bannerbanner
Дежавю
Дежавю

Полная версия

Дежавю

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
3 из 4

Зарплата. Высокая. Настолько, что они с мамой перестанут постоянно экономить.

За победы доплачиваются премиальные.

За игру на ноль мячей в ворота – премиальные.

И самое невероятное – своя квартира при условии успешной игры в течение года!

«Меня взяли в премьер-лигу. Буду играть со звездами», − отправил он сообщение своему первому тренеру из Корсаково, с которым продолжал держать связь.

«Вскорости ты и сам станешь звездой. Не сомневаюсь. Только помни, Прохор – от тебя одного будет зависеть будешь ли ты играть в чемпионатах, будешь ли играть в полуфинале и финале, станешь ли вратарем сборной. В премьер-лиге ошибок не прощают», − не замедлил с ответом Толстых.

Прохор хорошо понимал, о чем пишет Виталий Константинович. Он не забыл вратаря, явившегося на матч в непотребном виде. Тот вратарь потерял свое место дубля и теперь его займет Прохор. И упускать свой шанс он не намерен!

Несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте, подружился с мажористым Леонидом Арефьевым.

Форвард любил эпатировать публику, менять подружек и провоцировать журналистов. При этом обладал удивительно добрым сердцем, что тщательно скрывал. Но Прохор разглядел сразу, в те мгновения, когда Арефьев первым подбодрил его на поле, произнеся − «не дрейфь».

За вратаря Ласточкина клуб выручил хорошие деньги, Прохор всего-то и успел поработать с опытным голкипером полгодика. Он не был уверен, что основным вратарем поставят его. Молод еще, считай, вчерашний юниор. Но тренерский штаб остановил выбор именно на Зиновьеве.

Радость от подобного признания и доверия омрачалась недовольством более зрелого дублера – Мартына Вашкина. Мартын давно дожидался продвижения, а тут… такой облом.

− Наплюй на него, − посоветовал Арефьев. – Твое назначение – выбор тренеров, им виднее. Значит, они считают, что в воротах вывезешь команду ты, а не он.

С зачислением в футбольный клуб жизнь Прохора стала иной. Совсем иной.

Она стала похожа на бешеный драйв, игровой транс в свете электрических прожекторов на самых больших стадионах мира.

Выступления в еврокубках, Лиге чемпионов.

Победа в Кубке УЕФА.

Чемпион мира.

Вратарь года.

Лучший вратарь.

Неслыханные гонорары.

Прохора не раз пытались перекупить европейские клубы, но с каждым таким предложением, ему повышали гонорар в «Трезубце». А он и не стремился уезжать из страны.

К двадцати семи годам Прохор находился в отличной форме и ощущал, что это далеко не пик его карьеры. Играют же вратари до сорока, да как играют! Не дают форы молодым и талантливым.

Уже третий сезон подряд он являлся голкипером сборной. Мечта любого вратаря. Ведь это значит, что ты номер один, лучший в стране. Прохор в очередной раз собирался подтвердить заслуженность своих регалий в финальной игре за Кубок России.

Перед крупными играми футбольные команды жили на специальных базах, где много времени проводили в тренажерном зале – крутили велосипед и качали пресс. Тренер по физической подготовке работал с проблемными зонами каждого спортсмена – у кого колени, у кого плечевые мышцы.

На базе всегда тщательно следили за питанием игроков – никакого сладкого и мучного, больше рыбных блюд и овощных салатов.

По вечерам обязательный час разбора игры соперника – атаки, нюансы, слабые и сильные стороны тех, с кем придется вступить в схватку на поле.

Но в этот раз Прохору разрешили остаться дома и готовиться к матчу на родном стадионе.

− Только на финал не опоздай, − нехотя, но все же отпустил вратаря Шамдин.

Причина у Зиновьева была уважительной. Маму увезли в госпиталь с приступом аритмии.

− На неделю оставим в палате. Будем наблюдать, − не удержался врач кардиолог и попросил автограф у звезды футбола.

Прохор временно поселился в квартире родительницы. До госпиталя и стадиона ближе, чем от его жилья. К тому же у мамы два кота. Надо кормить и менять горшок.

Накануне игры нагрянула непрогнозируемая жара. С открытыми окнами Прохор изнывал от духоты. Светлана Викторовна являлась противницей кондиционеров. Сыну не удалось уговорить женщину приобрести охладитель воздуха.



