Её Величество вела себя спокойно. Удостоверившись, что все мои латники, по которым так сразу и не скажешь, человек это живой или нежить, являлись послушными скелетами, вела себя сдержанно и предупредительно. Если говорить менее дипломатично – сидела у себя и старалась свести контакты к минимуму. Полагаю, от нежити она успела устать, учитывая, что Хаарт может творить в столице. Я – другое дело, из любви к прекрасному, а также для снижения стресса у податного населения, стараюсь хотя бы минимально замаскировать всё неживое и неестественное. Хаарт вряд ли разменивается на такие мелочи.

Затем пришли мои наёмники, предоставив Тайре вполне добротную карету. Не королевскую, конечно, но минимальные удобства транспортное средство имело. И вот здесь Тайра первый раз попробовала проверить, а нельзя ли сесть мне на шею и понукать, как болванчиков.

– Сэр Арантир. Я попрошу вас и ваших… мёртвых воинов держаться на расстоянии…

Даже дослушивать не стал.

– Я буду находиться на таком расстоянии, на каком смогу обеспечить вашу безопасность, Ваше Величество, и никак иначе.

На лице Тайры отразилась наигранная обида. Однако, думается мне, девочка, что с рождения при дворе, да ещё будучи принцессой, если и была избалована, всё равно минимальную подготовку в быдловодстве и управлении вассалами получила. Наёмников она строила вполне успешно, хотя парни и не забывали, кому на самом деле служат. Старший из бойцов постоянно косился на меня, получая подтверждение, что да, служите, можете хвостиком вилять, лишь бы царственная особа была довольна.

Перед самым выходом я отвёл его в сторону и прямо проинструктировал.

– Её Величество будет капризничать. Терпите. Можете в пределах разумного потакать её слабостям. Защитой займусь я, в случае боя вы защищаете королеву, но вообще в пути можете немного расслабиться, не сидеть в постоянном напряжении. Для этого латники есть.

Мы оба посмотрели на одного из мёртвых гвардейцев, что уже сутки стоял и бдил по одному из направлений.

– Всё будет в лучшем виде, Арантир, – серьёзно кивнул наёмник.

Имён я так и не выучил, но людей у меня в распоряжении уже столько, что со всеми и познакомиться-то не успеешь, куда там нормально запомнить каждого. Хоть цветовую дифференциацию штанов вводи, чтобы сразу видеть, кто есть кто.

Поехали обратно. И, на удивление, путь прошёл совершенно спокойно. Всё развлечение: немного отошедшая от стресса королева действительно начала капризничать. Частые отлучки до кустиков, где её, к слову, сопровождали скелеты, потому что женщина сама так захотела. Ибо мертвецам на её девичье плевать, а оставаться без защиты не хочется. Требовала найти таверну, чтобы нормально выспаться, поесть и помыться. От этого требования я отмахнулся, на ночлег мы останавливались прямо там, где нас заставал закат, а помывка будет в крепости. Хорошо ещё малолетний отпрыск Хаарта только спал.

В общем, добрались без приключений. Самым интересным для меня было возвращение в область работы обелисков. Почувствовал себя телефоном, нашедшим, наконец, сигнал сотовой связи. Была забавная мысль, что младшие там восстание нежити в моё отсутствие устроили. Не устроили. Едва я ощутил связь с обелисками, младшие сразу отчитались, что всё в порядке, происшествий не случалось.

Вздохнул. Жаль, не удалось достать из аномалии трупы наших магов, как и добраться до их душ. Я мог приблизиться на самую границу аномалии, но стоило её перейти, как магия сразу начинала проявлять ко мне враждебность. Почему – не знаю, но факт есть факт. Поэтому у меня был только труп старика Далтара. Однако этого я поднимать нежитью был пока не готов. И дело не в моей или его силе, психологически не готов. Он же ворчать начнёт, обзываться, назовёт всё, что я здесь сделал, кривым и косым. Нет, пусть ещё полежит, или вовсе в посмертие уходит.

После моего возвращения собрался семейный совет, плюс Бальмонт, может, чего полезного скажет. Её Величество обживала отведённые ей покои, изолированные от остальной крепости. Я ещё не решил, как именно буду с ней взаимодействовать. Пока лишь рассказал о путешествии туда и обратно.

