Полная версия
Где нас нет
Марк Энгель
Где нас нет
Дорога растет под ногами идущего.
(Индийская мудрость.)
Пролог
В 2033-м году живой динозавр, представленный на выставке ВДНХ, умер. В его желудке нашли Ковчег Завета. Тот самый. Огромная золотая шкатулка, внутри которой нашёлся маленький свиток с надписью на древне-еврейском: "ну вот и все".
И именно в тот момент всё закончилось. Что именно – вы узнаете на страницах этого романа.
Глава 1 -Иисус, который был дураком-
Ох и не нравится мне мой брат.
Не нравился с самого начала.
Сначала это чудо соизволило родиться. Потом все мои игрушки стали его игрушками. А сейчас… А сейчас это у***ще сидит напротив.
Минутка-другая – и он скажет мне что-то типа: "А как же справедивость?"
Или: "Может, пополам поделим?"
Ага. Знаю я тебя.
Братюня был одет в красную рубашку, аки молодец кудрявый. Так о чём это я?
-Ты чего молчишь?
-Я??
– Ну не я же.
Ах, да. Брат мой благословенный был рокером. После того, как у меня отобрали все игрушки, в нашей семье появился наконец-то комьпьютер. В 2007-м году, бля.. Когда компы давно были у всех…
А потом…
– Алё, Юра.
– Ага. Дратути.
– Ты чего?.
Я посмотрел в окно. За окном происходил какой-то ад. Погода охуительная, но…
Пять лисичек водят хороводы вокруг ментов?
-Юраюраюра, ты куда?
-… Эээ.. Погоди, ладно?
Я быстро. Я…
Я вышел, и в лицо мне хлынуло солнце. Ветер был, как всегда у нас в Екатеринбурге. Морозящий до чёртиков.
Рокер побежал за мной. Беги, беги, рокер. Щас я разберусь, чё тут за ***ня происходит, а потом ты заберёшь мою квартиру, как обычно.
-Таааак. Что здесь происходит, ребята?
– Мы тебе не ребята.
Передо мной стоял какой-то майор и пристально пялился мне прямо в глаза. Но я на него не смотрел. Так. А почему он держится за пистолет?
– Мы тут смотрим чтоб ****еца не было, а ты нас ребятами называть пришёл?
-Тихо, тихо дядя. Я не инагент. Мне просто интересно…
Майор посмотрел на меня как-то долго…
– Так-так-так, брат. Стой. Ты что творишь?
– Что я творю?..
Да вы посмотрите, какой быстрый-то он!
– Отцепись от меня, панкуша хренова.
Брат замер. Опустил руку, которой держал меня за плечо, посмотрел на меня пару секунд, развернулся и пошёл в кафе.
– Стой братишка, не торопись.
Панкогот наш говорящий. Стоит посреди кафе, смотрит на пустой стол. Стоит, тупит.
– А какого *** простите…
– Мужчина, не материтесь.
****ь красотка. Сколько ей? Лет тридцать?
– Извините. Мы вышли на секунду, а вы наши чашки забрали.
Официантка похлопала ресницами, глядя на часы, и сказала:
– Вас не было 5 минут.
Ага. 5 минут. 200 лет в обед.
– И поэтому, мадам, вы забрали две полных чашки?
Официантка похлопала глазами и…
– Какие-то проблемы?
Я присел. Этот охранник какой-то странный… Что за **дорская бородка?
– Никаких проблем, отец. Сидим, ждём чашки. Опа, смотри, а вот и они.
Какая то полненькая девочка поставила мне чашку.
Странно, а почему именно эта, а не красотка наша?
– Юра, мы начнём говорить, или ты будешь меня игнорировать, как всегда?
– Кто, я что ли? Я?
Игнорирую, видите ли.
– А деньги кто тебе четыре года…
– Ну вот, началось. Четыре года. Мы РАЗГОВАРИВАТЬ то с тобой будем сегодня, Юра?
Ну вот. Сейчас он намекает на то, что я его только "поучаю по жизни" , как говорит он. А может и действительно я это делаю напрасно? Толку-то нет. Ну, хорошо. Начнём с прелюдий.
– Как дело твоё, процветает?
