Твой друг Арсений

– Хорошо, что лица перевязали, а то бы тоже дырками пошли. – выдохнул Антон, не замечая, как своим предположением перепугал Алину. Она слишком живо нарисовала ужасные образы в своем воображении и после несколько недель мучилась ими в ночных кошмарах.

II

До конца лета оставался месяц. Антон лихорадочно искал новые способы подзаработать. К его неимоверному облегчению в деревню заехали скупщики цветных металлов. Разузнав у приёмщиков, что к чему, сколько и по какой цене, он условился с ними, что через две недели обязательно насобирает килограмм десять алюминия. Не теряя драгоценного времени тем же днём снарядили экспедицию на свалку. Мальчики прихватили с собой тканевые перчатки и пару мешков из-под сахара. От Алины, как и обычно, избавиться не удалось.

– Уверена, что для мусорки ты выглядишь прилично? – подтрунивал Арсений над сестрой, которая нарядилась в голубенькое ситцевое платье с милыми пуговицами в виде ромашек, а свои волнистые волосы подвязала тонкой лентой лилового цвета.

– Девочки они на то и девочки, чтобы всегда выглядеть, как принцессы, – заступился Антон, – даже на мусорке, если уж их туда занесло.

Тело свалки расплющилось по огромному полю за фермой. Здесь не было внушительных мусорных гор, что сильно уменьшило бы площадь загрязнения. Небольшие кучки располагались на расстоянии не менее метра друг от друга, как будто люди боялись перепутать свои отбросы с чужими. Поэтому свалка расползалась, как раковая опухоль четвертой стадии, распространяя метастазы во все стороны со страшной скоростью. Прошлым летом такое безобразие решили прекратить. Запрет на вывоз мусора в эти места подкрепили внушительным штрафом. Многие жители деревни испытали жуткую ломку. Так просто избавиться от привычки гадить в излюбленном месте оказалось нельзя. И чтобы получить свою дозу удовольствия от пачканья поля, приходилось дожидаться ночи и тащиться в полной темноте со своим добром. В этом деле главное не свалиться в одну из силосных ям, удачно расположившихся между фермой и свалкой. Не всем везло. Утром таких находили фермеры. На вопрос, почему эти товарищи не могли самостоятельно выбраться из ямы, ответом был стойкий перегар. В итоге, решили в список штатных единиц фермерского хозяйства ввести ставку сторожа свалки. Ему отстроили небольшую избушку и вручили ружьё, заряженный патронами с солью. Выстрел такого характера считался самым экологически чистым, дешевым и очень эффективным методом воспитания. И судя по тому, что кое-кто из местных жителей временно не мог присаживаться, смельчаки находились даже при таких условиях.

Дабы пройти на свалку без значительных изменений самочувствия, дети сами явились в избушку к сторожу, чтобы продемонстрировать пустые мешки и намерение не принести сюда что-либо, а наоборот унести отсюда. На скамейке у окошечка сидел Рыжий и крошками от бублика обильно посыпал свои шорты.

– Бати нет, – без приветствия объявил он и, оценив снаряжение компании, добавил, – я уже всё собрал.

– Может ты и самый быстрый, но не самый внимательный. Твою распечатанную ширинку за километр видно.

Арсений и Алина прыснули смехом, а Антон, довольный своей искрометностью, как будто подрос на три сантиметров. Рыжий не особо обиделся. Резко дёрнул за собачку на молнии, он избавился от прорехи и, как ни в чём не бывало, продолжил свою трапезу.

– Я скажу бате, что вы вывалили мусор, а потом приперлись сюда с пустыми мешками. Он вас застрелит. – заявил он.

«Блефует!» – подумал Антон.

«Мама меня прибьёт, если я умру.» – занервничал Арсений.

«Хочу бублик.» – сонными глазами Алина проводила последний кусочек до рта Рыжего.

– Значит я расскажу дяде Толе, что ты воруешь у него сигареты, – вспомнил Антон, чем можно угрожать в ответ.

Последний кусочек пошел не тем горлом, заставив Рыжего покраснеть и выпучить глаза. Выкашлять кондитерское изделие самому не получалось. Видя, что он задыхается, Антон с Арсением подбежали и застучали кулаками по его спине. Они так сильно колошматили, будто старались выбить лёгкие, а не хлебную крошку. К счастью, внутренние органы остались на месте, пациента удалось спасти. Круги перед глазами Рыжего разошлись, и он увидел под своим носом протянутый Алиной ковш с водой.

