Что, если мы останемся

Сара Шпринц

Что, если мы останемся

© Протопопова О., Аргунова М., перевод на русский язык, 2022

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

* * *

Дорогие читатели!

What if we Stay содержит моменты/элементы, которые могут сработать как триггеры. Предупреждение о триггерах вы найдете тут.

Мы желаем вам приятного чтения.

Ваши Сара и издательство LYX

Ванкуверу.

За все.

Say it over and over

until you are out of breath.

I will not make myself small.

Повторяй это снова и снова,

пока хватает дыхания.

Я не дам им себя сломать.

Плей-лист

bad things – cailin russo

faking it – sasha sloan

hurricane – halsey

berlin – kafka tamura

dear society – madison beer

bad at love – halsey

houses – great northern

girls your age – transviolet

elastic heart – sia

if you’re gonna lie – fletcher

maple whisky – james spaite

6-ft-u – hank compton

cool – dua lipa

i like me better – lauv

be kind – marshmello & halsey

this is me trying – taylor swift

tonight – zayn

you should be sad – halsey

architecture – maisie peters

paris – the chainsmokers

what a time – julia michaels feat. niall horan

already home – richard walters

seven – taylor swift

Глава 1

– Мисс Гиллз, я спрашиваю вас еще раз: вы поняли, что я вам только что сказал?

Я сопротивлялась страстному желанию медленно надуть безвкусную жвачку, которую я жевала уже несколько минут, в большой пузырь. Чтобы он громко лопнул прямо в лицо этому тощему парню в жилетке с ромбами. Пока он настойчиво смотрел на меня сквозь толстые линзы очков без оправы. Само собой, я все поняла.

Закинув ногу на ногу и опершись локтем на колено, я слегка подалась вперед. Мне пришлось прищуриться, чтоб разобрать надпись на бейдже, там значилось только имя.

– Я ценю вашу заботу о студентах, Томас, и ваше желание мне помочь. Но поверьте, с третьей попытки я точно сдам этот экзамен. Последний семестр был… слегка турбулентный. – Тут и врать не пришлось. Меня действительно мотало: я переспала со столькими парнями, что сбилась со счета, редкие посещения университета сводились к вечеринкам на разных факультетах. Я появлялась только на обязательных семинарах, а лекции, практические занятия и добровольные экскурсии без зазрения совести пропускала.

– Мисс Гиллз, кажется, вы меня не совсем понимаете. – Томас с досадой выдохнул. – На этом курсе есть только две попытки сдать экзамен. Теперь, согласно учебному распорядку, вы не вправе больше посещать какие-либо занятия на архитектурном факультете Университета Торонто.

– Да ладно! – Смешно. Неужели у этого парня все-таки есть какое-то чувства юмора?

– Вы использовали обе попытки, и они, к сожалению, не увенчались успехом. Мне на самом деле очень неприятно сообщать, что…

– Но ведь дается три попытки сдать экзамен! – выпалила я. – Всегда было три. По каждому предмету!

До меня стала медленно доходить суть происходящего. Да, я два раза провалила экзамен по строительному праву. И это не первая пересдача, потому что личная жизнь интересует меня не меньше степени бакалавра. Так или иначе, я всегда вписывалась в крутые повороты своей жизни. Стоило только немного напрячься – и зачет у меня в кармане.

– Но не на этом курсе, мисс Гиллз. У профессора Галлахер на семинаре по строительному праву высокие требования к студентам. Информацию о том, что вам предоставляется всего две возможности сдать экзамен по этому специальному предмету, вы получили еще на вводном занятии в начале семестра.

– Но я… – Мне нечего было возразить.

– Что ж, очень жаль, мисс Гиллз.

Я растерянно уставилась на этого парня. Блин, он же это не серьезно!

– И что… я имею в виду, что конкретно это означает? – Как я ненавидела это. Сидеть в качестве просителя, заикаться и лебезить. Я вдруг почувствовала, что теряю контроль над всей своей жизнью. Что все решения были приняты за меня, что я ничего не могла сделать, ничего… Как тогда… Но на этот раз мне не все равно, как хотелось бы.

Сочувствующий взгляд этого парня приводил меня в бешенство. Если он еще раз с сожалением произнесет мое имя, я вцеплюсь ему в лицо.

– Увы, это означает, что вы не сможете изучать архитектуру в Университете Торонто.

