Исповедь разведёнки

– Какие сильные слова!– сказал попутчик.

–Да. Благодаря этому я научилась быть независимой и самостоятельной. За что очень признательна своему отцу. Вот только свободной я быть не научилась.

*****

Поступив в Московский институт на заочное отделение, отец мне предложил поступить куда-нибудь еще, но только в Екатеринбурге. Я так и сделала, поступив в СИНХ на очное отделение. Моя студенческая жизнь была своеобразной. Не помню, как я прожила тот год, но у меня он был просто ужасным. Моей стипендии хватало только на проездной билет по городу, и на проезд по маршруту Екатеринбург – Сухой Лог по выходным. А так хотелось красиво одеваться, ходить в клубы на дискотеки. Но, увы… Мои родители в то время уже много пили. Отец ходил на работу, но всё свободное время он тратил на принятие алкогольных напитков вместе с мамой. Мне было его по-своему жалко, из всей нашей семьи он работал один. Мама сидела дома и делала вид, что никуда не может устроиться на работу. Да в принципе ей некогда было заниматься поисками: утром она приходила в себя после очередной попойки, а к вечеру начиналась уже новая. Мой родной брат, учился в школе. Именно в то время я и решила, чтобы в моей жизни ни происходило, я никогда не буду похожа на родителей. Я сделаю всё возможное и невозможное, но моя жизнь будет другой.

В каникулы, я пошла работать в цех по производству картонных ячеек для куриных яиц. Первое время было тяжело, потому что график работы был посменный. Приходилось даже ночью работать. Но, как говорится, ко всему привыкаешь. Вот и я не исключение, тоже привыкла. И ближе к сессии мне пришлось в СИНХе перевестись на заочное отделение. Я видела, как отцу тяжело тащить на себе семью, а просить у него денег себе на колготки, духи, косметику мне было стыдно.

Однажды отец после работы привел домой своих друзей попить пива. Я помогла ему приготовить легкую закуску и накрыть стол. Его друг, увидев меня, сказал с удивлением: «Ой, Лена, какая ты красавица стала. А что ты дома, а не на учебе в институте?»

– Да, вот на работу устроилась. Пришлось на заочное перевестись, – сказала я.

– Где работаешь? – не успокаивался он.

– На фабрике, в цехе по производству ячеек, – сказала я.

– Молодец! Ты только там грамотно считай, чтобы тебя навсегда на этой работе оставили, а там глядишь, в скором будущем директором этого производства станешь, – сказал он.

– Так, что же там считать? Я ведь не бухгалтером и не экономистом работаю, а оператором на станке.

– Как оператором на станке? Андрей, ты почему позволяешь ей там работать? Это не женская работа, тем более для молодой девушки-красавицы, – не унимался он.

А отец, молча, опустил глаза в пол и ничего не сказал в ответ. В тот раз я впервые увидела, как у отца глаза налились слезами, лицо стало красным от стыда. Я поняла, что отец меня очень сильно любит, но сделать ничего не может. Друзья наперебой начали говорить о том, что ему пришло время всерьез задуматься о своей жизни. Но он отшучивался и в ответ говорил, что во всем разберется сам.

Мы с отцом работали, брат учился, а мать устроилась дворником. Но всю полученную зарплату она спускала за пару дней. Сделать с этим я ничего не могла, и, чтобы не видеть всей этой ужасной картины большую часть времени проводила у бабушки с дедушкой.

В тот момент мы очень подружились с бабулей. Она мне стала самой любимой подругой. Ее уроки «таинства жизни» были легки и просты, именно от нее я узнала что такое «платить себе». Это когда из всех заработанных денег, часть ты оставляешь себе и никуда не тратишь. Несмотря на жесткий и строгий характер деда, она всегда оставалась спокойной. Бабушка волновалась за моих родителей и не раз приходила к маме с разговорами, но ни к какому результату это не приводило.

Все родственники по-своему жалели отца, ведь он был душой любой компании. А к маме относились очень холодно. Конечно же, не всегда так было. Но, как мне кажется, это произошло тогда, когда все узнали о ее выходке.

Помимо первого курса института я еще окончила курсы бухгалтеров. Получив диплом с отличием, мечтала устроиться на работу бухгалтером. Но все мои попытки стать бухгалтером успехом не увенчались.

