Заяц Ух и день рождения Ду-ду

– Погоди, погоди! – перебил ёжика Ух. – След то, был только один?! Всё время пока ёжик говорил, Ух лежал на спине, задумчиво ковыряясь в зубах сорванной травинкой, а тут вскочил, уселся на колени и вопрошающе уставился на него.

– Да один, но это ещё ничего не означает. Помните, ранее мы говорили, что похититель мог уметь летать, либо скакать по деревьям? Конечно, помним, согласились друзья. Но есть ещё один способ не наследить.

– Это какой же? – поинтересовалась сова.

– Индейское передвижение, след в след!

– Точно! – воскликнул Ух. – И как я мог об этом забыть! Он хлопнул себя по лбу лапой. – Я читал книгу, про индейцев, если не ошибаюсь, автор Фенимор Купер, а называется она «Зверобой». Так вот, индейцы, ходят друг за другом, наступая в следы того кто идёт первым, и создаётся ощущение, что прошёл один индеец, а на самом деле может и десять! И заяц, поднявшись с колен начал демонстрировать, как это происходит. Он изобразил крадущегося индейца, а потом быстро вернулся и стал изображать второго, который так же крадётся и ступает по следам первого.

– Вот как! – радуясь тому, как удачно он всё изобразил, довольный Ух с видом и грациозностью индейца сел на место. Друзья весело засмеялись, а Топ, смотря на зайца из-под полуприкрытых глаз пробормотал:

– Тебе бы ещё трубку мира и перья на голову, и отличный вождь получится!

– А, что? Получится, чем я хуже? – выпятив грудь вперёд, хорохорился заяц. – Где моя скво?!

– Кто-кто? – переспросила Сова?

– Скво, это жена индейца, – надменно произнёс Ух, продолжая дурачиться.

– Ты полностью прав дружище, – улыбнулся Колюньчик, – именно к этой версии я и склоняюсь. Наши похитители шли друг за другом, как индейцы. Это мне стало ясно из того, что, след их был нечётким и вдавлен друг в друга. Ещё, из полученной утром информации, я понял, что двигаются они в сторону реки. Только вот реки, я что-то не наблюдаю.

– Всё верно Колюньчик, – вступил в разговор Ду-ду. – Если мы будем двигаться на север, то неизбежно попадём к реке. Она течёт там уже сотни лет.

– Ну вот, теперь и этот момент прояснился, и он подтверждает правильность нашего направления в преследовании. Так же в процессе контакта, мне было открыто, что нам будет оказана помощь, но вот какая, увы, мне не известно. О том, что в пути их ожидает опасность, ёжик решил умолчать. Он был уверен, что они справятся с любым испытанием. И чтобы не вызывать у друзей лишнюю тревогу, счёл нужным про это не говорить.

– Помощь? Помощь нам не помешала бы, только откуда ей взяться? – всё ещё находясь в полудрёме, пробурчал Топ.

– Ну а кто же всё-таки этот или эти странные похитители? – поинтересовалась Сова.

– Итак, как я уже сказал, укус на огурце дал мне ответ, кто эти таинственные похитители, по крайней мере, один из них – это крокодил. Кто был второй, я не знал, пока не увидел след. Именно след, позволил мне определить, что это два крокодила, двигающиеся по индейски. А раз они используют такой способ передвижения, смею предположить, что подготовка у них довольно сильная. Так двигаться, да ещё, с тяжёлым грузом, да ещё по джунглям, это вам не польку бабочку танцевать. Тут нужен навык оттачиваемый годами.

– Ну, вот, – сонно пробормотал Топ. – Теперь становится ясно, почему они двигаются в сторону реки. Это же крокодилы и им легче всего скрыться по воде.

– Точное предположение, – сказал Колюньчик. – И нам надо торопиться. Потому, что если мы не настигнем их до реки, то потеряем навсегда. Уйдут по воде, и следов не отыщем.

