Шесть алых журавлей

В мои основные обязанности входило приготовление супа – именно благодаря ему госпожа Дайнань до сих пор не выставила меня за дверь. Он привлекал много посетителей.

Рецепт придумала мама. Она умерла, когда мне было три года, но я на всю жизнь запомнила тепло и вкус ее супа. А еще как вылавливала из котелка куски мяса и вынимала рыбьи хребты. Или нанизывала на ложку луковые кольца и наслаждалась хрустом редиса и ярко-оранжевой моркови. Но больше всего мне запомнились ее песенки, которые она сочиняла, пока мы трудились на кухне.

Тяннари жила у моря,И разводила огонь для котла и ложки.Варись, варись, суп для гладкой кожи.Тушись, тушись, рагу для густых волос.А что она делала для счастливой улыбки?Пироги, пироги, со сладкими бобамии сахарным тростником!

После маминой смерти я продолжала наведываться на кухню, чтобы помочь поварам сварить ее суп. Это единственное блюдо, которое мне разрешали готовить – и то, вероятно, из жалости, – зато я набила на нем руку. Братья просили о супе всякий раз, когда плохо себя чувствовали, и хоть они сильные, крепкие и редко болели, их было шестеро. Их уязвленное эго и поцарапанные коленки служили мне поводом отточить мамин рецепт.

Во время готовки я чувствовала себя ближе к ней – и счастливой. Почти. Хотя о чем еще можно нынче просить? Только тогда я забывала о проклятом горшочке на голове и о проклятье, лишившем меня голоса. Или о том, что мои братья находились непонятно где, запертые в теле журавлей, потерянные для меня.

Кроме того, когда я не готовила, на кухню заступала госпожа Дайнань. Ее стряпня была на вкус как бумага – безвкусная и практически несъедобная. Она бы подала и ослиный навоз, если бы это сберегло ей деньги, но в основном владелица таверны повторно кипятила остатки костей с полусгнившими овощами и, как я подозревала, помоями.

Естественно, она пришла в ярость, увидев, что я не скупясь добавляла морковь в суп и заправляла рис рыбным бульоном. Но рыбаки отметили, что ее еда стала вкуснее, рис – рассыпчатым вместо переваренного, а овощи хрустели на зубах и освежали дыхание. Ее дело процветало, и госпожа Дайнань перестала читать мне нотации о том, что я выбрасываю ее продукты на ветер. Вместо этого она подняла цены.

Она мне не нравилась, но, полагаю, одинокой вдове нелегко управлять целой таверной. Ее тяготы отражались в глубоких морщинах на лице, из-за которых она выглядела намного старше своего возраста. Госпожа Дайнань не отличалась добротой, но все равно по-своему защищала меня – по крайней мере, от своих посетителей.

Я вышла из кухни, и какой-то солдат схватил меня за юбку и притянул к себе.

– Ну-ка, и что тут у нас скрывается под этим горшком?

Я помахала метлой у него перед лицом. «Не трогай меня!»

– Ах ты… – он сердито встал, но от выпитого не смог удержать равновесия и покачнулся. Затем попытался плеснуть в меня вином, но промахнулся. – Демон! Демон!

– Оставь ее в покое, – подала голос госпожа Дайнань. – Моя прошлая девчонка и то была больше похожа на демона, чем эта мелкая креветка. Она глуповата, но зато умеет готовить. Тебе же понравился твой суп, не так ли?

– Тогда зачем этот горшок? – спросил солдат заплетающимся языком.

– Она просто уродливая, – ответил господин Насава. – Такая страшила, что мать приклеила горшок к ее голове, чтобы уберечь нас от этого безобразия.

Все рассмеялись, а я перестала подметать пол и гневно воззрилась на них. Перед глазами все расплывалось от злости. Это сделала мачеха, а не моя мать! Мне было тошно от одной мысли, что это чудовище Райкама по-прежнему замужем за моим отцом, по-прежнему почтенная супруга императора. Мои ногти впились в деревянную рукоятку.

