Бегущий Орёл, дева-воин

Мы отправились в путь пешком, ночью, и в конце второй ночи разбили дневной лагерь в верховьях Жёлтой реки. Быстро, как только мог, я приготовил немного мяса для своих вождей на одном из костров воинов, отдал его им, соорудил для них две подстилки из сосновых веток под тенистым деревом, развел между ними небольшой костер, чтобы у них были угли для разжигания трубки, которую они будут использовать для своей молитвенной церемонии, а затем оставил их, чтобы приготовить себе завтрак из жареного мяса. За исключением четырех дозорных, разместившихся на возвышенностях в стороне от лагеря, все воины вскоре заснули. Пока я ел мясо, я слышал, как Утреннее Перо заканчивает молитву:

– И мы умоляем вас, о могущественные Вышние, дайте нам знать о том, что ждет нас впереди, чтобы мы могли избежать опасностей и победить наших врагов.

И затем низкий голос моего отца:

– Ай! Пожалейте нас, могучие! Даруйте нам всем успех, долгую жизнь и счастье!

Через некоторое время я подошел к их лагерю; они спали; я лег и тоже заснул.

Была уже почти ночь, когда меня разбудил отец, который велел мне приготовить мясо. Все воины встали и принялись за вечернюю трапезу, и вскоре я приготовил несколько жареных бизоньих рёбер для своих вождей и два для себя. Пока они ели, я услышал, как мой отец сказал:

– Но, друг мой, разве ты не видишь, что этот мой сон – прямое указание нам повернуть назад, что он указывает на какую-то большую опасность впереди?

– Но мой сон был таким многообещающим. Я еще раз говорю тебе: давайте продолжим путь хотя бы этой ночью и завтра снова уснём, и тогда, если кому-то из нас будет видение, в котором будет предупреждение вернуться домой, мы так и сделаем, – сказал Утреннее Перо.

– Очень хорошо, будь по-твоему, но помни, какие бы неприятности ни постигли нас этой ночью, это будет по твоей вине, поскольку это ты настоял на том, чтобы мы продолжили путь, несмотря на предупреждение, которое я получил, – сказал ему мой отец.

Мы поужинали и пошли дальше; я много размышлял над услышанным, но держал свои мысли при себе. Не мне было пересказывать разговоры моих вождей. Я хорошо знал о видениях моего отца – они всегда сбывались. И вот это предвещало нам какую-то большую опасность впереди. Когда мы поднимались по тропе, ведущей через горный перевал, мой страх рос с каждым шагом. В полнолуние ночью было почти так же светло, как днем. Я продолжал напрягать зрение, пытаясь разглядеть, что может поджидать нас в темных местах впереди.

ГЛАВА IV

Отаки в роли охотника

Тропа была узкой, поэтому мы шли друг за другом – Утреннее Перо впереди, мой отец рядом с ним, я следовал за ними с их талисманами, а за мной шли воины. В ночной тишине топот множества ног в мокасинах производил звук, который, я был уверен, далеко разносился. Время от времени перед нами разбегались животные – олени и вапити, которых мы не видели, пугались нашего приближения и с треском разбегались по лесу, а олени-самцы громко свистели своим сородичам, чтобы те убирались с пути приближающихся врагов.

Мы прибыли на вершину перевала задолго до полуночи, немного отдохнули там, пока все собирались небольшими группами и курили, а затем продолжили путь – Утреннее Перо по-прежнему был впереди. На этом южном склоне хребта лес был более редким, и тут и там виднелись небольшие поляны, на которых не росло ничего, кроме высокой горной травы. Пересекая одну из них, мы, шедшие впереди, услышали топот бегущих ног и треск сухих веток в лесу справа от нас, и мой отец велел Утреннему Перу остановиться и передал нам, чтобы мы не шумели и прислушались. |

Вскоре мой отец сказал:

– Я не думаю, что это олени или лоси; они бегут, а не прыгают, и этот стук издают не твердые копыта; он похож на шаги бегущих людей.

– Но топот вапити или оленя по толстому слою листьев под этими соснами звучал бы именно так, – сказал Утреннее Перо.

– Эти животные делают гораздо более длинные шаги и гораздо реже бьют о землю во время бега, чем эти бегуны, – возразил мой отец, но Утреннее Перо ничего ему на это не ответил.