Я открыла рот, но сказать ничего не смогла. Несколько секунд только смотрела на него. Нелепо, но какие-то фоновые звуки проникали в мое сознание извне. Оглушительное тиканье часов на стене. Слабый гул вентиляции. И шум в ушах от прилива крови.

– Но… вы не можете просто так вышвырнуть меня, не дав мне шанса исправиться! Я не знала, откуда я могла…

– Мы несколько раз пытались связаться с вами по почте, мисс Гиллз. К сожалению, вы никак не отреагировали на наши неоднократные приглашения на консультацию. То, что вы сегодня здесь, – на грани фантастики. Я полагал, вы уже покинули университет, поэтому и не отвечаете. – Опершись подбородком на согнутую ладонь, он смотрел на меня с непроницаемым выражением лица. – Уведомление об исключении из университета вы получите по почте в ближайшие несколько дней. Могу предложить вам посетить консультацию по дальнейшему обучению, чтобы обговорить возможные для вас варианты. Есть вероятность, что некоторые уже пройденные вами курсы можно зачесть при переходе на другой факультет, в случае если вы об этом подумываете.

Все его слова пролетали мимо ушей. Лишь одно застряло у меня в голове. Уведомление об исключении.

Вышвырнули вон.

Всему конец.

– То есть все? Вы серьезно? Меня исключают?

– Да, именно так.

Шум в ушах достиг мощи настоящего урагана.

Фак, фак, фак!

Я ждала, что вот-вот дрогнет хоть один мускул на его лице. Что он рассмеется и укажет на скрытую камеру. И я вырвусь из этого послеполуденного кошмара. Но нет. Это была горькая реальность, которую я сама и спровоцировала. Так мне и надо!

– У вас остались еще вопросы, мисс Гиллз?

Я оттолкнула стул назад. Его ножки с диким скрежетом проехались по вощеному паркету. Машинально схватив лежавшую на полу сумку, я без слов поднялась.

Держи спину прямо, не теряй самообладания. Господи, не позволь им и это у меня отнять.

– Мне искренне жаль, мисс Гиллз. Но я вас уверяю, там, где закрывается одна дверь, другая…

Мой взгляд был совершенно убийственный. Этого хватило, чтобы Томас умолк. Я сжала челюсти, так и не дав рту открыться. Десяток крепких выражений были готовы сорваться с языка, и мне стоило невероятных усилий, чтобы сдержать их.

– Спасибо, Томас, – сказала я. Смерила его насмешливым взглядом и схватилась за дверную ручку.

И совсем не это я имела в виду. В моей голове разверзся настоящий ад, а посреди всепоглощающего гула полыхали слова, которые я и хотела швырнуть в его физиономию.

Да пошел ты, Томас.

Глава 2

Для студента по обмену британец Джеймс Сейнсбери целовался довольно неплохо. Его акцент сводил меня с ума (к сожалению, в хорошем смысле этого слова), но и через десять лет я бы не призналась ему в этом. Нырнув пальцами в его рыжую шевелюру, я заставила запрокинуть голову и вела языком вдоль шеи, пока он не застонал и не взял меня крепче за талию. Сабвуферы надрывались, запах пота смешался с запахом дезодоранта и духов, в сигаретном дыму блики прожекторов рассыпались веером и плыли перед глазами.

Вот оно! Алкоголь и хороший любовник, который заставит забыть, что ты по горло в дерьме. То, что доктор прописал.

Но не все так плохо. Я жива и здорова.

Ну да, я вылетела из универа, и это, несомненно, скверный поворот в моей жизни. Годы учебы прошли впустую, а плата за обучение непомерно велика для осознания только лишь того, что никакой подушки безопасности нет. Это уже не школьные проблемки, а чертовы реалии жизни.

Ты очень скоро поймешь, что ничего в этой жизни не дается даром. Железный голос и ледяной взгляд отца. Он придет в бешенство, когда узнает. Эмбер Гиллз, никчемная дочь, запятнавшая безупречную репутацию знаменитых архитекторов Ванкувера. Родители точно меня прикончат.

Мне не нужно было поддаваться их уговорам поступать на эту специальность. Поначалу я не хотела себе признаваться, но, если честно, я всегда ненавидела эту архитектуру. Зачем лезть из кожи вон, лишь бы идти по стопам суперизвестных родителей, ведь и так понятно, что я – полное разочарование? Эта дурацкая учеба была для меня сплошным самоистязанием. Я все равно никогда не оправдаю ожиданий моих родителей. Я это уже не раз доказывала. У меня нет таланта, во всяком случае, в этом деле. А в каком есть – пока для меня загадка.