Однажды вечером мама мне сказала, что встретила своего старого приятеля, у которого большой продуктовый магазин. И после того, как она рассказала ему, что я закончила курсы бухгалтеров с красным дипломом, да и еще учусь одновременно в двух институтах на заочном отделении – он захотел взять меня к себе на работу помощником бухгалтера и будет рад видеть меня на собеседовании послезавтра в четырнадцать часов. Я так обрадовалась этому. И принялась штудировать конспекты по бухгалтерии, ведь надо было не упасть в грязь лицом.

Наступил тот долгожданный день. Идя к знакомому моей матери, я была на сто процентов уверена, что меня возьмут. Потому как в то время на работу брали только «своих». Я шла, размышляя о том, какие вопросы мне могут задавать, и представляла мысленно образ маминого старого знакомого. Коленки мои тряслись от страха, внутри одна волна волнений переходила в другую, от этого мой пульс учащался, а биение сердца становилось сильным.

Мысленно перекрестившись, я зашла в здание с огромной вывеской «Империал». Молодая длинноногая девушка – блондинка вежливо спросила: «Вы к кому?»

– Я на собеседование, по поводу работы помощником бухгалтера.

– Но нам не нужны ни бухгалтера, ни их помощники, – с сарказмом сообщила она.

– Девушка, – вежливо произнесла я, – вы директор?

– Нет, я секретарь.

– А здесь секретари принимают на работу и проводят собеседование?

–Ладно, спрошу сейчас у директора, – сказала она и, встав со своего кресла, отправилась в кабинет директора.

– Заходите, – недовольным голосом произнесла секретарша.

«Господи, ну почему же „истинные блондинки“ так любят красить корни своих волос в черный цвет?» – подумала я, заходя в кабинет.

В просторном кабинете директора «Империала» стоял обшарпанный письменный стол, заваленный бумагами и несколько простых стульев, сделанные в 80-х годах ХХ века, телефон и компьютер. А за ним, откинувшись на спинку офисного кресла, сидел мужчина лет сорока – сорока пяти тучного телосложения. Если честно, то я представляла всё по-другому. Я думала, что кабинет директора и офисная мебель просто обязаны быть поистине солидными. Офисный стол – из ценных пород дерева, мягкая офисная мебель – из натуральной кожи. Оргтехника – одной из лучших фирм. Стены, потолок, пол, окна, входная дверь – всё это должно соответствовать вкусу и быть с перспективой на то, что к человеку, сидящему в кабинете директора, будут изначально относиться с достойным уважением. Я полагала, что кабинет директора – это то святое место, где вершатся судьбы технологий производства, где решаются глобальные задачи. Но, увы, в этом кабинете было всё по другому.

– Проходи. – сказал мне Игорь Васильевич, как только я зашла в его кабинет.

– Здравствуйте, – произнесла я очень робко. Мне моя мама сказала, чтобы я сегодня к вам пришла на собеседование.

– Да-да. Я помню. Ты сейчас где-нибудь работаешь?

– Да.

– Ну, значит, тебе необходимо уволиться. И придти на работу ко мне в восемнадцать часов через три недели, – произнес он, делая какие-то пометки у себя в ежедневнике.

– Хорошо. Но почему вечером? – с недоумением спросила я.

– Придешь, узнаешь. Мне некогда сейчас, а тебе пора увольняться.

– Спасибо. До свидания, – сказала я и отправилась во-свояси.

После этого разговора я была на седьмом небе от счастья. Мне казалось, что фортуна не обошла меня стороной, а внутри меня был восторг от того, что я перестану ходить на работу по ночам. Придя домой, я сообщила маме о том, что Игорь Васильевич берет меня на работу и наказал ей зайти к нему за деньгами. Она, обрадовавшись и даже не спросив о том, как все прошло, помчалась к нему. Вот уж не знаю, сколько денег он ей дал, но пила она целую неделю, не переставая. А через неделю я возненавидела свою мать. И знаешь за что?

У папиного старшего брата был день рождения, и они нас пригласили к себе. Собрались все родственники, друзья. Я была только с папой, мой брат не пошел, так как предпочел погулять со своими друзьями, а мама была еще с утра пьяная в стельку. Так вот в разгар этого торжества ко мне подошел молодой парень и пригласил меня на медленный танец.