Созвонился с мамой, врачом и начал собираться на тренировку. Телевизор оставил включенным на платном спортивном канале. Шла трансляция давнишнего матча между Бразилией и Нидерландами.

«− Проход по центру. Пробрасывает мяч…», − эмоционально сопровождал игру знакомый Прохору комментатор.

«− Бразилец вернул себе былую форму. Он быстр и техничен. Легкая агрессия на трибунах… Напряжение достигает максимума… Какой красивый атакующий футбол! Вы только посмотрите, как спортсмен навязал свою игру сопернику! Какую сложную передачу провел!»

Прохору нравился этот спортивный комментатор – Семен Рюмин. Нравилась его манера подачи – немного развязная, но всегда профессиональная. Рюмин явно заранее готовился к эфирам, знал много историй из футбольной жизни. И выдавал не просто треп, как бывало в комментаторской среде, а проверенную, зачастую ценную информацию. Как-то даже, сам того не ведая, помог Зиновьеву. Прохор тогда смотрел игру команды, с которой предстоял серьезный матч. В той команде сильно сменился состав игроков, он еще не сталкивался с ними на поле, совсем не знал, что от новеньких можно ожидать. Семен сыпал интересными фактами, в частности заметил, что центральный защитник левша.

У Прохора эта информация в голове отложилась. И когда именно центрального защитника поставили исполнять пенальти в его ворота, он уже знал, что бить тот будет левой ногой и примерно представлял под каким углом полетит мяч.

Левшам редко доверяют бить пенальти, но, видимо, в тот раз тренер соперников решил сделать ставку на неинформированность противника.

А Прохор знал. Мяч отбил. Потом лично благодарил Рюмина.

Слышал, его выдвинули на ТЭФИ. Что ж… заслуженно. Прохор желал Семену победы.

Выключил телевизор. Натянул свежую белую футболку и закинул за плечи спортивный рюкзак с логотипом «Трезубца».

К стадиону он предпочитал добираться на шоссейном велосипеде с опущенным рулем.

Пока крутил педали, ясное небо неожиданно скрылось под густой тучей. Одиночные крупные капли постепенно сменялись дождевыми стежками.

Прохор залюбовался копной белых волос, волнами струящихся по спине девушки, что оказалась у него на пути. И фигурка красивая. Интересно, а на личико она как? – успел подумать футболист прежде, чем свалиться с велосипеда.

Он собирался объехать блондинку, но та так резко открыла громадный зонт-трость с рисунком подсолнухов, что угодила деревянным наконечником зонта прямо по лицу Зиновьева.

Не удержался от бранных выражений. Нос ему уже ломали однажды. И по ощущениям, сломали вновь. Кровь текла сквозь пальцы, пачкала подбородок, шею, футболку.

Девчонка заохала, засуетилась бестолково, чем взбесила его окончательно.

− Дура, − зажимал он нос рукой. – Не могла зонт перед собой открывать?

− Я не специально. Прости, − совала она ему влажные салфетки и пыталась держать над ним парусиновые подсолнухи.

− Не надо мне ничего, − поднял он велик. Руль немного погнулся. Дождь уже лупил во всю, помогал смывать красное с лица, но кровь все равно продолжала течь из носа.

− Ты точно справишься? – с надеждой в голосе спросила девушка. – А то у меня собеседование важное совсем скоро.

− Надеюсь, ты его провалишь, − от досады вырвалось у Прохора злое.

Глава 4. Дежавю

− Тая, буду поздно, – позвонил Семен, когда она уже вернулась из телецентра, пообедала и теперь готовила незатейливый ужин. – Перешлю тебе протокол к финалу Кубка России. Посмотришь? Может, нароешь какую интересную инфу по игрокам.

Таисия поджала губы. Ей не нравилось, что муж опять где-то задерживается. Насколько она помнила его расписание, на сегодня он был полностью свободен, если не считать того, что умчался с утра пораньше на поле кооперироваться с партнером комментатором.

− Заинька, не сердись, − уловил Семен недовольство. – Лучше скажи, как твое собеседование прошло.

− Я на него опоздала, − вздохнула Таисия. – Автобус ушел раньше, пришлось следующего ждать. Но, мне повезло. Представители спортивной федерации тоже опоздали, − не стала признаваться, что не успела на автобус из-за дурацкого происшествия с зонтом и именитым спортсменом.