– Тогда в путь, – вскочил медвежонок, мгновенно пробудившись, и ударился лбом, в плод дерева, висевший над его головой. – Ууу ты колбасища! – разозлился Топ. – Была б ты настоящей колбасой, я бы показал тебе как, медведи расправляются с подобными деликатесами! С этими словами Топ оторвал так похожий на колбасу плод и швырнул его в чащу леса. Шмяк, послышалось, как плод во что-то ударился, и тот час среди ветвей, зашевелилось и зашипело нечто огромное.

– Это кто тут кидается, а ну иди сюда шшшш. Ветви раздвинулись и друзья увидели голову громадной змеи. Её стеклянные магнетические глаза внимательно осматривали поляну и находящихся на ней путников. Змея шипела и извивалась, её гигантское тело имело светло жёлтую окраску снизу и коричневую сверху. По всему телу протянулись черные нити, образуя своеобразную ромбовидную сетку. Ещё одна чёрная линия проходила от начала рыла змеи и заканчивалась в районе затылка. В приоткрывшейся пасти виднелись массивные зубы и тонкий раздвоенный язык.

– Вот тебе и пряники от бабушки, произнёс Колюньчик. – Да это ж тигровый питон, одна из самых больших змей в Африке, вот нарвались, так нарвались. Между тем, тело змеи продолжало свешиваться с ветвей дерева и медленно вползать на поляну, казалось, ему не будет ни конца, ни края, настолько огромным оно было. По подсчётам ёжика длина тела составляла не менее двадцати двух метров. Когда питон полностью выполз на поляну, на ней не осталось свободного места, он приблизился к друзьям и поднявшись на три метра прошипел:

– Так кто тут безобразничает? Друзья вскочили и сжались плотнее, приготовившись защищаться. Ёжик мгновенно надел шляпу и схватив тросточку, встал в боевую позу. Он как никто знал, что надо делать при встрече со змеями. Ведь ежи, прославленные охотники, именно на змей. Однако с такими, ему встречаться не приходилось. Колюньчик с одного взгляда определил, что этот питон был взрослым самцом и шутить с ним, не стоило. Но вдруг, Ду-ду вышел вперёд, широко развёл лапы, и улыбаясь во весь рот обрадованно сказал:

– Дядюшка Пи, ты ли это?!

– Ну, положим, ты прав, давненько мне не приходилось слышать, чтобы меня кто-то так называл. Продолжая шипеть, и извиваться произнёс питон. – А ты то, кто будешь? Разбойник, поди какой?

– Да какой я разбойник. Я Ду-ду! Ты помнишь, когда я был маленьким, ты гостил у нас с мамой и папой. Мы тогда жили возле Сахары, а потом когда я подрос, перебрались в эти места.

– Ду-ду шшш, что-то припоминаю, а не ты ли это играл возле речки, и тебя чуть не утащили огромные павианы?

– Точно, а ты меня выручил, заступился! – продолжая улыбаться, подтвердил слонёнок. – Друзья, это же дядя Пи, – сказал Ду-ду, радуясь, что встретил давнего знакомого. – Дядя Пи, это мои друзья, медвежонок Топ, – и он указал на медвежонка, – ёжик Колюньчик, – Колюньчик сделал несколько шагов вперёд и сняв шляпу вежливо поклонился, при этом не сводя взгляда с питона.

– Ёжь говоришшшь, – задумчиво проговорила змея и прищурив глаза жёстко посмотрела в глаза Колюньчику. Ёжик не стушевался и ответил смелым взглядом. – Силённн, медленно в растяжку произнёс питон, отводя взгляд от глаз ёжика.

– А это, Сова, – продолжал Ду-ду. Сова, чётко понимая с кем, имеет дело, легко выпорхнула из-за спины слонёнка, при этом остановилась на безопасном расстоянии от дядюшки Пи, не по рассказам, представляя какой мгновенной реакцией и огромной силой обладают питоны. Однажды ей довелось наблюдать схватку орла с питоном, вот только питон тот был раза в два меньше. К сожалению, для орла всё закончилось печально. И хотя она с детства охотилась на змей, прекрасно понимала, что дядюшка Пи не тот противник, с которым стоит связываться.