– Меня зовут Андрей, – сказал он.

– А меня Лена, – произнесла я.

– Послушай, Лена, у меня такое чувство, что я тебя уже где-то встречал?

– Я не знаю. Тебя я точно нигде не видела.

– Может на дискотеке?

– Я на дискотеках уже год не была.

– Странно, но я точно тебя где-то видел. Мне даже голос твой знаком.

– А ты неплохо танцуешь, – сказала я

– Ты тоже. А как ты здесь оказалась?

– Так же как и ты. Пригласили на день рождения.

– Ну, да, конечно. Я просто в смысле того, кем ты приходишься имениннику?

–Ах, это… Я его племянница. Надеюсь, любимая.

– Ну, в этом можешь не сомневаться. Мой сосед самый мировой мужик в мире.

– А ты, значит, сосед, – с удивлением сказала я.

–Да. А что в этом удивительного?

– Да нет, ничего. Просто в дружбе таких соседей как-то настораживает существенная разница в возрасте. Ведь у вас разница в возрасте где-то лет тридцать? Правильно?

–Нет. Двадцать пять лет. Просто, когда я пришел из армии, моего отца уже не было в живых, и твой дядя заменил мне отца. И не успел он договорить, как к нам подошел папин брат и сказал:

– О! Да вы уже познакомились? Молодцы. Кстати, Андрей, это моя любимая племянница, поэтому вы ее там не обижайте!

– Где не обижайте? – спросил Андрей.

– Как где? У себя на работе. Её твой шеф бухгалтером берет к себе в магазин.

– Точно! – выкрикнул Андрей.

– Ты приходила к нему в прошлую пятницу. Ты мне понравилась. Я сразу обратил на тебя внимание, потому что никто из приходящих к нам в «Империал» так «на место» не ставил нашу секретаршу.

– Пойдемте на кухню, мне надо вам сообщить очень ценную информацию для размышления, – произнес Андрей.

Я, Андрей и папин брат со своей женой пошли на кухню.

– Присядьте все, потому что то, что я вам скажу, будет для вас шокирующим известием.

– Что ты нас так пугаешь? – спросил дядя.

– Да, уж если бы просто так напугать, а то я вам сейчас скажу то, что у меня до сих пор в голове не укладывается.

– В общем так, Лена, тебе не надо приходить на работу к моему шефу.

– Это еще почему? – с недоумением спросила я.

– Да потому, что мой шеф тебя взял на работу не бухгалтером, а проституткой.

– Какой проституткой? Ты что-то путаешь? Моя мама договорилась с ним о работе бухгалтером.

– Твоя мама? Да убивать надо таких матерей. Она через час после твоего ухода прискакала, и Игорь Васильевич дал ей за это приличную сумму денег.

Слезы потекли у меня из глаз, в голове начали путаться мысли, от этого мне сразу же не захотелось жить.

Дверь в кухню открылась, и в приподнятом настроении с улыбкой на лице зашел мой отец.

– Что это вы тут уединились? Лена, королева моя, почему ты плачешь? Что у вас стряслось?

– Брат, сядь, успокойся. Я думаю, тебе надо это узнать. Андрей, расскажи, пожалуйста, то о чем ты нам сейчас поведал. Это отец Лены, – сказал очень спокойным голосом папин брат.

– Конечно, – сказал Андрей, и еще раз повторил свою речь.

Нужно было видеть в тот момент отца. Его глаза налились кровью от ярости. Мы его тогда еле-еле сдержали от того, чтобы он не пошел домой.

А рано утром я, отец, папин брат с женой и бабушкой отправились к нам домой. Заходя в квартиру, мы увидели, что мать спит на полу в прихожей. Видимо после очередной бутылки не смогла доползти до кровати.

– Вставай! – сказал отец, поднимая ее с пола.

– В общем, так, тебе десять минут на сборы своих вещей и катись куда подальше отсюда, но чтоб глаза мои тебя больше не видели.

– А-а-а! – закричала еще пьяная мать, увидев всех нас, – опять против меня заговор составили.

– Я знаю, это ты опять чего-то наговорила, – кричала мать обращаясь к бабушке, не понимая до сих пор картину происходящего.