– Если бы не мы, ты бы сдох. – оценил ситуацию Арсений.

– Если бы не вы, я бы не подавился! – фальцетом ответил Рыжий.

Опустошив половину ковшика, он наконец пришел в себя и подтвердил улучшившееся состояние разумным предложением:

– Идите за своей проволокой. Я бате сам про вас скажу. А то вы его не дождетесь. Он, когда уходит на ферму, потом долго не возвращается. А я здесь торчи из-за этого, – и добавил, – только вы ему ничего про сигареты не говорите. Пожалуйста!

– Хах. Раз пожалуйста, то пожалуйста, – подмигнул Антон и направился к выходу сторожки. Остальные последовали за ним. Рыжий остался сидеть на том же месте с ковшом в руках.

Чтобы найти хоть что-то алюминиевое, нужно было еще приноровиться. Наметать глаз, так сказать. Мусорные кучи из деревни особенны сами по себе. Что-то бумажное выбрасывали редко, чаще сжигали в печках. Пищевые отходы уходили на корм свиньям или собакам, поэтому вероятность вляпаться всей рукой в гнилую тыкву минимизировалась. Никому ненужная одежда и обувь догнивали на чердаках. То, что однажды должно пригодиться, но никак не пригождалось, ждало своего часа в гаражах или амбарах под густым слоем пыли. Но вот всё, что выметалось со двора или выскребалось из сада, было основной начинкой таких куч, приправленных поломанными и непригодными в хозяйстве вещами. Поэтому искать приходилось практически в земле.

В первую неделю невнимательность мальчишек отыгралась на них в полную свою силу. Они проходили мимо торчащей из кучи крохотной части чего-то алюминиевого и не замечали этого. Алина же, хотя и казалось улетела в своих мыслях как минимум на Юпитер, вполне быстро находила всё, что нужно: проволоку разной длины и толщины, ложки и вилки, посуду. Один раз попались части от санок и небольшая пепельница. Всё найденное она старалась делить поровну между мальчишками, подкидывая то одному то другому в мешок свои находки. Спустя неделю походов Антон и Арсений выработали свою стратегию поисков, благодаря которой мешки наполнялись быстрее. Мальчики придумали ковырять мусорные холмики небольшими вилами, найденными здесь же. Если хватало сил, то куча просеивалась до основания. На второй неделе походов они умудрялись собирать полные мешки уже до обеда. А после сидели во дворе у Антона, перебирали найденное и укладывали в аккуратные тюки, туго перевязывая их проволокой.

– Вот бы весь двор завалило тюками. Прямо с неба свалились бы, – мечтал Антон, заканчивая с очередной связкой.

– Может лучше, чтобы двор завалило деньгами? – засомневался Арсений.

– Когда деньги приходят просто так и в большом количестве, они теряют свою ценность. Так мама говорит. Но от кучи денег я бы всё равно не отказался. Не совсем же дурак.

Алина перевернула последнюю страницу книги и внимательно посмотрела на Антона. Она не участвовала в сортировке и укладке металла. Её помощь заканчивалась, как только они все вместе покидали свалку. Но крутилась рядом, читая что-нибудь или молча наблюдая за тем, что делали мальчишки.

– Вопросы? – перехватил её взгляд Антон.

– Нет, – растерялась, – просто так посмотрела.

– И как тебе? – кивая на книгу, вмешался брат.

– Концовка не понравилась. Я сразу поняла, чем всё закончится.

– Хм. Интересный вывод насчёт «Трёх поросят».

Антон захихикал в сторону. Её совершенно не тронули слова брата, и она сделала вид, что ничего не заметила. Аля жила в согласии с собой и с сводом выдуманных для самой себя правил. Одно из них гласило – книги не должны стоять без дела. Они обижаются, если их не читать. И нет никакой разницы, что это за издание. Поэтому вся домашняя библиотека была пересмотрена ею на несколько раз. Большую часть книг одолеть пока не удалось. Они относились к категории взрослые. Чтение таких томов давалось с трудом и уже после первого абзаца откладывалось на потом. Но чтобы книги не скучали, Алина раз в месяц перебирала шкаф, переставляя их с полки на полку, добиваясь идеальной, по её мнению, расстановки.

– Аттракцион для книг. – подначивал её Арсений.