− Милая, я тут подумал, пора тебе уже автомобиль водить. Нечего моей жене на автобусах кататься и на общественных остановках толкаться. Рассматриваешь в качестве подарка к дню рождения машину?

− Ты очень щедр, − странно, но предложение супруга не сильно взволновало ее, хотя о том, чтобы водить самой, она уже не раз подумывала. И права у нее имелись. Надо только дополнительно с инструктором позаниматься, прежде чем одной в город выезжать.

− Решено. Как срастется по времени, едем в автосалон, − пообещал Семен. – Так ты посмотришь протокол?

− Конечно, посмотрю, − собиралась она изучить протокол предстоящего матча совсем не из-за слов Семена о покупке машины. Хотела знать, кого тренеры поставят на ворота.

Из головы не выходили злые слова Зиновьева. Мужчина обозвал ее дурой и пожелал провалить собеседование.

Собеседование она не провалила. Наоборот. Понравилась директрисе переводного отдела. И в Португалию осенью на чемпионат мира ее уже точно берут. Поедет в составе российской пресс-службы.

Таисия выложила на овальное блюдо приготовленную рыбу, посолила поджаренную картошечку и поспешила к компьютеру проверять электронную почту.

Письмо от Семена уже числилось среди непрочитанных.

Пробежала глазами по списку игроков «Трезубца».

− Основной вратарь – Прохор Зиновьев. Отлично, − повеселела Тася.

Она переживала, что невольно нанесла ему травму. Но… раз его имя в протоколе, значит, все нормально.

Собралась уж было готовить сводку для Рюмина, как пальчики зависли над клавиатурой. Стоп. А когда Семен получил документ?

Муж переслал ей данные от пресс-службы. Таисия колесиком компьютерной мышки прокрутила письмо вниз. Комментатору информацию дали рано утром, еще до того, как она распахнула свой зонт.

− Черт…, − разнервничалась Тася. Где бы узнать о состоянии вратаря? Он вроде ничего, сам на ноги поднялся, ругался, от помощи отказался. Но кровь из носа у него сильно текла.

Набрала номер Латышева. Аркашка был таким пронырой, прямо-таки вездесущим. Постоянно искал сюжеты для своих рекламных роликов. И хотя карьера складывалась у него пока не очень, Аркадия все любили за честность, открытость, непосредственность и охотно приглашали рекламщика на всевозможные тусовочные мероприятия. А еще он являлся активным футбольным болельщиком и частенько крутился в околофутбольной среде.

− Аркаш, ты ничего интересного не слышал о завтрашнем матче? – осторожно начала расспрашивать парня Тася.

− Сёме готовиться помогаешь? – догадался Латышев.

− Точно.

− У меня есть кое-какие сведения, − важно заявил друг. – Но скажу в обмен на услугу.

− Хочешь, чтобы я с Лидочкой поговорила? – предположила Таисия.

Худенький Аркадий и Лида с размером одежды 3ХL встречались уже больше года, но на днях между ними вышла какая-то крупная ссора, и парочка теперь дулась друг на друга.

− Нет, − поскучнел Аркаша. – Лидочка ждет от меня личных извинений.

− А ты что же, извиняться не хочешь? – заинтересовалась Тася. Знала о том, сколько в свое время усилий он прикладывал для завоевания сердца Соколовой.

− Не чувствую себя виноватым. Вот, смотри. Я клип смонтировал о жизни приматов в зоопарке. Попросил Лиду пролайкать в соцсетях и комментарии положительные написать. А она отказалась. Сказала, мол, все со смеху помрут, решат, будто клип о наших с ней отношениях снят.

− Понятно, − зажала Тася рот ладошкой, чтоб Аркашка не услышал вырвавшегося смешка. – Так какие у тебя новости по командам финала?

− Ты еще не согласилась на ответную услугу, − не дал Латышев себя провести.

− Я согласна, − опрометчиво брякнула Таисия, предполагая, что Аркадию нужны лайки и отзывы. Ей нетрудно сердечек наставить.

− Таська! Ты просто супер! Я тогда сегодня же с дрессировщиком о дате договорюсь и тебе потом перезвоню.

− С каким дрессировщиком? – испугалась переводчица.

− Медвежьим. Каким же еще…, − оживился генератор креативных идей. – Ты не бойся… Медведь ученый. На задних лапах ходит. А ты просто рядом с ним пройдешься красивой походочкой.

− А… это для чего? – задрожал голос у Таси. Лучше бы он ее попросил сотню комментариев к клипу о приматах написать.