– Сова говоришшшь, – вновь прошипел питон, и так же послал ей свой устрашающий взгляд. На что Сова сощурила глаза, и нахохлилась. – А скажи ка мне, что вы тут затеяли ммм? Зачем кидаетесь плодами колбасного дерева? – задал вопрос дядюшка Пи.

– Какого дерева? – прыснул со смеху медвежонок? Колбасного? Вы бы ещё сказали сырного! – продолжал неугомонный Топ и уже смеялся во всю.

– Дядюшка Пи, ты извини нас. Просто мы устали, с утра гонимся за негодяями, вот Топ с досады и не удержался, – вступился за друга Ду-ду.

– За негодяями? Это, за какими? Уж не за теми, ли которые тут недавно останавливались? А что они натворили?

– Они подарки украли, у слонёнка, – сказал всё тот же неугомонный Топ.

– Топ, дай давним знакомым поговорить, – одёрнул друга Колюньчик. – Ты уже наделал дел, позвав к нам дядюшку Пи, теперь как бы чего не случилось, – придвинувшись к медвежонку, тихо пробормотал ёжик.

– А я чего? Я ничего, он же спросил, – так же тихо ответил другу Топ. – И чего это он про какое-то колбасное дерево заливает?

– Он всё правильно говорит, – так же тихо обращаясь к Топу, проговорил ёжик. – Дерево, под которым мы расположились, называется колбасным из-за того, что его плоды выглядят как колбаса. Вырастают они до пятидесяти сантиметров в длину и до двадцати сантиметров в окружности. Дерево растёт в южной части Африки ещё одно его название – Кигелия.

– Ух ты! – удивился заяц, слышавший разговор ёжика с медвежонком. – А может это действительно колбаса и стоит её попробовать?

– А вот этого делать не нужно, пробормотал, чуть-чуть приоткрывая рот Колюньчик, ни на миг не сводя глаз с питона. – Отравишься. Плоды очень ядовиты.

Ду-ду, между тем разговаривал с дядей Пи. Он рассказал ему, что случилось и как он с друзьями преследует похитителей.

– Значит, ты говоришь, они были здесь? А как давно?

– Часа два назад, с того момента, как вы появились, – прошипел дядюшка. – Я с ними не разговаривал, только наблюдал из кустов. Два крокодила. Каждый нёс по большому мешку. Очень крепкие. Посидели минут тридцать, перекусили, потом всё за собой прибрали, спрятали в дупло вон того дерева и ушли.

– Сова! – обернулся Ду-ду к сове. – Посмотри-ка, что там в дупле? И он указал на стоящее невдалеке дерево. Сова подлетела к дуплу и принялась внимательно осматривать, что там лежало. Вернувшись, она доложила:

– Остатки фруктов и всё!

– А торт, торт они не тронули? – запереживал медвежонок.

– Нет, следов торта, я не обнаружила. Медвежонок совсем переставший бояться питона, подбежал дяде Пи, и начал спрашивать:

– А Вы, Вы не видели у них коробку, такая, четырёх ярусная, в ней мой торт был, я его слонёнку на день рождения приготовил.

– Нет не видел, – лениво ответил питон. – Но вам надо торопиться, если хотите их догнать. А мне пора на охоту, я не ел уже два месяца, – и повернувшись дядя Пи направился в чащу джунглей.

– А в какую сторону они направились, – успел спросить слонёнок?

– Туда, – и хвост дядюшки Пи чётко обозначил направление, в котором ушли неизвестные похитители подарков.

– Прощайте, – донеслось до друзей.

– Спасибо тебе дядя Пи! У меня послезавтра день рождения, приглашаю тебя, приходи! Я живу за лесом! – крикнул ему вслед слонёнок.

– Хорошо, может, приду, – донеслось уже из кустов. Вскоре все тело питона покинуло поляну.

