13-й демон Асмодея. Том 1

– Неделя губы за какого-то паршивого варана? – произнёс я, приоткрывая один глаз.

– Ну не какого-то, а любимца княгини Гнедовой, – наставительно добавил поручик. – Но за свой вопиющий проступок ты был наказан очень сурово. Раскаялся полностью, даже молитву за невинно убиенное животное вознёс. Я же так княгине и отписал во всех мельчайших подробностях. Она растрогаться изволила и приглашение на бал обещала прислать для матушки твоей с сестрицей. Тебе же не получится его посетить, похоже, практика, как ни крути, поважнее будет. Тут уж на уступки никто не пошёл. Это же, если не ошибаюсь, первый выезд Ольги будет? – поручик сменил тему нашего разговора очень уж резко.

Да что не так с этой практикой?! Обычных кадетов на войну не отправляют, не обучены они ещё совсем, да из аристократии этот Давыдов, если я правильно понял. Таких на передовую точно кидать не станут. А куда ещё, кроме горячей точки, могли меня направить, раз он в глаза мне не решается посмотреть?

– Неужто сестрёнку лишишь такой возможности, чтобы сразу всем сливкам общества её показать да самым завидным женихам Российской империи? Этот же бал первый в сезоне. Да ещё и к первым победам над императором Людовиком приурочен. Сам император Александр обещал заглянуть, а уж наследник так вообще отписался, что непременно будет. Да и денщик твой уже заждался, поди, сколько можно автомобиль кочегарить? И мне пора уже учётные книги в порядок приводить, а я тут с тобой нянькаюсь, как с младенчиком каким. Так что вставай или, помяни моё слово, на все эти два месяца здесь запру, – на последних словах он снова повысил голос, я же вздохнул и поднялся с кровати.

Ну не здесь же мне действительно куковать за то, что варана прибил ненароком. Вот такие тут нравы царят в этой вселенной! Вараны вместо домашних собачек, песцы вместо кошек, а от норок спасу просто нет, и наглые такие, что крысы в других нормальных мирах.

– Правы вы, что-то расклеился я совсем, – улыбнувшись, я шагнул к двери, пока мой надзиратель не передумал меня отпускать. – Кстати, совсем запамятовал, – обратился к поручику, который, глубоко задумавшись, вздрогнул от неожиданности, – что это за практика-то?

– Ах да, – он стукнул себя по лбу. – Тебя ж не было на распределении. Всю информацию получишь на выходе у дежурного.

Я кивнул и вышел из камеры, в который раз уже едва сдержав рвущийся наружу мат. Потому что камера находилась как раз посередине длинного коридора, в обоих концах которого располагались двери. И куда мне идти прикажете? Я-то здесь впервые оказался, входов-выходов не знаю. Да я даже не знаю, куда меня в итоге должен вывести коридор. А что, если в пыточную камеру, где палач уже заждался и задолбался щипцы калить?

Как же это ужасно, быть простым смертным. Я ещё ни разу в своей демонской жизни не чувствовал себя настолько растерянным и дезориентированным. Постояв посреди коридора, тупо глядя в одну точку где-то с минуту и так ничего и не надумав, я повернул налево и побрёл к выходу. Надеюсь, что хоть куда-то он меня в итоге выведет. А палачу я просто так не дамся. Буду сопротивляться до последнего.

В итоге я всё-таки заблудился и бродил по огромному зданию в течение часа, как минимум. Зато сумел немного сориентироваться в том, что это было за здание и запомнить расположение большинства коридоров и кабинетов.

Похоже, очутился я в какой-то военной Академии, только вот некоторые учебные классы меня немного с толку сбивали. Какие-то манекены, органы, плавающие в банках, столы с разными инструментами. Похоже, тут не просто военных готовят, а разведчиков, и натаскивают их на всевозможные пыточные приёмы в реалиях ограниченного времени. Не, ну тут я, конечно, знаю куда больше тонкостей. Тут переживать не стоит. Любой демон в нюансах и разнообразиях пыток любому мастеру-человеку фору даст.

Эти мысли меня немного взбодрили, и чтобы уже взять себя в руки и встряхнуться как следует принялся насвистывать известную в Аду песенку от набирающей популярность эстрадной певички-суккубы.

