Перевернутые жизни

Богдан пытался вырваться из щупалец, но ничего толкового не выходило. Кишки-щупальца лишь сильнее сжимали запястья и щиколотки. Мальчик почувствовал, как на сжимаемых местах течет кровь. Кисти и ступни совсем обескровились, превратившись по своему цвету в мел. Существо дышало своим ртом на тела. Грудь то вздымалась, то опускалась. «Губы» слегка дрожали, как ноздри человека при втягивании свежего воздуха. Запах кала усилился, когда оно потащило Богдана в рот. Слёзы текли по щекам. Он захлебывался слюнями, не имея возможности их сглотнуть, дабы протолкнуть дальше. Щупальце-кишка по-прежнему находилось во рту, не давая вырваться крику. Богдан почувствовал, как отросток начинает продвигаться глубже, проходя через язычок и пролезая в гортань. Мальчик стал задыхаться. Он барахтался, пытаясь освободиться. Щупальце-кишка достигла лёгких и сжала их с особой силой. Мальчик пытался набрать хотя бы немного кислорода, но всё тщетно.

Щупальце-кишка, находящееся в мальчике, ломало рёбра. Богдан хотел выть от боли. Позвать родителей, чтобы они спасли его. Но не представлялось возможности даже шёпотом что-либо сказать. Прошло всего минута, а мальчику показалось время вечностью. Существо раздавило лёгкие, отчего Богдан перестал дышать, потихоньку уходя в темноту. Боль продолжала преследовать его. Щупальце-кишка прорывалось сквозь грудь, пытаясь вырваться наружу.

Из груди мальчика вышел отросток. Оттуда повалились сломанные рёбра вперемешку с кровью, запачкав постельное бельё и окрасив пижаму новыми красками. Богдан всё никак не мог покинуть этот жестокий мир. Щупальце-кишка разрезала живот паренька. Сию же секунду через разрез повалились кишки. Забрызгав стены и стекло кровью. Существо потянуло Богдана себе в пасть, жадно дыша краями «губ». Голова мальчика повисла. Оно заглотило Богдана Шикина, который больше походил на выпотрошенную куклу. Существо сомкнуло «губы». Оно перебралось по стене подъезда в другой дом, где спала маленькая Лиза.

Богдан проснулся в поту, вскакивая с кровати. Неужели это был всего лишь кошмарный сон? Мокрые штаны прилипли к ногам, на часах 3.45. За окном играла ночь, по-прежнему беспросветная и пугающая. Где-то залаяла собака.

Раздался стук. Мочевой пузырь дал сбой.

Кейс.

Обычный день, я не мог сказать, чтобы он отличался от других дней. Вся неделя состояла из подобных дней. С понедельника до воскресенья – ничего нового. Я возвращался с работы. До остановки оставалось около пяти минут, оттуда я уже доеду прямо до нужного места, а там недалеко до дома. Ветер прошелся по лицу, заходя в нос с холодным стуком. Я вдохнул его больше, чтобы холод проник в мозг, осудил голову после рабочего дня. Я работаю продавцом и только что отработал десятичасовую смену. С каждым днем народ только прибавлялся, я высчитал, что по утрам в выходные дни людей меньше – в будние дни все наоборот.

Подол серого пальто развевался, как супергеройский плащ в фильмах, придавая загадочности и больше пафоса. Мне шел тридцать второй год. Как я провел детство, юношество и дошел до такого, что под глазами мешки, на подбородке щетина, а сам живу в родительской квартире? Сам не знаю, но квартира моя, и живу один, иногда на выходных хожу в клубы – вспоминаю молодость. Светлые волосы в совокупности с темно-карими глазами всегда привлекали девушек. Я водил их домой или случалось обратное, но, в конце концов, мы занимались тем, что приносило нам нескончаемое удовольствие. А теперь выходит еще один вопрос – нравится ли мне подобный образ жизни? Кувыркаться с девчонками, ходить на работу, пахать, как лошадь, лишь бы прокормить себя, выслушивать скандалы на кассе. Ответ прост – такого исхода я не ожидал. Чего же ожидал? Отучиться одиннадцать классов, сдать экзамены и поступить в милицейское училище, нынче переименованное в полицейское училище. Шел 2015 год. Много чего поменялось, сменились президенты, поднялись цены, поменялись люди. Эволюция, детка!

Дойдя до остановки, меня обрадовало, что лавочку заняли всего два человека, и место ближе к краю оказалось свободным. Везение во всей своей красе! Оставалось надеяться, что так продолжится дальше, что я найду свободное место уже в автобусе и смогу вздремнуть десять или пятнадцать минут или же обдумать следующие планы на завтра. Я сел на лавочку, защищенную пластиковым прозрачным куполом сверху, за счет которого узнают, где располагается остановка. Рядом сидел мужчина в черном плаще, на голове темная шляпа, прикрывающая лицо, удавалось разглядеть только губы, все остальное оставалось в тени.

