Семейные ценности

– И на западе, и на востоке есть хорошие люди.

–Девочки, по всем странам проедем, посмотрим, как мир меняется. Мобильной группе «Ак жол» все дороги открыты.

– Романтики. А у меня все романтические чувства связаны с пионерией. Галстук, курточка нараспашку, и зима – нипочём. В девяностых ушёл из жизни свёкр мамы – честь и совесть семьи и всей страны… Светлая память… На дворе гласность. А директриса сына двоечника в наш класс из другой школы перевела: высокие принципы испарились, личный интерес.

– В СССР всё было по плану. Из любого моря нужно было столько рыбы добыть, сколько партия на съезде наметила. Какую цифру ставили, такую и давали хозяйства. А в ответе были руководители.

– Знакомая тема. Не по учебнику изучала. В семье крупного руководителя жила. Мы его редко видели. С головой был в работе, и за всё головой отвечал. Всё в системе было по плану. Плановое хозяйство.

– План – хорошее дело. Он помогает двигаться. Вот какие у нас сейчас планы?

– А я давно ничего не планирую. Я в потоке. Когда не ясен путь, когда есть ощущение, что всё утрачено и ты растерян, в действительности, это значит, что оборвана связь со Вселенной, с потоком бытия. Когда ты так ощущаешь, не ищи выхода из сложившейся ситуации, не думай, что ты можешь сделать. Ищи единение с этим потоком, потому что именно он и знает, куда двигаться, и выведет тебя из пучины. Но в начале (и это самое главное) он приведёт тебя к самому себе.

– Так что в такой ситуации нужно в самом начале сделать?

– Тотально сдаться, довериться и раствориться в потоке, стать с ним единым. И уйдут страхи, напряжение. Исчезнет иллюзия разделённости (с жизнью, бытием), и останется только сила потока, включающая в себя всё, единая со всем, с огромной любовью заботящаяся обо всём. Самая трудная жизненная ситуация не бросает тебе вызов к ее преодолению, она призывает полностью раствориться и стать единым с потоком бытия: в нём – истинная сила, а не в тебе. И пускай это неимоверно тяжело и страшно для ограниченной личности, но за её границами тебя ожидает безграничное пространство твоей истинной природы. Найди это вечное, свободное от каких-либо ограничений пространство. Именно им (истинным) ты и являешься. А все сложные жизненные ситуации лишь помогают нам это вспомнить и осознать.

– Как хорошо ты сказала, Альбина. Так и море: стоит отплыть подальше от берега, и нет границ. Безбрежное море. И небо! На Земле мы видим горизонт. А когда летим на самолете с материка на материк – скажем, с Владивостока до Вашингтона перелет 27 часов, десять тысяч километров по воздуху – вот оно пространство без границ.

На просторах Капчагая думается вольно. Закопаешься в песчаные барханы после купания в ласковом теплом море и наслаждаешься мельчайшим как пудра горячим песком, криком чаек и думаешь: «Не нужен нам берег Турецкий и Англия нам не нужна…», потому что хорошо там, где мы. И учителю из Великобритании нравится наше море, и парни из России, Украины – в восторге. Идешь по пляжу и сплошные иностранцы вокруг. Можно бы подумать: «Понаехали». Но в голову пришла другая мысль: «Какой гостеприимный Казахстан! И ведь так было всегда: и в годы Великой Отечественной войны сколько приняла наша страна людей разных национальностей и стала многонациональной. И в годы Союза душевно дружила со всеми народами. И кто бывал здесь, непременно возвращался, скучая за горами, апортом, бешбармаком, шоколадом казахстанским. А куда мы всё бежим из своей страны? Учиться хотим в Лондоне. Жить в Америке. Работать в международной компании. Что с нами? Кто мы? Кто научил нас так думать, словно нет у нас ни отца, ни матери, ни Родины, ни традиций. Хотим знать всё и про всё. А сами о себе ничего не знаем».