В этот раз в руки попросился томик сказок. Конечно же Алина считала себя достаточно взрослой для такого, но отказаться от путешествий в миры говорящих животных, добрых и не совсем волшебников, могучих драконов и невероятных приключений она не могла. К тому же эту книгу ей подарила воспитательница детского сада, когда Алина только начала посещать младшую группу. А оттого, что ей почему-то казалось, что это первый в жизни подарок, книга имела статус священной реликвии. Бережное обращение позволило сохранить томик в том же виде, в каком он впервые оказался в руках. Пусть фрагментами, но Аля ясно вспоминала многие детали того дня. Сначала она оказалась в центре комнаты вместе со своей воспитательницей, затем остальные малыши, взявшись за ручки, растянулись вокруг них. Они водили хоровод и пели песню. Вернее, старались повторять за второй воспитательницей слова и движения так, как в том возрасте им это было доступно:

Как на Алинины именины

Испекли мы каравай.

Вот такой вышины,

Вот такой низины,

Вот такой ужины,

Вот такой ширины.

Каравай, каравай,

Кого хочешь выбирай.

Наверняка Алина кого-то выбрала, и игра сделала ещё один круг, а затем ещё один и ещё несколько раз, пока именинница снова не оказалась в центре хоровода. Игра остановилась, а имениннице вручили томик сказок, который сейчас лежал у неё на коленях. Она ещё раз открыла книгу. На переплёте было выведено красивым взрослым подчерком: «Алине в День рождения. Девочка, будь счастлива. Ирина Нефёдовна. 1996 год.» Своими тонкими пальчиками она медленно провела по «будь счастлива» и снова закрыла книгу. В это время мальчишки бурно обсуждали жирный кабель, который свисал с крыши бывшей столярки.

– И что с ним делать? – уточнял Арсений.

– Ну, для начала надо посмотреть, куда он ведет, – намечал план действий Антон, не отрываясь от работы и периодами убирая мешавшую челку с глаз грязными руками, отчего лицо разукрасилось полосками графитового цвета на манер спецназовца.

– Не шандарахнуло бы нас током…

– С чего бы? Столярка не работает давно, там даже дверей уже нет. Значит электричество обрубили, поэтому кабель и весит. Да не боись, – хлопая рукой по плечу Арсения и оставляя видимый след от пятерни на его рубашке, Антон настойчиво уверял, – я хоть раз тебя подводил?

– Нет, – правда в голове промелькнули два случая, которые явно указывали на ответ «Да».

Драгоценный кабель мог стащить кто угодно из деревенских, поэтому мальчишки забрались на чердак бывшей столярной мастерской вечером того же дня. Алину оставили внизу. «На шухере», как выразился Антон. С улицы вовнутрь кабель проходил через дырку в стене, а затем тянулся почти через всю длину пола чердака и спускался вниз в помещение.

– Давай сначала затащим его сюда, чтобы с улицы не было видно, – предложил Антон, крепко хватаясь за кабель у самой стены.

Усилий двух мальчиков вполне хватило, чтобы всю длину, болтавшуюся снаружи, вытянуть на чердак за четыре минуты тридцать семь секунд. Вроде бы не устали, но отдышаться пришлось. Усевшись на опилки, толстым слоем покрывавшие пол, они принялись внимательно сканировать все уголки чердака.

– Что это? – заметивший первым в дальнем углу чердака мешки, Арсений показал на них пальцем.

– Не знаю, – ответил Антон, подскакивая на ноги и направляясь к находке.

Всего мешков оказалось четыре. Возможно, мальчишки не стали бы их развязывать и исследовать содержимое. Всегда можно удовлетворить свое любопытство, потыкав находку пальцем или в крайнем случае пару раз пнув её. Но предметы, которые лежали здесь же за мешками, всё усложнили. Спички, эмалированный тазик, керосиновая горелка, бутылки с растворителем. При виде всего этого Антон сильно занервничал:

– Кажется, я знаю, что в мешках.

Он опустился на колени и развязал один из них.

«Просто сухая трава.» – подумал Арсений, не особо понимая, что происходит, но почему-то тоже заволновался.

Антон зачерпнул руками содержимое мешка и поднес к своему носу, а потом и к носу друга:

– Чувствуешь, как пахнет?

– Приятно, – оценил Арсений.

– Согласен. А ты знаешь, что это за трава?

– Нет, – уверенность ответа зашкаливала.

Антон оглянулся по сторонам, как будто ожидая кого-то увидеть, и прошептал:

– Конопля.