– Да не особо. Готик-метал нынче не в моде, ты же знаешь.
Да кому ты рассказываешь про готик-металл! В далёком 2007-м и у меня, и у брата были группы. Тогда мы пытались делать и что-то совместное, но была одна сложность. Мы оба хотели петь. Мой братец возлюбленный всегда хотел быть на виду. Пёс тщеславный! Только у него всё получилось, в отличие от меня. Моя группа распалась в самом начале, когда барабанщик привёл в нашу команду бабу. А у Кирила уже 12-й альбом вышел. Только его никто не слушает, ха. Как говорится, осторожнее с желаниями, а то они могут сбыться. Вот ты и стал рок-звездой, дорогой мой брат. А толку?
– Стало быть, ты опять в жопе?
– Ты же знаешь, мода циклична. Будет и на нашей улице праздник.
– Живёшь где?
– Да в комунне небольшой, с ребятами.
В притоне, значит. Стало быть, ганджубасит пуще прежнего.
– И чем вы занимаетесь сотоварищи?
– Фригу ищем, небольшие акции устраиваем.
Это значит, что он шарится по помойкам крупных супермаркетов ночью, а днём призывает нас, неотесанных, сортировать мусор и заботиться о природе.
– А что за окном творится – ваших рук дело?
– Неет, это не наши.
– Чего они хотят, эти ребята в костюмах?
– Они не хотят, чтобы храм в этом месте строили.
– И что, ты их поддерживаешь?
– Не знаю. Я за голосование. Пусть народ решает.
Ага, народ твой уже решил раз. А потом ещё раз. И ещё много-много раз… Ах, Володя Высоцкий, опять буду сегодня твою песню напевать везде.
– Значит, всеми силами борешься с Вавилоном?
Это его термин, не я придумал.
– Ага. Я и паспорт свой сжёг.
– Чтооо?
– А зачем он мне?
Зачем он тебе, действительно.
– Ладно.. – Я надул щёки и выпустил воздух – значит, ты последний год живёшь по коммунизму да? И женщины у вас общие?
Брат посмотрел на меня, как всегда. Как на идиота.
– Я в коммуне недавно. Пару недель. До этого был в монастыре. Сначала хотел остаться. Но там познакомился с парой людей, и сейчас вижу, что и в миру можно жить так, как я хотел. Я уже год не курю, кстати.
Ого! Значит, не ганджубасит.
– Я ведь покончить с собой хотел сначала. Ты и сам, наверно, догадываешься почему.
Разумеется. Сначала он работу не мог найти себе, чтобы по душе…
– Зарплата везде одинаковая, это 25 тысяч…
– Ага, ты МНЕ это рассказываешь.
– Да тебе просто повезло.
– Да я просто больше тебя работал!
– А ты думаешь, я меньше тебя работал?
Опять он смотрит на меня так. Ликует.
– В нашем мире бабки сыпятся не к тому, кто больше работает, а к тому, кому фортуна укажет.
– И поэтому ты не работаешь?
– Ага.
– И паспорт свой сжёг?
– В том числе.
– А жену вернуть не хочешь?
Опа. Задели ягненочка нашего. Поник, смотрите-ка.
– Не хочу.
Да ладно.
– Это почему?
– Да потому что НЕ МОЯ это жена.
– Это как?
– Даже не знаю, как тебе обьяснить…
– А ты попробуй.
– Ну ладно.
Братец уставился на свою чашку.
– Всю свою жизнь я только брал. Сначала это были вещи, которые были твоими, потом компьютер…
Ого. Так, я на исповедь попал. Ну-ка, готовим попкорн.
– Пока мне не исполнилось 27…
Да-да. Лучше бы ты умер в 27, попал бы в клуб.
-… всё, что нужно было мне, оказывалось в моих руках…
– МОИ деньги, например.
– В том числе. А потом вокруг меня начали мистическим образом пропадать вещи.
– Это как?
– Буквально.
– То есть, как полтергейст, типа того?
– Ага.
Ну да, не курит. Может, просто перешёл на соли и спайсуху?
– Ладно, утомил ты меня. Так что там с женой? Не твоя она, значит?
– Не моя пока что.
– Пока что? Так ты всё-таки ещё надеешься разбогатеть своим музлом, и что жена на карачках приползёт к тебе?
