же дурочка!

– Я могу сэндвичи приготовить, если вы проголодались.

– Вот это было бы неплохо – улыбается Глеб, – мы пока дрова перетаскаем. Не перенапрягайся, тебе вообще бы полежать после такого стресса.

– А спальни наверху, – смелею, – это ваши же?

– Да. Ты заняла мою, – скалится Фёдор.

– Я могу поспать здесь, – краснею, – если вдруг вы не сможете починить машину.

– А ты не хочешь остаться? – вдруг спрашивает Глеб. – Даже после починки машины?

Глава 8

Настя

Его вопрос повергает меня в шок.

– Остаться? Не уверена, что это уместно. Меня… это… ждут…

Но я почему-то не хочу назад в город. Обо мне за это утро больше заботились, чем за всю жизнь.

– Кто? Где? Пару дней не подождут? – настойчиво спрашивает Фёдор.

– Сэндвич будете? – хватаю в руки батон ветчины, сыр, плюхаю на столешницу.

– Будем, – довольно улыбается Глеб.

Он видит, как мне неловко, и не хочет давить. Но мы точно ещё вернемся к этому разговору. Я чувствую.

Беру хлеб. Какой мягкий! Нарезаю так тонко, как получается.

– Любишь готовить? – спрашивает Фёдор.

– Да, я… – улыбаюсь, – раньше всегда дома готовила сама. И в общежитии только моей готовкой и обходимся. Ой, я, наверное, зря хвастаюсь…

– Нет, почему, – тянет мужчина, – это прекрасная черта. Ты очень скромненькая девочка, Насть. Но знаешь… иногда нужно и зубки показывать.

Кладу на хлеб ветчину, огурцы, зелень и сверху сыр. Затем второй кусок хлеба. Всё это засовываю в микроволновку и грею. Сыр быстро плавится, получается очень вкусно. Достаю.

– Ммм, запах что надо, – улыбается Фёдор.

– Вот, приятного аппетита, – ставлю тарелку на стол, тут же планирую сбежать наверх, но меня нежно удерживают за руку.

– Глеб, я… как вас по отчеству? – не спешу вырывать запястье.

– Для тебя Глеб, милая. Посиди с нами. Почему себе не сделала? – хмурится мужчина.

– Я не голодна…

– Так не пойдёт, – Фёдор разваливается на стуле, несчастная мебель трещит под весом татуированного громилы, – сделай себе тоже. Вместе перекусим.

– Но…

– Сделай себе, – повторяет уже настойчивее, – и чтобы я больше не слышал этого. Тебя скоро ветром унесет.

Его взгляд скользит по мне, вызывая безумные скачущие мурашки. А уж когда к нему присоединяется Глеб… и они вместе облизывают меня глазами, у меня вдруг вспыхивает желание. Непристойное, но чёткое и понятное.

Хочу принадлежать…

Семеню обратно, делаю сэндвич и усаживаюсь рядом. Но от нервов желудок сжался до размеров горошины. Я не могу! Глеб и Фёдор слишком взрослые! И они оба меня будоражат. Это невозможно – быть с обоими. Так бывает только в любовных романах.

– Нужно будет к Семенычу наведаться, – Глеб достаёт сигарету, – пусть глянет, что с тачкой. Настюш, хочешь поехать? У нас квадроциклы в гараже есть.

– Зачем мы вообще на твоей развалюхе поехали? – ржет Фёдор. – Нужно было мой внедорожник брать.

– Но тогда мы бы не оказались в компании прелестного белокурого ангелочка, – довольно улыбается Глеб.

Это он обо мне? Снова залипаю на этого мужчину. Как у такого отца появилась такая дочь, как Лилька? Загадка века.

– Ну что, Настенька? Поедешь с дядей Глебом в деревню? – скалится Фёдор. – Я уступлю тебе свою машину.

– А можно? Я никогда не каталась на квадроциклах. Немного страшно, – признаюсь.

– Это легко. Я пока перетаскаю дрова. Пока жара не разошлась, к обеду вообще пиздец начнется, – Фёдор оставляет окурок в пепельнице и уходит.

– Пойдем, Настенька, – Глеб отодвигает мне стул, – покажу тебе гараж и баню.