Недоумение Арсения явно стало причиной ноток разочарования в голосе Антона.

– Ты не знаешь, что с ней делают? – дал второй шанс своему несведущему другу.

– Ну, вроде бы канаты и паруса раньше делали. Нам историк рассказывал. Сейчас не знаю.

Если бы руки Антона не были заняты, то он точно врезал бы одной из них себе по лбу. Но так как этому не суждено было случиться, он вздохнул и театрально закатил глаза:

– Сынок, тебе ещё многое предстоит узнать. Но не сейчас, потому что нам надо сматываться отсюда.

– А кабель?

– Кабель жалко бросать… Но мы это переживем.

С этими словами Антон ссыпал траву обратно и хорошенько, сколько позволяли ему мальчишечьи силы, затянул веревку на мешке. Быстренько перебежали до отверстия, через которое они попали на чердак, и оглянулись назад, как будто кто-то мог появиться здесь из воздуха.

– Лезь первым, – указывал Антон, – когда спустишься, посмотри, чтоб никого не было, потом крикнешь мне.

– Там же Алинка, она давно бы закричала, если б кто пришел.

– Ты что не знаешь свою сестру? Лезь давай!

Арсений возражать не стал. Всё сделал так, как было ему велено. Когда оказался на земле, сестры на том месте, где ей было велено стоять, не оказалось. Из неё на самом деле вышел плохой сторож. Оглядевшись и никого не заметив, он нырнул за угол мастерской. Чуть в отдалении, около канавы, он увидел её, увлеченно ловившую лягушек консервной банкой и явно не обращающую внимание на происходящее вокруг. Оставалось только покачать головой, что Арсений незамедлительно исполнил. Решив не наводить шуму и пока не тревожить сестру, он вернулся к месту спуска с крыши и различимым шёпотом дал знак другу, чтобы тот вылезал. Антон не стал затягивать со своим побегом. Выскользнув из дыры чердака, он переместился на перекладину стального забора. Скользя по прутьям и осторожно переставляя ноги с одного упора на другой, он через пару таких движений должен был бы оказаться на земле.

– И что ты тут делаешь? – услышал Антон за своей спиной чужой голос.

Сердце в пятки упало и проломило их насквозь. По-видимому, это и помогло молнией забраться наверх и спуститься с забора уже с обратной стороны. Когда Антон приземлился на землю, прямо перед носом образовалось лицо мужика, выражающее что-то явно недоброе. Благо, что в эту секунду их разделяли стольные прутья.

– Я тебя знаю, малец.

Антон сглотнул. На секунду стрельнув взглядом за спину мужика, он понял, что больше никого здесь нет. Значит ничего не остаётся, как только бежать отсюда подальше. Уже заворачивая в переулок, Антон на мгновение обернулся. Погони за ним не было, как и того мужика за забором. Испытывать момент он не стал и весь переулок пробежал не замедляясь. Оказавшись в собственном дворе, он наконец позволил себе немного отдышаться. Через несколько минут туда же завалился Арсений:

– Слушай, я не успел тебя предупредить, – тут же начал оправдываться он, – этот дядька появился непонятно откуда.

– А ты куда делся, он тебя не видел что ли?

– Нет. Я как раз пошел за Алинкой, а тут он тебе что-то начал говорить, ну я и свалил. Прости.

– Ты знаешь, кто это такой? – присаживаясь на бревно, спросил подуспокоившийся Антон.

– Как сказать. Местный. Но я точно не знаю, кто он. Слышал, что живет где-то в конце деревни. Отец так говорит.

– Значит, это его мешки на крыше.

– С чего это? – не нашел связь Арсений.

Антон предположил, раз мужик, живущий в другой части деревни, крутится в вечернее время около полуразваленной мастерской, то вряд ли он приходит туда послушать лягушачье пение. Других дел, кроме как охранять своё добро, у него там не могло быть.

– Наркоман он, – сделал окончательный вывод Антон.

Арсения это заявление шокировало. Он никогда не видел наркоманов, вернее не думал, что они выглядеть так обычно, как все. Да и к тому же ему всегда казалось, что такие люди живут только в больших городах, но уж точно не в его деревне. От осознания такой неприятной действительности ему тоже захотелось присесть.

– И что нам делать? – наконец заговорил Арсений.

– Уж точно больше не соваться туда. Я не хочу неприятностей.