– Ты подлая. Я тебя ненавижу. Ты кроме своей дочери и ее детей никого не любила и не любишь, – вопила она на всю квартиру.

– Заткнись! – сказал отец. Быстро собирай вещички и катись на все четыре стороны. Твои фокусы сейчас не пройдут. Как ты могла? Как ты могла продать свою собственную дочь? – сказал отец со слезами на глазах.

И тут, видимо, осознав случившееся, она упала на колени и начала просить у отца прощение, пообещав при этом отказаться навсегда от употребления алкогольных напитков. Отец поверил ей, но вот только хватило ее буквально на несколько недель, а там опять всё по новой. Да это в принципе, по всей видимости, было без разницы. Как говорится, разбитую чашу не склеишь, даже суперклеем.

– Суперклей клеит всё, – произнес попутчик, глядя в мои глаза.

– В принципе, возможно всё. Но сколько бы мы не старались, трещина останется навсегда.

– Ну, можно краской закрасить, – сказал попутчик.

– Конечно, можно и краской закрасить, и зашпаклевать и тому подобное. Но ведь трещина всё равно останется. Тот, кто разбил чашу, а потом постарался и склеил, никогда не забудет этой трещины, даже если ее не видят другие люди. Вот так и в моей семье: родители хоть и постарались склеить чашу семьи, но про трещину забывать уже никто не хотел.

Да-а-а, – произнес попутчик. И что было потом?

–Потом? Потом бабуля, сняв со своей сберегательной книжки накопившиеся деньги, сама лично отвезла их Игорю Васильевичу.

После произошедшего отец начал пить еще сильнее, да еще и загулял с соседкой со второго этажа. В результате мать винила в своей неудачной жизни отца, меня в том, что я неблагодарная, а про то, что она сама создала такие отношения в семье, она даже и думать не хотела.

– Бабушка, спрашивала я, – неужели я заслуживаю такую мать?

– Видишь ли, родителей не заслуживают, как ордена. Их просто любят, – ответила она, обнимая меня своими теплыми руками.

– Но как ее любить, если она так со мной поступила? А если бы Андрей не работал в «Империале», что бы было тогда?

– Бог милостив к тебе, поэтому и Андрей там работает. Я знаю, тебе тяжело сейчас. Но, должно пройти время, чтобы ты успокоилось, а раны на твоем сердце затянулись. Время. Время всё лечит и расставляет на свои места.

– Не знаю, бабушка, но у меня такое желание купить ей билет в одну сторону и отправить в Николаев к ее родителям.

– Я знаю, но только вот делать этого не надо. Нам неизвестно как сложатся отношения у твоих родителей. Да и потом, в свой адрес кроме упреков ты ничего не получишь. Я знаю Зою. Мы ведь не один год с ней вместе прожили. Она в очередной раз поверит своей дочери, а нас станет обвинять в случившемся.

– Но почему? Может быть, всё наоборот будет?

– Мы можем сейчас с тобой только строить догадки и больше ничего. Как бы мы ни хотели, но мы не можем знать, что будет дальше. Мы даже про завтрашний день ничего не знаем.

– Но ведь надо как-то бороться с ней, с ее пьянкой? Мне жить не хочется. Мне людям в глаза смотреть стыдно.

–Леночка, у тебя на данный момент только один выбор: выжить или умереть. Да, вот сейчас вокруг тебя сплетни, усмешки. И твой внутренний мир похож на континент, состоящий из пустынь, требующих глоток чистой воды, землетрясений и вулканов, которые постоянно извергаются и выдают поток горячей лавы, ледников, похожих на острие ножа.

– Всё верно. Постоянно удивляюсь тебе, откуда ты всё это знаешь? Мне иногда даже кажется, что ты видишь любого человека насквозь.

– Лена, людей не надо видеть насквозь, их чувствовать надо.

– Научи меня чувствовать других людей.

– На первых порах тебе необходимо научиться чувствовать себя, свою душу, свой внутренний мир.

– Но как?

– Закрой свои глаза. И представь, что внутри тебя, внутри твоего тела, вместо суши, вулканов, ледников находятся голубые чистые озёра и прекрасные леса. Там бескрайний мир пышной зелени и солнечной, теплой погоды. Побудь в этом состоянии пару минут, а потом с выдохом открой свои глаза.

