Чужеродные

По привычке ходить в гости не с пустыми руками Васьвась предложила купить торт, но Шалевский сказал, что наверняка Нюра готовит десерт сама. Спор в магазине отвлекал от важного разговора, а потому они предавались ему самозабвенно. В конце концов остановились на живых цветах – розы нынче имели продолжительность жизни как у хомячка, могли простоять в вазе три года благодаря каким-то химическим добавкам, правда, походили на пластиковые, и никому не приходило в голову оплакивать их смерть.

К Курехиным заявились почти вовремя. Им открыл Гарик, сказал, что Нюра занята пирогом на кухне. Шалевский смерил Васьвась я-же-говорил взглядом. Нюра высунулась на секунду из-за двери и помахала им рукой, испачканной в муке. Можно было решить, что мука ровным слоем лежала и на ее волосах, заколотых шпильками на макушке. Нюра перестала закрашивать седину еще до того, как это стало мейнстримом: «Мне так красиво». А Гарик начал брить бороду, когда впервые заметил одинокий выцветший волосок. Нюра рассказывала про него не один раз, покатываясь со смеха: «Надо было видеть его лицо!» Они, как и Васьвась с Шалевским, росли во времена культа молодости, но Нюра, в отличие от мужа, никогда не возражала против признаков старости.

Пока искали вазу для цветов – все емкости оказались заняты долгожителями с прошлых дней рождения, – раздался еще один звонок – пришла Алла. На этот раз ее волосы были коротко подстрижены и окрашены в пурпурный, Шалевский даже не сразу ее узнал. Алла, промокшая насквозь под дождем, оперлась на косяк двери и пыталась отдышаться.

– Лифт сломался? – удивилась Васьвась. – Мы же только что на нем поднимались.

– Предпочитаю лестницы, – ответила Алла. – Полезно для сердца.

Гарик подал ей полотенце, и на ткани тотчас же проступили пурпурные пятна потекшей краски. Нюра крикнула из кухни:

– Предложи гостям тапочки!

– Вам не кажется, что тапочки – наша главная скрепа? – спросил Гарик.

Васьвась тоже вспомнила, как бабушка в обязательном порядке предлагала тапочки своим гостям, а те каждый раз отказывались, потом мама, непременно, «Вась, пол холодный!», и вот теперь они стали теми, кто толкается в прихожей и спорит: «да не нужно нам тапочек», «сейчас найдем», «я не люблю тапочки, дома тоже не ношу», «я даже носки не могу», «прохладно же, «а моего размера все равно нет». Хранители незыблемых тапочковых традиций в зыблемом мире.

Белка пришла раньше всех и забилась на кухне в уголок с чашкой чая – Нюра не пустила ее помогать с готовкой. Под ногами мешался робот, похожий на мелкого муравьеда, который ходил по пятам за Нюрой и длинным языком мгновенно слизывал крошки, которые она роняла на пол. «Дети говорят, мы отстали от жизни с нашим старым роботом-пылесосом, ну знаете, круглым этим, который оставляет пыль по углам. Прислали вот подарок, – объяснила Нюра. – А нам нормально было, я за нашим подчищала, конечно, но ничего, не умерла». Васьвась давно не видела Белку. Бессердечная гравитация опустила ее щеки еще ниже, в морщинках скатался тональный крем, седые корни отросли, волосы вообще выглядели неухоженными – могло показаться, что с геронтофильским трендом она чуток переборщила, только вот все это было естественным экстерьером. В молодости Белка старательно расчесывала волосы перед сном, считая до ста, и заплетала в тяжелые косы – Васьвась с Белкой делили комнату общаги, когда учились в консерватории, и каждый вечер повторялось одно и то же, даже после полуночных попоек. «Девяносто восемь…» – «Белка, гаси свет!» – «Девяносто девять…» Белка сильно сдала за последнее время, оно и не удивительно. «Но сегодня хотя бы не в черном, – отметила про себя Васьвась, – а значит, год уже прошел».

– Больше никого не ждем, – сказал Гарик и пригласил всех за стол, накрытый в гостиной.

Нюра, как всегда, наготовила, сама – повариха на пенсии, она даже простую доставку не признавала, не говоря уже о новомодной подписке на продукты, любила ходить по магазинам, придирчиво осматривать каждый помидор, а потом часами возиться на кухне. «Вместо майонеза – греческий йогурт, все диетическое, девочки». Васьвась накинулась на любимый крабовый салат. Автомобили стали беспилотными, а крабовые палочки как делали из перемолотого минтая, так и делают.

– Может, музыку поставить? – спросил Гарик. – А то сидим как на поминках…

– Не надо! – хором откликнулись Васьвась и Белка.

Алла вспомнила, что принесла безалкогольное вино.

– С каких это пор ты не пьешь? – удивился Гарик, разливая шампанское, но та только отмахнулась и прикрыла ладонью бокал.

– Это какая свадьба получается, серебряная? – спросила Васьвась после первого тоста в честь годовщины Курехиных.

– Да черт его знает, – рассмеялась Нюра, передавая Шалевскому миску с маринованными грибами. – Надо проверить. Гарик, ты не смотрел в интернете?

– А нам вот сказали, что мы со своими свадьбами совсем устарели, – усмехнулся Шалевский.

– Молодежь! – Гарик спародировал старческий голос, хотя ему и не требовалось прилагать особых усилий. – Кажется, про нас так же буквально вчера говорили…

Шалевский пересказал разговор с девочкой на экскурсии по «райскому саду», и все, кроме Белки, охотно включились в обсуждение ПэПэ. Васьвась понадеялась, что как-то удастся обойти тему с датами, но, конечно же, Алла почти сразу спросила:

– А все уже выбрали день?

– Мы решили, что самый счастливый – день, когда мы познакомились, – ответил Гарик и со смехом добавил: – Мы с Нюрой, я имею в виду, не с вами, друзья!

– О, день знакомства – вот уж нет, спасибо! – рассмеялся Шалевский.

Васьвась впервые встретила Шалевского на какой-то домашней вечеринке, куда пришла с бойфрендом, и Шалевский тогда ей совершенно не понравился. В первые же пять минут он привлек всеобщее внимание, когда пролил на толстовку бокал вина с возгласом: «Я знал, на что иду, когда надевал белое!» Потом весь вечер повторял одно и то же, оправдываясь за красное пятно на животе перед новыми гостями. Смеялся слишком громко, рассказывал пошлые анекдоты, над которыми ей приходилось смеяться, чтобы не приняли за ханжу, а он, как выяснилось позже, рассказывал их по той же самой причине. Хотя, надо признать, что Шалевского на вечеринке Васьвась хорошо помнила, а тогдашнего бойфренда – смутно.

– Нет, сначала мы решили, что выберем один из дней, когда дети были еще маленькие, – сказала Нюра. – Вот взять хотя бы тот раз на нашей даче, когда мы малину с куста хомячили… Лешка еще потом ежика нашел, и мы его молоком поили… Такие мелочи вроде бестолковые, а запоминаются как самые счастливые. Помнишь, Гарик?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.