Выше первого этажа я пока не поднимался, игнорируя многочисленные лестницы, расположенные в самых неожиданных местах. Потому что вряд ли выход на улицу мог располагаться на этаже выше первого. А ведь где-то на улице меня терпеливо ждёт денщик на этом убожестве, которое местные почему-то называют автомобилями.

Как оказалось, привыкать к телу и особенностям простого смертного, хоть и мага, сложно. Особенно в то время, когда полностью лишён своих привычных умений. Вот раньше разве я смог бы заблудиться? У меня внутренний маяк всегда был настроен до миллиметра, сейчас же я никак не мог его направить на то, чтобы элементарно найти выход из здания.

В этом же теле, похоже, пространственно-географический кретинизм присутствует в весьма серьёзной степени. Это вдобавок к неумению правильно рассчитать вектор приложения силы. Знать бы ещё, что это такое. Но ничего, всё это тренируется. И внутренний маяк настраивается, и вектора правильно рассчитываются. Так что не стоит из-за таких мелочей впадать в панику. Вот только многочисленные двери, на которых порой вообще ничего не было написано, даже номера кабинета, вызывали во мне страстное желание кого-нибудь убить, причём максимально жестоким способом, применив инструменты, которые я видел в кабинетах ранее. Ну кто так строит?! И где хотя бы один план эвакуации?! Руки бы оборвать ответственному за такие мелкие, но крайне нужные вещи!

Но, как говорится, нет худа без добра. Проходя мимо одного и того же кабинета несколько раз и каждый раз заглядывая внутрь, я уже знал, что вот эта неподписанная и никак не обозначенная дверь – одна из классных комнат. И в ней, судя по количеству различных карт, кадеты изучали не то тактику, не то географию.

Во время блужданий мне жутко захотелось в туалет. И тут я внезапно ощутил сакральную связь мочевого пузыря с тем самым внутренним маяком, который вот уже час так страстно хотел настроить. Потому что туалет типа сортир нашёлся просто мгновенно, гораздо быстрее, чем возникли мысли о том, что нужно что-то делать, чтобы не оконфузиться. Ещё бы на столовую набрести, чтобы пожрать. Тут при мысли о еде в животе очень громко заурчало. Похоже, на губе не слишком-то хорошо кормят господ курсантов. Правильно, нехрен их раскармливать. Будущие офицеры должны быть голодными и оттого злыми и решительными. Я даже рассмеялся от этих мыслей. Ну что же, кажется, начало моего восстановления положено. Во всяком случае чувство юмора ко мне начало понемногу возвращаться.

С этими мыслями я свернул в очередной коридор, надеясь, что он-то точно приведёт меня к выходу.

Глава 3

Мои надежды не оправдались. Такой перспективный коридор вывел меня в следующий, к счастью, более короткий. Здесь я ещё не был ни разу, но, судя по ощущениям, все эти коридоры должны будут уже очень скоро закончиться. Не такое уж и большое здание, чтобы бродить по нему до бесконечности. А не обошёл я первый этаж целиком только потому, что много раз проходил по одним и тем же коридорам.

Толкнув очередную дверь, я вошёл в большую комнату и огляделся. Это была явно казарма. И в отличие от остальных помещений она была обитаема. Возле одной из кроватей стоял долговязый парень лет восемнадцати-двадцати на вид. Одет он был в такую же кадетскую форму, что была на мне, только не в мятую. Парень в спешном порядке собирал немногочисленные вещи в чемодан, лежащий раскрытым на кровати. Больше никого в казарме не было. Похоже, все уже разъехались в долгожданный отпуск с последующей практикой, какой бы она ни была.

– О, Давыдов, а я-то думал, что тебя вовсе не отпустят, – поприветствовал меня долговязый тип. Повернувшись в мою сторону, он расплылся в улыбке и даже перестал собирать вещи, правда уже через полминуты снова принялся набивать чемодан. При этом парень не спускал с меня глаз, продолжая болтать. – Когда-то дерево на варана княгини… Хрясь! – я даже вздрогнул, словно это на меня что-то упало. – Мы думали, что всё, конец твой подошёл. Я вообще предположил, что княгиня Гнедова тебя собственноручно зонтиком заколет до смерти, а останки скормит своим песцам. Мы даже поспорили немного с ребятами. Они утверждали, что ты пойдёшь на корм свиньям, и песцам не достанется ни одного кусочка.

– Обалденные у вас споры о моей судьбе, – я даже закашлялся, слушая его с удивлением.

