Месть по-царски

– Отчего?

– То как раз от названия. Жил ране в Колшино знахарь Кузьма Голин. Лечил людей, как мог. Однажды, давно это было, когда наши деды еще не народились, и Русь разделена на княжества была, по тамошним местам ехал в Крым важный вельможа московский, с ним жена его молодая. На елани обоз привал сделал. Супружница вельможи порешила на коне проехать. Муж ни в какую, но бабенка, видать, капризная попалась, настояла на своем. Усадили ее на коня, а тот на дыбы, уж из-за чего, не ведаю, но мыслю, от того, что не привык конь к бабьим телесам. В общем, встал конь на дыбы, жена вельможи свалилась и о землю вдарилась. Да так, что голову разбила и сознания лишилась. С обозом был проводник из местных. Он и поведал вельможе о знахаре. Вельможа, понятно, тут же повелел доставить Голина на елань. Ратники быстро привезли старика. А тот ничего сделать не смог, померла жена вельможи. Тот в ярости-то и зарубил знахаря. С тех времен елань эта нехорошим местом считается и называется Голиной. Так оно было или не так, не ведаю, о том старики сказывали.

– Значит, коли чрез елань пойдем, затемно выйдем к Колшино?

– Я с обозом торговым по этой дороге ходил. Тако же вечером из Калуги вышли, отдыхали в балке, перешли елань и затемно зашли в деревню.

– А месяц-то какой был? – поинтересовался Савельев.

– Май, князь, как и ныне.

– Понятно. Добре, пойдешь старшим головного дозора, возьмешь еще двух ратников второго десятка, а тако же отправишь людей в тыл и на фланги. Порядок продвижения поведает Демид Хорин.

Вскоре все было готово.

Горинский отвел Савельева в сторону:

– На вас, князь, на твою дружину особливо возложена большая надежа. Господь вам в помощь в этом светлом деле защиты земель русских.

– Все, что в наших силах, Иван Васильевич, сделаем, в том можешь не сомневаться. Ты городскую стражу держи в готовности. Мыслю, не оставят татары в стороне и крепость. Да гляди, хоть ты воевода и опытный, не однажды бился с басурманами, но в пылу сражения не поддайся на хитрость крымчаков и ногайцев, не дай выманить дружину в чистое поле. Татары так часто делают. Налетят, вдарят, получат отпор и как бы в бега. Ну а дружина крепостная, предвкушая легкую победу, за ними. И – прямо в засаду.

– То, Дмитрий Владимирович, мог и не говорить. То мне хорошо известно.

– Ну тогда давай команду открыть ворота, двинемся.

Дружина прошла по опустевшему с темнотой городу, слышна была лишь перекличка стрельцов на башнях да на стене. Вышли чрез открытые ворота, что сразу же закрылись, вперед пошел головной дозор. Отошел он саженей на тридцать. Тогда Савельев обернулся, поглядел по сторонам. Позади, слева и справа, в десяти-двадцати саженях находились дозоры флангов. Он поднял вверх руку и махнул перед собой, подавая сигнал – вперед.

Дружина пошла к ближайшему лесу.

Покуда была степь, шли быстро, в лесу же замедлились. Головной дозор подпустил дружину Савельева ближе двадцати саженей и прижались немного фланги. Иначе дозорных не было бы видно, чего в переходе допускать нельзя. Татары, коли пошли к крепости, снимут дозорных, и тогда дружина подвергнется нападению слева и справа. И тут самым губительным станет стрельба лучников. Десяток стрелков вражеских без труда выбьет более половины всей дружины. А это гибель. Посему, даже недалеко от города, русские ратники шли в готовности отразить нападение со всех сторон.

Служивые татары постоянно уходили то вперед головного дозора, то глубже фланговых в лес, возвращались, докладывали, что ворога поблизости нет. Им можно было верить. Оттого, как они знали повадки своих соплеменников, ставших им таким же неприятелем, как и русским, на службу которым они присягнули.

Дружина медленно, но верно шла по пути, определенному ратником Алексеем Рудным. Могли идти быстрее, да держал обоз, тягловые лошади тащили телеги, их не погонишь ночью. А погонишь, то лишишься тягла. Но главное – двигались спокойно, ворога не замечая.