В последнее время такие солдаты все чаще наведывались в таверну. Пьяные и воинственные, они путешествовали через Тяньи, направляясь защищать Север. Каждый раз, когда приходил новенький, меня охватывала тревога. Боги, лишь бы отец не готовил нас к войне…

Будто почувствовав, что я отвлеклась от дела, госпожа Дайнань резко обернулась и погрозила мне костлявым пальцем.

– Хватит подслушивать, Лина! – рявкнула она. – У нас заканчиваются дрова, так что принеси-ка еще.

Я взяла плащ у двери и променяла метлу на топор.

Не переставая злиться, встала перед ближайшей поленницей. Раньше я быстро утомлялась, топор был таким тяжелым, что приходилось поднимать его обеими руками. Теперь же я с легкостью держала его в одной.

С каждым ударом мой гнев частично испарялся.

Вряд ли Райкама случайно закинула меня в самую изолированную часть Кияты, откуда невозможно вернуться домой.

Интересно, она всегда использовала магию, чтобы помыкать нами? Так она обольстила отца и заставила жениться на ней? На чужой-то женщине, с далеких земель, без денег и титула…

Мне, конечно, хотелось в это верить, но в глубине души я знала, что это неправда.

Я бы заметила, что ее глаза меняли цвет при использовании магии – становились желтыми, как хризантемы, цветущие летом в наших садах. Я бы заметила камень в ее сердце, мерцавший как обсидиан в лунном свете.

И уж точно заметила бы ее лицо – то, настоящее. Шероховатое, отвратительное, с белыми чешуйками… как у змеи.

Ветер насмешливо хлестал меня по горшочку на голове. Я ничего не могла сделать. Меня заперли здесь одну, без голоса, без лица и без магии.

Я сотню раз пробовала озеленить засохшую траву или сделать гнилые мандарины, купленные на рынке госпожой Дайнань, снова упругими и сочными. Пробовала сложить птичек, рыбок и обезьянок из всего, что попадалось под руку, и затем оживить их. Когда-то это было так просто… от меня требовалось только одно слово, мысль, желание. Каждый день я предпринимала новые попытки, отказываясь сдаваться.

Но моя магия исчезла. Стала не более чем сном.

Я замахнулась в последний раз, и полено со стоном треснуло пополам, разлетаясь в разные стороны. Затем отошла и вытерла пот со лба.

Может, решение кроется не в магии. Может, есть другой способ.

Я подняла топор, чтобы нарубить следующую партию дров, и собралась с силами.

Я свернулась калачиком на соломенной койке, Кики устроилась на сгибе моей руки. Каждую ночь мне снились братья: Андахай, Бэнкай, Рэйдзи, Вандэй, Ётан и Хасё. Шесть журавлей с алыми «коронами».

Иногда я звала их, и они один за другим падали с неба в багряном вихре – со змеиными укусами на шеях, покрытых черным оперением. Тогда я просыпалась в холодном поту, содрогаясь всем телом. Порой снилось, что они искали меня, пролетая над незнакомыми землями. Эти сны обладали удивительной четкостью, и я молилась, чтобы они были видениями. Чтобы мои братья были живы, в безопасности, и не забыли, кто они… или я.

Сегодня мне приснилась Райкама.

Деревья в нашем саду озолотились, их листья опалил красный румянец.

День за днем мои братья прилетали ко дворцу и издавали пронзительные крики, отдаленно напоминавшие мое имя.

«Сиори! Сиори!»

Убивать журавлей на императорской территории было незаконно, но солдат так встревожили их ежедневные визиты, что они начали закидывать птиц камнями, когда те пытались приземлиться в саду. Однако мои братья оставались непоколебимыми.

Наконец одним днем их крики стали настолько громкими, что отец решил сам взглянуть на шестерых журавлей, парящих над его дворцом.

– Странно, – задумчиво произнес он. – Обычно журавли прилетают только зимой. Ну-ка, взгляни. – К нему присоединилась мачеха. – Они отличаются от обычных птиц.

