Давид, пастух ставший царем

Жертвоприношение закончилось.

– Наш отец, должно быть, уже беспокоится, – сказал Давид Элиаву, находившемуся рядом. – Мне нужно вернуться.

– Ты не можешь уйти сейчас. Будет праздник, на котором, вероятно, царь сообщит о твоем награждении, – ответил Элиав. – Мы отправили отцу сообщение.

Священник встал напротив Давида. Он коснулся руки Давида.

– Я вижу на тебе Дух Бога, – сказал он и ушел.

В эту ночь царь отмечал победу в большом доме. Давид после омовения пришел по зову царя. Саул находился в центре группы людей, большинство из них Давид уже видел: священник, сыновья Саула, его собственные братья. Лишь только он дошел до середины зала, как Ионафан пошел ему навстречу, раскрыв объятия, обнял его. Начался ужин. Ужин был военный, ягненок на вертеле, жареная птица, суп из зерна и салаты, но это был ужин в честь Давида.

– Этот юноша поразил филистимлян самым страшным оружием – гневом божьим, – сказал царь. – Он доказал, что смелым и храбрым Господь дает силу одолеть самых грозных противников.

Немного растерянный, Давид опустил голову.

– Господь с нами, – произнес священник. И повернулся к Давиду: – Ты давно пользуешься пращой?

– С детства, – ответил Давид. – Это мой отец научил меня искусству обращения с ней. Я пастух и бывает медведь или лев нападает на моих овец и мне приходится вступать в схватку с ними.

Священник протянул ему кусок ягненка на конце своего ножа. Давид понял, какая ему была оказана честь. И все же, несмотря на все почести, он ощущал себя пленником. Он вспомнил обо всех разговорах, о награде от царя и задумался, действительно ли царь отдаст ему свою дочь. Давид сильно в этом сомневался.

– А что ты будешь делать завтра? – спросил его священник.

– Я вернусь пасти овец.

Его братья вскрикнули.

– Разве с тобой плохо обращаются? – спросил Ионафан.

– Я и подумать не могу такое? – ответил Давид. – Ведь Голиаф был один, и вот теперь он мертв. И мне пора возвращаться к моему отцу и пасти овец.

Это всех рассмешило.

– Страна полна Голиафов, – сказал царь. – Нужно, чтобы ты остался с нами. Однажды ты уже ушел от меня, когда был арфистом, больше этого не будет.

Давид кивнул головой; к его облегчению, разговор прервался.

Входные двери открылись, вошел Авнер с сияющим лицом. Руки его посинели от тяжести копья и меча, которые он не выпускал уже много часов, сандалии были забрызганы грязью.

– Царь, мы их прогнали за Гат и Экрон, – объявил он торжественно. – Мы не потеряли ни одного человека.

– Сила Господа не имеет границ, – заметил священник.

– Садись, – сказал Саул, вставая, чтобы принять своего командующего и подать ему чашу с вином.

Весь оставшийся вечер был посвящен кровавым рассказам.

Третья глава

Ионафан

– Тебе уже сказали, где ты будешь спать? – спросил Ионафан, провожая Давида. – Я предлагаю свою компанию сопроводить тебя.

– Я не против вашего присутствия царевич, – ответил Давид.

– Давай немного пройдемся, чтобы рассеялся винный дурман.

Они пошли к выходу из дома. Они стояли во внутреннем дворе, и Давид смотрел на звезды, только сейчас осознавая, что произошло. Он победил Голиафа, и теперь царь приблизит его к себе, его прошлая жизнь окончилась.

– Я подумал… – начал Ионафан и не закончил фразы. Давид даже не повернулся: он чувствовал, что Ионафан обязательно договорит.

– Я подумал, что, может быть, ты – избранник божий.

Давид молчал.

– За один день все изменилось, – задумчиво сказал Ионафан.

Сердце Давида забилось сильнее.

– Эта победа, – продолжил Ионафан, – эта победа была действительно знаком Господа.

Давид слушал теперь внимательно.

– Все изменилось, – настаивал Ионафан. – Ты меня слышишь?

– Каждое твое слово.

– Ты знаешь Самуила, пророка?

– Самуила–судью? Я слышал, как говорили о нем, – осторожно ответил Давид.

– Самуил–пророк сказал, что Бог отвернулся от моего отца.

– Почему?