Арсений тоже не хотел, но уверенно мчался к ним на встречу, мысленно планируя сегодня же уничтожить все мешки. Он предложил это Антону, но тот сделал ужасные глаза и минут тридцать перечислял варианты самых неприятных последствий.

– Ты же видел сколько там мешков? – дождавшись в ответ кивка, Антон продолжил, – Сомневаюсь, что всё это он для себя заготовил. Значит у него есть покупатели. Или за ним стоит какой-нибудь страшный бандит.

«Но ведь никто не узнает…» – думал Арсений по дороге к себе домой.

Он не стал ужинать и отказался от посещения зоопарка Алины, в котором появился первый зверь, как обозвала сестра маленького лягушонка, посаженного в трехлитровую банку. Закрывшись в своей комнате, он раз за разом прогонял в голове события дня. Ему вспомнился документальный фильм о наркотиках. Картинки с таблетками, шприцами, ломками людей и откровениями тех, кто пытался завязать, начали донимать в самых ярких своих оттенках. Недоумевая, зачем всё это люди делают с собой, он знал наверняка: наркотики – зло. Убежденность в этом и желание навредить тому мужику, который наверняка был причиной бед многих людей, уверили в правильности намеченного им плана.

Когда все домашние разошлись на отдых, а тишина подсказала, что путь свободен, он вынырнул из своей комнаты и, не отрывая ступней от пола, проскользил к выходу из дома. Ни одна плаха под ногами не скрипнула.

«Уровень – ниндзя!» – отметил про себя.

Оказавшись во дворе, который убывающая луна залила своим светом, Арсений в полную силу ощутил страх. Он бы мог вернуться в свою кровать и ничего не делать. Мог бы. Но не стал. Открывать передние ворота, значит рисковать: пружина на крючке ужасно визжала, стоило надавить ручку. И это днем. А ночью возникает вероятность разбудить половину деревни. Поэтому покидать двор пришлось через заднюю калитку, ведущую в огород.

– Ты куда?

Тело Арсения тряхнуло так, словно оно получило разряд в тысячу вольт. Голос Алины он узнал в секунду, но это не уберегло его от первого в жизни седого волоска. Ещё и шанс остаться парализованным в столь юные годы проскакал мимо с радостными криками на расстоянии вытянутой руки.

– Ты дура что ли? – зашипел он на сестру и почему-то тихо захихикал.

«Чокнулся», – подумала она.

«Это не монстр», – убедил себя он.

– Куда ты? – повторила свой вопрос Алина.

– Иди спи! Это тебя не касается, – переступив порожек, он почти закрывал за собой калитку.

– Я пойду с тобой. – заявила она, нагло пропихиваясь в небольшой зазор.

Отбиваться бесполезно. И если быть честным перед собой, с Алиной стало не так страшно. По дороге к мастерской он подробно объяснял её, что планирует сделать. Как не странно, но она никак не отреагировала на это. Арсению даже почудилась, что она снова лунатит. Снохождение прекратились примерно месяц назад. Мама записывала это в заслуги бабки Нины, которая минут сорок колдовала над Алиной за закрытой дверью. Попоив травкой, она же валериана, и прочитав молитву, она же «Отче наше», бабка выпустила девочку к изнервничавшейся маме со словами: «Все бесы изгнаны!». Отец же заслугу приписывал себе, а не «какой-то там шарлатанке», потому что был уверен в действенности правил, введенных им лично. Он запретил детям перед сном смотреть телевизор и играть в активные игры. Права Арсения, не являющегося лунатиком, явно ущемили, о чём он не раз упоминал на семейных советах. Но после ночи, когда он увидел, как Алина скребет кровать и ехидно посмеивается, все возражения отпали раз и навсегда.

Путь до столярки прошёл без помех. Вдалеке слышались голоса прогуливающейся молодежи и лай собак, но самим детям по дороге никто не встретился. У мастерской они на несколько минут остановились, чтобы прислушаться и приглядеться внимательнее. На чердаке ничего не светилось и оттуда не доносилось ни единого звука. Вроде бы никого. На этот раз Арсений взял сестру с собой на чердак. Оставлять внизу не безопасно. Сначала он подсадил её, а сам забрался следом. Предусмотрительно захватив с собой карманный фонарик, он осветил им все углы чердака прежде, чем залезть вовнутрь. Никого. Страшно представить, если бы кто-то там всё же был. От подобных мыслей он старательно оборонялся, но они нападали снова и снова, заставляя трястись от страха всё тело.