– Мне не нравится, как ты говоришь об этом.
– Как??
– Шиворот-навыворот. Вообще да, я бы хотел этого. Но не потому, что хочу увидеть, как жена будет унижаться передо мной. Я просто люблю её. И детей люблю. И хочу их видеть. Я не виноват в том, что я плохой кормилец. А жена моя не виновата в том, что бросила меня. Я уверен, что она тоже меня любит. Но ЖИТЬ мы вместе не можем, увы.
– Не отрекаются любя, слышал такое?
– Что?
– Да жена твоя шлюха, вот что!
Братюня ухватил меня за шею и кааак **нет меня головой об стол! Смотрите-ка, а добро-то наше с кулаками!
Я уже заломил ему руки. Опа. Чашка упала. Хорошо, что не моя.
– Отпусти, гад!..
– А ты послушай меня…
– Ещё одно наставление?
– Ага.
– Я весь внимание!
Я отпустил.
– Все бабы шлюхи. И это нормально. И это хорошо.
Ну вот. Подошёл опять этот. С **дорской бородкой.
– Вы драться сюда пришли?
Я поднял руки.
– Всё хорошо, начальник. Больше не будем.
– Убирайтесь отсюда, быстро.
– Понял, начальник, извини.
Я положил банкноту и с поднятыми руками отправился на выход. Выхожу и вижу, как панкогот наш вытирает лицо салфеткой.
На улице уже начало темнеть, лисички куда-то делись, а вот народу собралась тьма. Я достал сигарету и направился во двор. Опа. Книжный магазин. "Йозеф Кнехт".
Ну и название. Я сбавил скорость, чтобы Кирилл не отставал, пошарил в сумке и достал банку яблочного сидра. На ходу сделал пару глотков.
– А ты по прежнему пьёшь?
А как же. Опять ты будешь общаться со мной, как с алкоголиком?
– Я пью после бессонных ночей, чтобы держаться в тонусе. Ты же знаешь.
– И сколько у тебя было бессонных ночей?
– Ооой, да пошел ты!
Братец опять поник. А вот и лавочка. Я сел, закурил. Брат закурил тоже.
– Ты, наверное, ждёшь от меня, что я свою долю потребую.
Какой проницательный.
– Да, жду.
– Не нужна она мне.
– Не нужна?
– Не нужна.
Ну и слава Богу. Если бы наша бабуля хотела, чтобы ты получил долю, то она и тебя бы в завещание вписала. Стоп. Квартира, выходит, теперь моя, а это значит…
– Вот и поговорили. Я пошёл?
Это был риторический вопрос. Я бросил окурок, встал, немного размялся плечами. Завтра на работу опять подниматься.
– Погоди – погоди!
Брат остановил и протянул мне маленькую чёрную коробочку.
– Что это?
– Подарок. У тебя ж день рождения завтра.
– Ах, да…
И снова в пятницу 13-е.
Я открыл коробочку. В ней лежал массивный крест с явно дорогой цепочкой.
– Ты же знаешь, я не особо верю в это всё.
– А ты носи как сувенир. Такой крест только на Валааме купить можно.
Я подумал пару секунд. А, чёрт с тобой.
– Спасибо.
***
В этот день было много шума. Началось всё с того, что какой-то безбородый юнец начал спорить со священниками. Народ был заинтигован, а юнца выгнали на улицу, где он продолжал глаголить и не мог остановиться. За спиной у него болтался узелок, зрачки его были расширены, а некоторые фразы были похожи на абракадабру, потому что противоречили сами себе. Но что-то в нём было.
– Что-что ты сказал, какое общество? – запинаясь, произнёс какой-то хромой старец.
– ОБЩЕСТВО БЕЗ НАСИЛИЯ!
– Так не бывает такого.
– Ну почему же не бывает, дедуля? – сказал юнец с самодовольный улыбкой.
Вот скажи мне: бывают ли чудеса?
Старик задумался.
– Конечно бывают. Когда я был молод, однажды ехал на своём осле, из Самарии, сюда. Меня ограбили разбойники, я был смертельно ранен. Но откуда ни возьмись появился всадник. Сначала я подумал, что он спросит у меня денег и, убедившись в их отсутствии, добьёт меня. Но он ни о чём меня не спросил. Он положил моё немощное тело на коня и и довёз до ближайшей деревни.