После полуночи лес оборвался кустистой опушкой, за ним балка, далее широкий участок степи и другой лес. Впрочем, лес один и тот же, только разделенный на два массива.

В кустах головной дозор остановился.

Савельев подъехал к Рудному.

– Что, Алексей?

– Балка для привала большого, тута можем отдохнуть, тока треба выставить посты охранения.

– Проверьте эту балку, – распорядился князь.

Ратники головного дозора ушли в неглубокий, с пологим склоном овраг. Чрез некоторое время откуда выехал один из дозорных, Федор Сопарь:

– В балке спокойно, князь, можно заводить дружину и обоз, тока лошадям след помочь, а то телеги на спуске потащит, как бы чего худого не случилось.

Десятник Хорин сказал:

– То мое дело, князь.

– Вперед, в балку.

– Слушаюсь.

Дмитрий тут же распорядился выставить четыре поста охранения, один на вершине южного склона, другой севернее, два с запада и с востока на расстоянии в сто саженей, всем укрыться. На посты приказал отрядить по два ратника.

Приказ был выполнен. Особая дружина и десятки калужские, выставив телеги поперек балки, устроились на краткий отдых. Младшие начальники выложили из обоза провизию. Ели всухомятку, разводить костры князь Савельев строго запретил.

После привала к тянущемуся за участком поля лесу пошла разведка. Тот же головной дозор, только усиленный служивыми татарами Икрамом Гардаем и Рустамом Тураном. Татары шли впереди, вслушиваясь и принюхиваясь. У них был какой-то особый нюх. Конский запах чувствовали на большом расстоянии.

Поле прошли быстро. Вошли в лес. В кустах татары присели, заводили носами. К ним подошли Алексей Рудный, Гришка Малой и Федька Сопарь.

– Чего тут? – спросил старший дозора.

Гардай обернулся:

– Пока никого и ничего.

– Так чего сидим?

– Помолчите, ратники, отдыхайте, скажу – пойдем.

– И чего сидеть? – недовольно произнес Малой.

Туран посмотрел на него.

– А под стрелу попасть не желаешь?

– Боже упаси, спросишь тоже.

– Тогда молчи.

Ратники сели между кустов. Просидели недолго.

Гардай подал команду:

– Идем правее, там будет дорога, по ней дойдем до елани, посмотрим. Но по самой дороге пойдем мы с Рустамом, вы же идите лесом, слева и справа.

– Через кусты? – спросил Сопарь.

– И что?

– Тока одежу рвать.

– Все, – сказал Гардай, – надоели вы, сидите тут, сами все посмотрим и доложимся князю.

Рудный понял, что это не дело, взглянул на ратников.

– Прекратить разговоры, слушать татар.

– Одних слушай, других бей. Смешалось все, не разберешь, – проговорил Малой.

– Рот закрой, – повысил голос Рудный, – сказал, сполнять, значит, сполнять. Сопарь пойдет правее дороги, мы с Малым левее. И так, чтобы видеть и татар, и друг друга, держите оружие наготове. Понял, Гришка?

– А че Гришка? – засопел Малой. – Глупее всех?

– Ты понял меня?

– Понял.

– Держись рядом.

– Ладно.

Татары вышли на дорогу. Сопарь перешел ее, скрылся поначалу в лесу, затем появился вновь. Объявился и Алексей Рудный. Гардай кивнул:

– Вперед!

Малой пошел по дороге.

Три версты прошли за недолгое время. Покуда было темно. Вышли на окраину Голиной елани. Выход оказался узким, зажатым с двух сторон вековыми дубами, меж деревьев кусты. В них и укрылись татары. Ратники головного дозора остались глубже в лесу. На елани им было нечего делать. Они слушали ночную лесную жизнь, полную различных звуков, что не сразу и услышишь.

Татары отошли.

Гардай кивнул:

– На елани никого, в ближнем лесу тоже. Можно идти к Колшино. Нам всем возвращаться не след, ты старшой, – взглянул Гардай на Рудного, – пошли в балку своего человека, пусть скажет князю, что можно идти. А мы еще тут посмотрим.

Рудный в перепалку вступать не стал, в конце концов, татары состояли в особой царской дружине, а это не шутки.