Вот тогда и решилась я на откровенный разговор с Айной. Она была невестой, женой, снохой Иманалиевых. Мы никогда об этом не говорили. Мы вообще мало, о чём говорили. Как это ответственно любить сына высокопоставленного чиновника! Срочно отправляюсь в Бишкек – город, где прошло мое детство, где живет лучшая для меня в мире женщина, которая дала мне жизнь – приняла вызов стать матерью ищущей личности, которой нет никакого покоя. Вспомнилась классика: «А он – мятежный – просит бури, как будто в бурях есть покой». Старо как мир, но это про меня. Говорят, родителей не выбирают. Спорить не буду: у каждого своя правда. Мне близка версия, что в природе нет родственности. Каждый приходит в мир со своим сценарием жизни.

Мы встречаемся с Айной редко, еще реже разговариваем и никогда не открываем друг другу душу. Возможно, потому я начала писать книги, чтобы понять себя и надеясь на то, что их прочитает мама. Три года назад, будучи в командировке, я объездила весь Казахстан и поведала о своих впечатлениях в «Непутевых заметках о командировке». Когда-то я куролесила по миру и об этом тоже написала книгу. Двадцать лет назад в это время я была влюблена, и это был самый романтический период в моей жизни. И об этом есть мои откровения в «Призраках из прошлого». Каждая моя влюбленность сопровождалась ароматом вечности и верой в то, что вот оно то, что искала и ждала. Счастье, оказывается, летуче. Вот оно только что витало вокруг тебя, а вот – не поминайте лихом. Потом была пандемия, война. Как и многие, я пострадала от «короны» и, не скрою, были мысли: «Похоже, конец…». Суровые времена ковидных ограничений, тема самоизоляции обострили чувство одиночества. Можно ли в такие времена быть счастливым, влюбляться, создавать семью? Ощущение незащищенности, страха за жизнь не отпускает. Так думаю по понятным причинам не только я… Очень страшно. Об этом я тоже написала повесть «Ковид». В 2022 году осенью был замечательный литературный фестиваль. Счастье. И листая собственные книги, представляя читателям, я вдруг поняла, что нет в этой серии истории о жизни, людях, истоках. Нет повести о главной женщине в моем мире, даровавшей мне жизнь, и о людях, которых она очень любила.

Вот она – главная история жизни Айны. Не с моим отцом пережитая, но такая значимая и знаковая…

Когда Айна рассталась с первым мужем, ей хотелось бежать за тридевять земель из Алма-Аты. Уютный уголок отыскала за горами Заилийского Алатау. Так «беженка с ребенком под сердцем», со мной, оказалась в городе Фрунзе (Бишкеке). И в нашей жизни появились очень важные уважаемые люди – Иманалиевы. Айна носила их фамилию, а я – ее фамилию. Вот такие мы с мамой разные даже на информационном поле. У нас много общего, начиная с ДНК. Но мы по-разному воспринимаем мир. Я – философски-математически-эзотерически. Айна – аналитически-практически. Мы обе идем путём парадоксов, потому что прямой путь для нас скучен. Вот, например, сейчас, когда все думают о дне сегодняшнем и своем будущем, мне интереснее путь назад. Хочу вернуться в прошлое и прожить по-новому те дни, которые для мамы были счастьем, а для меня – сплошным недоразумением.

Траектория движения – город детства Бишкек.

Стояла осень. Кружились золотые листья, воспоминания водили хороводы. В ритме танго я вошла в Бишкек страстно. Ностальгически, меланхолично было бы скучно. Я давно день начинаю с энергетических посланий, и они помогают мне держать высокую ноту при любых обстоятельствах. «Добрый день, город детства, юности, надежд! Добрый день, мой милый город Бишкек! Я пришла с поклоном! Давай посидим за чашечкой кофе. Давай будем безумными, давай вскроем тайны моей души! Давай пойдем в гости к Айне: она поведает нам о важном».

И в этом состоянии я иду на встречу с молодостью Айны и Тилека, чтобы понять, что же там кроется за вуалью, для чего была эта встреча.

Вот та скамья, где встретились Айна с Тилеком, тот двор, в который въезжал черный автомобиль – символ государственной машины, тот зал с чёрным фортепьяно, до сих пор подающий надежду, что я сыграю на бис, то письмо, которое написал Тилек Айне и, вложив клиновый листочек в конверт, отправил по почте, с таким неожиданным посланием:

Посылаю Вам осень в конверте…

Но прошу Вас,

Вы мне не верьте.