– Потому что Самуил возненавидел моего отца. Он был судьей но народ потребовал избрать не просто царя а предводителя и они отвергли Самуила и его сыновей. Самуил избрал Саула и постоянно отдавал приказы и повеления от имени Господа. Но он же не первосвященник чтобы говорить от имени Господа. Мой отец прогнал его и тот проклял царя. Ты изменил это.

– Каким образом?

– Твоя победа над Голиафом показала, что тебя направил Господь, что через тебя он примирился с моим отцом.

– Через пастуха?

– Никто в лагере не думает, что ты – пастух. Все думают, что ты – посланник Бога.

– Это всего лишь камень… – сказал Давид с притворным равнодушием.

Он чувствовал зыбкую почву, поскольку понимал насколько опасно обсуждать отношение Саула и Самуила.

– Ты убил его камнем. Но Голиаф унижал нас на протяжении долгого времени. Нам казалось, что это унижение, посланное Богом. Я в твоем возрасте одержал большую победу вместе с моим оруженосцем. Я помню то время и в тебе я вижу себя молодого и смелого.

– Я вернусь к моим баранам, и вы забудете Голиафа.

Ионафан коротко рассмеялся.

– Ты прекрасно знаешь, Давид, что ты уже никуда не вернешься.

– Почему?

– Потому что.

– Потому – что?

– Потому что для царя важно иметь такого благословленного Богом как ты.

Сердце Давида забилось еще сильнее. Значит, он прав: он – пленник!

– У вас в войске несколько тысяч человек. Что изменится из–за отсутствия одного человека? – спросил он.

– Разве ты не видел взгляды воинов сегодня?

– Мне нужно научить вас пользоваться пращой? – попробовал он отшутиться.

– Речь идет не о праще, Давид, даже не о Голиафе.

– Тогда о чем?

– О знамении Бога, который мы ждем.

У Давида закружилась голова. Значит, он является этим божественным знаком? Он, сын Иессея, – посланник Бога?

– У твоих баранов будет другой пастух, Давид. Твое место рядом со мной. Заключим же союз Давид быть всегда рядом как родные братья. И пусть я старше на три десятка лет, но для меня честь стать тебе братом по оружию.

– Я польщен и клянусь, что никогда не осрамлю твое доверие Ионафан.

Начался дождь.

– Я хочу спать, – сказал Давид. – День был длинный.

Они встали. На город уже спустилась тьма. Воздух был свеж, поднялся легкий западный ветер. Давид с облегчением пошел в комнату, которую показал ему Ионафан.

Утром Ионафан принес свою одежду Давиду. Он поспешно оделся и быстро пошел во внутренний двор. Саул встретил их в окружении Авнера и других своих сыновей и начальников.

Когда они появились вдвоем, царь долго и пытливо смотрел на них.

– Я пошлю сначала гонцов, чтобы они предупредили соседние города, – сказал он. И обратился к Давиду: – Я хочу, чтобы ты шел слева от меня с моими военачальниками, мои сыновья – справа.

Четвертая глава

Самуил

Гад один из учеников Самуила посетил своего учителя в Раме. Гад один из не многих знал истинную причину разрыва Саула и Самуила и что Господь пообещал поставить другого царя. Гад знал, что Самуил года два назад посещал Вифлеем и обедал у семьи Иессея. Известие о том, что юноша Давид убил выстрелом из пращи, великана Голиафа уже облетело все племена Израиля. Гад задавался вопросом, что об этом думает Самуил.

Мириам жена Самуила растирала на жерновах муку для приготовления лепешек с медом. Она готовила лепешки, как и все женщины в Израиле и подавала их всегда с медом. Она всегда звала на ужин своих сыновей Иоиля и Авию. Ей было известно о горестной сдержанности Самуила по отношению к сыновьям. Причина была, безусловно, серьезной. Ведь если бы юноши соблюдали Закон Моисея, то не пришлось бы ставить царем Саула. Их порочность стала причиной того, что отец был вынужден передать власть другому.

Она прислушалась, Самуил сидел в доме и разговаривал с Гадом. Возможно, он останется на ужин, в таком случае надо поторопиться замесить тесто.

– Так какое дело привело тебя? – спросил Самуил.

– Иерусалим готовится к большому празднику. Завтра Саул собирается пройти по городу в торжественном шествии.

– А по какому случаю празднество?

– Он одержал большую победу над филистимлянами и гибель великана Голиафа.

– Голиаф мертв? – переспросил Самуил.