– Разве? Дорогой, ты научился различать птичьи лица?

– Нет, – отец грустно посмеялся. – Но их глаза… они выглядят как человеческие. Такие печальные. Кажется, будто я видел их раньше…

Мачеха напряглась.

– Они становятся агрессивными. Самый крупный напал сегодня на гвардейца, еще один залетел ко мне в сад. Эти журавли дикие. Если они снова появятся, прикажи гвардейцам их застрелить.

Прежде чем отец успел возразить, в глазах мачехи замерцали крупицы золота, и его лицо лишилось всякого выражения. Он кивнул, будто думая: «Разумеется, ты совершенно права».

Когда братья снова прилетели искать меня, Райкама и их заставила все забыть.

– Летите на юг. Забудьте о сестре и присоединитесь к другим журавлям.

«Нет! – хотелось мне закричать. – Не слушайте ее!»

Но журавли улетели. Что их спугнуло – чары мачехи или стрелки, – я не знала.

Я проснулась с мокрой спиной и затекшими ногами от нервных рывков во сне. Но мой разум еще никогда не был таким ясным, будто наконец пробил пелену страха, навеянного Райкамой, и отточил мою печаль в стальную отвагу.

Я достаточно здесь просидела. Прошло время мачехе поплатиться за содеянное. Пришло время найти моих братьев.

Глава десятая

Я обнаружила госпожу Дайнань на кухне. Она разбавляла водой рисовое вино и скидывала объедки в овощное рагу, приготовленное мной на ужин.

– В чем дело, Лина? – нетерпеливо поинтересовалась она.

Вчерашний кошмар придал мне храбрости. Я протянула руку, намекая на деньги.

– И хватает же наглости! – фыркнула госпожа Дайнань. – С чего бы мне платить воровке?

Я продолжала настойчиво тянуть руку. Я пробыла здесь два месяца и за это время заработала больше, чем стоила ее лодка для ловли креветок. И мы обе это знали.

В голову полетела ручка от метлы. Я успела уклониться, но удар все равно пришелся по плечу.

Ключицу пронзила боль, и я поджала губы, чтобы сдержать крик. Издать ненароком хоть малейший звук было намного страшнее, чем удары госпожи Дайнань.

– Думаешь, тебя примет кто-то другой? Воровку-то? – она усмехнулась. – Может, продать тебя в бордель… Хотя кто на тебя соблазнится с этой нелепой штукой на голове?

Я сжала кулаки, чтобы не сделать ничего опрометчивого. «Нужно просто еще немного потерпеть», – успокаивала я себя, впиваясь ногтями в ладони.

– Да и зачем тебе деньги? У тебя нет ни дома, ни семьи, – госпожа Дайнань шумно захлопнула ставни на окнах. – А теперь выметайся, пока я не…

Ее тираду прервал топот копыт. У двери в таверну заржала лошадь.

Фыркнув и поправив воротник, госпожа Дайнань вышла поприветствовать нового посетителя. Через пару минут она согнулась в низком поклоне, ее руки задрожали, голос подобострастно поднялся до неслыханных высот.

– О, добро пожаловать, сэр!

В таверну вошел императорский страж.

У меня перехватило дыхание. Я быстро схватила метлу, делая вид, что подметаю, и как бы невзначай подвинулась ближе, чтобы подслушать их разговор.

Так уж исторически сложилось, что стражи были своего рода рыцарями, обученными сражаться с демонами, и в прошлом помогали богам загнать их в Святые незыблемые горы. Но теперь, когда угроза якобы была устранена, стражи защищали императорскую семью и поддерживали порядок на доверенных им территориях. Некоторые тренировались всю жизнь, чтобы удостоиться этой чести; таким способом бедняки могли изменить свою жизнь.

Этот страж был молод, однако все равно, вероятно, получал не меньше десяти золотых маканов в год. Достаточно, чтобы иметь при себе парочку сребреников.