Подъехал автобус 237, никто не вышел из транспорта, но двери все равно открылись. Мужчина в черном плаще встал и зашел в автобус, пройдя вглубь транспорта. За ним последовала бабушка. Двери со скрежетом закрылись, мотор не переставал рычать, водитель надавил на педаль газа. Общественный транспорт покинул остановку. Я остался один. В десять вечера я сидел на остановке, желая, чтобы автобус 873 поскорее приехал. Температура заметно опустилась на пару градусов. Пальто спасало от охлаждения организма совсем малость. Я усвоил для себя, что завтра, если выйду в клуб в выходной, то обязательно оденусь теплее. Накину свитер, подштанники и теплые носки, так будет удобнее и комфортнее.

Я повернулся в направление, откуда должен был приехать автобус – ничего. Лишь автомобили гоняют по шоссе, спеша по домам или работам. Проклиная все на свете и в особенности водителя, который задерживается, мой взгляд упал на лавочку, где сидел мужчина в черном. На его месте теперь лежал кожаный кейс с блестящей серебристой ручкой и замками. Замки так и просили, чтобы кто-то их открыл и заглянул внутрь, увидел сокровища незнакомца. Я сделал вид, словно не заметил забытую вещицу. Тот, кто оставил кейс, обязательно вернется, либо пойдет в участок выяснять: «Не видел ли кто его кейс?». Скорее всего, кейс заберет воришка, увидев в нем что-то весьма ценное, пойдет в ломбард и продаст ценности. Автобус не приезжал, а мое терпение сдувалось все сильнее и сильнее. Тяжело терпеть что-то загадочное, когда оно находится в нескольких сантиметрах от тебя.

Это может быть проверка, промелькнула у меня мысль. Вполне возможно, что кто-то устраивает эксперимент на честность и терпение. Я оглянулся, но никого не увидел. Ни одного человека на моей стороне дороги, ни на противоположной стороне. Взгляд вернулся к забытой вещице, и я разглядел маленькую вышивку из кожи, прикрепленную к поверхности кейса. Мне пришлось придвинуть кейс к себе, чтобы прочитать инициалы мужчины в черном. «Барников О.Л.» – прочитал я. Олег Леонидович, предположил я имя и отчество, но мог ошибаться. В любом случае, мне была известна фамилия мужчины. Я мог отнести кейс в участок, там его нашел бы владелец.

Шоссе опустело, автомобили знатно поредели. Дорогу прорезали лучи фар крупного транспорта, я оторвал взгляд от кейса и взглянул к приближающемуся транспорту. Автобус с номером 873 остановился, распахивая двери, приглашая меня в теплый салон. Тут передо мной встал выбор: брать кейс или оставить, пока кто-то не возьмется за мой невыполненный план? Водитель поглядел на меня, готовый закрыть двери и двинуться к следующей остановке. Я схватил серебряную ручку и забежал в автобус. Двери закрылись, и автобус продолжил путь.

Салон совсем пустовал, ни единого пассажира, все места принадлежат мне, предлагая выбрать именно его. Я прошел в заднюю часть транспорта, сев на дальнее кресло у окна. Кейс лежал на ногах, пока я смотрел, как мелькают автомобили, несущиеся в противоположную сторону. Я уснул.

Женский голос объявила еще одну остановку, чем разбудила меня. Я встрепенулся, словно мне запихнули за шиворот снега. Еще пять минут я сидел, смотря на кейс, лежащий на коленях. Мне стало грустно и больно от одной мысли, что завтра ничем не будет отличаться от сегодняшнего дня. Голос объявил мою остановку, и я покинул автобус, выйдя обратно на холодный воздух, где бушевал ветер вперемешку с дождем.

Я добрался до дома, когда на часах значилось пятнадцать минут двенадцатого. Открыв дверь своей двухкомнатной квартиры, я поставил кейс на тумбочку, где хранилась обувь, и вошел в ванную с легкой душой. На какое-то время я чувствовал себя прекрасно, стоя в ванной, пока теплая вода омывала мое лицо, стекая по телу. Шампунь попал в глаз, отчего я сильнее зажмурился, чувствуя, как мыло щиплет слизистую оболочку. Я потер глаза, забыв про пеню, остававшаяся на костяшках, отчего глаз сильнее защипал. Я зашипел, как кот, на которого попали холодной водой. Продолжая стоять со щиплющим глазом, я кое-как вымыл руки от пены и, сложив ладони лодочкой, набрал воду, промыв глаз. Наступило облегчение. Я смыл оставшийся гель с тела и шампунь с головы, и вышел из ванны. Открыл дверь, чтобы тело привыкло к холоду, смотря в запотевшее зеркало. Ребром кулака я провел линию, позволяющая видеть собственное отражение. Мой глаз кровоточил. Я заморгал, осознав, что он просто сильно покраснел, чем напоминал яичный белок, залитый кетчупом.