– Зря не допросил нападавших, – вздохнул Дуглас.

Ожидаемый вопрос.

– И что мне они такого бы сказали? – спросил.

– Самое очевидное – назвали того, кто пытался захватить королеву, – ответил Дуглас.

Но уже начал понимать, что ответ слишком очевиден, а значит, есть какой-то подвох.

– Ответ на этот вопрос я знаю и так, мой живой друг. Королеву в свои руки не прочь получить все аристократы королевства, за исключением самых слабых, пожалуй. И неважно, на чьей они стороне, какую позицию занимают и тому подобное. Всё, что я бы узнал – кто конкретно получил информацию в свои руки. Всё.

Дуглас покивал, признавая мою правоту.

– И даже этот момент не особо полезен, потому что я с подозрением буду относиться к любым гостям, как и Его Величество.

Хаарт сейчас вообще в режиме параноика. Перманентно.

Мести опасаться не стоит. Меня отсюда как не могли сковырнуть, так и не могут. Мстить за кучку исполнителей – смешно. На таких мероприятия отправляют тех, кого не жалко потерять. Хотя могут и какого-нибудь важного умелого разведчика закинуть, чём Фрейд не шутит, но это всё равно исполнители.

Подумаешь, кто-то мою мёртвую морду будет ненавидеть больше, это ни на что не повлияет. Аристократы делятся на умных и тупых. У тупых на лице всё написано, и я сразу узнаю, если меня ненавидят. Умные будут скрывать свои эмоции и, даже если ненавидят, но могут получить пользу, будут сотрудничать.

Сходить и надавать по шапке заказчику я не могу, это переведёт меня из группы условно нейтральных ребят в группу врагов всей аристократии. Потому что мне права не давали наказывать благородных особ, не имеет значения, по какой причине. А показания свидетеля – не аргумент.

Так какая, ко всем богам мёртвых разница, кто там был заказчиком?

– Единственное, что имеет значения: Её Величество теперь у меня в гостях. И что куда важнее – её ребёнок.

Цель захвата была очевидна. Ребёнка можно использовать, жаль только – не пацан. Однако в любом случае можно заключить помолвку, объявив мужа Аннабель претендентом на престол, вполне возможно, Тайру назначить регентом при малолетней дочери, а Хаарта объявить незаконным узурпатором. При некоторой удаче даже замшелый барон, провернув такое, станет родственником королевской семьи. Авантюра, наглецу такие выкрутасы могут и припомнить, а может, и с рук сойдёт.

Мне в данном случае королева с принцессой не нужны. Моя цель – стабильно сидеть здесь, в крепости, и развиваться. А получив технологическое преимущество начать конвертировать его в преимущество экономическое. В этом контексте что королева, что её несостоявшийся похититель, лишь фигуры на доске.

В ближней перспективе конфликт мне в целом выгоден, потому что до меня никому нет дела. За прошедший год, если не считать душеспасительных бесед от священников новой церкви, моей скромной мёртвой персоной никто не интересовался. А что будет, когда на троне усядется чья-нибудь живая задница? На то, что Хаарт всё же прижмёт всех к ногтю и заставит подчиняться, я особо не ставлю. Да, как и у меня, у Его Величества чуть ли не вечность в запасе, но что-то ему мешает.

Для нового правителя моя относительная непокорность и вообще крепость, хоть и на отшибе, – это настоящая заноза в заднице. Ведь если я могу сидеть здесь, отказываясь снимать с себя обязанности и покидать крепость, а король это терпит, так смогут поступать и другие. Непозволительно! Меня нужно либо встроить в вертикаль власти (с чем мне как раз может помочь Тайра), либо усекать на одну голову. Я могу сбежать и начать заново на другом месте, но, боюсь, придётся отжимать территорию у кого-то ещё.

С другой же стороны, смута в государстве рано или поздно приведёт в эти земли захватчиков. И здесь опять же мне, так-то, без разницы, под чьим флагом будет стоять государство, лишь бы сохранить своё положение, однако это опасно. Реально опасно, могут такие ребята пожаловать, что только пяткой перекреститься останется.

– Мы никому об этом говорить не будем, сами всё узнают, – продолжаю мысль для соратников.

