Больше хорошего секса! Как научить мозг получать удовольствие от секса и не только

Как же так получилось, что удовольствие пропало из нашей жизни?

В том числе в этом виновата и наша технологически управляемая социальная культура. Марафоны по просмотру телевизионных программ, бесконечные сообщения, многочисленные приложения, проверка Instagram и другие повторяющиеся действия, которые в нашей жизни происходят почти автоматически, отвлекают и сводят нас с ума, укрепляя наши нейронные связи. На самом деле «специалистам по привлечению внимания» платят большие деньги, чтобы мы продолжали потреблять продукты, предлагаемые инженерно-технической культурой, чтобы переходили от сайта к сайту, от приложения к приложению, от одной цепляющей звуковой дорожки к другой. Поддавшись соблазну постоянно искать больше и оказываясь не способными переварить то, что получаем, мы попадаем в состояние «ограничения удовольствий», утрачивая возможность чувствовать удовлетворение в полном объеме, наслаждаться ощущениями – и отмечать для себя, действительно ли это способствует нашему благополучию. Мы остаемся оторванными от наших реальных потребностей и фокусируемся на получении быстрого удовольствия, которое только разжигает аппетит, подталкивая искать еще больше. Например, нам неведомо чувство сильного голода. Мы не знаем, как это – почувствовать запах вкусной еды, но не найти ее рядом. Мы также лишены возможности чувствовать себя плохо, некомфортно или по-настоящему нуждаться. Эта жизненно важная информация на самом деле имеет свою цель: боль или дискомфорт – реальные данные, необходимые мозгу для принятия, обработки и последующего их исправления.

Ангедония наряду с сопутствующим ей беспокойством и депрессией нарушает способность мозга посылать и читать сигналы боли и удовольствия, тем самым разрушая нейронные сети, необходимые для нормального функционирования.

Как психотерапевт и ученый я каждый день становлюсь свидетелем таких нарушений. Сближаясь с людьми и наблюдая за их реальным поведением и эмоциональным опытом, замечаю, что мои пациенты не только не могут испытывать удовольствие, но и часто застревают в цикле боли: физической, психической, духовной.

Другими словами, простейшие удовольствия становятся недоступными для миллионов людей. Как будто одна из наших самых естественных, необходимых движущих сил замедлилась, высохла, испарилась. Да, секс и другие средства для получения удовольствия доступнее, чем когда-либо раньше, но мало кто пожинает эти плоды. Вместо этого мы видим общество, которое всегда ищет что-то недоступное. Как, например, с едой, вы можете есть что-то, пока не почувствуете насыщение, но вы никогда не чувствуете: по-настоящему получили удовольствие. Во время занятия сексом можете испытать оргазм, но не ощутить его настолько ярко и интенсивно, как это было в пору первой влюбленности. Настоящее наслаждение – сексуальное или иное – стало трудно найти, и в результате мы оказались отрезанными от важнейшего аспекта жизни – нашей способности быть счастливыми.

Моя паническая атака

Отчасти многие из нас унаследовали уязвимость к ангедонии, особенно когда она проявляется как тревога. Известный американский психолог доктор Мартин Селигман сказал, что предрасположенность к беспокойству была эволюционным преимуществом наших предков, которые много «волновались» и с большей вероятностью прожили достаточно долго, чтобы данный ген появился в нашем генофонде. Беспокойство о достаточном количестве продовольствия и надежном укрытии от хищников поддерживало их жизнь. Но у некоторых из нас, кто «чересчур привязан» к беспокойству, это может вылиться в крайность – я не исключение, поскольку происхожу из рода беспокойных и угрюмых предков. В нашей семье приступы паники бывают у сестры и у матери – уже с давних пор. Похоже, что у нас обряд вступления во взрослую жизнь связан, по крайней мере, с одним серьезным приступом тревоги. Моя первая паническая атака случилась осенью 1979 года, через несколько месяцев после окончания колледжа.

В ретроспективе моя первая паническая атака была результатом идеального стечения обстоятельств. Для этого были собраны все необходимые ингредиенты, включая мои проблемы со здоровьем – дисбаланс гормонального фона (биологическая составляющая) в сочетании со стрессом (окончание колледжа – один из самых трудных периодов для молодежи) и огромным количеством травм и потерь. Накануне один из моих лучших друзей по колледжу, пару лет назад чудом выживший после ранения в голову, погиб в результате несчастного случая на шоссе Нью-Джерси, помогая водителю сменить колесо. Моя нервная система была готова к настоящему взрыву.

В то время я посещала курсы по психологии в аспирантуре, пока выбирала траекторию своей карьеры. На лето я устроилась работать психиатром в престижную частную клинику. Мне было поручено создать «здоровую среду» во время групповых занятий и найти подход к пациентам с высоким риском на индивидуальных сессиях. За несколько недель до моей панической атаки один из пациентов, молодой человек всего на несколько лет старше меня, сбежал сразу после моей смены и спрыгнул с моста. Я была опустошена. После встречи с его родителями, которых требовалось успокоить и убедить, что их сын был в надежных руках, стала размышлять о трагедии. Я думала, что в порядке, но это было не так.