– Его убил в поединке молодой пастух по имени Давид, который не состоял на службе царя, но служил ему арфистом. И я кое–что разузнал. Саул велел, чтобы Давид шел справа от Саула.

– Он желает почтить героя, – сказал Самуил. – Голиаф внушал неописуемый ужас в Шефеле. Тот, кто победил его, действительно заслуживает быть отмеченным царем.

– Разумеется, разумеется! – поторопился согласиться Гад. – Наши воины выказывают доблесть и должны показывать пример. Но это не все.

Самуил слушал, наклонив голову.

– Этот Давид, стал оруженосцем Ионафана.

– Мне понятно совершенно все, – сказал он. – Ионафан один из храбрейших воинов. Молодые воины всегда хорошо понимают друг друга. Ты, несомненно, хочешь сказать, что вместо того, чтобы получить в награду дочь Саула, Давид ничего не получил. Так?

Гад не сразу ответил.

– Да, это так, – наконец согласился он.

– Это доказывает только то, что Саул не хочет внуков от Давида, – сказал Самуил. – Я видел этого Давида два года назад когда был в гостях у его отца Иессея но, не могу судить, справедлив Саул или нет. Господь отвернулся от него, его семейная жизнь не занимает меня.

Сбитый с толку, Гад оставался какое–то время безмолвным.

– Но… – начал он. – Давид… я помню про пророчество, что Саул отвергнут Богом, и его дети не унаследуют царство.

– Ну, Гад! Если тебя только это волнует… И ты без осла пришел из Миспы, чтобы сказать мне об этом?

– Мне это показалось важным. Целое войско обожает Давида, он вошел в царскую семью.

Самуил налил себе вино в чашу.

– Послушай. Серьезно. Что ты хотел сказать мне, Гад?

– Что есть такой юноша, слава которого взволновала народ. И что ты должен пойти в Иерусалим на праздник, чтобы посмотреть на него.

– А ты собираешься идти?

– Да.

– Сегодня можешь переночевать у меня, и завтра утром мы отправимся в путь.

После вечерней молитвы они сели ужинать. Трапеза была простой: овощное рагу из чечевицы, лепешки с медом и салат. Самуил говорил мало, словно бережно хранил в себе какую–то тайну. И нарушил тишину только для того, что узнать у своего гостя, не слышал ли он, какого мнения об этих событиях Ахимелех.

– Священник сказал Давиду во время жертвоприношения, что на нем божий дух.

– Ахимелех так и сказал?

– Мне было предано именно так.

– А ты знаешь, почему для праздника был выбран Иерусалим?

– Очевидно, это было решение Саула. Никто не сообщал мне подробностей.

– Иерусалим до сих пор под властью иевусеев и Саул пытается показать свою силу.

Гад вопросительно посмотрел на него, но Самуил молчал.

Самуил встал и отправился на ночь прогуляться, оставив гостя в доме отдыхать.

Они отправились в Иерусалим по ночной темноте, поскольку шествие царь Саул назначил на три часа утра до того как солнце начнет нестерпимо припекать. По пути они видели много людей которые тоже спешили в Иерусалим. Самуил опознал старейшин из ближайших племен и присоединился к ним.

Пройдя через ворота старейшины остались на площади. Самуил не собирался оставаться в городе и из уважения к нему старейшины решили, не расходится.

– Неожиданно видеть тебя, – отважился сказать старейшина рода Эфраим. – Саул должен был послать тебе людей для сопровождения.

Все знали о разногласиях Самуила и Саула и не понимали что он здесь делает.

– Я тоже не думал увидеть вас да еще всех вместе, – сказал Самуил, с легкой усмешкой.

– Мы пришли на торжество по случаю одержанной победы, таких побед не было уже давно, – ответил старейшина, также улыбаясь ему.

– Мы слышали, что Саул нашел себе нового воина по имени Давид и тот лично победил Голиафа, – добавил один из старейшин племени Дан. – Благодаря таким храбрецам мы сможем свободно жить в наших домах.

Самуил задумчиво качнул головой. Все эти уклончивые речи ничего не говорили о странной готовности старейшин прийти на торжество победы Саула и тем более понять мотив присутствия Самуила.

– Я здесь по той же причине, победа одержана большая, направляемая Господом, – сказал он, – и увидеть этого смелого человека. В конце концов, это он одержал победу.

– Войско преследовало филистимлян до Экрона, – заметил другой старейшина.

– Смерть Голиафа от руки Давида дала эту победу, – сказал Самуил.