– А когда узнают – начнут… – было заметно, что Бальмонт уловил какую-то умную мысль, но в процессе её формирования в законченный тезис сбился. – Кстати, что?

– Сначала мягко прощупают, что мы сами об этом скажем, – ответил Дуглас.

– А затем попробуют приставить к ней своих наблюдателей в том или ином виде. Мага жизни, просто врача, служанок предоставят правильных, потому что грязным простолюдинам нечего делать рядом с королевой, – подхватила его сестра.

Поглаживаю подбородок.

– За возможность влиять на Тайру можно и поторговаться, – киваю. – Из своего медвежьего угла мы и так выжали почти всё, что могли…

– Развитие торговых факторий планировалось только через год, – напомнил Бальмонт.

– Мы без труда можем форсировать события, в ресурсах проблемы не стоит, – отмахиваюсь. – Вопрос только в людях…

Подрали бы демоны это средневековье с постоянной нехваткой банальной живой силы. В целом люди есть, но у меня доступам к людским ресурсам нет. А строить империю нежити, сначала всех завоевав и подчинив, а уже потом использовать появившиеся людские ресурсы… Можно и так, оставлю этот вариант про запас.

Обозначив цели и задачи, в особенности обговорив защиту Тайры и Аннабель, мы ещё обсудили текущие вопросы, когда я через скелета, поставленного привратником у дверей королевы, узнал о желании Её Величества со мной поговорить.

Тайре было выделено три комнаты, плюс ноу-хау: ванная, куда подавались горячая и холодная вода и была встроена канализация. Эти апартаменты были специально созданы для высокопоставленных гостей, либо для важных пленников. Королева была и тем и другим. К моему приходу Её Величество успела привести себя в порядок, полностью смыв грязь дорог. И оказалось, что она довольно молода, где-то около двадцати лет, к тому же весьма красива.

– Как вам ваши комнаты, Ваше Величество? – спросил, изучая собеседницу.

– Вполне… Удобны…

Комнаты были выполнены с моим пониманием комфорта. Несколько веков прогресса – это не пустой звук, и потому многие простые вещи, сначала вызывающие недоумение у местных, быстро находят понимание и одобрение. Сам дизайн мебели, в котором на первую строку выведено удобство использования, а не броская роскошь, быстро подкупает неподготовленных людей. Садишься в кресло, а у тебя подстаканник под рукой, книгу есть куда положить, или поставить и читать, если устали руки, и вообще, как ни сядь – всегда будет удобно. И так во всём, я старался, обычно тратя на это ночи.

Тайра не могла не признать этого, что несколько сбило королеву с мысли.

– Я, правда, не ожидала, что буду птицей в золотой клетке.

– Именно ею вы и будете, – подтверждаю. – Не стройте иллюзий, Ваше Величество, ваша жизнь вам не принадлежит. Жизнь вашей дочери тоже. Я буду распоряжаться вами так, как сочту нужным. Впрочем, можете не волноваться, в ближайшее время вы будете живы, и я не продам вас за мешок золота. Не так дешёво, это точно.

Такой откровенной наглости Тайра не ожидала. Мне в любом случае были безразличны её чувства.

– Располагайтесь, вам предстоит проводить здесь большую часть своего времени.

Глава 9.

Очередным погожим деньком ко мне приехали священники. Делегация целая, морды серьёзные, взгляды острые. Что интересно, весь десяток в чёрных (серых от дорожной пыли) рясах, никаких украшений, всё очень сдержанно. Покрутив в голове мысль о том, что мне с этими господами договариваться, решил не в тронный зал их приглашать, где я буду как властитель сидеть, а они передо мной стоять, а в зал переговоров, где мы все сядем за круглый… Не все. Все за стол не влезем, но стульями я обеспечу.

Пришли, расселись. Пятеро сели за стол, остальные вокруг. Я так понял, что говорить будут эти пятеро. Отцы Чезаре, Эньян, Гендальф, Камил и Франсуа. Перекусить с дороги я им уже предложил, гости отказались. Предложил попить, попросили воду. Ишь какие аскеты.

– Сэр Арантир, – начал деловой разговор Камил. – Брат Агнос… красочно описал ваш визит к барону Гилберту.

– Могу представить, – мрачно ответил я. – Дайте угадаю. Я сыпал оскорблениями, угрожал, стращал карами, склонял к практике некромантии?