– Итак, как мы и предполагали, похитителей двое, – сказал Колюньчик, когда дядюшка Пи скрылся в листве.

– И нам надо торопиться, – подала голос Сова.

– Иначе…, – начал, было, Топ.

– А вот об этом, мы не будем, – закрывая лапой рот своего друга, и останавливая его на полуслове, встрял заяц.

Друзья немного помолчали, каждый думал о своём и никто не хотел думать о том, что будет, если они не нагонят похитителей.

– Ну, чего притихли то? Поезд отправляется, прошу занять места согласно купленным билетам! – тоном, не признающим никаких возражений, заявил Ду-ду и опустился на колени.

– Этого-то я и боялся, – пробормотал медвежонок. – Ещё одной такой скачки могу не выдержать.

– Не ты один! – хохотнул заяц и полез на спину слонёнку усаживаться поудобнее. В отличии от Топа, он был весел, а как же иначе, от такой опасности избавились, питон, да ещё и голодный.

– Делать нечего Топ, надо спешить, – постарался успокоить друга Колюньчик, и принялся карабкаться на слонёнка.

– Эх, – печально вздохнул медвежонок, – была, не была, – подсадил Колюньчика и залез сам. Сова меж тем уцепилась за хвост слонёнка и приготовилась парить. Ду-ду поднялся с колен, и не спеша пошёл через поляну в том направлении, куда ушли похитители.

– Все готовы? – поинтересовался он у друзей. И услышав одобрительные отклики, затрубил в хобот:

– Ду-ду-ду! От таких звуков медвежонка буквально передёрнуло, и ком подкатил к горлу. У него появилось огромное желание покинуть этот набирающий ход, бешеный, локомотив (так Топ про себя прозвал слонёнка). Но было поздно.

– Ой, мамочки, – только и успел пробормотать он. Как паровоз набирает ход, так и слонёнок стал увеличивать, свою скорость. И как паровоз свистит, выпуская пар, так и слонёнок затрубил в свой хобот, стараясь очистить лёгкие от застоялого воздуха и войти в скоростной ритм дыхания. Когда лёгкие дышат с такой скоростью, что весь вдыхаемый ими кислород мгновенно поступает в кровь, придавая силы и уверенность каждому шагу слонёнка. Точно так же, как уголь или электричество придают энергии паровозу. Вскоре Ду-ду нёсся через джунгли, и остановить его не было никакой возможности.

Глава 5. Кто такие похитители, и что произошло с их родителями?

Между тем, похитители подарков, а ими оказались, как и предполагали друзья, два крокодила, не спеша двигались по саванне. Путь их лежал по направлению к реке. Они были подтянутые, мускулистые, и тренированные. Разбоем и воровством Жора и Обжора, так звали похитителей, занимались давно. В детстве, когда они были, как и все, добрыми и отзывчивыми крокодильчиками, в их дом пришла беда. Мама с папой, обожавшие своих малышей, погибли, попав под лопасти водяной мельницы. Случилось это так.