Я как этот листок клиновый…

Потускневший и очень суровый.

Я врываюсь к Вам словно ветер.

На конверте мой символ: pepper.

Знаю: я – ваша боль.

Вы – отрада.

Вы – находка. Вы – то,

Что мне надо.

Несентиментальную Айну тронули строки: что-то в них нежное, необычное. Хотелось весны. Встретились. Педант. С иголочки. Много знает, читает, курит. На ухаживания ленивый. Но тем еще загадочнее и привлекательнее.

Давайте будем влюбляться,

Гулять по дождю,

Целоваться.

Давайте спорить о главном.

Давайте собой оставаться.

Высоцкого петь и Цоя,

Душа не знает покоя.

Читать Булгакова, спорить.

Давайте же жить, не ноя.

Снежинки цветут на ресницах.

Пусть Айна мне снова приснится.

Айна влюбилась по уши. Честное слово Тилека о себе «pepper» не приняла всерьез. А жизнь оказалась не просто с горчинкой. Тилек – тот самый перец, который давал жару.

В золотую клетку Айна попала вместе со своим птеньчиком. «Невеста с приданым», – перешептывались соседи и знакомые. Но родители Тилека сноху приняли: платок свекровь повязала, серьги надела. Только сладких медовых дней в жизни молодых не оказалось. Золотая осень плавно перешла в серую зиму. Но была и оттепель. Все как в жизни.