Чезаре кивнул:

– В целом близко к тексту. Однако Отец Агнос… не вызывает у нас доверия. Он бывший жрец Илииссиада.

Произнесено было с такими интонациями, будто этот Илииссиад – покровитель лжи, наветов, поклёпов и прочего. Делаю вид, что понял, это несложно, хотя мимика у меня по-прежнему не слишком выразительная.

– Мы хотели бы услышать вашу версию, сэр Арантир, – попросил Франсуа.

О, это я могу.

– Разговора не состоялось. Барон с порога потребовал, чтобы я ползал перед ним на коленях. Не скажу, что меня это прямо оскорбило, дело в другом. Я пришёл говорить о деле, точнее, сотрудничестве, взаимовыгодном. И Гилберт, уже имея опыт общения со мной, должен был понимать и мои возможности, и мои ресурсы. Однако… новые советники барона, кроме дамы, что, как я понимаю, отвечает за управление делами и финансами, видели во мне… Кого-то, кем я не являюсь, – развожу руками. – Невозможно вести диалог, если собеседник не оставляет тебе права говорить.

Мои гости ничуть не удивились, а Камил и вовсе кивнул.

– Мы предполагали, что всё примерно так и было.

Я промолчал, но мысленно вздохнул с облегчением. С этими договариваться можно.

– Мы искренне сожалеем о случившемся, – подхватил Гендальф. – Наша церковь молода, мы быстро расширяемся, новые братья, входящие в круг посвящённых, не проходят должной проверки.

Сколько откровенности.

– Удовлетворите моё любопытство. У меня возник теологический вопрос.

Гости заинтересовались, Эньян с готовностью кивнул:

– Конечно. Что вас интересует?

– В моём окружении ранее находилась Май Сафер, маг жизни и жрица Симиры…

Эньян сразу поправил меня:

– При всём уважении, Сэр Арантир, простите, что прерываю. Госпожа Май не была магов в полном смысле этого слова. Как жрица Симиры, она действительно являлась лекарем, как проводник силы и воли своего покровителя. Однако, полагаю, заклинаний магии жизни, вне рамок лекарского искусства, в её арсенале не было. Как и общей магии?

Киваю.

– Всё верно. Она была в первую очередь лекарем.

– И вы, позволю себе предположить, видели проявления силы и воли Симиры? – продолжил Эньян.

Вновь киваю:

– Воочию.

– А теперь хотите узнать, проявляет ли свою волю Светлая Мать? – улыбнулся священник.

– Вы проницательны.

Эньян протянул руку к чаше с водой. Один взмах, лёгкое свечение, и из чаши вырос цветок. Этот фокусник толкнул чашу ко мне. Я посмотрел, потрогал цветок, заглянул внутрь. Вода, в воде корневая система.

– Что вам известно о нашей вере, Арантир? – спросил Камил.

– Что она существует, а также общие догмы и заповеди, – ответил частно. – С вашими братьями мы говорили на отвлечённые темы. О добре, о справедливости, о равенстве перед всевышней.

Отцы заулыбались.

– Вы удивительный собеседник, Арантир, – признался Чезаре. – Это вовсе не были праздные разговоры на отвлечённые темы. Наши братья посещают всех власть имущих с целью поселить в душах людей ростки добра и света. Однако оказалось, что в вашей… В вашей вотчине наше присутствие и не требуется.

– Мы были очень удивлены, когда узнали, что в вашем понимании все разумные существа равны… – подхватил Гендальф.

– Все живые существа равны, – поправил я. – Насекомые, растения животные. Все мы: обитатели этого мира. Все мы живём, все умираем.

Гости удивились.

– Но… Мы не отрицаем этого, однако мы едим животных. Убиваем и едим. Как вы к этому относитесь?

– В живой природе хищники охотятся на травоядных, а травоядные едят растения. А после смерти мёртвые тела поедают насекомые. Это естественный порядок вещей. Человек, или иное разумное существо, может вырастить, а затем убить барашка, чтобы прокормить себя и свою семью. В этом не будет зла или жестокости. В моём понимании охота ради пропитания – естественна. Охота ради развлечения – порочна, жестока. Так что, в вашем понимании, не так с моими взглядами на жизнь?