– Разве это чудо? – гаркнула на него полная девица.
– Это ещё не всё. Он провёл со мной несколько дней. Убедившись, что мои раны затягиваются, он исчез. Это было рано утром. А когда я сунул руку в карман, я нашёл там золотые монеты.
– Да это никто иной, как ангел Божий помог тебе! – воскликнула старуха.
– Может быть. Люди так обычно не поступают. – задумчиво проронил старик.
– Старик глаголит истину! – воскликнул юнец. Чудеса бывают, друзья мои. И я вам покажу одно.
Люди начали смеяться, махать руками и обмениваться репликами. Этим временем парень достал откуда-то бесхозную скамейку. Затем он развернул свой узелок и начал доставать из него глиняную посуду. Расставив в 4 ряда ровно 40 бокалов он спросил:
– Вы когда нибудь видели, чтобы человек превратил вино в воду?
Толпа замерла.
– Узрите! – воскликнул юнец, достав две бутылки, и ЕЩЁ один бокал. В него он налил вино. Наполнив бокал до краёв, он равномерно разлил вино по 40-ка бокалам.
– Скажите мне, действительно ли это вино? – и дал бутылку старику.
Старик отхлебнул немного:
– Это вино. – и дал другим попробовать
Пока публика допивала бесплатную бутылку, юнец откупорил вторую и начал разливать воду. По 40-ка бокалам, до краёв.
– А теперь УЗРИТЕ! – воскликнул юнец, взял один бокал и начал выливать воду на землю. Всё увидели, что она – ПРОЗРАЧНАЯ. Будто и не было никакого вина. Женщины начали хвататься за сердце, а у мужчин – брови поползли на верх. Вдруг из толпы выскочил черкокожий крепкий парень и воскликнул:
– Да кто ты такой? Я не верю тебе! – взял второй бокал и понюхал.
– Эта вода ПАХНЕТ вином!
– А ты отхлебни – самодовольно бросил юнец.
Черкокожий отпил из бокала и замер.
– Чёрт возьми!
Затем схватил другой и отпил от него. И ещё один. И ещё…
– Сразу видно, что ты, парень, не иудей – колко заметил юнец.
– Да? Ты так думаешь? – злобно бросил ему чернокожий.
– Вообще-то он иудей – сказала женщина с чернокожим ребёнком на руках. – Ты ошибся, Иисус.
Чернокожий парень схватил юнца за грудки.
– А кто ТЫ такой? Ты-то – иудей? Или, может быть, ты ШАЙТАН?
Юнец будто протрезвел. Его зрачки сузились, а лицо побелело. Осознав, что дело пахнет жареным, Иисус сделал сильный рывок. Чернокожий упал на толпу, а юнец – на скамью с посудой. Почувствовав, как осколки врезаются в спину, и наворачиваются слёзы, Иисус горько всхлипнул, вскочил и побежал.
– Ах ты бесёнок! Ну погоди у меня! – чернокожий побежал за Иисусом.
На ветру слёзы стали высыхать. Размахивая руками и ногами, словно мельничными жерновами, Иисус считал до ста. Досчитав до ста, он делал поворот на 90 градусов. Потом – опять до ста. И так сорок раз. Оторвавшись, Иисус свалился на землю. Это был узкий проём между домами. По левую руку был рынок, по правую – тоже рынок. Глядя то влево, то вправо, считая про себя до ста и загибая пальцы, Иисус чего-то ждал. Сначала он увидел, как справа пробежала чёрная кошка. Через 100 секунд Иисус глянул налево, и там тоже пробежала чёрная кошка.
– СВОБОДЕН. – выдохнул Иисус. – Господи, за что же ты изводишь меня?
Он взглянул в свою руку. В ней лежал камень. Иисус запульнул его в кошку. И тут сверху какой-то звук…
– Чёрт меня дери! – воскликнул Иисус. Кто-то вылил из окна помои. Прямо на него. Иисус вскочил, глядя на небо.
– Да понял, понял я!