«Сиори, да что с тобой такое? – отругала я себя. – Подумываешь о том, чтобы обокрасть стража?!»

– Лина! – крикнула госпожа Дайнань. – Где твои манеры? Живо принеси нашему гостю порцию твоего вкуснейшего супа. И чашку чая!

Я поспешила исполнять приказ. По моем возвращении страж уже сидел за угловым столиком у окна, подальше от других посетителей.

Он не снимал шлем и доспехи, но даже будь он в лохмотьях, я бы все равно узнала в нем императорского стража. Вид у него был соответствующий: прямая осанка, гордо расправленные плечи, высеченные годами изнурительных тренировок, серьезный взгляд без намека на лукавство и озорство. Я повидала таких тысячу.

– Вы из Иро или из крепости в Тадзэни? – поинтересовалась госпожа Дайнань несвойственным ей учтивым тоном, демонстративно складывая на столе горячее полотенце для рук. – Там собралось много солдат, что, конечно, хорошо для торговли, но плохо для Кияты, как я полагаю.

– Я просто проезжал мимо.

Краткий ответ намекал на то, что он желал, чтобы его оставили в покое. Но госпожа Дайнань не унималась:

– Значит, направляетесь домой?

– Император ищет своих детей, – выдавил из себя страж. Особой болтливостью он не отличался. – Меня попросили присоединиться к поискам.

Волосы на моем затылке встали дыбом.

– Ах да, – госпожа Дайнань изобразила сочувствие на лице. – Бедные принцы и принцесса. Что ж, мы их не видели. Вестей нет!

Это, похоже, страж и так знал. Он достал из котомки потрепанную книгу и открыл ее, чтобы избежать дальнейших вопросов от владелицы таверны. Затем кивнул на пустую чашку из-под чая.

– Лина! – рявкнула госпожа Дайнань, прежде чем перейти к другим гостям. – Чаю!

Я быстро налила еще, гадая, что побудило императорского стража искать нас на этом далеком острове. Как ему сказать, кто я на самом деле? Можно ли ему доверять?

Он почти не обращал на меня внимания, полностью сосредоточившись на книге. Пока он похлебывал суп, я заглянула ему за плечо. Оказывается, он вовсе не читал, а листал старые рисунки в альбоме. Рядом с некоторыми из них были какие-то пометки, но я не могла рассмотреть…

– Подглядывать через чужое плечо неприлично, – сказал он, напугав меня.

Затем поставил плошку с супом и поднял взгляд. При виде горшочка на его лице промелькнуло любопытство. Я уже привыкла к подобной реакции и приготовилась к куче вопросов, на которые не могла ответить.

И зря.

– Ты, должно быть, местный повар, – сказал он, кивая на плошку. – Госпожа Дайнань не преувеличивала насчет твоего супа. Он невероятен! Такой ароматный рыбный бульон, и даже редис вкусный!.. Он напоминает мне о доме.

Я кивнула, хотя на самом деле меня мало интересовало его мнение о супе. Мне хотелось узнать, как поживает отец, как давно меня ищут, где сейчас Райкама.

Но больше всего мне хотелось закричать: «Я – принцесса Сиори!» Трясти его за плечи, пока он меня не узнает. Приказать немедленно отвезти меня домой.

Но ничего подобного я не сделала. Только лишь поклонилась и ушла на кухню.

В конце концов, кто поверит, что принцесса Кияты прислуживала в таверне посреди деревни Тяньи? Что она – девчонка с деревянным горшочком на голове? Нищенка, которая не может себе позволить даже гребешок, чтобы расчесать колтуны, или соломенные тапочки, чтобы выйти в поле?

Никто. И тем более этот страж.

«Ты могла бы попросить у него денег, – предложил отчаянный голос в моей голове. – Для него один сребреник – это мелочь. А для тебя – настоящее богатство».

Я бы молила его на коленях, если бы это помогло найти братьев. Даже пожертвовала бы несчастными остатками своей гордости. Но попрошайничество ничего не даст. Госпожа Дайнань увидит и заберет у меня деньги.