Священники переглянулись.

– Как раз наоборот, Арантир. Как это ни странно, нам очень близки ваши взгляды. Мы были удивлены, узнав, что вы не только на словах, но и на деле воплощаете их в жизни. Несмотря на формальную иерархию, ваши люди верят, что не станут жертвой случайной вспышки злости, как это бывает в других местах.

Мысленно хмыкаю. Пока эти парни – молодцы. Христианская вера моего мира, в годы своего начала, тоже была насквозь правильной и справедливой, вот без дураков. Тысячелетия существования, конечно, сильно подпортили все ветви христианства, порой извратив изначальную идею до неузнаваемости, но свою роль, положительную роль, в развитии человечества вера (все религии) сыграла. Факт есть факт. Эти ребята могут быть искренними воплощениями святости, могут быть прагматичными людьми с принципами, могут искренне продвигать идеи равенства и братства. Когда этот позитивный импульс иссякнет? Через десять лет? Через сто?

Впрочем, я им про всякие хорошие вещи могу многое рассказать, от концепции гуманизма они наверняка в экстаз придут. Тоже ведь в своей основе правильная и добрая вещь. Однако и гуманизм – инструмент, и в плохих руках его можно использовать в таком извращённом формате, что отцы-основатели в могилах вращаться будут.

– Мы говорили о вашей церкви, – напоминаю, кивая на цветок в горшке. – И о том, что я чего-то не понимаю.

Эньян искренне смутился.

– Простите, отвлёкся. Да. Когда мы говорим о Светлой Матери, речь идёт о высшем божестве, настолько могущественном, что даже неспособном напрямую проявляться в нашем мире, не навредив ткани реальности.

Я к этому заявлению отнёсся с некоторым скепсисом. С самой концепцией божественных существ у меня никакой проблемы не было, волю Симиры я видел воочию. Но существа настолько подавляющей силы…

– Простите мой скептицизм, господа, – начал я, – но если Светлая Мать действительно настолько могущественна, она либо вообще не вмешивается в жизнь смертных, либо мы все – её безвольные рабы, и вся наша жизнь под её полным неограниченным контролем.

Священники лишь улыбнулись.

– Первое, Арантир, – ответил Франсуа.

– Светлая Мать не является творцом нашего мира, но именно она одарила живых существ разумом и волей. А значит, и магией, – подхватил Гендальф. – И если жрецы ограничены проявлением своего покровителя, мы, священники истинной веры, не знаем ограничения. Любая магия доступна нам через божественное провидение.

Несколько секунд я обдумывал услышанное, после чего выдал первый из пришедших на ум тезисов.

– Вот, наверное, маги переполошились.

И вновь вызвал своими словами улыбки.

– Да, сейчас в кругах ведутся ожесточённые споры. Пытаются выработать единую позицию отношения к Светлой Матери. Договориться не могут, – развёл руками Чезаре.

Могу их понять.

– А некромантия? – задаю вопрос, вызванный вторым тезисом, пришедшим мне на ум.

Здесь священники загрустили.

– Мы пока не пришли к единому мнению на этот счёт, – признался Эньян. – Пока Верховный Собор постановил признавать некромантию проявлением силы Райса, Привратника Врат Перерождения. А всю нежить – паствой Райса.

– Впервые слышу, – признался я.

Священники закивали.

– Райс – один из молчащих богов. Его деятельность известна, проявления его силы зримы. Однако он не общается, ни со смертными, ни с магами смерти в любой их ипостаси.

Иронично.

– Поэтому вы готовы мириться с моим существованием, но столь яростно отрицаете саму возможность иметь какой бы то ни было титул, будучи мертвецом?

И вновь кивки.

– Всё верно, сэр Арантир.

Значит, я всё же не являюсь воплощением зла, спасибо и на этом. Впрочем, бытность дьявола – это ещё не самое страшное из возможного. Куда злее фанатики по отношению к иноверцам, еретикам и, вишенка на торте, атеистам. Для себя делаю вывод, что пока с этими ребятами можно сотрудничать. Как минимум в их вере нет весёленького догмата о том, что смертные должны страдать ради рая в загробном мире. С этой милой сказочки начинается обслуживание интересов правящего класса.

– Благодарю за пояснения. И раз теологические вопросы пока разрешены, предлагаю вернуться к практическому содержанию нашей беседы.