Семья крокодилов мирно жила на реке Лимпопо. У них был свой дом, с огромной столовой, где по утрам, мама крокодил готовила для семьи завтрак, а Жора с Обжорой, проснувшись, умывшись и сделав зарядку, бежали в столовую, где принимались таскать со стола приготовленные для завтрака фрукты. Мама, шутя, ругалась, грозя им, что накажет и оставит без завтрака, но при этом так добро и ласково смотрела, что у крокодильчиков не оставалось ни тени сомнений, никто их и пальцем не тронет. Последним в столовую приходил крокодил папа, выслушивал шутливые жалобы мамы, и делая строгий голос, смеясь грозил указательным пальцем, говоря, что поставит в угол или лишит сладкого на целых пятнадцать минут, что тут же вызывало смех у всей зелёной семьи. Потом он неизменно обнимал маму, нежно поддерживая её за локоток, усаживал за стол, затем садился сам и завтрак начинался. Вечерами после приятного ужина, крокодил папа, любил повозиться в своей мастерской, что-то выпиливая, выстругивая и изобретая, а иной раз садился за печатную машинку и уносился в мир фантазии и творчества. Как правило, это были рассказы или истории о жизни и приключениях. По окончании работы, папа крокодил, неизменно представлял своё творчество на семейный суд. И только в том случае, если произведение получало семейное одобрение, отдавал его в печать местной редакции. Однако бывало и такое, если крокодил папа видел в жизни несправедливость, он тут же писал статью в центральную газету с указанием на происходящее и требованием, эту несправедливость устранить. Местные жители любили крокодила папу и всячески старались выдвигать его на разные важные посты, предлагали ему стать, то главой города, то судьёй, то главным редактором центральной газеты, а однажды попросили занять пост главы реки Лимпопо и всей центральной части Африки. Но он неизменно отказывался, утверждая, что не достоин таких постов, и если каждый на своём месте будет трудиться честно с добротой и любовью, то никакие руководители не понадобятся. Авторитет его был столь высок, что жители Лимпопо всегда стремились спросить у него совета, или просто поинтересоваться, как бы поступил он в той или иной ситуации. И надо сказать, крокодил папа, никому не отказывал. Однако, приходящий к нему за советом, никогда не получал прямого ответа на свою проблему, а каким-то непонятным образом начинал понимать, как нужно поступить, причём додумывался до этого сам. А когда, уходя, благодарил за помощь, в ответ всегда слышал неизменное:

– Ну, что Вы, я ничем Вам не помог. Вы же сами до всего додумались. Таким образом, приходивший за советом, впоследствии начинал понимать, что он и вправду может справляться с трудностями сам, и стремился решать возникающие проблемы самостоятельно. Не забывал папа и про крокодила маму. Он видел, как ей трудно управляться с шалопаями крокодильчиками и одновременно вести хозяйство, поэтому при каждом удобном случае старался помочь своей любимой жене. Нередко можно было застать его в фартуке на кухне, или с тряпкой и пылесосом в гостиной. Крокодил папа смело брался за уборку, стирку и готовку, при этом, умудряясь привлечь к себе в помощники, и крокодильчиков. Крокодил мама, не только держала хозяйство в порядке, воспитывала сорванцов, но и находила время на то, чтобы заниматься собой. Помогала соседкам по хозяйству, и мудро оценивая обстановку, всегда знала, как, когда и что нужно сделать, чтобы всё шло как по маслу. Словно невидимая волшебница, знающая, в какой момент появиться, она возникала перед жителями городка именно тогда, когда это было необходимо, и грозившая было случиться беда, тут же отступала. Однажды, тётушка Кенгуру, отправилась в продуктовый магазин, чтобы приобрести одному из своих кенгурят, новую бутылочку для молока, и случилось так, что малыш, которого она, взяла с собой, потерялся. Тётушка Кенгуру, внимательно следившая за сыном, отвлеклась всего лишь на минуту, она очень заинтересовалась новым видом посудомоечной машины и… выпустила лапку малыша. В то же мгновение малыш исчез. Когда тётушка Кенгуру обнаружила, что малыша нет, ей стало настолько плохо, что она упала в обморок. Посетители магазина переполошились, не зная, что делать, как вдруг, словно фея из волшебного царства, в магазин буквально впорхнула, крокодил мама, и прямиком направилась к тётушке Кенгуру. Подошла, достала из сумочки нашатырный спирт, объясняя при этом окружившим её посетителям, что случайно, выходя из дома, прихватила с собой это средство, сама не зная зачем, и открыв пузырёк, поводила перед носом упавшей в обморок. Через секунду тётушка кенгуру уже пришла в себя, а крокодил мама, продолжая, как ни в чем не бывало, сказала:

– Ну что вы, дорогая, нельзя же так волноваться, идёмте со мной, я угощу вас мороженым.