− Для рекламы передвижного цирка. Кстати, оплату хорошую обещают. Подзаработаешь заодно.

− Может, лучше профессиональную модель позовешь? – попыталась откреститься Рюмина от съемок с медведем. Какая ей разница, ученый тот медведь или нет, хищник ведь.

− Ты сама лучше всякой модели, − чувствовалось, что Аркашка вошел в раж. – А профессиональные…, они ж денег много хотят. Еще и капризничать начнут, мишку напугают. Так слушай новости-то, − без всякой паузы переключился Латышев. – На воротах «Трезубца» завтра Мартын Вашкин будет стоять. У Зиновьева нос сломан. Подробностей не разглашают. Но любимец всего футбольного мира из строя на три-четыре недели точно выбыл.

Тася бестолково слонялась по квартире и накручивала себя до предела. Она сломала нос вратарю номер один, вратарю сильнейшего по турнирным очкам клуба, вратарю сборной России! Этот мужчина – достояние страны! Да все его части тела, наверное, застрахованы на рекордные суммы!

Что, если страховщики впаяют ей иск, с которым она никогда не расплатится? О ней напишут во всех газетах! Ее имя станет нарицательным, телецентр не подпишет с ней договор о найме, а пресс-служба разорвет контракт на синхронный перевод во время чемпионата мира!

На фоне надвигающейся катастрофы, съемка с ученым медведем виделась Таисии обычным пустячком.

Надо успокоиться, − уговаривала она себя. Надо занять себя работой, − приготовилась сесть в удобное кожаное кресло перед компьютером.

Кожа горела, мысли путались, и мышкой щелкала она беспорядочно, плохо понимая, чего собственно хочет найти.

«У страха глаза велики» − неожиданно предложила поисковая строка браузера посмотреть детский мультфильм.

Тася мультик смотреть не стала, она помнила эту сказку, а вот расхожая фраза о страхах привела ее в чувство.

− Что это я, в самом деле? – вернулась связность рассуждений. − Он же меня и не знает даже. Ни имени моего, ни адреса. А той дорогой я больше и ходить не стану, чтобы случайно не встретиться. А скоро Семен мне машину купит, так я и вообще нигде ходить не буду, только ездить.

Приятное спокойствие после сильного волнения позволило Тасе сосредоточиться и заняться поиском информации для своего благоверного.

Говорить Семену о том, каким образом «золотой» вратарь сломал нос, не станет. С муженька станется поделиться пикантной подробностью в прямом эфире. Как же! Сразу рейтинг просмотров записи потом взлетит. А Рюмин такой возможности никогда не упустит, − не обольщалась на его счет Тася.

***

Семен чувствовал вину перед Таськой. Но ничего не мог с собой поделать. Околдовала его зеленоглазая змеюка по имени Лукерья, впрыснула ему под кожу своим парализующим ядом, и корчится он теперь у ее ног.

Жене врет о том, где время проводит. Даже на работу забивать стал, всю подготовку на Таю скинул.

Конечно, чем больше трансляций у него за плечами, тем увереннее он себя чувствовал в комментаторской будке. Всегда был готов к нестандартным обстоятельствам и быстро находил выход из любой сложной ситуации, вплоть до того, что продолжал эмоционально вести репортаж, когда над ним лопнула осветительная лампа, а голову и плечи засыпало мелкими осколками.

Его комментаторскую работу хвалили за глубокое погружение в тему, за доскональные знания о футболе, за осведомленность о закулисном околофутболье.

Семен признавал, вот это глубокое, доскональное и осведомленное – большая заслуга жены. А он с ней так нехорошо… Обманывает.

Не единожды собирался порвать с певичкой, но стоило увидеть ее, все начиналось-продолжалось вновь. Луша настолько сексапильна, что он распалялся, как юнец при просмотре фильма для взрослых.

Она не была такой образованной, как его жена, и не было в ней Тасиной нежности, но…, блин…, умела чертовка держать за одно место.

Приворожила Лукерья его что ли? И ведь всегда будто заранее знала, когда Рюмин ее бросить хотел. Придумывала что-нибудь эдакое, отчего ему крышу сносило, отчего, как пес на привязи за ней трусил.

Женщина-праздник. Вулкан бурлящий.

А сегодня Луша ему сюрприз преподнесла.