Оставив все как есть, я вышел из ванной комнаты. Закрыв окно на кухне, чтобы холодный воздух с ветром оставались снаружи, я «поставил» чайник. Ходя по квартире в трусах, я не замечал кейса. Не хотелось брать его не то, что в руки, даже смотреть на него было противно. Да, любопытство до сих пор прыгало внутри, стукаясь обо все органы. Глаз продолжало щипать, потому я не переставал чесать его, как ребенок трет веки, когда очень хочет спать.

От кейса исходила странная аура. Я чувствовал, как она пробивается через кожу, течет по венам, проникает в кости и добирается до клеток. Кейс оставался на тумбочке. Я прошел в спальню и ударился мизинцем ноги об ножку кровати. Матеря все вокруг, я сел на матрас, растирая раненный палец. Он покраснел, кожа затвердела.

– Могло быть хуже, – сказал вслух я.

Но меня преследовало непонятное чувство. Сначала глаз, теперь мизинец – пока все незначительно. Но если так продолжиться дальше, то беды не миновать уж точно.

«Всего лишь неудачный вечер, завтра все будет отлично», – сказал я себе. «Меня ждет клуб, девушки, выпивка и секс. Потом все заново. «Н» круг моей жизни, повторяющийся из раза в раз». Я завел себя в печаль, ложась в кровать. «Все будет как всегда».

Я заснул.

Утром покраснение глаза спало, но болеть от этого он не перестал, мизинец распух, напоминая крошечную сардельку. На завтрак я выпил кофе и съел яичницу. При первом глотке я обжегся, отчего кончик языка онемел, словно я прикусил его зубами до крови. «Утро только началось», – подумал я, нарезая хлеб и не рассчитав расстояние ломтика и пальца, я порезал его, почти дойдя до ногтя. Кровь незамедлительно вышла наружу, пачкая доску для резки и хлеб. Я засунул палец в рот, как делает каждый человек при порезе. «Меня не любит сама вселенная, один ожог и порез, а я толком не вышел из-за стола».

Поднеся палец к холодной воде, я замедлил поток крови, пока она полностью не остановилась. В холодильнике отыскал перекись водорода и залил место ранения. Вытерев перекись, я нанес йод на рану.

В коридоре лежал кейс. Он прожигал меня взглядом своими серебристыми ручкой и замками. Я вспомнил, что мне следует отнести его в участок, пока он не дождется прихода хозяина. «Не сейчас», – подумал я. Мне казалось, словно от него все страдания происходят дома, но если я возьму его на улицу, то беда будет преследовать меня и вне квартиры. В ванной комнате я побрился, доведя подбородок до гладкого состояния, и кто бы мог подумать, но я порезал нижнюю губу.

Я просидел до пяти вечера, смотря телевизор, не находя другого развлечения. Одеваясь, я думал, что же будет сегодня в клубе? Девушки, танцы, знакомства, алкоголь, табак и не только. Все то, отчего оберегает родитель ребенка. Но меня никто не оберегает, следовательно, и запретов как таковых не имеется. Я вышел, оставив кейс в квартире.

До клуба я доехал на автобусе, прошел несколько метров и оказался у пункта назначения. Меня встретила разноцветная вывеска, загорающаяся только под вечер. «Танцуй!» – гласило название. «А еще знакомься, пей, кури, закидывайся, трахайся. Вы много чего упустили в названии», – с ухмылкой подумал я, толкая металлическую дверь.

– Паспорт, – попросил охранник, скрестив руки на массивной груди.

Я удовлетворил его просьбу, показав документ. Мужчина кивнул, пропуская в клуб. Открыв стеклянную тонированную дверь, я попал в мир красок. Одна часть клуба подсвечивалась всеми цветами радуги, люди танцевали, не имея особого навыка. Я осмотрелся, хоть побывал здесь вот уже три года, как только наступала суббота. Ради справедливости скажу, что иногда пропускал походы.