И снова сел, в ту же лужу, поникнув. Вдруг из шума рыночной толпы возник хромой старик.
– Как ты нашёл меня? – холодно бросил Иисус.
– Я тоже умею считать. – старик сел рядом.
– Прости меня, Иосиф.
– За что?
– Я не послушался. Ты говорил, что это – плохая затея. – Иисус снова швырнул куда-то камень.
– Ты молодец, Иисус. И я уверен: что ты делаешь – это хорошо. Просто ты пока не понял КАК.
Иисус задумался.
– А зачем ты заделался под хромого?
Иосиф взял трость, немного потянул и вынул КИНЖАЛ. Иисус удивился не на шутку. То, что Иосиф отличный мастер – он и так знал. Его удивило, что немощный Иосиф готов заступиться за юнца, который даже не его сын. На фоне того, как они спорили раньше – то, что происходило сейчас – было похоже на чудо.
– Помнишь, Иисус, я тебя учил, что у всего есть две стороны?
– Помню.
– Я заделался под хромого. Первая сторона – это то, что моя трость – оружие. – Иосиф, задумчиво разглядывал результат своей кропотливой работы.
А вторая?
Иисус задумался.
– Ты можешь быстро бегать, а враг этого не знает.
– Верно! Ты молодец, Иисус, я горжусь тобой. – Иосиф потрепал его по плечу.
Иисус рассмеялся.
– Тебе не кажется, что ты слишком часто меня хвалишь?
– Когда я был таким, как ты, мой отец бил меня. Бил ни за что. Бил просто так, потому что он был ЗЛЫМ человеком. Он говорил, что бьёт меня за то, что я сделаю.
– И что ты сделал?
– Когда я вырос, я не сделал ему ничего, потому что я не хотел стать ЗЛЫМ, как он. И именно потому, что я был добр к нему – он боялся меня.
– Парадокс!
– Парадокс… Но теперь я понимаю:он бил меня за то, что я делаю сейчас. Помогаю тебе в твоём деле.
Иисус удивился ещё больше. Но виду не показал. Он напряг лицо, отчего оно стало казаться злым, и уставился в пол.
– Когда на Пасху ты рассказал свою сказку про Небесный Иерусалим – я подумал, что ты сошёл с ума. Мой брат говорил, что в тебя вселился бес, и что нужно выгнать тебя.
– Я помню.
– Но я не верю в бесов. И не верю в Бога.
– Да?!
– Да. Я уверен, что Моисей был умным человеком. Он хотел помочь своему народу, и именно поэтому он придумал НАШЕГО бога.
– Что-то я запутался.
– Тебе надо учиться, Иисус. Слушать проповеди и считать до ста – этого мало. Тебе нужно научиться читать Писание.
Иисус тяжело вздохнул.
– Опять ты за своё.
– А как ты думал? Небесный Иерусалим не наступит через две тысячи лет, если его строитель будет дураком.
Иисус вздохнул ещё тяжелей.
– Ты прав, отец.
– Не называй меня отцом. Твой отец был трусом. Я – твой друг.
Иисус знал, что чужеземцы не любят УМНЫХ евреев и называют их жидами. Иосиф был таким. Но кроме того, что он был умным, он ещё и знал всему меру. Он знал, когда можно обманывать, а когда обманывать нельзя. Он знал, когда нужно спорить и защищать своё достоинство, а когда – капитулировать. Но главным секретом Иосифа было то, что НА САМОМ ДЕЛЕ он не капитулировал никогда. Когда Иосиф взял Марию в жены, он стал работать по ночам. Его горшки стали лучше, а он стал зажиточным торговцем. Но однажды его сосед, который тоже делал глиняную посуду, предал его. Когда римляне узнали, что дело Иосифа процветает, они забрали у него всё. Три дня и три ночи Иосиф плакал и пил вино, а на четвёртый Иосиф понял, что много товара продавать не надо. Он взял маленького Иисуса на руки, посадил Марию на осла и сменил город. Там он нашёл товарища, которого потом стал называть братом. Вместе они стали делать ещё больше глиняных горшков, но не стали ставить их на прилавок. Они продавали их другим торговцам за бесценок.