– Мы придерживаемся такого же мнения, – непринужденно согласился старейшина Эфрона. – И народ такого же мнения. Мы пришли почтить героя.

На площади усилились крики.

Иевусеи и иудеи спорили, кто достоин больше стоять в первых рядах. К трем часам звуки трубы положили конец этим спорам. Первыми пробежали гонцы, кричавшие о прибытии царя Саула. Тысяча копейщиков, шагали колонной держа в руке щит и копье. За ними стрелки и пращники, затем колесницы с начальниками войска. Позади царские колесницы в первой стоял Саул, справа колесница Ионафана, а слева колесница Давида. За ними – Ахитофел и Авнер.

Как только повозка показалась, раздались приветствия:

– Давид! Давид! Наш герой!

Самуил немного наклонился, чтобы лучше разглядеть колесницу. Все за исключением Авнера, были в шлемах и боевых поясах, священники были в белых одеждах и тюрбанах, воины держали в руках копья, наконечники которых ярко сверкали на солнце. Давид – был одет в царские одежды. Он стоял с непокрытой головой, коронованный необычно пышной шевелюрой. Он был молод и красив. Этот большой меч, был самым поразительным проявлением божественной милости. А также ужасная голова у его ног, голова врага всех иудеев. Отсутствие доспехов ставило его в глазах людей значительно выше вооруженных людей. Это ясно указывало на то, что он под защитой Бога.

– Давид! Посланник Божий!

Толпа торопилась за колесницами, толкаясь, они пытались пробиться к герою. Восторженные крики оглашали весь город. А с правой стороны Ионафана не было почти никого, к колесницам Ионафана и Саула никто не стремился и никто не кидал пальмовых ветвей. Самые отважные забирались на ветви деревьев, либо на крыши домов, чтобы стать ближе к колеснице и полюбоваться героем.

Когда кортеж прошел, Самуил повернулся к Анамеилу старейшине Эфрона, которому не скрывал свое удовлетворение. Другие не спеша пили сикеру.

– Вы уже все обсудили? – спросил он, стоя у края террасы.

– Самуил, мы все ожидаем тебя, – ответил один из старейшин. –Мы все готовы поддержать нового воина царя. Он вызвал восхищение народа своим поступком.

– Я все понимаю, – сказал Самуил. – Я верю, что вы искренни, восхваляя его. Он действительно герой и царь этого кортежа.

Самуил был человеком, который не бросал слов на ветер.

– Царь кортежа… – раздельно повторил Анамеил.

Гад, ученик Самуила, склонил голову ожидая высказать свои мысли по поводу Давида.

– Кажется, наш дорогой Гад имеет свое мнение, – заметил старейшина Фалмай.

Гад оживился.

– Говори, Гад, – сказал ему Самуил.

– Я думаю, что наш друг Гад смущен как быстро Давид вошел в круг доверенных лиц Саула?

– Это быстрый взлет, – одобрил Анамеил.

Гад склонил голову, наконец, проникшись спокойствием Самуила.

– Саул может лишить милости любого, кто слишком сильно возвышается, – сказал он. – Но тяжело будет это сделать, если ему покровительствует Ионафан.

Кортеж прошел. Праздничное гуляние заполонило улицы Иерусалима. Иевусеи и иудеи взяли в руки музыкальные орудия, и по всем улицам полилась музыка. Самуил и старейшины спустились на площадь. Торговые палатки не закрывались, щедро продавая угощения. Иерусалим радовался, принимая у себя столь почетных гостей.

В шестом часу Самуил решил вернуться в Раму. Он достаточно увидел, а расспросы старейшин начали раздражать его. Переполненный впечатлениями, он спал крепко в эту ночь. А утром он начал разбирать свои свитки. Он почти закончил рукопись о временах Судей. Однако он решил дополнить рукопись. Сейчас же он достал историю рассказанную Иессеем два года назад.

Он достал новый свиток и начал писать:

«Руфь. В дни, когда управляли судьи, в стране начался голод. Один человек ушёл со своей женой и двумя сыновьями из Вифлеема, что в Иудее, и поселился в Моа́ве. Этого человека звали Элимеле́х, его жену – Ноеми́нь, а двух его сыновей – Махло́н и Хилео́н. Эти люди были эфрафя́нами из Вифлеема, что в Иудее. Они пришли в Моа́в и поселились там».