Джеймс крепко сжал в пальцах мои волосы у корней. Так, что сладкая боль пробежала по синапсам, на краткий, но восхитительный миг прерывая ход моих мыслей. Но на следующем вдохе они обрушиваются на меня с новой силой.

Исключили. И что теперь? Эта каторга позади. На самом деле ситуация сыграла мне на руку. Хотя в принципе мне все равно. Плевать. Может, это знак. Избавление. Сама я никогда не осмелилась бы бросить. Иногда даже лучше, что решение принято за тебя. И это как раз тот случай.

– Дорогая, что случилось? – Этот акцент, с каким он произносит до смешного милые слова. Слышу, но я где-то далеко. – Ты как будто не здесь.

– Так сделай что-нибудь! – Я немного отстранилась, чтобы посмотреть ему в лицо. Разводы от моей темно-красной помады обрамляли его и без того чувственный рот. Джеймс втянул немного воздуха, пока я скользила взглядом дальше. По его губам, по бледной коже, слегка порозовевшей от возбуждения. Его светлые глаза сверкали с вожделением хищника, рассматривающего свою добычу. Я ждала, когда и в моей груди разгорится желание. Но сегодня оно отсутствовало.

Джеймс притянул меня к себе, я обвила руками его шею и прижалась плотнее. Почувствовав его руки на своих ягодицах, я позволила схватить себя еще крепче. Целуясь, я терлась об него, и его стоны тонули во мне. Джеймса била дрожь.

Его возбуждение не заводило меня, я зависала в своих мыслях, во всем этом проклятом дерьме, напрочь испортившим сегодняшний вечер. Хотелось забыться, а не чувствовать себя как зверь в клетке. Совершенно не хотелось думать, чем чревато для меня исключение из универа. От этого болела голова. Тревожное предчувствие объяснений с родителями вызывало парализующие приступы тошноты.

Хотелось забить на все, но мысли разрешения не спрашивали. Да, я сама виновата, что вылетела, но разве не этого я хотела? Придется немного поплакать, сообщая отцу эту новость, сделать вид, что я с болью переживаю горечь поражения, лишь бы он не подливал масла в огонь.

А поставив родителей в известность, я смогу делать что хочу. Буду искать работу, возможно, путешествовать, пробовать и выбирать, что мне нравится. Если повезет, может, даже обнаружу у себя какой-нибудь талант, и тогда спокойно подумаю, как счастливо я могла бы прожить жизнь.

Джеймса качнуло немного в сторону, должно быть, его задел кто-то из толпы. По инерции меня тоже зашатало. Под воздействием алкоголя я становилась неповоротливой и плохо соображала. В какой-то момент показалось, что мы вот-вот рухнем, но тела танцующих все же удержали нас на ногах.

Черт, Гиллз, соберись! Я уже слишком пьяна, но мне ни в коем случае нельзя терять контроль над собой.

Безумный взгляд Джеймса на мгновение вызвал во мне проблеск зарождающегося желания.

Вот оно, я все еще могу! Пусть я по уши в дерьме, секс – мое спасение. Мне иногда кажется, что секс – то единственное, что у меня получается действительно хорошо. Прямо сейчас, пусть всего на пять минут, только бы забыться.

– Пойдем. – Джеймс схватил меня за руку, и стон облегчения почти вырвался из моей груди. Я кивнула, и что-то темное вспыхнуло в его глазах.

Ни на секунду не прерывая касания рук и тел, мы протискивались сквозь волнообразную толпу двигающихся в такт музыке людей. Я мастерски проигнорировала грязные взгляды в тамбуре мужского туалета, прежде чем затащить Джеймса в одну из кабинок. Тусклый свет и воздух здесь не лучше, чем в самом клубе. Подошвы прилипали к полу, я старалась не смотреть вниз и не обращать внимания на чавкающие звуки при каждом нашем шаге.

Стон Джеймса, когда мы рухнули на стенку кабинки, добил меня. Хотелось сорвать с него чертову рубашку, чувствовать под пальцами мускулистость плеч, а на себе – силу его татуированных рук.