Предложение было воспринято благосклонно.

– Нас интересует, что конкретно привело вас к барону Гилберту? – спросил Чезаре.

– Медленное угасание Предельного…

Я довольно открыто поделился своими мыслями о дальнейшей судьбе города, упоминая и своё невольное участие в постепенном обеднении. Священников мои слова удивили. Похоже, брат как-там-его врал не только обо мне.

– А что вы хотели предложить барону? – спросил Чезаре.

– Сотрудничество. Моя крепость, несмотря на все усилия, это не город, а именно крепость, – начал привирать уже я. – У меня здесь стоят силы, потребные для отражения угроз. Здесь же находятся и производства. Откровенно говоря, мне будет куда проще перенести в Предельный… – я взял паузу, подбирая правильное слово. – Витрину…

Это слово в языке было, но в слегка искажённом значении. Точнее, в значении, актуальном этому миру.

– Я хочу, чтобы все те люди, сейчас приезжающие ко мне в крепость, останавливались в Предельном и находили там всё требуемое. При этом, конечно же, мне не нужна власть над городом. Мне нравится изобретать всякие штуки, а излишнее количество гостей только мешает.

Ага, власть над городом. Если Предельный будет целиком и полностью зависеть от меня, у меня будет полная власть над городом без всяких формальных титулов. Не просто полная, а почти безграничная, но об этом умолчим. Местные ещё не всегда легко проводят логическую связь между экономикой и политикой… Эх, даже в том мире в моё время не все были на это способны.

– Думаю, мы сможем помочь в решении этого вопроса… – дал согласие Камил.

Формулировка значения не имеет, они мне помогут. Неважно как. Решим вопрос, договоримся.

Что забавно, о королеве мои гости даже не заикались. Неужели действительно не в курсе?

Глава 10.

С церковью в лице представительной компании мы договорились. Отец Чезаре и три аколита – Кесл, Рик и Уилби, останутся здесь, чтобы поставить церковь. Как-то так получается, что их религия мне никак не вредит, она не подрывает основы моего авторитета. А потому пусть пока существуют. Но оставались у меня и некоторые сомнения. Сейчас и на словах мы со священниками на одной волне, а потом окажется, что некромантия – ересь, сжечь некроманта. Будет очень нехорошо, но я рискну. Главное – филактерию держать в безопасности.

Зато от всей этой сделки на меня высыпалась целая пачка бонусов. Первое по значимости – сам факт признания моей персоны церковью делает меня договороспособным в глазах… Да всех, кто это религию исповедует. Я, так сказать, стал рукопожатным. Глядишь, торговать нормально начнём, да и новые торговцы в мою гильдию потянутся.

Второй момент – священники имели магические способности. По факту у меня сразу появилось четыре мага разной силы. С оговорками, приказывать я им не мог, далеко не всё святые отцы будут готовы для меня сделать, но что-то мы точно получим.

Я отлично понимаю, что священники, с большой вероятностью, сами устроили мне изоляцию. Дали почувствовать нехватку всего на свете, а теперь под видом добреньких дедушек возвращают отобранное. Хотели они на меня влияние оказывать и только ждали, пока я сам к ним приду с какой-нибудь просьбой. Логичный ход… Был бы, не будь я сам хитрожопым умником.

Источник моей власти – производство. Оно зависит в первую очередь от меня самого, и в очень небольшой степени от наёмных специалистов. Да, мы в средневековье. Объявит меня церковь дьяволом во плоти – никто здесь не будет со мной торговать. Неприятно, но не фатально. А пока этого не произошло, я буду создавать торговую гильдию.

У меня есть план. Один из ключевых моментов: сам я буду стараться соответствовать заповедям церкви, ведь они мне удобны. И если (когда) меня попытаются от церкви отлучить, у меня должна быть прочная позиция праведника, годами соблюдающего заповеди. А ещё я буду старательно собирать информацию о том, как сами святые отцы заповеди нарушают (отец Агнос тому пример). И в случае конфронтации компромат и выложу, показав, что у святых отцов рыльце в пушку.

<1 2 3 4 5 6 >

На страницу:

Перейти

4 из 6

Другие книги автора

Мертвец Его Величества

Вадим Оришин