– Ты не простудился? – заботливо спросил парень. – А то говорят, на гауптвахте очень холодно.

– Нет, всё нормально, можешь продолжать рассказывать, как меня пытались лишить жизни зонтиком, – я интенсивно потёр лицо ладонями.

– А, да, – парень снова улыбнулся. – Хорошо ещё, что цесаревич мимо проезжал в тот момент. Он-то и успокоил княгиню, изволив вслух выразить тебе благодарность за то, что ты это мерзкое создание угробил. Но, конечно, ареста избежать не удалось, – он задумчиво посмотрел на стену, в нише которой лежали книги и письменные принадлежности. Книг, кстати, было довольно много, что меня удивило. Никогда не замечал в военных училищах тягу к чтению, в каком бы мире они ни находились. – Н-да. Хотя, надо сказать, что ты исполнил тогда заветную мечту многих из нас. Мы частенько подвергались укусам за ноги во время балов у Гнедовых от этой мерзкой твари. Но тебя же на них не приглашали? Или приглашали, что-то я запамятовал? Если приглашали, то ты должен помнить, как эта образина из-за колонн высовывала свою пасть и… Хвать! – он снова рявкнул, отчего я поморщился, пристально посмотрев на парня, пытаясь понять, это у него нервное, или он всегда такие словесные выпады делает? – В этом случае я могу с уверенностью утверждать, что ты это дерево уронил в ту сторону нарочно. И неправильно рассчитанный вектор приложения силы здесь был всего лишь предлогом.

– Ну что я могу сказать, в этот раз мою семью точно пригласили на бал к Гнедовым, – машинально ответил я, благоразумно не отвечая на вопрос про более ранние приглашения и обходя стороной тот факт, что обо мне поручик ничего не говорил. Я понятия не имею, приглашала меня и мою семью княгиня к себе или нет. Слушая парня и отвечая ему, я осматривался по сторонам, ища своё место. Благо для этого можно было просто читать, что написано на табличках, прикреплённых к спинкам стоящих в ряд кроватей. А написаны там были фамилии кадетов, что существенно облегчало мою жизнь, ставшую такой неудобной.

– Меня тут внезапно посетила одна мысль, – парень встрепенулся и задумчиво на меня посмотрел. – Может, от этого адского создания княгиня давно мечтала избавиться? Только вида не подавала, а ты взял и исполнил её заветную мечту. Она, конечно, пошумела для вида. Но потом от переизбытка чувств всю твою родню на балу своём видеть пожелала, – долговязый хохотнул и кивнул мне, направляясь к двери. – Эту мысль нужно обдумать со всех сторон.

– Обдумай, потом поделишься со мной результатами своих размышлений, – ответил я ему на прощанье.

– Да, Давыдов, – парень остановился и повернулся ко мне, ставя чемодан на пол, – тебя же не было на распределении. Куда тебя на практику-то отправили?

– А тебя? – ответил вопросом на вопрос я.

– Да как и большинство ребят с нашего курса в госпиталь Бурденко, – почему-то поморщился он. – Нет, избранных, конечно, в госпиталь Вишневского распределили. Там такие медсестрички… Все как на подбор! – он мечтательно закатил глаза и причмокнул. – Да, туда так просто не попасть, как ни крути, главный госпиталь Империи! Но мы с тобой, Давыдов, ни рожами, ни достаточными родословными похвастаться не можем, чтобы просиживать лето в таком элитном месте. Нам что попроще досталось. Хорошо хоть в Мандрыкин наших отказались брать в этом году, там и без нас шумно и мерзко, – передёрнулся он, на секунду зависнув, словно вспоминая какие-то неприятные моменты в своей жизни. – Ну, бывай, Давыдов. Не на балу, так в Бурденко встретимся, будем на пару ватные шарики крутить и клизмы перед операциями болезным ставить, – он махнул рукой, подмигнул мне, подхватил чемодан и вышел из казармы.

Задумчиво осмотрев пустое помещение ещё раз, я неторопливо прошёлся по казарме, всматриваясь в надписи на табличках. О, а вот и моя кровать. Сомневаюсь, что здесь имеется в наличии ещё один «Гр. Д. В. Давыдов». Денис Давыдов что ли? Серьёзно? Вашу мать! Но Денис или не Денис, это я попозже узнаю, не будет же меня мать с сестрой Ольгой просто Давыдовым звать? Хотя как знать, бывал я в одном забавном мирке, так там своих родственничков только козлами и называли в различных вариациях, используя склонения, рода и производные от этого слова. Так что, как говорится, на месте разберёмся.