– Мой сынок, – только и успела пробормотать тётушка Кенгуру, как крокодил мама, проворковала ей на ухо:

– Мои детки, Жора и Обжора, вместе с Вашим Кенго, уже давно ожидают нас, в палатке с мороженым. Он у Вас такой непоседа, – с добротой и любовью произнесла мама, и обняв тётушку кенгуру увела за собой. В общем, жили они, не тужили.

И вот однажды, семья крокодилов, прогуливалась по окрестностям реки Лимпопо. Они, беззаботно болтая, не спеша, двигались по берегу реки, и вышли на край образовавшегося в давние времена утёса, возвышавшегося над могучими водами Лимпопо. Река текла метрах в ста под ними. Вид, открывшийся им с высоты над рекой, был поразителен. Вдали, раскинулся тропический лес, а волны могучей Лимпопо катились за пределы горизонта, скрываясь в широких просторах прерий. Парусные яхты, бороздившие водные глади, словно волшебные дельфины, выставившие белый плавник на поверхности зеркальных вод, то появлялись, то исчезали за волнами. Такой могучей была Лимпопо. В вышине парили Кондоры, танцуя таинственный брачный танец. Они то бросались вниз, то взмывали вверх. Вот Кондоры сцепились лапами и вращаясь словно гигантский пропеллер самолёта, с огромной высоты рухнули вниз, ещё секунда и удара о водную гладь не избежать. Но, каким-то чудом не расцепляясь, раскинув крылья, презрев все законы физики, эти величественные птицы вновь устремились в небесную синь. Этот танец повторялся снова и снова. Восхищаясь, грацией, смелостью и мастерством небесных танцоров, семья не сводила с них глаз.

– Дорогой, почему у нас нет крыльев? – спросила мама у крокодила папы. В её голосе звучало неподдельное огорчение. – Мы могли бы подняться в небо и унестись так далеко, как только хватило бы смелости Духа.

– Возможно, потому, что Дух твой настолько смел, что улетев в небеса, ты уже никогда не смогла бы вернуться обратно, – улыбаясь, но ни капли, не иронизируя, ответил папа.

– Да, мама,– поддержали папу, смеясь Жора и Обжора. – Тогда бы мы тебя больше никогда не увидели, а нам этого так не хочется, ведь ты готовишь такой вкусный черничный пирог.

– Ах вы, мои озорники, – голосом полным любви сказала крокодил мама. – Разве могу я так поступить? Ведь я так вас люблю. При этих словах она, крепко прижала к себе крокодильчиков, а крокодил папа обняв все своё семейство, произнёс:

– И мы тебя очень любим! Вдруг откуда-то снизу послышался крик:

– На помощь!

– Вы слышали, – спросил папа?

– Да вроде ничего, – сказала мама.

– Нет, определённо кто-то звал на помощь, – прислушиваясь, произнёс папа. – Вот опять. На этот раз, все отчётливо услышали:

– На помощь! Крокодил папа, подбежал к краю утёса и посмотрел вниз. Там на берегу реки стояла мельница, её огромные лопасти водяного колеса лениво вращались под воздействием могучих волн Лимпопо, а рядом с мельницей скакала и звала на помощь та самая тётя Кенгуру, малыш которой потерялся в магазине.

– Помогите, помогите! – причитала она. Крокодил папа, а за ним и мама ни секунды не раздумывая спрыгнули с обрыва и помчались по горной круче вниз, успев, крикнуть детям:

– Стойте здесь, мы скоро. Шляпа папы грозила слететь с его головы, так быстро он бежал, и ему пришлось придерживать её рукой. Мама не отставала от папы ни на шаг, лишь один раз зацепившись краем выходного платья за невесть откуда взявшуюся корягу, она затормозила, но резко дёрнув за подол, оторвала большой кусок, и ускорив свой бег, очутилась внизу в тот же миг, что и папа. Их спуск длился менее двух минут. Однако для тёти Кенгуру прошла вечность.

– Что случилось?! – требовательно спросил, подбежав крокодил папа. Не успела тётя кенгуру произнести ни слова, рядом с папой, уже стояла мама.