Пятая глава

Горечь триумфа

Давид оставил меч Голиафа у священников, а голову в центре Иерусалима. На следующий день войско вышло по направлению в Гиву. Начальники войска обсуждали ближайшие планы в связи с таким разгромом филистимлян. Среди сыновей Саула также шли разговоры о ближайших намерениях, поехать в Маханаим к Эшваалу на стрижку овец.

Саул ехал на колеснице во главе группы военных начальников, среди которых был и Авнер. Иногда Малкисуа, Аминадав и Эшваал ускоряли шаг своих мулов, чтобы догнать их, а потом вновь присоединиться к своей группе. Лицо Саула было непроницаемо, даже тогда когда Авнер произнес:

– Самуил был в Иерусалиме.

Другую группу возглавляла колесница Ионафана в которой он сидел рядом с Давидом, рядом шагали оруженосцы и скороходы. Давид казался задумчивым. Ионафан заметил это и начал расспрашивать его. Давид поначалу отмалчивался. Однако Ионафан был упорен и настоял на своем.

– Мне воздали почести больше чем положено, – проговорил Давид.

– Прими, как должное такие моменты редко повторяются, – ответил Ионафан.

Войско входило в Гиву после полудня, стояла сильная духота, и воины, шагая ровным шагом, мечтали поскорее добраться до казармы. Однако, несмотря на это прием был такой же восторженный, как и в Иерусалиме.

Девушки шли, напевая:

– Давид – ужас филистимлян! Давид – меч Господа!

Цветочные венки падали под ноги лошадей колесницы Давида. Саул не смотрел на эти ликования.

– Да здравствует царь Саул! Да здравствует Давид, любимец Господа! Сау́л убил тысячи врагов, А Давид – десятки тысяч!

Саул вошел в дом в сопровождении своих трех сыновей, Авнера и военных начальников. Один Ионафан остался рядом с Давидом, и люди продолжали славить героя. С террасы дома Саула неслись приветственные возгласы. Ахиноам, жена Саула, распоряжалась наполнить водоем с горячей водой, для омовения царя и его сыновей. Это была малая комната для омовения. В соседнем помещении находился большой водоем для омовения но Саул предпочитал именно эту комнату в основном для того чтобы провести разговор с доверенными лицами.

Саул сидел на лавке, а слуга мылил его тело мылом приготовленном из масла и щелочи. Раздеваясь, Авнер созерцал эту сцену, в то время как сыновья царские в свою очередь входили в водоем. Слуги омыли Саула, а затем вытерли его полотенцами. Несмотря на прожитые почти семьдесят лет Саул по–прежнему был еще красив и физически сильным мужчиной.

– Сегодня будет праздничный ужин, – сказал Малкисуа, растирая руки, – И весь город будет пить и славить героя. Может, стоит дать угощения от имени царя, чтобы не забывали кто настоящий здесь правитель?

– Ужин действительно будет, – сказал Саул, – Но выставлять угощение не стоит, воины пришли с богатой добычей и потому наши дары потеряются в изобилии награбленного.

– Нам не нужно там присутствовать.

– Мы придем туда, несмотря ни на что, – ответил Саул. – Отсутствовать на ужине было бы ошибкой. Если не будет царя, то люди начнут слишком сильно славить Давида.

– Почему? – спросил Эшваал. – Ничто не обязывает нас присутствовать на триумфе Давида. Сегодня его день, а завтра никто и не вспомнит, как его зовут.

Авнер спустился в водоем.

– Присутствуя, мы поддержим в народе чувство, что мы разделяем их ликование и что Давид наш герой, – сказал Саул.

– Его итак славят с каждой крыши дома, – произнес Эшваал, когда слуга начал омывать его.

– И долго он будет героем для всех? – спросил Аминадав. – Нельзя же постоянно говорить о Голиафе!

– Так как Давид сейчас герой, – прервал Авнер, – пошлем его воевать. – Он вопросительно взглянул на Саула.

– Хорошее предложение, – пробормотал Саул.

– Он не участвовал в сражении и не руководил войсками, если он справится то мы одолеем филистимлян а если нет то сложит свою голову, – заметил Авнер.

– Да–а, надо хорошенько подумать обо всем, – сказал Саул, который начал одеваться. Его жена прислала слуг с платьем из тонкого льна. Другой слуга наклонился, чтобы завязать сандалии.

– Подумать обо всем? – спросил Авнер, подняв глаза на царя.

– Ты говорил о Самуиле, что он делал в Иерусалиме? – спросил Саул у Авнера.