− Через месяц концерт большой в Лужниках, − мурлыкнула куртизанка, когда они валялись на измятом белье в громоздкой кровати ее съемной квартиры-студии. – Я тоже там выступаю. Могу тебя ведущим пристроить.

− Спишь с продюсером? – прищурился Семен. А что еще он мог подумать, когда второразрядная певичка участвует в концерте не ее уровня и имеет возможность пристроить на теплое местечко любовника?

− Ты такого обо мне мнения? – надулась Лукерья и сползла с постели. – Мой дядя продюсер с большими связями. А из-за твоих грязных мыслишек я передумала просить дорогого дядечку об услуге.

Некоторые из коллег Рюмина подвизались на всевозможных шоу, вели концерты, снимались в качестве ведущих многочисленных телевизионных проектов, неважно каких, хоть детских, главное светиться на экране и зарабатывать больше.

Семен такую возможность совсем не собирался упускать, раз Лушка может подсобить, будет и дальше с ней хороводы водить.

− А меня точно пригласят? – повалил он девушку на пол и уже лапал ее во всех стратегических местах.

− Мой дядюшка говорит, у тебя приятный тембр голоса, хорошая дикция и чувство юмора на грани, − прикрыла глаза пушистыми ресничками красавица.

Прекрасно, уже и кандидатуру его обсуждали, − улыбнулся мужчина.

После она спросила его:

− Слышала, ты Тасеньке машину собрался покупать?

− Закрой свой прелестный ротик, заинька, и не произноси имя моей жены, − слегка прикусил Семен ушко любовницы.

− Хорошо, закрою. Но, знаешь, я бы тоже от тачки не отказалась.

Тася ждала его с немудреным, но вкусным ужином и готовыми материалами для завтрашнего важного матча.

Какая же она у меня молодец, − с удовольствием поглощал Семен домашнюю стряпню. Лушка так совсем не готовит, питается заказной едой из ресторанов.

− Тая, пойдешь со мной финал смотреть? – предложил он. – Тебе ведь не завтра на работу выходить?

Игра обещала быть интересной, особенно учитывая наплыв болельщиков. Большая редкость, когда вообще все места на многотысячной арене выкуплены.

− Не завтра, − подтвердила Таисия. – Как по службе безопасности проверку пройду, мне позвонят.

− Вот и ладненько. Значит, пойдешь?

Тася кивнула, а Семен уставился в распечатки.

− У Зиновьева сломан нос!? Вот так подарочек сопернику. Вашкин, безусловно, тоже неплох, но тренера «Трезубца» предпочитают ставить второго вратаря на менее знаковые матчи. Не знаешь, как это случилось?

− Не знаю, − собрала девушка со стола пустые тарелки и отвернулась к раковине, пряча от Семена запылавшее лицо.

***

«− Какие страсти пылают сегодня на стадионе, уважаемые зрители! Какой смелый футбол показывают нам игроки обеих команд! А как хорош форвард «Трезубца» Леонид Арефьев! Вы только посмотрите, что он творит – запутывает соперника ложным движением и уходит с мячом! Идеальное сочетание скорости и техники. А ведь Арефьеву уже тридцать шесть лет, и, сдается мне, Леонид еще долго будет радовать своих болельщиков игрой высокого уровня.» − смотрел Прохор с больничной койки прямую трансляцию матча.

Накануне ему сделали репозицию костей носа и наложили шину. Повезло, что отек не успел нарасти, а то пришлось бы ждать, когда спадет.

Мог бы сразу уехать домой, да врач посоветовал пару-тройку суток провести в госпитале.

В принципе, тут все очень даже неплохо. Одноместная палата со всеми удобствами и приличным телевизором с плазменной панелью. Плохо только то, что Прохор находится по эту, а не по ту сторону экрана.

Госпиталь закрытый, в нем лечатся и проходят реабилитацию только спортсмены, так что никто не норовит взять автограф и сделать совместное фото.

Первый тайм закончился вничью. И второй аналогично.

«− Как технично сравнял счет нападающий!» – погружал зрителей в гущу спортивного состязания комментатор Семен Рюмин. «– Этот гол не шедевр, но забит на последних минутах второго тайма. И, если «Трезубцу» не удастся создать преимущество, все решит пенальти».

Мартын Вашкин хорошо отыграл оба тайма, но с серией послематчевых пенальти не справился, и Прохор своему дублю искренне сочувствовал, потому, как знал по себе − если отражаешь одиннадцатиметровый – ты герой для команды, для тренерского штаба, для зрителей, для прессы. Не отразил – обязательно жди осуждения скрытого или явного. Никто не станет учитывать мокрое поле, белесый туман, слепящее солнце или того, что во втором тайме тебе заехали мячом по голове.