«Так ограбь его», – не унимался голос.

Да… Ради того, чтобы найти братьев, я готова на все.

Сумерки тянули время как могли, но все же соизволили прийти. На таверну упали тени, сквозь щели в узких коридорах просачивались золотистые закатные лучи.

Пока все ужинали, я поднялась по скрипящим ступенькам на второй этаж, чтобы помыть полы и заменить свечи в гостевых комнатах.

Покои стража оставила напоследок. Госпожа Дайнань выделила ему лучшую комнату, что, впрочем, почти ничего не значило: всего-то окно с видом на воду, непротекающий чайник и табурет с нормальными, а не шаткими, ножками.

Обычно я оставляла дверь открытой во время уборки, но сегодня заперла ее крепко-накрепко.

Затем, собравшись с духом, принялась обыскивать комнату.

Страж путешествовал налегке. В шкафу оказалось пусто, меч он держал при себе, как, вероятно, и деньги. Но мне много и не нужно было. Ровно столько, чтобы обеспечить себе проезд на юг.

На стойке для одежды висел лук: на вид дорогой, вырезанный из лучшей березы и окрашенный в насыщенный темно-синий цвет. Но я была не настолько глупа, чтобы пытаться продать оружие императорского стража.

А вот его плащ, аккуратно сложенный на койке – совсем другое дело. Увы, он оказался рваным и потрепанным. Едва не вздохнув от раздражения, я порылась по карманам. Пусто.

Я уже была готова сдаться, как вдруг увидела, что страж оставил котомку в темном углу. Довольно неожиданно для мужчины, который проявлял осторожность во всем.

Содержимое котомки подтвердило мои суждения о его характере: бурдюк для воды, медная трутница, моток муслина с тонкой костяной иглой и нитью, запасные шерстяные носки и чрезмерное количество книг о поэзии, классической живописи и истории. А также альбом, с которым я видела его раньше, полный рисунков гор, лодок на реке и маленькой девочки с косичками, держащей кролика. Рисовал он хорошо, но я пришла за маканами, а не наслаждаться его творчеством.

А затем… на самом дне… что-то мягкое…

Это туфля, в которой я была, когда Райкама меня прокляла! Та самая, которую я кинула в небо, когда подумала, что там летели мои братья!

Туфля сильно истрепалась, но я бы везде ее узнала – ярко-розовый шелк, красиво вышитые журавли, пятна от травы и пыльной дороги. Держа в руках эту частицу моего прошлого, я гадала: как страж на нее наткнулся?

Поддавшись любопытству, я копнула глубже. В одном из боковых карманов нашлись два тонких деревянных брусочка, связанные веревкой. Внутри наверняка что-то важное!

Я достала их.

Затем быстро развязала веревку. Между брусками обнаружились остатки свитка. Я недоуменно нахмурилась. Письмо на аландийском?

Я развернула свиток, жалея, что ловила мух на уроках языка. В отличие от Кияты, чьи многочисленные острова и материковая часть объединились еще много-много веков назад, Аланди была великой страной, разделенной на десятки спорных государств. Наши традиции и вероисповедание во многом совпадали, но это не означало, что я могла бегло читать на их языке.

К счастью, послание было простым:

Ваше Превосходительство!

Четыре вдоха – довольно изящное решение проблемы, но, боюсь, в нем больше нет необходимости…

Четыре вдоха? Я нахмурилась. Название яда было мне знакомо. Его рецепт знали только самые опытные наемные убийцы. Он высоко ценился, поскольку даже его запах мог погрузить жертву в глубокий сон. Однако при попадании в организм летальный исход был гарантирован.

Однажды кто-то прислал Райкаме мешочек благовоний, пропитанных четырьмя вдохами, но она сразу же выявила яд, чем заслужила отцовское восхищение.

«У него сладкий аромат, – наставляла она нас с братьями, – как у меда. Наемники всегда пытаются его замаскировать. И всегда используют небольшие дозы, поскольку, если яд вдохнуть, он оставит золотой след на коже, а если выпить, то от него почернеют губы».