Открыв дверцу, я увидел в точно такой же нише, как у своего сокурсника, стопку книг и тетрадей. Взяв одну из книг, больше напоминающую мне своими объёмами фолиант, я прочитал название. И тут сердце опустилось куда-то в район желудка и громко бахнуло, вызывая неприятные тошнотворные ощущения. Книга называлась «Атлас анатомии человека. Том 1. Учение о костях, соединении костей и мышцах. Р. Д. Синельников». Да нет, быть того не может!

Я начал рыться в этой нише, выбрасывая на кровать учебные пособия одно за другим. Анатомия, физиология, внутренние болезни, инфекционные болезни, военно-полевая хирургия. На учебнике по акушерству и гинекологии меня уже откровенно затрясло, и я заорал в голос, проклиная Ад, Асмодея и всю его шайку лизоблюдов самыми неприличными выражениями, которые даже в Аду считаются не совсем пристойными.

Это какое-то издевательство! Меня не просто выперли из родного мира и сделали смертным, так ещё и засунули в тело курсанта военно-медицинской академии. Теперь я понял, о какой практике все говорили, и почему тот долговязый парень намекал на какие-то госпитали и ватные шарики в клизмах.

Я сел на кровать и рассмеялся, открывая одну из тетрадей, где корявым почерком кадет Давыдов пытался записать что-то отдалённо напоминающее лекцию по какой-то клинической фармакологии.

И тут я вспомнил один нюанс, о котором мне рассказала одна знакомая суккуба. Дело было в койке, и она решила поболтать после весьма интересного времяпровождения. Суть в том, что магия здесь не просто сохранилась и играет довольно значительную роль в развитии этого мира. И периодически избытки нерастраченной энергии, не преобразованной в магическую составляющую, могут идти в резонанс с технологическим прогрессом. Если проще, то эта энергия способна тормозить определённые уровни развития общества. А так как дворянское поголовье с каждым десятилетием всё больше сокращается, то этой свободной энергии становится больше.

И нет, чтобы увеличить кровосмешение, даруя магические способности обычным смертным. Нет, дворяне здесь до сих пор чтят закон о чистоте крови, который, как ни странно, выполняется в полной мере. Ни тебе кутежей с цыганками и проститу… хм, с куртизанками, ни тебе романов с актрисульками, ничего, что могло привести к рождению бастардов вне их среды. Романы внутри дворянского сословия им никто не запрещал. Так что получается, что в данных проблемах они сами виноваты. Вот тебе и мир, замерший в эпохе балов, гусаров и лошадей вперемешку с дирижаблями и телефонами.

Но не в этом соль. Единственное, что здесь не развито это целительская магия. Даже малого исцеления нет. Почему так произошло? Да хрен его знает на самом деле. Может быть, какой-нибудь закон о компенсациях сработал, или ещё что-то похожее. И знаю я об этом, потому что в тот единственный раз, когда меня сюда занесло, одного из моих «приятелей» ранили, и лечил его самый обычный врач или лекарь, или… Я не знаю, как здесь правильно называют целителей с огромным скальпелем, клизмой и зелёнкой. Зрелище, я скажу, то ещё было. Наш Адский палач, закреплённый за отделом, рыдал в голос и просился отпустить его к тому доктору в ученики, когда мой видеодоклад смотрел. Потому что после всех процедур, сравнимых разве что с пытками, этот офицер выжил и даже раненую ногу не потерял.

А связано это с тем, что в этом поганом мирке присутствуют все виды магии, от светлой до темнейшей, от которой даже в Аду становится не по себе, за исключением одной. Тут нет магии жизни. Ни в каком варианте. Поэтому одной из самых престижных и почитаемых профессий считаются как раз врачи, которые лечат зелёнкой, йодом, какими-то пилюльками и да, скальпелями, клизмами и ватными шариками, мать их!

Вот только я никогда не интересовался врачеванием, отдельным от магии, а зря. Ох зря я этим никогда не интересовался…

В очередной раз истерично рассмеявшись, я поднялся на ноги, отбрасывая в сторону тетрадь с заметками, и принялся обследовать своё место более тщательно. У меня вот прямо только что идея одна появилась. В эту игру я себя не втравлю.