Именно то, что мне нужно! Джеймс забрался под подол моего платья, и, как всегда это бывало, осязание кожей живых теплых рук заставило мои мысли остановиться. Эти прикосновения были сродни наркотику – единственный способ по-настоящему ни о чем не думать. И чем незнакомее партнер, тем лучше.

Бурные поцелуи один за другим, мне едва хватало воздуха. Я сильнее прижалась тазом, так, что Джеймс всем телом задрожал подо мной. Его рука на моем затылке подталкивала меня ближе, и когда он снова застонал, я отстранилась.

– Дьяволица, – прохрипел он с горячим британским акцентом. Это нечестно: он заведен сегодня в разы сильнее, чем я, а ведь мне это гораздо нужнее. Не сводя с него глаз, я расположила его ладони так, чтобы было сразу понятно, чего я от него хочу.

– А теперь докажи, что то, что о вас, британцах, говорят, – чистая правда.

– Что же о нас говорят? – с трудом выдохнул он.

– Что вы любую женщину до кровавого оргазма способны довести. – Я еще глубже заглянула в его глаза и почувствовала, как на долю секунду хватка ослабла.

Сдавленное рычание вырвалось из его горла, схватив крепче, он притянул и приподнял меня. Прерывисто дыша, я обвила ногами его талию и уперлась коленями в стену. Пальцами я чувствовала, как играют напряженные мышцы. Поцелуи становились все неистовее, захват рук на моих бедрах – еще мощнее. Я чувствовала его тело, его губы, пытаясь отключиться. Забыть и забыться.

Но ничего не помогало. Ни его руки под моим платьем, ни мои пальцы на молнии его джинсов. Жесткий и быстрый акт. Проглотив боль, я ждала, когда она утихнет, когда все отойдет на второй план.

Я просто прикрыла веки, пока Джеймс кончал. И даже не думала притворяться. Зачем? Я уже достаточно унижена. Тем, как живу, как строю свою жизнь и какие бездарные решения принимаю.

Я вдыхала запах алкоголя, пота и дорогого парфюма, пока голова Джеймса на мгновение опустилась мне на плечо. Неукротимая и жгучая ярость закипала во мне и была готова вырваться наружу. Хотелось кричать, но я сдержалась. Молчаливую ярость от обиды на себя, на отца и мать, на Томаса, на весь этот проклятый элитный вертеп. И даже секс стал ни на что не годен – вечер как был дерьмовым, так и остался.

* * *

Надо еще выпить. Алкоголь – единственно верное решение проблемы. Я просто еще недостаточно пьяна, чтобы вечер удался. Долой трезвые мысли – топить их в спиртном. Пара крепких шотов, прежде чем мы сядем в такси, и вперед – прямо в спальню к Джеймсу, где у него будет еще один шанс меня утешить.

– Два двойных «Хендрикса» и большой стакан воды, – проорала я бармену, пока Джеймс усаживался на стул у барной стойки. Его нахально миловидное лицо еще покрыто румянцем. Этот козел мне еще кое-что должен, и, если потребуется, я собственноручно волью в него стакан воды, чтобы он смог как следует дать реванш. – И счет, пожалуйста!

Я протянула кредитную карту. Бармен взял ее и через стойку подвинул нам стаканы.

– Это тебе, дорогой. – Я подтолкнула Джеймсу стакан воды и, прежде чем он открыл рот, чтобы возразить, убедительно на него посмотрела. – Иначе потом пожалеешь, поверь мне.

Я взяла свой стакан с джином и сделала первый глоток.

Некоторое движение, едва заметное краем глаза, заставило меня повернуть голову. Я с удовлетворением отметила, как все вокруг окутывает легкий туман. Становится менее значимым и приглушенным. Так-то лучше.

– Простите, мэм, но карта не работает. – Бармен, слегка напрягшись, вернул мне кредитную карту.

– О’кей… – Черт! Раньше она отлично справлялась со своей задачей. – Могу я заплатить наличными?

– Конечно. – Бармен протянул мне счет, сердце подпрыгнуло и остановилось на мгновение, когда я увидела трехзначную сумму. Блин, у меня с собой не так много денег. Расплачиваясь картой в дорогих забегаловках типа «Эверли», я напрочь забыла реальную стоимость выпивки.

– Давай я оплачу, – предложил Джеймс, но я, игнорируя его реплику, продолжала рыться в своем портмоне.