Если подумать, не так уж и удивительно, что такая змея, как Райкама, хорошо умела распознавать яды. Если бы мы только знали…

Я вновь сосредоточилась на письме. Середина была вырвана, края бумаги пятнала засохшая кровь, но внизу послания остался еще один фрагмент:

Принцесса и ее братья исчезли из дворца. Я буду ждать вас с Волком на оговоренном месте, чтобы обсудить наш следующий шаг.

По спине пробежал холодок. Кто этот Волк и что ему нужно от меня и моих братьев? Я свернула свиток. Несомненно, это какой-то ужасный план, придуманный с целью навредить моему отцу… и Кияте. Возможно, поэтому Райкама и прокляла нас? Чтобы лишить отца защиты и сделать королевство достаточно уязвимым для атаки?

Что это послание делало у императорского стража?

Свечки в фонариках задрожали. Сперва я подумала, что это Кики вернулась с поисков моих братьев, но затем на лестнице раздались шаги.

Я подскочила. Кинув свиток обратно в котомку, быстро задула свечи и побежала к двери, но было слишком поздно.

К шее прижалась холодная сталь.

Я застыла, узнав стройный силуэт стража на фоне стены.

– Ты! – удивленно воскликнул он. Его голос ожесточился: – Повернись, только медленно.

Я послушалась. Мое сердце лихорадочно забилось в груди. Если он настоящий страж, то его меч достаточно острый, чтобы резать кости. И он имеет полное право меня убить!

Он подхватил свиток, с ходу заметив, что кто-то развязывал веревку, и помахал им у меня перед носом.

– Зачем он тебе?!

Я мужественно встретилась с ним взглядом, крепко поджав губы.

– Дважды спрашивать не стану.

Я ткнула пальцем в горло, намекая, что не могу говорить. Затем протянула ладонь, чтобы объяснить, что искала деньги, и показала рукой волны – «деньги, чтобы покинуть остров».

Страж опустил клинок, на его лице отразилось понимание.

– Я видел, как владелица таверны ударила тебя. Поэтому ты хочешь уйти?

Я кивнула. А он наблюдательный. Благодаря своему молчанию я тоже стала замечать многие детали, на которые не обращала раньше внимания.

– Ясно. – Он спрятал брусочки обратно в котомку. – Хорошо, что я вовремя тебя поймал, – строго произнес мужчина, но уже без былой резкости. – Свиток только привел бы тебя к верной гибели.

Я наклонила голову. «Почему? Что в нем сказано?»

– Как для немой, ты хорошо умеешь доносить свои мысли, – страж закрыл котомку. – Это мое дело, и оно никак тебя не касается.

Я окинула его изучающим взглядом. Несмотря на грубое поведение, он меня не пугал. Страж мог убить меня на месте за то, что я рылась в его вещах, но смилостивился. Из чего я сделала вывод, что письмо предназначалось не для его глаз. Он сказал госпоже Дайнань, что искал императорских детей. Должно быть, свиток случайно попал к нему во время поисков.

На языке горела дюжина вопросов. Мне хотелось узнать новости о доме и об отце. Потребовать, чтобы он рассказал все, что ему известно. Но сперва нужно было объяснить, кто я такая.

Подрагивая от ликования, я начала выводить свое имя на ладони. Асмюэново чудо, наконец-то нашелся человек, который умеет читать!

В ушах зашипели невидимые змеи. «Помни, – предупредили они. – Никто тебя не узнает».

Я замерла. Горшочек на моей голове внезапно отяжелел. Даже в такой дали от дома проклятие Райкамы не давало мне спуску.

Шипение прекратилось. Страж снял шлем. Его темные, спутанные, взъерошенные волосы завивались у ушей, на лоб упал одинокий локон. Из-за этого он стал выглядеть менее грозным, будто передо мной стоял не закаленный воин, а усталый путник, которому не мешало бы помыться и побриться.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.