Встаю и семеню следом за Глебом. Пытаюсь разобраться в безумном круговороте чувств.

Участок кажется мне просто огромным. Там и беседка с деревянным столиком. И большой мангал с навесом. Таращусь по сторонам, жадно впитывая лёгкую атмосферу этого места.

– Нравится тебе здесь? – спрашивает Глеб, когда мы подходим к гаражу.

Он достаточно большой, с огромным навесным замком. Мужчина достаёт ключ, затем открывает ворота. Внутри под брезентовым покрывалом стоят два квадроцикла.

– Ого! – немного кашляю, когда Глеб смахивает пыль с брезента. – Какие классные!

– Нравится? – он явно гордится.

– Да! Очень!

– Прокатимся? Я только пойду футболку надену, а то сгорю к чертям.

– По-моему, вы уже подгорели, – с тревогой осматриваю красную кожу шеи и плеч этого великолепного мужчины.

– Блядь, – ругается, – прости, малыш. Думал, утром не возьмет. У меня есть средство от загара, намажешь мне спину?

Он подмигивает мне. Густо краснею. И почему мне сразу всякая пошлость в голову лезет? Облизываю губы.

– Хорошо, – лепечу, опуская взгляд.

Глеб идёт в дом, через несколько минут возвращается уже в футболке. Проверяет квадроцикл, что-то там крутит. А я любуюсь.

– Вот, садись, Настенька. Покатаемся.

– Я не умею…

Глеб подходит ко мне.

– Доверяешь мне, милая?

– Д… да…

Без лишних слов мужчина подхватывает меня, усаживает на большого металлического монстра. Вся дрожу, как осиновый лист. Ведь в местах, где Глеб меня касался, кожа горит и пульсирует. Я никогда не позволяла никому так близко подходить и тем более меня трогать.

– Вот тут специальные подножки, чтобы ноги не висели, – мужчина ставит мои ноги на эти штуки, – вот тут тумблер газа. Езжай за мной на некотором расстоянии, поняла?

– Да.

– Ладошки положи на руль, Настя, – смеется мужчина, – особо не газуй. Маршрут мой.

Ругаю себя. Я безумно нервничаю! Но стоит нам выехать из гаража, как все внутренние замки спадают. Чувствую невероятное удовольствие от поездки. А когда мы выезжаем за ворота и меня окутывает лесная свежесть, хочется в голос кричать и смеяться.

Глеб едет впереди. Следую за ним.

Мы направляемся к небольшой деревне чуть дальше по берегу озера. Вид невероятный! Всё зеленое, свежее. Такое красивое! Как же всё-таки классно вырваться из душного города на природу.

Глеб останавливается напротив покосившейся избушки. Я тоже. Мужчина помогает мне слезть с квадроцикла. Мы топаем к воротам.

– А ничего, что так оставили транспорт? – уточняю. – Не украдут?

– Нет. Привет, мужики! – Глеб здоровается с мужчинами у соседних ворот. – Здесь хорошие люди живут. И меня знают.

Гляжу по сторонам. Деревня как деревня.

– Петровна! – гремит мужчина. – Ты здесь? Семеныч!

– Ой, Глебушка! Ты ли? Выбрался из своей душной столицы, – кряхтя, к нам подходит пожилая женщина в цветастом сарафане.

– Да вот, дырка в графике образовалась, – смеется мужчина, они с этой Семеновной обнимаются.

– Ты еще шоле накачался?

– Это вряд ли. Где Семеныч?

– Муж мой после пьянки отсыпается. Нужон?

– Да. Машина сломалась, поработать придётся. Заплачу, как обычно.

– Ну, эт до утра. До вечера этот остолоп спать будет, вечером снова бухать попрется. Только с утра навестит вас, – вздыхает она.

Топчусь рядом, таращусь по сторонам.

– А это что за белокурая русалка с тобой? Невеста, чай? – прищуривается бабулька. – Красивая, молоденькая! Говорила я тебе давно уже, что остепениться надо!

– Нет, я… я… – опять тушуюсь и паникую.

– Да, Петровна, – а вот Глеб не теряется, – невеста моя молодая. Настенька.

Обвивает мою талию, притягивает к себе и впивается в губы…