– Попробуем эту. – Я с уверенным видом протянула бармену кредитную карту для, так сказать, «экстренных случаев». Отец, конечно, будет не в восторге, если увидит, какие суммы я оставляю в ночных клубах. Любые мои расходы, и не только с кредитки, в конечном итоге оплачиваются им, так что, если он захочет, то с легкостью узнает, на что я трачу его деньги. Но их у него достаточно и даже в избытке, чтоб париться на этот счет.

Остаток джина в стакане я выпила залпом, но алкоголь так и не смог заглушить беспокойство в моей душе. Только когда Джеймс накрыл своей ладонью мою, я заметила, что нервно барабаню накрашенными красным лаком ногтями по столешнице. Я замерла, а рука Джеймса скользнула вверх к плечу. Он уже почти допил воду, а я раздумывала, не пригубить ли его джин. Мне определенно это нужнее.

– Извините, но здесь платеж тоже отклонен.

Я уставилась на бармена, жар ударил мне в лицо. Реакция, обычно мне не свойственная. Я никогда не краснела, обычно для меня не существует причин для смущения, но вот неспособность оплатить выпивку – однозначно повод.

– Не проблема, возьми мою, – невнятный лепет Джеймса прозвучал сродни звонким пощечинам. Совершенно обездвиженная, я смотрела, как бармен берет его банковскую карту.

– Может быть, аппарат не в порядке, – предположил он. Я неуверенно кивнула, наблюдая, как бармен за стойкой вставляет карту в устройство и спустя пару секунд протягивает его для подтверждения платежа.

У меня кровь схлынула с лица. Это был всего лишь счет, оплаченный парнем, которого я подцепила сегодня вечером. Но для меня это имело совсем другое значение. Окончательную потерю контроля. Дисбаланс сил между нами в эти секунды сковал горло мертвой хваткой. Все, что я хотела бы навсегда забыть, возвращается.

Я никогда не разрешала парням за меня платить. Ни за выпивку, ни за такси до дома. Я ничего не была им должна. Никому, черт возьми, и никогда.

А тут разом с точностью до наоборот.

– Я верну тебе, когда выйдем, сниму в банкомате…

– Расслабься, детка, – рука Джеймса оказалась на моем бедре. Несколько минут назад я только этого и хотела, но теперь желчь подступила к горлу. Пока его ладони скользили по моим полупрозрачным колготкам под черным бархатным платьем, все во мне кричало, хотелось оттолкнуть его руку. – Это же просто обмен. Ты можешь вернуть долг другим способом.

На какое-то время я потерял дар речи. Ждала, что он рассмеется и обратит свои слова в шутку. Чтобы это не звучало как само собой разумеющееся. Но ничего подобного. Наоборот. Его глаза вызывающе вспыхнули, а у меня в голове выбило предохранитель.

Мне даже не нужно было отталкивать его руку, он сам ее отдернул, когда я потянулась за его бокалом с джином. Все его содержимое через мгновение стекало с лица Джеймса.

– Ты в своем уме? – заорал он, оправившись от первой секунды шока. Все вокруг развернулись в нашу сторону, бармен остолбенел, казалось, на бесконечно долгий миг общее внимание всего клуба было приковано к нам. Внутри меня всю трясло, соскальзывая с барного стула, я собрала в кулак остатки самообладания, чтобы не показать этого.

– Я заплатил за обоих!

Вслед за джином громкой пощечиной последовал удар моей правой ладонью. Толпа вокруг почти синхронно втянула воздух. Красный отпечаток красовался на лице Джеймса, он уставился на меня, словно не мог поверить в происходящее.

– В следующий раз не смей так разговаривать с женщиной, – прошипела я ему в лицо так близко, что резкий запах алкоголя ударил мне в нос. Он был им насквозь пропитан, так, что уже красный белок окаймлял светлую роговицу его глаз. – И я лично позабочусь, чтоб ты попал в ад.

Схватив сумку, я развернулась и пошла вон, оставляя позади себя приглушенные голоса и косые взгляды толпы. Но фраза Джеймса все же догнала меня, хоть я почти бежала.

– Грязная шлюха.

Быстрее, еще быстрее.

Заносчивая сука. Тебя волнуют только деньги, только бы получить желаемое. И упаси бог, если что пойдет не так, вот тогда маленькая папина дочка покажет свое истинное лицо.

Стоп, это должно прекратиться! Даже спустя много лет проклятый голос в моей голове казался слишком громким.