Мартыну не повезло еще и в том, что последний, самый важный пенальти бил Дмитрий Емельяненко.

Прохор всегда пристально изучал пенальтистов, вместе с тренером вратарей искал закономерности − кто в какой угол бьет чаще, с какой силой, на какой высоте, сколько и как забил. Отсюда строилась и тактика отражения удара. Дмитрия Емельяненко просчитать совсем невозможно, никакой закономерности. Казалось, футболист просто бьет наугад, но всегда в яблочко! Прохор и сам вряд ли отбил бы его удар, потому Мартына не осуждал. Но проиграть в финале, конечно, жаль.

Вечером в госпиталь к Прохору нагрянула вся команда.

− Так и знал, что нельзя было тебя с базы отпускать, − укоризненно покачал головой Шамдин. – Матушка твоя уже козочкой бегает, я с ней разговаривал сегодня, не болит у нее ничего. А ты тут разлеживаешься. Эх, ладно…, чего уж теперь, − в неопределенном жесте махнул рукой Руслан Александрович. – Учти, Зиновьев, ежели к чемпионату мира что себе сломаешь, будешь играть со сломанной конечностью! Твое имя уже в списки сборной внесено. Понял меня?

− Понял-понял, − засмеялся Прохор, но тотчас скривился. Смех отдавался болью в носу и почему-то в голове.

Как бы ни был вышколен персонал госпиталя, а устоять при появлении дюжины парней из футбольного клуба премьер-лиги − сложно. Так что, подбодрив своего вратаря, звезды спорта не отказались попить чай с милыми медсестричками и дежурными врачами.

В палате Прохора остался Арефьев.

− Друг, как же тебя угораздило?

− Да…, коза одна… Зонт неожиданно открыла, а я на велике рядом ехал.

− Серьезно? – засмеялся Леня. – Тебе нос девчонка сломала?

− Как-то так, − появилась кривоватая улыбка на лице Прохора. Злость на блондинку уже прошла. Не специально же она его зонтом долбанула. Он теперь даже немного раскаивался, что наорал на нее. Не сдержал эмоций. Просто было обидно из-за такой нелепости пропустить финал кубка России. Эмоции − это часть футбола. На поле невозможно сдерживаться. Иногда кричишь на своих же товарищей по команде, особенно на защитников. Но они ведь не на матче были, где все орут, и девчонка не игрок на поле. Надо было сдержаться.

− Слушай, надо ей иск впаять. Срубишь с козы капусты, − пошутил Арефьев.

Прохор вдруг вспомнил синеву глаз девушки. Линзы, наверное.

– Не буду я, Лёнь, никаких исков вчинять. Сам ведь тоже виноват. На аппетитный зад ее засмотрелся, вот и не среагировал вовремя.

– Ах, вот в чем дело, – заливисто рассмеялся форвард. – Надеюсь, ты взял у малышки телефончик?

– На кой она мне сдалась, – отмахнулся Прохор.

– Прош, – зорко глядел Арефьев на друга. – Не пора ли уже позабыть ту историю? Два года ведь прошло.

– Если ты про Карину, то я давно о ней не вспоминаю, – до сих пор было неприятно вратарю произносить имя бывшей невесты. – И вместо того, чтобы меня пристраивать, лучше бы о себе побеспокоился. Тридцать шесть лет, а все еще холост. И даже постоянной подружки у тебя нет.

– А ты моя мамочка, да? – плескалось веселье в глазах Леонида. – Я холост потому, что люблю всех женщин сразу. Никак не могу определиться. А вот ты – точно не такой. Привязался к одной юбке и других замечать не хочешь.

***

Шину с носа сняли через три недели. Но к полноценным тренировкам Прохор не возвращался до самой середины августа. Футболистов распустили отдыхать, набираться сил перед новым сезоном.

Свозил маму в санаторий для сердечников, где и сам неплохо провел время в компании старичков. Непонятно для кого, но в санатории имелся вполне сносный тренажерный зал, и Прохор ежедневно не только наматывал беговые километры по горным склонам, но и тягал тренажеры.

В начале сентября сборная вылетала в Лиссабон, за неделю до открытия чемпионата мира.

На страницу:
3 из 4