Где это видано, чтобы демон, рождённый в Аду и являющийся одним из сильнейших демонов перекрёстка, плыл по течению и вообще лечил людей при помощи вот этого! Что это вообще такое? Я покрутил в руках какую-то штуковину с двумя трубками и странного вида гирькой на конце и бросил её к остальному хламу на кровать. Я с больными только на сделку смогу пойти со всеми, как говорится, вытекающими для человека последствиями и законной премией для себя.

Может быть, всё же есть возможность не напрягаться и попытаться вернуться в родной Ад? Да даже если места окончательно лишусь, поди, не пропаду, устроюсь куда-нибудь. Уровень силы мне позволит не бомжевать. Но для того, чтобы эту идею реализовать, нужно немного подготовиться.

Интересно, есть тут где-нибудь чья-нибудь фотография? Свою смысла нет использовать, морду этого кадета наверняка уже во всех ведомствах преисподней распространили, как особо неблагонадёжного товарища, дел с которым никаких иметь категорически нельзя. Не один же я такой умный и сумел придумать, как мне кажется, выход из положения найти. Ладно, в любом случае даже если здесь ничего не отыщется, то дома всё равно найдётся какая-нибудь картиночка с милым незнакомым Аду личиком. Можно было, конечно, и без неё, как делает чаще всего большинство отчаявшихся и двинутых людишек, но так быстрее.

Перерыв содержимое полок и шкафчика, я понял, что собирать мне собственно нечего, как нет ничего, что пригодилось бы для реализации плана, кроме всё никак не кончающихся книг, книжонок и книженций, которыми было проще прибить болезного, чтобы не мучился. Как вообще можно было запомнить такое количество информации и не свихнуться?

Я взялся за тетради и обнаружил единственное, что могло бы мне хоть как-то помочь. Личный дневник моего нового тела. Если мне здесь суждено застрять, то надо обладать хоть какими-то элементарными изначальными данными.

Взяв в руки тетрадь в кожаной обложке, я убедился, что это действительно дневник, который может помочь мне разобраться в существующих реалиях. А когда хотел спрятать его за пазуху, дневник самостоятельно открылся где-то посредине, и на кровать плавно опустилась чёрно-белая фотография, где красовались два видных парня лет двадцати отроду. Мечты, как говорится, сбываются.

– Хм, – я поискал хоть какое-нибудь зеркальце, чтобы разглядеть, что собой представляет Денис Давыдов (а если судить по записи на первой странице дневника, то всё-таки Денис, чтоб вас всех!), но нашёл только хорошо спрятанную между носками и трусами блестящую фляжку. Открыв её, я убедился, что налита в ней далеко не вода.

Помня, что именно алкоголь оказался причиной моего бедственного положения, сразу же почувствовал рвотные позывы и быстро закрутил пробку. Потом испробую местное пойло, когда в Ад вернусь, и то в небольшой компании в законный выходной. Перевернул фляжку блестящим боком, используя её в качестве зеркала, я окинул своё сильно искажённое отражение скептическим взглядом и смог идентифицировать одного из парней на фотографии как Давыдова. Довольно смазливый, но ничего слишком примечательного: тёмные волосы, тёмные глаза, прямой нос, подбородок породистый, щёки впалые… С пивом, как говорится, пойдёт.

А вот вторым на фото был тот самый долговязый парень, как его, В. Ю. Малышев. Ещё бы знать, что означало Гр. и Кн., стоящие перед именами, но вот именно сейчас это неважно.

Разорвав картинку пополам, ту часть, на которой было запечатлено лицо Малышева, я положил в карман, а вторую хотел вернуть обратно в дневник, но увидел на листе надпись, на которую сразу не обратил внимания. Через всю страницу красными чернилами было написано: «Ты труп!». Ух ты, как интересно! А вечер-то перестаёт быть томным. И кто этот анонимный недоброжелатель, копающийся в чужих вещах? Надо бы узнать, потому что помирать мне ну никак не хочется, учитывая, что жизнь эта у меня конечная. Если ничего не получится из моего спонтанно возникшего плана, разумеется.

Захлопнув дневник, предварительно сунув в него мою часть фото, я положил его за пазуху и, как попало запихав бесконечные книги в нишу, решительно направился к выходу из казармы.

Глава 4

В дверях я столкнулся с уже знакомым поручиком.