– Мой Кенго, мой Кенго, он упал в водяное колесо мельницы, он плохо плавает, помогите, спасите! – причитала она. Крокодил папа рванулся к мельнице, мама за ним. Подбежав к мельнице, они исчезли за входной дверью. Внутри они быстро поднялись по лестнице, на самый верх и выскочили на маленькую площадку, предназначенную для ремонта и обслуживания колеса. Площадка была небольшой, на ней могли разместиться от силы трое. По краям площадки шли небольшие перила, перегнувшись через которые легко было потерять равновесие и упасть вниз. Именно это и случилось с Кенго. Стоя на площадке, он пытался разглядеть, что происходит внизу, слишком сильно перегнулся через перила и сорвался. Внизу под площадкой вращалось колесо. Оно крепилось к зданию мельницы, со стороны реки и было огромным. Настолько огромным, что глядя на него создавалось впечатление, как будто гигантский великан, решив, прокатится на громадном катамаране, создал это колесо в качестве движущей силы, но, не успев доделать своё изобретение исчез, а колесу нашлось иное применение. Влекомое тяжёлыми волнами Лимпопо, его мощным течением, оно вращалось довольно быстро, поднимая лопасти и перемещая их снизу вверх, делало оборот, и лопасти следуя за колесом, летели вниз. Стоял оглушительный шум, как будто колоссальный водопад падал с высоты тридцати метров и разбивался о прибрежные камни. Говорить было бесполезно, шум воды заглушал все слова. Поэтому крокодил папа указал маме пальцем вниз, на то и дело уходящего под воду, кенгурёнка. Он еле держался на плаву. Попасть к нему не было никакой возможности, по всему периметру колеса, тянулась металлическая сеть, чтобы не дай бог кого из рыбаков не занесло течением. Остановить колесо так же было невозможно. Хозяин мельницы уехал в город, и доступ к управлению колесом отсутствовал. Оставалась единственная возможность добраться до кенгурёнка, тем же самым способом каким попал туда он – прыгать. Прыгать и надеяться на удачу, что в момент прыжка лопасти не зацепят прыгающего. Ситуация осложнялась тем, что у колеса помимо горизонтальных лопастей внутри имелись поперечные опоры, идущие от лопастей к его центральной части, перекрещивающиеся между собой. Таких опор была масса, они словно спицы велосипедного колеса, усиливали жёсткость конструкции. И если попасть внутрь, то шанс остаться в живых будет равен нулю, удар любой из опор нёс смерть. Кенго попал внутрь колеса. Однако, судя по всему, кенгурёнок был рождён под счастливой звездой. Сорвавшись с площадки, он каким-то волшебным образом, пролетел через всю конструкцию, не задев ни одной опоры, и упал в единственно безопасное место, где можно было находиться. Это место было маленьким узким пятачком возле центральной части колеса и поперечными опорами. Именно туда, и надо было прыгать. Однако, даже если, каким-то чудом получится, пролететь через все лопасти и опоры, не соприкоснувшись с ними, то, как потом выбираться из капкана мельничного колеса, не известно. Но выход был. Крокодил папа, сразу понял, единственный шанс, который так же является невозможным, это нырять. Нырять глубоко, прорваться через череду опор и лопастей, а затем, поддавшись мощному течению постараться вырваться из капкана колеса. Потом следовало добраться до сети расположенной с той стороны, куда двигался поток воды, зацепиться за неё и удерживаться до прихода помощи. Но справиться с этим один он не сможет, слишком мощным было течение. Мама всё поняла с одного взгляда. Она подошла к мужу, и нежно провела своей лапой по его щеке. Они смотрели друг другу в глаза, и перед ними промелькнула вся их жизнь. Как они встретились, как полюбили друг друга, и поняли, что навсегда. Как появился первый малыш, и их собственное счастье для двоих, вдруг расширилось, обретя безграничные просторы. Счастье было настолько ярким, что они физически ощущали