Тем не менее я нашла в себе силы двигаться дальше. Однажды вечером, выпив несколько чашек кофе, чтобы взбодриться, отправилась в студенческий городок, чтобы сдать экзамен по нейропсихологии. Когда заглянула в закусочную, чтобы перекусить, меня охватила внезапная паника. Надвигающееся чувство обреченности сжало мне грудь. От страха перехватило горло. Я не могла дышать, вымолвить ни слова. Не могла позвать на помощь. Неподвижно сидела с бургером и содовой, уставившись в пустоту. Все вокруг выглядело ужасающим и странным, как будто я в кошмаре. Худший момент, который помню до сих пор, – это ощущение нереальности. Я будто была не в своем теле, наблюдала за собой издалека, сквозь туман. Когда смотрела на свои руки, они выглядели чужими, как будто не принадлежащими мне.

Позже я поняла, что эти переживания, известные как деперсонализация и дереализация (ощущение нереальности себя или окружающего мира), являются общими симптомами сильной тревоги. Но тогда думала, что схожу с ума. Помню, как хотела вернуться в клинику и попросить госпитализировать меня. Не знаю, как мне удалось дойти до машины и доехать до студенческого городка (я была словно на автопилоте) и прийти на экзамен (каким-то образом сдала его успешно).

Отправившись домой той ночью, я шла, постоянно спотыкаясь, и чувствовала себя опустошенной. Мой мир неумолимо менялся, а представление о том, кто я сама, было разрушено и казалось неверным. На работу не выходила несколько дней, сославшись на плохое самочувствие. Я не была уверена, что смогу вернуться туда, хотя до панической атаки была полна энтузиазма и взволнована тем, что мне представилась такая возможность.

Спустя время, вернувшись на работу, я рассказала о своей панической атаке Эллен, медсестре из приемного отделения, которая с тех пор стала моим верным другом. Когда пожаловалась, что боюсь и схожу с ума, она сказала: «Мне жаль, но этот путь труден. Ты застряла здесь вместе со всеми нами. Добро пожаловать в клуб». Клуб, о котором говорила Эллен, был для тех, кто испытывает беспокойство. До тех пор я понятия не имела, как много людей чувствуют то же самое.

Впоследствии использовала эту тактику тысячи раз, когда общалась с клиентами. Панические атаки, которые иногда перерастают в состояние устойчивой тревоги, называемое «генерализованное тревожное расстройство» (сокращенно ГТР), преследуют многих здоровых людей. Хотя в некоторых случаях ГТР действительно может вывести нас из строя, я научилась не допускать того, чтобы оно останавливало меня на моем пути, подрывало уверенность и мотивацию.

Первая паническая атака привела меня в кабинет психиатра. К тому времени я убедила себя, что мои симптомы были предвестником чего-то ужасного вроде шизофрении. Во время первой встречи психиатр объяснил:

– У вас была паническая атака. Не более того. А еще у вас синдром первого года обучения на медицинском факультете.

Я внимательно посмотрела на него:

– Но я не студент медицинского университета.

Он улыбнулся:

– Но вы работаете с тяжелобольными пациентами, и новичок в этом. Вы проходите через то, с чем сталкиваются студенты медицинской школы: они находят у себя симптомы заболеваний, которые изучают. Не знаю, как убедить вас, что вы не сумасшедшая, но я готов поставить на кон свою медицинскую лицензию.

В ходе сессии мы обнаружили некоторые из причин, которые привели меня к панической атаке, включая недавнюю смерть друга и самоубийство пациента клиники. Поскольку я не страдала чем-то более серьезным и не нуждалась в лекарствах, он направил меня к психотерапевту.

Мое путешествие в психотерапию длиной в 30 лет было как личным, так и профессиональным: глубокое погружение в познание разума и мозга и моего собственного беспокойства, корни и поведенческие последствия которого привели меня сюда, в то место, где нашлось объяснение моей сверхчувствительной интуиции, а также бездне ангедонии в мире вокруг меня. Все стало поразительно ясным. Это возвращает меня к тому, почему удовольствие так важно – оно необходимый буфер от беспокойства и стресса и противоядие от ангедонии.

Беспокойство, удовольствие и ангедония – мозг и тело

В действительности, когда дело доходит до беспокойства, главное – не впадать в крайности. Постоянная, непрекращающаяся тревога будет истощать ваши ресурсы, как физические, так и эмоциональные, пока депрессия не пустит корни и не спровоцирует еще большую ангедонию. Это замкнутый круг эмоциональной дисрегуляции: неспособность получать удовольствие снижает наш жизненный энтузиазм, тревога и депрессия лишают нас аппетита и стремления к получению удовольствия, и эти негативные факторы продолжают подпитывать друг друга.