Я закрыла глаза. Открыв их через пару минут, я вдруг почувствовала приток новых и замечательных мыслей. Внутри стало спокойно и комфортно.

– Бабушка, – обнимая её, проговорила я, – ты просто волшебница! Как тебе это удается? Сразу же жить захотелось. Да и плевать на то, что другие думают и говорят, ведь правда?!

– Всё что тебе нужно так это наполнить свой внутренний мир любовью, одобрением, смирением и пониманием— с нежностью сказала бабуля.

– Смирением? Одобрением? – возмутилась опять я. – Кого одобрять? Свою мать, которая ради бутылки водки продает свою дочь?

– Я понимаю, что тебе не хватает солнца для защиты. Но чтобы солнце внутри тебя было вечно тебе нужно понять, осмыслить, полюбить окружающую действительность такой, какая она есть. Принять всё как есть и двигаться к своей цели. А если ты будешь жаловаться или сопротивляться той ситуации, в которой ты оказалась, ты не выживешь. На этой планете есть только один способ выжить – принять всё то, что тебя окружает, и двигаться к своей цели.

– То есть, где бы я не находилась, чтобы меня не окружало, принимать это и идти к своей цели?

– Да! И только тогда ты победишь. У тебя может быть какая угодно мать, но нет смысла с этим бороться. Прими это как есть и просто двигайся к своей цели. Ведь у тебя есть своя цель. И она не о том, чтобы бороться с алкоголизмом матери. Она в твоей мечте. Прими это и действуй.

– Возможно, ты и права. Но, видеть, слышать, а уж тем более жить под одной крышей вместе с ней, на данный момент я не могу и не хочу.

– Это твое решение. И какое бы оно для тебя не было, оно самое правильное, – спокойно сказала бабуля.

*****

Через месяц после этого разговора мне исполнилось восемнадцать лет. С Виктором после ссоры я больше не виделась, но если только в моих снах… Я не знала где он, что с ним. Я просто по нему очень сильно скучала. Скучала по его пылким поцелуям, жарким объятиям, обаятельной улыбке с ямочкой на правой щеке, голубым глазам и твердому плечу, на которое я так сильно любила опираться. Порой у меня был внутренний порыв, бросить всё и всех и очень быстро прибежать к нему домой… Но я этого никогда не делала.

– Почему? – с удивлением спросил попутчик.

– Но во-первых мне мешала моя гордыня. А во-вторых я боялась услышать из его уст слова: «Прости, но между нами всё кончено. Я встретил другую девушку и мы любим друг друга». Знаешь, а я ведь до сих пор о нем ничего не знаю. Хочу знать, но что-то непонятное и страшное живущее у меня внутри останавливает меня от этих действий. Но это я так, отвлеклась…

Мне исполнилось восемнадцать лет и Дмитрий Михеев первый, из всех окружающих меня поклонников, сделал мне предложение о замужестве. В ЗАГС я тогда идти отказалась, а через неделю переехала жить в дом его родителей.

Вот так непринужденно он стал моим первым мужем. С родителями Михеева у меня сложились прекрасные отношения. Они очень милые и добрые люди. Всё, что бы я не сделала, их радовало. А еще большим удивлением было для меня то, что мой папа и отец Михеева были одногруппниками, когда учились в училище.

О том, чтобы у нас с Михеевым был ребенок мы даже и не думали. Сразу же для себя решили, что в первую очередь мне следует закончить институты, в которых я училась. И однажды после очередной сданной экстерном сессии на отлично, мой куратор в СИНХе предложил пойти поработать в некую строительную фирму бухгалтером. Я не раздумывая согласилась.

Устроившись на работу бухгалтером, я полгода получала зарплату просто так, осознав то, что учеба в институте намного отличается от практики. Главный бухгалтер этого предприятия Галина Сергеевна через год собиралась на пенсию. Но так как она была довольна своими директорами, просто так передавать свое бухгалтерское детище она не хотела. Поэтому у нее была задача сделать из меня достойного главного бухгалтера. Каждый день я делала работу, которую другие бухгалтеры уже сделали. То есть она давала мне первичные документы, и я их обрабатывала. Потом показывала ей свои получившиеся отчеты, а она проверяла и исправляла ошибки, если таковые имелись.