Звуки шагов звучали всё тише и тише по мере того, как они продолжали спускаться с горы через лес, и вскоре затихли. Когда мы больше не могли их слышать, Утреннее Перо крикнул:

– Кай! Мы продолжаем! – и быстро зашагал, а мы последовали за ним. Мой отец ничего не сказал; стоявшие позади воины некоторое время переговаривались, но так тихо, что я не мог расслышать, о чём они говорили.

Мы пересекли небольшую поляну, миновали узкую сосновую рощицу и вышли на другую поляну, широкую в верхней части и сужающуюся внизу до длинного острого выступа, по форме напоминающего наконечник копья. Тропа пролегала прямо через его середину. Склон был крутым; мы двигались быстро и вскоре приблизились к густому лесу у нижней части поляны и были всего в нескольких шагах от него, когда в темноте под деревьями, слева от нас и немного впереди, зазвенели тетивы луков, вокруг нас просвистели стрелы, и Утреннее Перо вскинул руки, покачнулся я прижался спиной к отцу с криком:

– Меня застрелили! – и упал на землю.

В лесу враги убегали – их было немного, человек шесть или восемь, судя по звуку их шагов.

– Вперед! Гонитесь за ними! – крикнул мой отец воинам и опустился на колени рядом со своим раненым другом, которого знал всю жизнь.

– Брат, ты сильно ранен? – спросил он.

– Умираю! Стрела у меня в груди, – ответил Утреннее Перо, и теперь мы увидели её, вошедшую по самое оперение. Мой отец застонал, словно сам испытывал ужасную боль от раны.

– Брат, послушай! – выдохнул Утреннее Перо. – Я умираю! Будь добр к моей женщине и моим детям. Я поручаю их тебе. Отдай моим братьям и сестре по десять голов моих лошадей, а Отаки пусть присматривает за табуном; когда придет время, она должна отдать своей матери и младшим их долю.

Он долго говорил это, часто останавливаясь и переводя дыхание, и мне казалось, что моё сердце разорвется от тоски по нему, такому сильному и храброму, так быстро ставшему ничем!

– Все будет сделано, как ты говоришь, – сказал ему мой отец, а затем не смог удержаться от стона:

– О, если бы ты только послушал меня! Если бы ты только прислушался к моему видению, этого бы не случилось!

Утреннее Перо кивнул:

– Ай! Это моя вина, моя вина! – прошептал он, и это были его последние слова. Чуть позже он скончался.

Мы долго сидели там, мой отец и я, скорбя о смерти нашего хорошего друга. Он был очень, очень добр ко мне, простому мальчику! Он был добр ко всем, особенно к бедным и старикам. Как же им будет не хватать его! А Отаки! Как ужасно было бы ей узнать, что её отца больше нет!

Далеко за полночь наши воины вернулись к нам, и все сказали, что им не удалось догнать врагов или даже узнать, в какую сторону они ушли. Они тоже, все до единого, горевали о потере Утреннего Пера. Они пришли и сели в круг вокруг тела, не произнеся ни слова, пока на востоке неба не забрезжил рассвет. Тогда мой отец сказал:

– Наступает день. Мы должны похоронить нашего собрата здесь. Кто-нибудь из вас хочет продолжать поход против врага?

Никто не ответил.

– Тогда мы пойдем домой, – сказал он, отдал свою кожаную накидку и попросил ещё одну, и принести еще и веревку, чтобы завернуть и привязать тело. Ему быстро принесли всё это больше, чем было нужно, и он приступил к своей работе; ему помогали двое мужчин. Они завернули тело вождя в несколько слоёв и положили рядом с ним его оружие: щит на грудь, футляр с луком и стрелами слева, ружьё с порохом и пулями – справа от него. Но тут я крикнул:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Красные Куртки, или компания Гудзонова Залива – в Маунтин форте, на Саскачеване, а Американская Меховая компания – в форте Юнион, в устье Йеллоустоуна, или Лосиной реки, как называют её черноногие.

2

Джеймс Доусон, агент Американской Меховой компании

3

Замечательный Вождь

4

Река Джудит, как назвали её Льюис и Кларк

5

Мальчик-девочка

6

Было две Медвежьих реки. Одна была та, которую Льюис и Кларк назвали рекой Мариас, а другую – рекой Устричных Раковин. Речь здесь идёт о последней.

7

Главный приток реки Устричных Раковин.