его, понимая, если, что-то не произойдёт, их просто разорвёт на части, от такого потока любви и радости. И это случилось, появился, ещё один малыш. Но вопреки ожиданиям, снижения интенсивности потока любви не случилось, он вновь увеличился, но теперь, любовь обрела зрелый, более спокойный, мудрый, рассудительный оттенок. Прошло несколько лет, и они стали ощущать лёгкость и невесомость своих отношений. Мама крокодил всегда знала, что происходит с папой, он же всегда понимал, осознавал внутреннюю красоту и потребности своей подруги. Они жили так, как мечтали жить другие, и были несказанно благодарны, судьбе за такой подарок, за то, что встретились, и обрели посланное Творцом счастье. И вот теперь, стоя на пороге смерти, глядя друг другу в глаза они не жалели ни о чем, лишь единственное, что омрачало их чистые души, неизвестность, за судьбы своих детей. Но судьба, так счастливо их одарившая, теперь ставила новую задачу, новое испытание, жизнь за жизнь, или только смерть, а дальше жизнь с осознанием совершённого выбора. Выбор, и он должен быть сделан. Каждый в такие мгновения, будет взвешивать все за и против, ведь на кону собственная жизнь, собственное счастье. Однако у крокодилов папы и мамы не было размышлений, они были едины в принятии решения. Только жизнь, может даровать жизнь, поэтому, не колеблясь, взявшись за руки, прыгнули вниз. Может показаться, что их прыжок был безрассудной глупостью, совершённым наобум действием, но это не так. Крокодил папа всё рассчитал, он внимательно следил за ходом вращения колеса, и понимал, что при прыжке удар будет неизбежен, хотя бы потому, что их тела много больше тела кенгурёнка, и проскочить между опорами вряд ли удастся. Однако, есть возможность смягчить падение, и он подставил своё тело… Удар пришёлся в район позвоночника, и был настолько сильным, что мама услышала хруст. Но ни тени сожаления она не допустила в своём сознании. Все её помыслы были направлены, на спасение маленького существа, нуждавшегося в их помощи. И только любовь, которую она всю жизнь ощущала по отношению к своему избраннику, помогла ей справиться с невыносимой для ума мыслью и сердца болью, что крокодила папы вероятно больше нет. Упав в объятиях своего дорогого мужа, буквально рядом с кенгурёнком, едва не задев его, она вынырнула, и тотчас увидела, что у малыша не осталось больше сил. В последний момент она успела подхватить его и поднять на поверхность. Немного отдышавшись, крокодил мама, держа одной лапой Кенго, а другой пытаясь справиться с мощным течением, спросила его, как он себя чувствует, и нет ли у него травм? Кенго, трясясь от страха и прижимаясь к тёте Коко, так он называл её, тогда у мороженщика, ответил, что с ним все в порядке, только очень напуган. Крокодил мама, постаралась его успокоить, лихорадочно соображая, что же ей теперь делать, так как прорваться через мощный поток течения, через бешено вращающееся колесо, одной было бы возможно, но вместе с Кенго, нет. При этом она стала чувствовать, что силы медленно, но верно, начинают покидать её, настолько мощным были течение Лимпопо, и водоворот создаваемый колесом. Плюс во время прыжка, несмотря на то, что крокодил папа, постарался уберечь её от удара, она все-таки получила небольшой удар, и судя по тому, что её левая нога отказывалась слушаться и посылала в мозг сигналы боли, она была сломана. Неужели, все напрасно? Мелькнуло в её сознании. Нет, не о себе она думала, не о муже и даже не о детях, а о маленьком кенгурёнке, и его маме. Как велико будет горе матери потерявшей ребёнка. Этого её сердце не могло вынести, и тогда, вся боль, всё невыносимое страдание, от безысходной ситуации возопили в ней! Вся сила любви, на какую она была способна, взмолилась и вознеслась к небесам с просьбой о помощи, о спасении этого малыша. И небеса откликнулись, откликнулись голосом её любимого: