Легендарное дело

После дождя выглянуло яркое солнце, и улочки города мгновенно наполнились многолюдной толпой в купальниках, сарафанах и шортах. Купаться по-прежнему было опасно, поэтому отдыхающие набросились на курортные развлечения. Мария же после вчерашней долгой прогулки еще не восстановилась и потянула Льва домой – приготовить обед вместе и посмотреть любимый фильм. В обычные будни работнику уголовного розыска редко выпадает такая возможность, приходится вмещать все удовольствия в летний отпуск.

Однако на подходе к гостинице их ждала неприятная сцена. Из калитки вылетел заплывший мужчина средних лет в светлых брюках и рубашке с оторванными пуговицами. Вслед за ним выбежали разъяренный Максим и Елена, пытающаяся остановить мужа:

– Не надо! Прошу тебя – остановись! Ради меня! Ради Анечки!

Мужчина, красный от гнева, остановился в проеме калитки, поддел ногой портфель и послал его пинком прямо в дорожную пыль. Владелец с ругательствами бросился за своим имуществом:

– Ты за это ответишь! Я тебя выживу из этого города!

Лена робко тянула Максима в дом:

– Перестань, Максим, у нас будут проблемы! Не надо, умоляю тебя!

Лев Иванович подошел ближе.

– Ребята, все в порядке? Нужна помощь?

Но по умоляющему взгляду женщины он уже все понял. Крепким движением Гуров обнял Максима так, что он не смог вырваться, и повел его к скамейке под большим тюльпановым деревом с пышными цветами. Там мужчина снова попытался высвободиться из жесткого объятия.

– Пусти, не буду больше.

Он заметался возле скамьи, как загнанный зверь, будто продолжая стычку с невидимым соперником.

Лев присел на скамейку в ожидании, когда шквал эмоций выльется в слова. Невысокий крепыш сжал кулаки, светлая кожа на лице и даже на голове под золотистым щетинистым ежиком полыхала багровым оттенком.

– Ты не понимаешь! Как мне в глаза жене смотреть?! Она же старалась, каждую неделю таскалась к этой старой карге! Я, конечно, помогал, подвозил, когда не на вахте, но Лена – она ведь не ради наследства это все делала, а потому что семья для нее важнее всего! Я весь день настраивался ей сказать, она же беременна! Не девочка уже, волноваться врачи запретили, а тут этот хлыщ со своим портфельчиком нарисовался – не сотрешь! Не постеснялся припереться прямо домой, хотя я его просил, предупреждал, чтобы к жене не совался!

Лев попытался его успокоить:

– Максим, я согласен с твоей женой – семья важнее всего. Но давай по порядку, а то я понять не могу, из-за чего весь сыр-бор.

Мужчина в ответ лишь отчаянно махнул рукой:

– Да я сегодня с утра к юристу уже съездил, отвалил две тысячи за консультацию. Он сказал, что ничего не поделать, пока следствие не закончится.

– Что за следствие, рассказывай, – оживился Лев Иванович, услышав такое родное слово.

– Да я сам не разобрался толком! Я сварщик, а не мент, в таких делах не соображаю! – От отчаяния Максим стукнул плотным веснушчатым кулаком по стволу дерева.

– А я мент, поэтому рассказывай. Соображу, что можно сделать, или подтвержу, что ничего не сделаешь. Пошли прогуляемся по пляжу, чтобы дурь из тебя вышла немного.

– Пошли, надо проветриться. А то так и хочется догнать этого подлеца и рыло ему начистить, – согласился хозяин гостиницы.

И он решительно направился к забору возле вишневых деревьев. Отогнул металлическую сетку и проскользнул наружу. Льву оставалось только следовать за ним.

Они начали спускаться к пляжу по узкой крутой тропинке. Спуск был опасным и трудным, ноги скользили по пышной траве, а вниз от каждого шага летели перекатами мелкие камешки.

Когда они спустились, красные и мокрые после стремительного спуска, Максим кивнул на почти отвесную площадку травяного холма:

– Вот так раньше к морю приходилось спускаться, пока лестницу не построили. Лестницу Лена придумала, чтобы не петлять через город и не ломать здесь ноги. Местные эту дорогу знали и раньше, позади нашего коттеджа, где я веранду достроил, все усеяно заброшенными тропками… Вверх по улице через три дома – пункт травматологии. Знаешь, как у нас шутили раньше: если ногу сломал, пока с Зеленого холма спускался, получишь в подарок второй перелом.

Но крутой спуск благотворно повлиял на мужчину. Он размеренным шагом пошел вдоль береговой полосы, уводя своего собеседника подальше от многолюдной толпы.

– У Лены родни много – тетки, дядьки, сестры. Все в соседних поселках живут. Ну, как живут… Существуют. Пьют многие, работать не хотят, куролесят – порода у них такая, беспутная. По мне, так это все оправдание безделью. Елена моя, вон, как пчелка, с утра до ночи хозяйство держит. Тетка троюродная, Валентина Митрофановна, всегда у Ленки под боком жила, в соседнем районе, но все равно ближе, чем остальная родня. Она за ней ухаживала долго – прибраться, приготовить, в магазин сходить. В последние два года тетка стала совсем сдавать – один раз плиту не выключила, чуть дом не спалила; в другой раз зимой на крыльце упала и встать не смогла, хорошо, что соседи увидели, подняли, Лене позвонили. Да и дом не квартира – требует мужской руки, особенно такой старый. Там все на честном слове уже держится, топить надо каждый день, вода из колодца, стены осыпаются на голову. Дешевле снести и новый построить, это я как строитель говорю. Да и тетка сама заскучала, надоело ей в одиночестве каждый день сидеть. Лена старалась почаще приезжать, но каждый день не накатаешься, у нас своя семья. Тогда Валентина сама предложила нам сделку: мы оплачиваем ей частный дом престарелых до конца жизни, а она нам отписывает по завещанию свое имущество. Наследство у старухи – и есть тот самый домик-развалюшка. Мы ей выбрали самый лучший дом престарелых в городе, навещали ее каждые выходные. Лена и в будни приезжала повидаться с Валентиной, и Анютка с ней ездила за компанию, хоть у старухи характер совсем не сахар – она привередливая и капризная. Старались по-человечески. Наследство наследством, но для Лены Валентина – родная душа. Когда бабулька начала заговариваться, мы ей даже выбили всеми правдами и неправдами квоту на обследование в столице в неврологической клинике. Из Москвы прилетела она радостная, по бумажкам здоровая на все сто, а буквально через пару недель умерла. Вот не поверишь – чужая, по сути, мне старуха, вредная как черт, а привык я к ней. На похоронах прям истосковался. А Лена до сих пор по ней плачет. Убежит на летнюю кухню, чтобы никто не видел, а обратно с красными глазами возвращается. Позавчера полгода стукнуло со дня смерти, я поехал к нотариусу наследство получать, а там шиш. Валентина зачем-то застраховалась на крупную сумму, и страховая компания заподозрила, что с ее смертью что-то нечисто, и накатала на нас заявление в прокуратуру. На нас с Леной! Дескать, мы бабку со света сжили. Да моя Ленка всю жизнь за Валентиной лучше, чем за ребенком родным, смотрела! У меня миллион в этот участок вложен, заемный! Я же к летнему сезону построил там еще одну гостиницу, номера сдал, задаток взял у людей, думал, осталось только официальные бумажки подмахнуть у нотариуса – и гостиница начнет работать! Юрист сказал, что, пока следствие не закончится, наследство нам не отдадут, а могут и вообще лишить его как недостойных, даже закон такой есть.

Со стоном злого отчаяния Максим опустился на крупный валун. Морские волны набегали, окатывая брызгами его брюки, но мужчина ничего не замечал, погруженный в тяжелые мысли о своей беде. Лев тронул его за плечо:

– Давай еще раз. Только теперь я буду задавать вопросы, а ты отвечай. Я так и не понял, что за следствие и почему вам отказано в наследстве.

Гурову искренне хотелось помочь разобраться с проблемой человеку, который принял их так радушно. И его грызло сомнение: врач тогда сказал, что Валентину Митрофановну ждут долгие годы жизни, почему же тогда старушка так быстро отправилась в мир иной?

Максим с досадой отмахнулся:

– Да не знаток я в этих делах, руки у меня лучше работают, чем голова! Чего языком молоть – я уже ездил сегодня к юристу, все законно! Остались только долг перед банком, прогоревший бизнес и люди без жилья на отдыхе. И все это по закону!

Лев Иванович не любил хвастаться, но ему пришлось объяснить удрученному хозяину гостиницы, с кем он имеет дело:

– Максим, я много лет занимаюсь расследованиями, в том числе и сложных дел. Я думаю, что смогу тебе помочь. Но для начала необходимо, чтобы я понимал каждую деталь. Скажи, как ты узнал о страховке?

– Да я в глаза страховку не видел, Валентина ее оформила без нашего ведома. После похорон я посоветовался с юристом, он сказал, что можно не ждать полгода и уже вступить в права наследования. Договор у нас с ней подписан был, все чисто. Домик у бабульки в хорошем месте, полкилометра от центрального пляжа, так что я взял кредит и построил там гостиницу наподобие этой. Мы нашли клиентов, взяли предоплату, сегодня должны были заселять первых гостей. Лена рассчитала, что как раз мы у нотариуса все зарегистрируем и сможем этим летом расширить бизнес. Деньги сейчас нужны, Аня школу оканчивает, и там столько трат – выпускной, институт… Жена беременна, будет дома сидеть на больничном, а потом в декрете – тоже деньги срочно нужны. С вахтой я хотел перерыв сделать, чтобы ей помогать, когда ребенок родится. А у нас без вахты тяжело – кроме курортного сезона, работы в городе мало, да и та за копейки.

Максим перечислял свои планы на будущее, сбиваясь каждый раз с рассказа о наследстве, но Лев привык, что люди часто смотрят на ситуацию под житейским углом, а не под юридическим. И сразу по профессиональной привычке он начал присматриваться, не делает ли это мужчина умышленно, заваливая оперативника массой деталей, чтобы исказить картинку. Все-таки интерес в скорейшей смерти родственницы у него был очень горяч – после смерти пожилой женщины их семья наконец могла позволить себе то, о чем мечтала несколько лет.

Он вежливо вернул собеседника в нужное русло:

– Как ты узнал, что процесс по наследованию приостановлен?

– Месяц назад, когда я с вахты вернулся, принялся названивать этот с портфелем, менеджер из страховой. Звонит и заявляет, что смерть подозрительна, результаты вскрытия старушки ему не нравятся. Давай требовать личные вещи покойницы, которые нам отдали в доме престарелых, мол, они ему нужны, чтобы провести расследование и убедиться, что все чисто. А я ни сном ни духом, что Валентина страховку оформила. Я сразу после похорон тетки уехал, так что вещи из пансионата Лена забирала, на такси. Они теперь на чердаке у нас лежат. Ну, что за бред вообще! Я ему так и сказал, что страховка нам не нужна, пускай катится со своими требованиями подальше. Он звонил мне после этого несколько раз, грозился, что у нас будут проблемы, но я сбрасывал все его звонки. И тут звонит мне нотариус по наследству. К нему менты заявились и выдали бумажку, чтобы он документы нашей семье не подписывал. Там так мудрено… Короче, подлец этот из страховой намутил так, что менты дело завели – подозревают, что я тетку до смерти довел. Даже и не знаю, что он там понаплел им. И пока будет идти расследование, не видать нам наследства. Сейчас хлыщ этот домой приперся, ну, ты видел сейчас. Я уж тут совсем голову потерял. Два дня настраивался на разговор с женой про засаду с наследством! Ей нельзя волноваться, а у нас клиенты сегодня заезжают…

Словно в доказательство его слов у Максима настойчиво зазвонил телефон, и он понуро принялся оправдываться, извиняться, звонить кому-то и умолять поселить гостей хотя бы на пару дней. Телефон все звонил и звонил, мужчина то впадал в ярость, то краснел мучительно от оправданий.

Лев шел за ним по отполированной тысячами ног лестнице обратно к гостинице и думал, чем он может помочь этой семье и, самое важное, какая будет реакция у Марии. Ведь вместо отдыха, обещанного обеда и просмотра фильма он займется расследованием обстоятельств смерти какой-то старушки.

На лестничной площадке Максим крепко пожал руку собеседнику:

– Спасибо, что выслушал, хоть на душе полегчало немного. Поеду я гостей по знакомым расселять, задаток возвращать, извиняться, они в аэропорту меня ждут уже. Только прошу, Лене ни слова! Я сам вечером с ней поговорю!

Он залез в старенький автомобиль и исчез в клубах пыли, а Льву ничего не оставалось, кроме как вернуться в дом и выдержать атаку любопытных женщин.

Жену он нашел на светлой веранде в задней части хозяйского дома, откуда из-за расположения на Высоком холме открывался чудесный вид на переливающееся всеми оттенками голубого и зеленого море. При виде серьезного лица мужа, которое она часто наблюдала во время сложных расследований, Мария заторопилась:

– Лен, договорились на завтра, записывай нас на маникюр! Только не очень рано – я пока по московскому времени живу, за два дня не успела адаптироваться! А мы пойдем…

Но хозяйка дома твердо вымолвила:

– Оставайтесь на обед, разговор есть.

Маша робко взглянула на мужа, а тот с удивлением посмотрел на хрупкую женщину. Миниатюрная, с длинными, кудрявыми, строго уложенными волосами, она сейчас показала свое стальное нутро, скрывающееся под мягкими чертами лица и дружелюбными манерами. По ее тону стало ясно, что Лена умеет добиваться желаемого и не привыкла получать отказов. «Не наврал Крячко про своевольную породу», – про себя усмехнулся оперативник, но послушно принял приглашение на обед. Если уж не получается избежать этой истории, то хотя бы можно насладиться трапезой на веранде с прекрасным морским пейзажем.

Поначалу все проходило спокойно. Женщины обсуждали завтрашний запланированный поход на маникюр, а Лев любовался силуэтами кораблей на горизонте. Лена разложила по глубоким тарелкам ароматное жаркое, выставила на отполированный деревянный стол салат из свежей зелени и тарелку с фруктами, а после обеда налила чай с местными травами.

Закончив с едой, женщина собралась с мыслями и удивила Льва своим откровением:

– Я знаю о страховой. Мне их менеджер тоже звонил, когда Максим был в рабочей командировке. Нам в доме престарелых после смерти Тины отдали ее личные вещи – одежду, документы, посуду. И из домика, который мы должны были унаследовать, я тоже часть вещей забрала, а часть раздала родственникам на память. Через месяц после похорон объявился менеджер из страховой компании и начал требовать личные вещи покойницы для проведения расследования. Я ему объяснила, что личные вещи розданы разным людям, я даже не вспомню, что и кому конкретно раздала. Так он мне несколько раз звонил. Но потом пропал. Я уже выдохнула, понадеялась, идиотка, что все само собой решилось. А он, оказывается, все это время доставал моего мужа. И достал… Одноклассница еще сегодня звонила, Галка, которая работает в доме престарелых, пожаловалась, что к ней менты приходили с разговором. Расспрашивали про меня. А она, дурочка, возьми и ляпни, что я всегда подарки ей привозила, когда навещала тетку. А я просто после дочери вещи отдавала ей для ребятишек, домашние заготовки, булочки к чаю. Это же смешно! Но полиция сейчас так все может перевернуть, перекрутить, будто я ей взятки давала! – Бросив осторожный взгляд на Льва, женщина смутилась: – Извините, я не вас имела в виду. Мне Наташа сразу сказала, что вы лучший оперативник Москвы, профессионал. У нас здесь полиция другая, они без конверта не пошевелятся… Кому и зачем надо, чтобы нас Тининого наследства лишить, ума не приложу. Конкуренция за приезжих у нас высокая, но туристов хватает. Сейчас, перед сезоном, все приличные места были заранее забронированы, тем более что из-за пандемии отменили рейсы за границу. Так что вся Россия к нам ломанулась. Даже самые дорогие номера по заоблачным ценам расхватали. – Елена снова задумалась на пару секунд. – Лев Иванович, у меня просьба к вам. Но если откажетесь, я не обижусь, все же вы в отпуске. Вы можете поговорить с этим менеджером из страховой? Пускай объяснит по-человечески, что ему нужно, зачем он вставляет нам палки в колеса. Максима не хочу к нему отпускать, вы видели, что он сегодня сделал с ним и с его портфелем.

– Хорошо, – согласился Лев, стараясь не смотреть на жену.

– Ой, спасибо! – вспыхнула Елена от радости. – Завтра тогда, да? Мы на маникюр поедем, нас Максим как раз увезет в торговый центр и вас подкинет в город в страховую компанию.

Гуровы поблагодарили хозяйку за обед, распрощались и отправились к себе в номер. Оставшись наедине с женой, Лев хотел было извиниться, что не смог отказаться от просьбы Елены, но Мария обняла его:

– Ты такой хороший! Не хотела бы, чтобы ты однажды стал опером, который не работает без взятки в конверте. Я ни капельки не сержусь, что ты решил помочь Максиму и Лене. Знаешь, я на ее месте была бы в ужасной растерянности. Ухаживать за пожилой родственницей столько лет, оплачивать пребывание в частном доме престарелых и потом вместо наследства и благодарности получить обвинение в убийстве… – Маша аж передернула плечами от возмущения.

Лев умел переключаться с негативных мыслей. На экране телевизора поплыли титры интересного фильма, и он пошел на летнюю кухню за большой тарелкой винограда, чтобы уютно устроиться с ней на большой кровати для просмотра.

Со стороны казалось, что оба наблюдают за происходящим на экране, но Мария смотрела с профессиональным интересом, подмечая малейшие актерские приемы и оценивая уровень игры, а Гуров по профессиональной привычке анализировал ситуацию, произошедшую с хозяевами гостиницы, перебирал события и выстраивал их в единую цепочку. Он так глубоко задумался, что перестал следить за сюжетом фильма. В голове один за другим возникали вопросы: «Что произойдет, если семья Максима и Елены будет лишена наследства? Кому выгодно такое решение? Земля с уже построенной гостиницей отойдет другим наследникам, которые ближе Валентине Митрофановне с точки зрения закона. Страховая компания сможет отказаться от выплаты компенсации и сохранит деньги. Интересно, почему супруги не знали о застрахованной жизни своей подопечной? Почему Валентина заключила договор, не уведомив наследников? И о какой сумме идет речь?»

Лев снова вспомнил свое знакомство с Валентиной Митрофановной и странное поведение пожилой женщины и задался вопросом, могла ли вообще старушка отвечать за свои действия. В тот раз у него сложилось впечатление, что она временами теряет связь с реальностью, поэтому не факт, что она до конца понимала, что за бумаги подписывает… Завтра у Гурова будет много каверзных вопросов к этому менеджеру из страховой компании.

За размышлениями Лев не заметил, что фильм закончился и Мария с легкой усмешкой смотрит, как Лев уже пять минут пялится в погасший экран.

– Интересное кино?

От звука ее голоса он вынырнул из раздумий:

– Прости, я что-то задумался…

– Лев, я вижу, что тебя зацепила эта ситуация. И я знаю, что тебе нужна информация для завтрашнего разговора. Может быть, продолжим общение с Леной, зайдем к ней теперь с ответным визитом? Я выпью чаю, поболтаю с ней, а ты задашь свои вопросы, – предложила жена.

Лицо сыщика озарила улыбка, он чмокнул Марию в щеку:

– Ты у меня самая понимающая жена в мире! Я за тортиком, одна нога здесь, другая там.

На улице еще не стемнело окончательно, но солнце клонилось к горизонту, а тени стали гуще. Гуров толкнул калитку, сделал несколько уверенных шагов по дороге, а потом опустился на одно колено и принялся долго теребить застежку на кожаной сандалии, хотя та была в полном порядке. Едва выйдя на улицу, Гуров краем глаза заметил движение в кустах, и большое серое пятно с шорохом исчезло за плотной стеной сочных листьев. Поэтому он специально остановился, сделав вид, что борется с непослушной застежкой, а сам постарался услышать дыхание или уловить другие признаки присутствия чужака, который наблюдал за домом. Но голоса, доносящиеся с пляжа, шум моря и треск цикад не давали возможности понять, кто прячется в кустах.

Дорога до ближайшего супермаркета и обратно заняла немного времени. Возле дома оказался припаркован автомобиль Максима, так что по поводу проблемного наследства Валентины Митрофановны можно было расспросить обоих супругов.

Лев аккуратно поставил коробку с тортом на капот машины, а потом внезапно одним прыжком перемахнул за живую изгородь, но там уже никого не было. Зато примятая трава и обломанные края веток подтверждали, что из этого природного логова кто-то следил за гостиницей и отдыхающими.

Днем все обитатели гостиницы проводили время на пляже, а сейчас дворик и летняя кухня ожили и наполнились голосами. У плиты женщины готовили ужин, из открытых окон доносились звуки телевизоров, а двое мужчин засели на скамейке под деревом с шахматной доской. Гуров поздоровался с ними и прошел в хозяйский дом, где его уже заждались.

Максим с удовольствием ужинал, рассказывая жене, кого из гостей куда удалось пристроить, и Лев понял, что разговор между ними состоялся и можно больше не осторожничать.

Мария в его отсутствие перебрала несколько толстых старых альбомов со множеством черно-белых и цветных фотографий Лены и ее многочисленных родственников. Она вытянула из альбомного кармашка пожелтевший снимок красивой женщины с изящными чертами лица и высокими скулами. Женщина смотрела в камеру пронзительным взглядом черных глаз, гордо подняв подбородок и изящно вытянув тонкую шею.

– Валентина Митрофановна в молодости. Инфернальная женщина, – прокомментировала Маша.

Лев внимательно всмотрелся в фото и отметил про себя, что на шее у молодой женщины – дорогое ожерелье и серьги из жемчуга, причем, судя по неровным разнокалиберным жемчужинам, явно настоящие, а на платье – яркая необычная брошь. Может быть, старушка и провела старость в ветхом домике, но в молодости жила совсем не бедно.

Елена с улыбкой кивнула:

– Тина всегда умела выглядеть эффектно. Вроде и не модельная внешность, но какая-то в ней была стать, порода. Выглядела она всегда королевой даже в самом дешевеньком наряде. Жили они бедно – откуда могут быть деньги, когда мать одна троих девок тянет. Побыстрее всех замуж выдала, как только им по шестнадцать исполнилось. Одна Тина, своевольная, как кошка, гуляла сама по себе. Домой на пару дней заявится, матери денег сунет, отоспится и опять пропадает. Сейчас ее сестры в поселке живут недалеко от Сочи, час на электричке добираться, все семьями, внуками обросли.

– А они не являются наследницами дома Валентины?

– Нет, мать при жизни общий домик переписала на Валентину, и никто не возражал. Она сильно заболела, Тина в одиночку ее выхаживала, по больницам таскала, три операции с ней пережила и химиотерапию, до самого конца с ней возилась. Так что сестры рады были, что она с них сняла эту обузу. Сам домишко – латаный-перелатаный, давно обещает развалиться. Двадцать лет назад никто ведь и не знал, что эта часть города станет такой популярной. Раньше там были выселки, дачный самострой, а выкупать землю и строить гостиницы начали только последние лет пять. Да Тина почти и не общалась с сестрами после смерти матери, у каждой свои беды и проблемы, кому нужна сумасшедшая бабулька. – Под удивленным взглядом Марии женщина развела руками: – Да, последние два года странная она была очень, заговаривалась сильно, людей путала, имена. Мы ее поэтому на обследование отправили, переживали, что, может, опухоль какая или другая болячка. В нашей поликлинике обследование ничего не показало, а в доме престарелых есть свой врач, квалифицированные медсестры присматривают.

– Вы уверены, что Валентина Митрофановна всю жизнь прожила в скромном достатке? – уточнил Гуров – драгоценности на женщине со снимка никак не вязались с рассказом о скромной жизни родственницы.

Женщина в ответ пожала плечами, лицо стало каменным – ей явно была неприятна эта тема.

– Разное про Тину говорили, я тогда девчонкой была и многого не понимала, почему она замужем никогда не была и где пропадала месяцами. Но грязь собирать не хочу. При всей своенравности женщина она была добрая и умела быть благодарной.

Лев постарался объяснить как можно мягче:

– Лена, мне важно разобраться с этими слухами.

– Зачем?

Женщина упрямо задрала вверх нос и подбородок, совсем как ее покойная родственница. Гуров покрутил в руках фотографию молодой красавицы, размышляя, как бы объяснить словами процесс у себя в голове.

– Завтра я поеду на встречу со страховым агентом. Но чтобы понять, кому и почему выгодно лишить вас наследства, мне нужно узнать о вашей родственнице как можно больше. Любая деталь важна, события настоящего времени могут быть связаны с ее прошлым.

Лена погладила снимок, аккуратно убрала его в альбом.

– Раньше Сочи был как деревня, все друг друга знали, особенно кто жил в одном районе. Про Тину соседи, родня и все, кому не лень, собирали слухи, что она живет с мужчиной без росписи в загсе. В те времена это считалось страшным делом. Говорили, что мужчина этот женат, что у него высокая должность и поэтому Тине ничего не светит, кроме как ходить в любовницах. Не знаю, что из этого правда, а что выдумка.