Спускаясь по лестнице, нога запнулась об ногу, я пропустил ступеньку и с грохотом упал, смягчив удар выставленными руками. Поглядев на ладони, я совсем не удивился, поняв, что расцарапал их до крови, потому направился в туалет. Раковины находились в конце туалета, я прошел вдоль кабинок, оставалось еще две кабинки, и ладони будут вымыты. Дверь последней кабинки отворилась так неожиданно, что я никак не смог подготовиться. Нос сблизился с дверцей, отдавшись болью. Из кабинки вышел мужчина.

– Ох, черт, прости, брат, – сказал он, подходя ко мне.

С прижатыми к носу руками я чувствовал, как ладони наполняются кровью.

– Все в порядке, – оповестил я, идя к раковинам.

– Прости еще раз. – Он замялся. – Может, выпивка за мой счет?

– Хорошо, – прохрюкал я, именно так я и мог говорить.

– Тогда приводи себя в порядок, жду у барной стойки. – Он хлопнул меня по плечу и удалился из туалета.

Я отнял ладони от носа, ничего страшного, сейчас уж точно. Даже изменений особых не заметить, не считая кровь. «Завтра распухнет, походя на помидор». Я смыл кровь с лица и ладоней, вымыв все мылом. «Интересно, он сдержит свое слово или свалил, выйдя из туалета?». Нарвав бумаги и вытерев лицо с руками, я покинул туалет, возвращаясь в мир красок. У барной стойки сидело не меньше дюжины человек. Каждый выпивал что-нибудь, иначе зачем сидеть там? Мужчина чем-то напоминал Тревора из игры «GTA 5», только волосы были длиннее. Я подошел к нему.

– Вернулся, – сказал он, водя пальцем по ободку стакана. – Что же ты предпочитаешь, э-э-э, – он запнулся.

– Дмитрий Кременов, – подсказал я, вытягивая руку.

– Игорь Туров. – Мы обменялись рукопожатиями. – Ну, так что ты пьешь, Дмитрий Кременов?

– Виски в самый раз, они тут достаточно дешевые.

– Брось, дешевку пьют только слабаки, – фыркнул Игорь. Я понял, что мужчина изрядно набрался, просто в туалете я не заметил этого из-за проблемы с носом и ладонями. – Нормальную бутылку виски за приличную цену! – крикнул Игорь. Бармен кивнул, беря с полки бутылку виски, эту марку я видел впервые «Makers Mark». Он поставил два стакана, назвав цену. Игорь заплатил без возмущений.

Я знатно напился и разговорился. Рассказал, как меня преследует неудача со вчерашнего дня, что сегодняшнее происшествие с дверью – часть сценария вселенной. Игорь слушал, кивая, но, скорее всего, мало чего понимая. В один момент он взорвался, рассказав, что это всеобщий заговор, что кейс непростой. Он прислан из самого ада. Я рассмеялся, и Игорь поддержал меня.

– Что это над твоей головой? – спросил он.

– А что там? – непонимающе спросил я.

– Какие-то веточки, – объяснил мужчина, закидывая оставшиеся виски в стакане. Он заказал закуску в виде ломтиков колбасы и лимона. Потому, выпив виски, взял ломтик лимона и нюхнул кислый аромат, поморщившись. – Хорошо пошла, родненькая.

– Спасибо за выпивку, но я пойду, хотел бы с кем-то познакомиться. – Я похлопал Игоря по плечу, слезая со стула. Мир вертелся в глазах, яркие огоньки слепили, но я веселился.

До части, где все танцевали, я не добрался, потому устроился рядом с зоной танцпола. Мимо проходили девушки, парни, парочки (каких было мало). Я сидел, выжидая цель, ту девушку, которая притянет мой взгляд, а оторваться будет той еще задачей.

Такая нашлась.

Рыжие волосы, вытянутая форма лица, грудь, попа, красивые ноги. Все то, что мне нужно. Я поднялся, направляясь к девушке, остановившейся у барной стойки. Черное платье облегало талию, не совсем идеальную, но я не критик, чтобы рассматривать модельную внешность. Алкогольный эффект действовал в голове, одурманивая мозг.

Подходя к девушке, я почувствовал то, что не чувствовал уже три года – волнение и страх. Эти чувства преследовали меня первые недели, когда я только начинал посещать клубы. Мне отказывали сотни раз, но еще две сотни соглашались. Я привык к отказам так же, как к согласиям.

Меня трясло только от одной мысли, что я буду послан.

Оперевшись локтями о барную стойку, я невзначай посмотрел на девушку. Она повернула ко мне изумрудные глаза, отчего я занервничал сильнее. Уняв дрожь и постаравшись настроить голос, я начал знакомство:

– Привет, ты тут одна? – спокойно поинтересовался я.

– Да, одна, – с улыбкой ответила она, смотря в мои пьяные глаза.

– Выпьем за знакомство?

– Но мы не знакомы, – напомнила девушка.