Он кивнул Малому:

– Давай, Григорий, беги к московскому князю, передай: может вести отряд к елани. И не спрашивай тока, пошто ты. Так решено, и баста.

– Ничего я и не собирался спрашивать.

Ратник калужский пошел по дороге, все не лезть же через кусты.

Татары еще раз посмотрели елань, отошли.

Им бы остаться, но не было надобности. Возможно, впервые в жизни опытные воины допустили ошибку.

Как только они ушли, с южной стороны леса из кустов высунулась прыщавая рожа крымчака. Он внимательно оглядел елань, принюхался.

Они не почуяли друг друга, так как слабый ветер дул с запада на восток.

Прыщавый татарин отполз к дороге. Там на конях его ожидал десяток татар во главе с десятником Баудином Армаком.

Разведчик сообщил:

– На елани никого, Баудин, можно идти.

– Прямо не пойдем, мало ли чего, пойдем вдоль восточной опушки.

– Как скажешь!

– Ты первый, – приказал он разведчику.

Прыщавый кивнул:

– Слушаюсь.

Он вскочил на коня и пошел через кусты вдоль восточной части леса. За ним двинулся десяток крымчаков. Один за другим в пяти саженях друг от друга. Сабли в ножнах, луки за спиной, колчаны сбоку. У некоторых в руках пики.

Светало. До восхода солнца оставалось недолго, начинались утренние сумерки.

Крымчаки прошли две трети пути и вышли к узкому проходу северной части дороги.

В то же время к дубам подошла дружина Савельева. Отряду Хорина до того Дмитрий наказал держать расстояние в полверсты, не идти гуртом.

Татары с русской и с крымской сторон почуяли друг друга одновременно.

Савельев во главе дружины был уже у дубов перед выездом на елань, когда Гардай крикнул:

– Князь! Крымчаки!

Дмитрий отозвался немедленно, не было времени думать и расспрашивать у разведчиков подробности:

– К бою, ратники! За мной!

Дружина прошла «горло» елани, развернувшись в полукруг.

Савельев увидел десятника крымчаков слева, за ним отряд с десятком. Скомандовал:

– Все влево, лучникам в лес, оттуда стрелять. На татар, вперед!

Оставив лучников Истому Уварова и Надежу Дрозда, Савельев повел отряд на крымчаков, торопливо вооружавшихся.

Вражеский десятник, видно, имел большой опыт сражений. Ведая, что в засаде никого нет и его десяток один против русских, он заорал:

– Бей неверных!

И ударил коня в бока.

Тот полетел прямо на Савельева. Крымчаки и русские развернулись в линию и навалились друг на друга.

Крымский десятник, подлетев к Савельеву, хотел сразу сбить его с седла кривой саблей. Но Дмитрий отбил удар. Подняв коней на дыбы, поединщики развернули их. И вновь сшиблись друг с другом. На этот раз татарин отбил режущий удар князя. Дмитрий едва не вылетел из седла.

Вновь разворот и вновь схватка.

Никто им не мешал. На елани шла общая рубка.

Савельев сделал выпад, намереваясь нанести колющий удар, татарин попался на хитрость, он махнул саблей перед собой в намерении отбить выпад, и тут Дмитрий резким взмахом вдарил по сабле татарина. Она вылетела из рук, воткнувшись в дерево, за которым прятались ратники дозора, выжидая момент вступить в сражение. Выбив у врага оружие, Дмитрий тут же нанес удар по его шлему. Конь противника встал на дыбы. Татарин свалился на землю. За ним прыгнул князь. Татарин попытался достать нож, но Дмитрий ударил его рукояткой сабли в нос. Хлынула кровь, однако противник сумел нанести удар ножом. Попал в кольчугу. Князь вскочил, рубанул саблей по руке. Кисть татарина отлетела вместе с ножом. Он дико взвыл. Видя, что ворог повержен и более не может сопротивляться, князь обернулся к сечи. Его дружинники явно превосходили татар. Половина поганых уже валялась на окровавленной земле. Двое не выдержали, побежали к спасительному лесу. Тут в бой вступили лучники. Стрелы, пропевая свою песню, рассекая воздух, вонзились под шлемы убегавших. Им не помогла и бармица. Остальных ратники порубили быстро.

Из лесу вышли калужские воины дозора. Стояли, смотрели.