– Он приехал посмотреть на героя, как и многие другие, – ответил тот.

– Посмотреть… – горько повторил Саул. – Если Самуил приехал посмотреть, то жди беды, каждая моя встреча с ним оканчивалась кровопролитием. – Он встал. – Пойдемте. Ионафану, Давиду и их людям тоже надо освежиться. Для всех здесь не хватит места.

Авнер задумчиво вытер лицо, оделся и вышел последним.

И действительно, зачем Самуил приезжал в Иерусалим.

Шестая глава

Давид и Ионафан

Дождь шел, не переставая, неделю. Все дороги затопило потоками с гор. Все равнины затопило выступившими водами и наполнившимися руслами рек. Брести по этому болоту было невозможно, и потому разведывательный отряд выступил по гористой дорогу Иудее на запад, поскольку по равнинам гостей из Филистии можно было не ждать. Шли, налегке неся поклажу за спиной. Пройдя почти до границы Филистии, объявили отдых.

Вновь полил дождь. Повернули на Гат. Беженцы начали попадаться там и тут, скоро заполонили дороги, всюду слышали: Филистимляне захватили пограничные города и вот–вот передовые разъезды выскочат на дорогу.

Был отдан приказ надеть брони и приготовить оружие. Недалеко от Сохо остановились. Солнце перевалило за полдень. Начальники отряда решали сделать привал или дойти до города. Вперед выслали дозорных.

Филистимляне появились неожиданно и с диким протяжным воем бросились в атаку. Иудеи, взяв щиты и копья бросились навстречу противнику.

В небольшой горной долине копейщики встретились и смешались. В воздухе уже со зловещим посвистом замелькали стрелы. Наарай вырвал лук и, почти не целясь, выпустил шесть стрел в приближающиеся колесницы. Краем глаза он видел как военачальник на колеснице с лучшими воинами ушел на встречу колесницам противника.

В пылу боя никто не заметил, как к филистимлянам подошло подкрепление. Вскоре стало понятно, что окружены, отступать стало поздно. Иудейский отряд, разорвав, истребляли по частям. Наарай видел как военачальник окруженный врагами, метал дротики и стрелы, но вот он упал, и над телом поверженного военачальника началась свалка.

Наарай, бежал в горы, как и многие иудеи, в долине бой сменился добыванием выживших воинов. Несмотря на свистящие стрелы, он смог забраться в расщелину гористого кряжа и уйти от вражеских стрел.

Наарай пришел в себя от холода. Попробовал встать, и поискал свое оружие. Филистимляне уже ушли и можно было спустится вниз и поискать выживших. Но больше всего он хотел предупредить царя, что на Гиву идет большое войско. Скорее всего, они уже близ города.

Царь Газы Бел был очень осторожен всегда, хоть и не труслив. После большого погрома войск в Экроне решил показать Иудеям всю силу филистимскую. Он уже давно возглавлял союз пяти филистимских владетелей, чтобы воевать большими силами. Только вызнав от пленных, что царь в городе, он стремительными переходами, стягивая войска в единый кулак, двинулся к Гиве. Город встретил его пожарами. По приказу военачальников выжигали окрестности. Филистимляне стояли возле города и вели небольшую перестрелку не пытаясь штурмовать хорошо укрепленный город на холме. Царь Бел хорошо понимал, что без осадных орудий и не собранных войск, что ушли в грабеж, не стоило и начинать штурм, можно было увязнуть и попасть в окружение иудейских войск.

Поэтому, постояв три дня под городом, разорив все, что он мог разорить, Бел услышав о подходе войск Израильтян, начал отводить войска.

Царь Саул смотрел на своих советников, он пытался понять, что делать дальше, после столь сокрушительной победы никто не ожидал, что у филистимлян есть ещё силы проводить такие вторжения. Он посмотрел на своего сына Ионафана и вспомнил про Давида, и почему интересно его здесь нет.

– А где же наш герой Давид спросил Ионафана, он же наш герой я бы хотел услышать и его мнение.

– Слуга твой Давид посчитал, что ему нечего делать на этом собрании, – ответил Ионафан.

Саул вновь обвёл всех тревожным взглядом и произнёс:

– Жаль, что герой победы над Экроном не почтил нас своим присутствием, мы сейчас испытали большое поражение, много наших людей погибло, и Гива вновь испытала осаду. Поэтому я хочу услышать, как такое случилось и что можно сделать.