Несмотря ни на что, дело прошло гладко. Мешки оказались легкими, поэтому каждый брал по одному и подволакивал к отверстию чердака. Оставалось только спихнуть вниз. Когда все четыре мешка оказались на земле, Арсений вернулся за керосиновой горелкой и следом за сестрой спустился вниз. Они перетащили всё на небольшую площадку перед мастерской, полностью залитую бетоном. Арсений раскрутил горелку и облил мешки керосином. Стоило только поднести зажжённую спичку, как кучка вспыхнула ярким пламенем. Рискуя быть замеченными, они не стали дожидаться, когда всё сгорит до основания. Добежали до канавы, утопили керосинку и помчались по направлению к дому.

Таких ярких и спокойных снов Арсений не видели никогда. Даже Алина, которую обычно мучали кошмары, спала умиротворенно.

Проснувшись на следующий день самостоятельно, Арсений отметил про себя, что всё прошло как нельзя лучше. Разбуди его родители и часа на три раньше, то выводы оказались бы диаметрально-противоположными. Рассказывать Антону он ничего не стал, хотя сидевший в нём хвастун порядком изнылся. Успокаивать этого нытика помогало чувство страха. Из-за такой внутренней борьбы приходилось почти всё время молчать. И пока Антон рассказывал о том, как вчера из-за стресса объелся семечек, а потом во сне убегал от огромного тощего голубя, Арсений отмалчивался и не спеша укладывал алюминиевые связки на тележку. Дядька Антона опять запил. Присутствовала вероятность, что добытый мальчишками металл может уйти к кому-нибудь за бутылку. Решили не рисковать и перевезти все связки во двор к Сене.

– Ты в монахи подался что ли? – полюбопытствовал Антон.

– С чего ты взял?

– Что за привычка отвечать вопросом на вопрос? Во многих цивилизованных деревнях это считается дурным тоном. Про города я совсем… – Антон осёкся.

Достаточно одно взгляда, чтобы понять: произошло что-то ужасное. Лицо Антона сошлось в оттенке с известью, а в его распахнутых глазах вместились страх и непонимание, помноженные на беспомощность. Он смотрел на что-то за спиной Арсения и пятился назад. Медленно повернувшись всем корпусом, Сеня пискнул и отшатнулся в сторону. На том месте, куда смотрели теперь оба, стоял отец Антона, а рядом с ним, скрестив руки на груди, мужик из столярной мастерской.

– Иди сюда, паршивец, – сухим басом зарычал отец.

У Антона подкосились ноги, и он завалился на локти. Отец подлетел в два шага, схватил его за шиворот и потащил за собой.

– Пшёл отсюда, шпона! – заорал он на Арсения, который и так уже отползал к калитке.

Говорят, когда тебе очень страшно, можно не почувствовать земли под ногами. Сене пришлось это проверить на себе. Казалось, что он несётся с немыслимой скоростью, не касаясь подошвой дороги, только перебирает ногами в воздухе. Обычный путь до дома в семь минут по ощущениям сократится до тридцати секунд. Он залетел в палисадник и втиснулся между кустами сирени. Огляделся. Никого рядом не было. В полусогнутом состоянии прошмыгнул в небольшую калитку в заборе и, добравшись до своей комнаты, забаррикадировался в шкафе, используемый в качестве хранилища для зимней одежды. Обступившие вокруг шубы и куртки создали атмосферу безопасности и позволили наконец перевести дух.

Арсению не приходилось прежде встречаться с отцом Антона (он же дядя Миша). Он никогда не появлялся в деревне, не привозил сюда и не забирал обратно своего сына в город. До прошлого года этим занималась мама. Теперь Антон получил преждевременный статус подростка и путешествовал в одиночку. Контролировались только его посадка и высадка из автобуса принимающими сторонами.

Про дядю Мишу ходили разные слухи. Местные на этот счёт болтали активно. Из положительного лишь то, что сын у него добрый и весёлый парнишка. Остальное перемешивалось с непонятными словами контрабанда, спекуляция, рэкет. Из понятного на слуху крутились бандит, вор, страшный человек. Арсений в это верил мало. Казалось, что взрослые так говорят от нечего делать. Тем более, глядя на своего жизнерадостного друга, сложно заподозрить что-то неладное в его семье. К тому же от самого Антона он ничего подобного не слышал. Правда, тот старательно избегал разговоров об отце и при удобном случае менял тему.