С медицинской точки зрения ангедония – это неспособность чувствовать удовлетворение во многих (если не в большинстве) достаточно приятных жизненных ситуациях, оставляющая туманное чувство: что-то просто не так. Другими словами, ни наш мозг, ни тело не могут испытывать удовольствие от приятных ощущений. Иногда приятные ощущения появляются, но их недостаточно, чтобы обеспечить удовлетворение. Независимо от проявлений ангедония указывает на дисфункцию нервной системы, что влияет как на мозг, так и на тело. На самом деле я считаю, что эту жизненно важную, неотделимую связь лучше передать как сочетание мозг-тело, потому что они так тесно связаны.

Устраняя проблему, в чем бы она ни заключалась – в нейронных сетях, блоках или триггерах, вызывающих дисфункциональные реакции, мы получаем представление о том, как нарушение системы удовольствия влияет на жизнь в целом: от наслаждения едой, тренировками, профессиональной деятельностью и другими интеллектуальными или творческими занятиями до ощущения целостности, возникающего по-настоящему в близких отношениях. Представьте, что ангедония – это гигантское грозовое облако, которое давит на вас, душит вашу систему мозг-тело так, что она не может собрать достаточно психической энергии, чтобы реагировать на чувственные раздражители. Вы остаетесь в эмоциональной и физической изоляции, и вам недоступно ощущение радости, дружелюбие, энтузиазм, любопытство и жажда приключений.

На нейробиологическом уровне у людей, испытывающих ангедонию и тревогу, утеряна способность к регуляции. Организм больше не реагирует на естественные модуляторы, такие как физическая или сексуальная активность, социальные взаимодействия, отдых, медитация, стимулирующие выработку эндорфина. Так что, когда естественные средства не работают, все больше и больше людей, желающих почувствовать себя лучше, быть менее тревожными и более мотивированными в повседневной жизни, обращаются к антидепрессантам и/или успокоительным препаратам, которые не в силах решить связанные с этим психологические и социальные проблемы. Хотя использование антидепрессантов помогает смягчить симптомы, но, безусловно, не решает проблемы в целом.

Несомненно, некоторые лекарства необходимы и спасают жизнь, они могут мобилизовать мозг и помочь выбраться из состояния подавленности. Но одно лишь принятие лекарства не позволит справиться с устойчивой тревожностью или ангедонией. Необходимо помнить, что, как и удовольствие, ангедония – это не просто эмоциональная или умственная защитная реакция, в ее основе биологическое воздействие. На самом деле у людей, страдающих ангедонией, нарушена регуляция химических веществ в организме, включая дофамин, серотонин и кортизол (если они также испытывают тревогу).

Во многих отношениях мозг и тело находятся в постоянной борьбе за поддержание равновесия, опираясь на опыт, получаемый через проживание стрессовых ситуаций. С одной стороны, краткосрочные стрессовые факторы благотворны, потому что заставляют нас адаптироваться и призывают справляться, расти и становиться стойкими. Для этого даже существует термин «эустресс», который в буквальном смысле означает «хороший стресс». Краткосрочный стресс может быть вызван дедлайном на работе, какими-то трудностями у ребенка, разводом или переездом. Когда мы учимся переносить такой стресс, наша устойчивость повышается. Однако когда тандем мозг-тело начинает воспринимать все напряженные ситуации одинаково угрожающими, это может привести к хроническому стрессовому расстройству. Тогда в организме отмечается устойчивый высокий уровень кортизола (гормона стресса, выделяемого надпочечниками), что еще больше ограничивает нашу способность расслабляться и получать удовольствие. Достаточно сказать, что многие из нас испытывают трудности с получением удовольствия из-за неконтролируемых стрессовых реакций, с которыми постоянно вынужден справляться организм.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

 Общество нейробиологии – (англ. Society of Neuroscience) общество ученых и врачей по всему миру, чьи исследования направлены на изучение нервной системы, основано в 1969 г. Ральфом Джерардом со штаб-квартирой в Вашингтоне, США. – Здесь и далее прим. пер.

2

 Англ. название видео Female brain orgasm video – показывает активность мозга женщины во время достижения оргазма.

3

 Nightline (или ABC News Nightline) – вечерняя телевизионная программа ABC News, транслируемая на канале ABC в США с франчайзингом для других сетей по всему миру.

4

 Джуджу Чан – южнокорейско-американская журналистка, ведущая программы ABC News Nightline.

5

 Лягушка в кипятке – проводившийся в XIX веке эксперимент, описывающий медленное сваривание в кипятке живой лягушки. История часто используется как метафорическое отображение неспособности людей реагировать на значительные изменения, происходящие постепенно.

6

 Канарейка в шахте – вплоть до 1986 г. многие угольные компании США и Великобритании использовали чувствительных к газу (в том числе метану и угарному) канареек во время работы в шахтах. Эти птицы постоянно поют, и они исполняли роль своеобразной сигнализации: если прекращалось пение, рабочим необходимо было срочно покинуть выработку.