Закрываю глаза, словно играю в прятки с днем вчерашним, и отправляюсь в лабиринты воспоминаний о детских днях, что прошли в доме Иманалиевых. Запах печеных пирогов, баурсаков, выпрыгивающих как колобки из шкворчащего маслом казанка… Глава семейства старший Иманалиев на службе, а в доме его супруга, ажека, месит тесто и печет-варит-жарит-парит. В доме всегда пахло вкусно и было многолюдно. Традиция – накормить, угостить, чаем напоить и того, кто на минутку забежал, и тех, что погостить приехал. А я, устроившись в уголочке, строила свой домик, творила свадебный наряд себе из старой тюли и наряжалась невестой. Украдкой брала мамин флакончик с ароматом «Красная Москва», мазала себе под носом и была уверена, что только я слышу этот «нежнейший» парфюм, но у всех спрашивала: «Я тебе вкусно?» и не понимала, почему домочадцы морщили носы. Однако дедушка – Иманалиев старший – непременно делал мне комплимент: «Вы, барышня, – самая привлекательная невеста. И аромат у Вас нежнейший. И красива как орхидея. Благородных кровей душечка». Вот такое у нас было высокое общение. У Иманалиевых вообще была особая атмосфера в доме: порядок во всем. Впрочем, и сейчас ничего не поменялось. Для меня это дом-музей, сохранивший самые дорогие воспоминания. Иду по квартире и глазами щупаю письменный стол – шедевр мебельного искусства, в котором лежали ключи от сейфа и очень важные бумаги. Над столом – картина киргизского художника «Пик Победы». Горы – наше всё. «Тянь-Шань» протянулись от Ташкента до Урумчи. Вся Средняя Азия может сказать: «Наши горы», а снежные пики от пяти до семи тысяч метров привлекают покорителей вершин всего мира. Буддистский монах Сюань-Цзань в седьмом веке первым рассказал о небесных горах: «… ничего, кроме снега и льда. Снег идет и летом, и весной. Днями и ночами бушует неистовый ветер». В 1273 году сюда пришел венецианский купец и путешественник Марко Поло. В середине девятнадцатого века русский географ, путешественник Петр Семенов, получивший от царя вторую фамилию Тян-Шанский, поведал о неизвестных хребтах, открыл реку Сыр-Дарью, встретился с Чоканом Валихановым, который не только исследовал Тянь-Шань, но и создал киргизский героический эпос, сгруппировав все легенды, мифы, предания вокруг одного героя – богатыря Манаса. Обо всем этом поведали мне книги, которые всегда были в почете у Иманалиевых. Книги и сейчас в полной сохранности: смотрят из настенных шкафов Достоевский, Чехов, Айтматов, Пушкин, Ленин, Маркс, Энгельс. Много книг с репродукциями художников, фотоальбомов, демонстрирующих чудные пейзажи страны и мира – свидетелей деловых поездок хозяина и семейного отдыха: где бывали, обязательно фотоальбом привозили и сувенирную тарелочку на стену. Почти все стены в доме в тарелочках с видами Самарканда, Туркестана, Москвы, Ленинграда, Минска, Киева. Можно изучать географию СССР. Сувениры-тарелочки настенные перемежаются с картинами – полотнами известных и не очень художников, на которых предстают во всей красе лошади. Эти грациозные животные, статные, выразительные. Сколько жизни в их движениях! Картины с лошадьми всегда завораживают – неистовая природа. Я всматриваюсь в их дивную мускулатуру, ловлю динамику стремительного галопа, прочитываю характер. Авторы полотен боготворят лошадей, прописывают характер как человека. В селах лошадь – помощница: землю вспахать, привезти тяжелую поклажу, за табуном баранов, коров присмотреть – на ней же… А мне вспоминается фильм «Морозко». В санях Настенька, везут ее в лес деду Морозу на забаву, волкам на расправу. И тут же хриплый голос Высоцкого вспоминается: «Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее…» Здесь кони – аллегория, но какой сильный образ стремительности, скорости: пролетели, унесли многих… А вот в комнате хозяйки дома Гульбара мотивы романтические: Ван Гог «Ирисы», «Подсолнухи» – свидетели первых зарубежных выездов членов семьи Иманалиевых. Подхожу к шкафу и беру первую попавшуюся книгу – Большая Советская Энциклопедия. Книги были большим дефицитом в советское время. Приобретали по талонам, по большому блату, берегли как высшую ценность. Листаю и прикасаюсь к засушенной незабудке, розовой от старости. А в тот летний день я мимоходом прихватила с собой цветочек. Думала ли с ним встретиться спустя много-много лет? А сейчас вот смотрю на него и вижу перед собой клумбу на даче Иманалиевых. Розы, георгины, гладиолусы, астры… И все они черно-белые как на фото. Подумала о мимолетности моментов. Были и нету. А в детстве тянулось время. Взрослые долго-долго собирали ягоды на даче. Мне разрешалось играть с соседскими ребятами, но, когда все разбегались по своим дачам, я уединялась с цветами. Любовалась их красотой, вдыхала чудесные ароматы. Эти чудные создания разговаривали со мной. Да-да, они меня понимали, даже давали ценные советы. Это у них я научилась смотреть на солнце и расправлять плечи, дышать полной грудью и быть нарядной при любой погоде. «Проснулась и иди украшать мир, – это от них». Расставаться с маргаритками-незабудками не хотелось. Букетик привозила с собой. Бережно расправляла листочки-лепесточки и закладывала в книгу между страницами. Гербарий получался художественным, и это давало мне возможность к восьмому марта, дню рождения сделать подарки маме, бабушке, любимой учительнице по музыке. Складывала лист бумаги вдвое, каллиграфическим подчерком писала пожелания и школьным клеем приклеивала высохший цветочек, укрывала его папиросной бумагой или целлофаном. Вот и саму открыточку в Энциклопедии нашла. Может быть, как закладка сохранилась, а, возможно, и берегли мой подарок. Я расплываюсь в улыбке: душа поет. Незабудки напомнили мне мамино яркое летнее платье с цветочным принтом. Рассматриваю внимательно засушенную незабудку, дотрагиваюсь до нее взором и ощущаю, как по ее прожилкам течет память – каждая моя клетка помнит нарядных дам Иманалиевых. Одевались все женщины семьи стильно, со вкусом. Вспоминаю, когда возвращались из путешествий, привозили с собой чемоданы с нарядами– белые платья, шляпки, сумочки, туфли. Зонтик… Тоже белый… Казалось, все это будет носиться вечно. Все пролетело. Мимолетность…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.