Наполняя свои полки чужими горшками, глупые торговцы не понимали, что изобилием товара привлекают завистливых врагов и римских солдат. Не прошло и трёх лет, как Иосиф стал единственным продавцом горшков в городе. Когда к нему стали выстраиватся огромные очереди, Иосиф испугался, потому что помнил, что римляне делают с богатыми евреями. Тогда он поднял цену на свою посуду. Очередь поредела. Очередь поредела, а денег меньше у него не стало. И это было ЧУДО. Своими наблюдениями он ни с кем не делился, а новоиспечённому брату отплатил за содействие тем, что стал помогать ему делать столы и стулья.
***
Я спустился в метро. Обычно я еду до станции "Чкаловская". Но сегодня я проеду на одну дальше и выйду на «Ботанической». Сегодня мы едем к Оле.
В беспроводных наушниках хрипит Высоцкий. Сначала "Эх раз, да ещё раз", а потом "Баллада о борьбе".
Если мяса с ножа
Ты не ел ни куска,
Если руки сложа
Наблюдал свысока,
И в борьбу не вступил
С подлецом, с палачом, —
Значит, в жизни ты был
Ни при чём, ни при чём!
Прекрасные слова. А брат мой ни черта не понимает в поэзии. Поэтому и тексты у его команды были всегда дерьмо, потому что он их заказывал кому попало. Да. Найти хорошего поэта-песенника в наше время трудно..
К слову. Ненавижу ли я брата? Вопрос сложный. Всё дело в том, что он у меня украл друга. Даже двух. Но об этом как-нибудь в другой раз.
Я допил не знаю какую по счёту банку, не чувствуя опьянения. Эх, раз, да ещё раз, да ещё много-много раз…
Я поднялся по эскалатору и вышел. Благо, идти всего пару домов. Оля живет в общаге.
– Привет, Оля.
– Привет, милый!
Оля повисла на мне. В комнате никого.
– А где твоя подруга?
– Ты про соседку?
– Ага.
– А она у мамы.
Ну вот. Кажется сегодня будет секс. Наконец-то. Незря я тебе подарки дарил, значит.
– Поможешь мне сегодня с дисертацией?
Ого. Опять. Нет, дорогая, достаточно тебе будет и того, что я поделился с тобой результатами МОИХ исследований. Которые тогда забраковали. Тогда. А сейчас твой научный руководитель гладит тебя по головке и говорит, какая ты молодец. Правду говорит мой младший брат. Мода циклична.
– Ну пожааалуйста, милый.
Оля притянула меня за воротник и засосала так, как даже жена меня не целует. Как пылесос.
– Ты же психолог. Ты же знаешь, что после правильных действий обычно следует положительное подкрепление..
Этот метод мы оба любим. Я с детьми так же поступаю. Академик Павлов придумал настоящую психологию. Всё остальное – мусор.
Но.
Сейчас она пошутила про то, что продаёт мне своё тело за помощь. Но я-то знаю… Она даст мне в любом случае.
– Нет, Оля, я же сказал – не сегодня. Извини.
– Ладно. Что ты мне принёс?
– Сидр будешь?
– "Мистер Лис"?
– Ага.
– Давай.
Жена моя, как и брат, слышали много страшилок про алкоголизм. Поэтому иногда они общаются со мной так, будто я алкоголик. Например: "опять ты пьешь?". Что значит опять? Или: "ты ЕЩЁ пьешь? " – так спросил один товарищ после долгой разлуки. Оля так никогда не говорила. И именно за это я её полюбил. Несмотря на то, что мы ещё не спали.
– А это что за коробочка?
– Ах, это.. Можешь себе оставить, если хочешь.
Оля открыла коробку.
– Красивый крест.
– Ну да.
– Только явно мужской.
– Ну, тогда продай. Или подари кому-нибудь.
– Ты уверен?
– Да. Я же не особо верю в это всё.
– А я дома у тебя видела Библию..
– Библию… Ну да, я её читаю иногда.
– Так носи, в чём проблема?
– Я агностик.
– Это как?
– Я не знаю, есть ли Бог, и есть ли жизнь после смерти.
– Так никто не знает.
– А зачем тогда крест носить?
Оля задумалась. Ещё бы.
– Хорошо. Я подарю его папе. У него день рождения скоро.