– Ты куда так рванул, Давыдов? То выгнать тебя из камеры не мог, то потом догнать. Ты что же это, личное оружие получить обратно никак не желаешь? – я посмотрел на него и нерешительно пожал плечами. Ну откуда я знаю, какое оружие мне положено? Мне оно никогда не нужно было. Я сам был своего рода оружием. Поручик вздохнул и протянул саблю в простых, но довольно функциональных ножнах.

– Спасибо, – совершенно искренне поблагодарил я его, в ответ услышав многозначительное хмыканье.

Я недолюбливаю оружие во всех его вариантах. Как-то так повелось, что добро всегда побеждает бомбами, шпагами и огнестрелом. Не то что Зло, которое всегда использует для победы и голые руки, и клыки, ну или что под руку попадётся, в общем, не суть. Ко мне это не относится. Просто правило у меня такое, оружие использовать крайне редко, если только совсем прижмёт. Так-то я на магию всегда напирал в большей степени. Да и профессия у меня такая, кулаками и пистолетами клиента на сделку не раскрутишь. Это же дело сугубо добровольное. И такие нюансы отслеживаются очень строго.

Но и без оружия совсем никак, если щелчком пальцев я не смогу взорвать наглую черепушку зарвавшегося оппонента. Так что оружием я пользоваться умею и на довольно приличном уровне, просто не люблю.

– Ладно уж, то, что не по форме обращаешься, так уж и быть, прощаю. Кстати, раз я тебя встретил, то держи, сам отдам, а то опять рванёшь да забудешь.

Он протянул мне тонюсенький жёлтый конверт, где было написано только моё имя. Даже скреплено ничем не было. Такое чувство, что впопыхах бумажку засунули в первый попавшийся конверт и заклеить забыли. А может, это было сделано намеренно. Теперь я никак не смог бы сказать, что не явился к месту практики, потому что мне сил не хватило сургуч на печати сломать. Открывать и смотреть, что было внутри, я не стал. Потом посмотрю.

Судя по разочарованному хмыканью поручика, он явно хотел увидеть мою реакцию на написанное. Покачав головой, поручик повернулся ко мне спиной и пошёл вперёд, не прекращая болтать.

– Пошли вместе, я с Егорычем хоть поздороваюсь. Он же ещё при отце твоём в денщиках ходил. Теперь вот у тебя. М-да, жизнь, она не стоит на месте…

Меня так и подымало спросить, а что случилось с моим отцом, раз денщик достался мне по наследству, но я решил, что это будет реальный перебор, потому что уж такие вещи я должен, по идее, знать.

До выхода, как оказалось, идти было совсем недалеко, я практически дошёл до него, когда завернул в казарму. Холла как такового не было, поэтому-то я и не заподозрил, что дверь, похожая на все остальные, выходящая прямо в коридор, и является дверью центрального входа.

Выглянув наружу, я увидел перед крыльцом большой плац. Собственно поэтому и нет холла, на фига он нужен, если кадетов можно вон на плацу построить. Видимо, обучение в военно-медицинской академии мало чем отличается от обычного военного училища. Только вместо зазубривания тактики и стратегии великих полководцев тут изучают органы в банках, а орудиями пыток, которые я видел в самом начале, были наборы хирургических инструментов. М-да. Что-то я отвлёкся.

Неподалёку от входа стоял пыхтящий тарантас, а на водительском сиденье, напоминающем козлы, только без обязательных в этом случае лошадей, сидел уже пожилой мужчина в очках и увлечённо читал какую-то книжку, ничего не замечая вокруг.

– Егорыч, сколько лет, – поручик легко, словно и не был старше меня лет на сорок, соскочил с крыльца и подбежал к мужику, который оторвал взгляд от книги и расплылся в улыбке.

– Степан Ильич, с добрым утречком. О, а вот и Денис Викторович поехать домой изволили, – заметил он меня, мнущегося на крыльце.

– Да уж, ваш Денис Викторович устроил нам всем кордебалет, – хмыкнул поручик. – А как там Виктор Николаевич поживает?

– Да не жалуется, Степан Ильич, всё благодаря молитвам вашим, не иначе, – Егорыч снова улыбнулся. – Книжки умные почитывает, меня вон пристрастил, – и он показал поручику книгу, которую читал. – Дюже интересно. Платон. Умные и правильные вещи говорил, между прочим, вот, например: «Женский пол – это другая часть нашего человеческого рода, правда, ввиду своей слабости, он уродился более скрытным и лукавым».