Должно быть, алкоголь обострил мои чувства, иначе я никак не могла объяснить себе, почему я как ненормальная выскочила на темную улицу перед «Эверли», не глядя по сторонам.

– Иди к черту, чувак, оставь меня в покое!.. – Мне хотелось рвать на себе волосы, заглушить болью чувства. Но это не помогало.

Светло-карие глаза, гладко выбритые щеки. Всегда аккуратно выглаженная рубашка – мечта любой тещи. Он был идеален, а я – единственная, кому известно, насколько все может быть отвратительным за безупречным фасадом.

Не будь смешной, тебе все равно никто не поверит. Посмотри на себя. Кто захочет воспринимать тебя всерьез?

Может, сейчас я и перегнула. И все испортила. Меня, черт возьми, не только выперли из универа, а я даже банальным сексом не смогла прогнать эти мысли, мое дерьмовое прошлое снова преследует меня.

Слегка покачиваясь, я шла по неровному тротуару. Двойной джин под конец – это все же немного самонадеянно. Огоньки плыли перед глазами, картинка складывалась с задержкой. Алкоголь истончил кожные покровы, оголил мои нервные окончания. Но, черт возьми, я должна была помнить, кто я такая.

Я никогда не парилась из-за парней, даже если они были подонками. Мерзавцами, разрушающими мою жизнь. И уж точно не буду страдать из-за того, что меня выгнали с архитектурного, который и так ничего для меня не значил.

Все эти годы только одно не давало мне покоя. Страх снова испытать это ужасное чувство потери контроля, стоит лишь на секунду расслабиться в ложном чувстве безопасности.

Глава 3

– Эмбер, вот так чудо!

Я с раздражением прикрыла глаза. Голова раскалывалась с похмелья и была совершенно не в состоянии воспринимать пассивно-агрессивный тон, каким мой отец обычно разговаривал со мной по телефону. Фоном шелестела бумага, были слышны приглушенные голоса и позвякивание кофейных чашек. Я уверена на сто процентов, он точно был еще на работе. В семье Гиллз рабочий день до шести вечера считался хорошим тоном. Или же хитроумной тактикой моих родителей не просиживать вместе вечера на диване, а проводить порознь, каждый в своем кабинете.

– Какая честь! Чем обязан?

Положить трубку. Немедля. Хотелось сделать это прямо сейчас. После каждого звонка родителям я вспоминала, почему так намеренно избегаю контакта с ними.

– Не хотела тебя беспокоить… – Я намеренно включила дурочку, так как знала, что это доводит отца до белого каления. Потому что Гиллзам, видите ли, не пристало вести себя по-идиотски. – Я хотела узнать номер телефона нашего банковского консультанта. Похоже, с моими картами что-то не так.

Отец коротко рассмеялся. И в этот момент я должна была уже понять. Но какая-то ничтожная часть меня все еще надеялась, что у отца есть что-то наподобие сердца. Голоса в трубке постепенно пропали, он, видимо, вышел из бюро. Джонатан Гиллз не вел личных бесед при сотрудниках. Я услышала приглушенный стук захлопывающейся двери кабинета.

– Думаю, он не сможет тебе помочь, – ответил отец, а я закатила глаза. – Во всяком случае, пока я не разблокирую твои карты.

Мне потребовалось целых три секунды, чтобы понять значение его слов. Я открыла рот, но с моих губ сорвался только истерический смех.

– Очень смешно, правда.

– Честно говоря, я надеялся на твой здравый смысл, Эмбер.

Резкость в голосе отца и понимание происходящего парализовали меня. Не может быть, чтобы он… Нет, это абсолютно невозможно. Ни он, ни мать не могут знать о моем отчислении. Да, мой отец – профессор архитектуры в Университете Британской Колумбии в Ванкувере. Но слухи не распространяются так быстро! Это не школа, где родителей письменно информируют об успеваемости детей. Я взрослая и самостоятельная личность.

Я судорожно сглотнула. Ведь так же?..

– Может, объяснишь мне уже, в чем дело, – прошипела я в трубку. Отец усмехнулся, и у меня вспотели ладони.

– Довольно грустно, что ты позоришь нашу семью, не сдав такой смешной предмет, как строительное право, но почему я должен узнавать это за ланчем с Генриеттой Галлахер?! В присутствии моих близких коллег и важного заказчика. Ты хоть представляешь, в каком свете нас выставляешь?