Савельев крикнул им:

– Чего рты разинули? Быстро факел!

Ратники срубили ветку березы, обломили лишку, навернули на нее тряпицу, подожгли.

Рудный спросил:

– И чего далее?

Князь указал на раненого татарина.

– Видишь, кровь из обрубка льет, прижечь.

Еще более страшный вопль раздался над еланью, отразившись от деревьев, он заметался эхом по лесу, будя еще не проснувшихся птиц и мелкого зверя. От боли татарин потерял сознание, но кровотечение прекратилось. Впрочем, он потерял слишком много крови и мог испустить дух в любой момент. Савельев ударил его по щекам, привел татарина в чувство.

– Кто ты? – спросил он.

Татарин посмотрел на обрубок, вновь закричал и получил пинок в бок.

– Я помогу тебе выжить, – сказал Савельев, – коли ответишь на мои вопросы.

– Спрашивай, – процедил сквозь покусанные губы раненый.

– Кто ты?

– Десятник полусотни мурзы Азамата Баиса.

– Зачем здесь?

– Мурза послал посмотреть дорогу чрез лес.

– Пошто?

– Не ведаю. Наказал глянуть, нет ли поблизости села или деревни.

– А сам он где?

– В дальнем лесу.

– Что встал там?

– Помоги, русин.

Подскочил Федька Сопарь.

– Дозволь, князь, я могу унять боль, у нас в роду много знахарей, учили и меня.

Савельев спросил:

– Как снимешь?

– Травой. Тут ее навалом.

– Давай!

Сопарь принялся рвать траву с мелкими желтыми цветками и подорожник. Вырвал из рубахи клок, положил на землю. Искромсал траву ножом, брызнул из бурдюка воды. Начал мять, покуда не получился ком, похожий на глиняный, только зеленый. Сунул татарину:

– Ешь!

Тот, давясь, проглотил.

– И чего? – спросил Савельев.

– Погодь, это еще не все.

Ратник бросился в лес.

Князь взглянул на Рудного.

– Куда это он?

Старшой дозора ответил:

– Ты ему не мешай, он ведает, что делать.

Сопарь вернулся с охапкой растений, среди которых была молодая крапива. И вновь все измельчил, сбрызнул водой. Но эту смесь глотать татарину не дал, положил на обугленную рану.

Татарин откинул голову назад, шлем его слетел еще после удара о землю.

– Легче? – спросил Савельев.

– Немного полегчало.

– Тогда ответствуй, пошто мурза встал в дальнем лесу и как далече от деревни Колшино?

– По то и встал, что деревня близко, в трех-четырех верстах, и после восхода солнца он поведет четыре десятка в это Колшино.

– После восхода?

– Да.

– Мурза не знает местность?

– Отчего ты так подумал?

– Оттого, что послал тебя глянуть, есть ли поблизости селения.

– Не ведаю. Карта у него есть, тока древняя и обветшалая, кусок, где этот лес, вырван.

– Ясно.

– Что ты сделаешь со мной?

– Оставлю тут. Выживешь – живи, сдохнешь – на обратном пути закопаем.

– На обратном пути. Ты хочешь идти в Колшино?

– То не твое дело.

Татарин как-то странно дернулся, вздохнул глубоко трижды и замер на мгновенье. Потом тело сотрясли судороги.

Сопарь покачал головой.

– Сдох-таки. А все потому, что крови из него вылилось много. В иной раз выжил бы. Да и черт с ним.

Показался отряд Хорина. Всадники разъехались по елани. Десятник калужской городской стражи подъехал к Савельеву, недоуменно глядя на порубленных татар.

– Что тут было, князь?

– Не видишь, Демид? Сечь была, нарвались на ертаул крымчаков. Ну и положили их.

– Лихо. А мы и не слышали, тока крик дикий, непонятно чей, вроде человеческий, а вроде и нет.

– Вон тот кричал, – указал на безрукого татарина Дмитрий. – На меня налетел. Бились.

– Руку ему отрубил, да в руке-то нож. Это чего, до рукопашной дошло?

– Считай, так. Но – хватит разговоров. Вот-вот поднимется солнце, а с восходом из леса, что южнее этого, по Колшино ударят четыре десятка мурзы Баиса.

– Вот же псы окаянные. Отряд, сбор!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.