Звери Стикса. Часть 4. Статус кво

– То, что мертвяки снова повылезали из могил, означает, что дело не в Маргаретт и ее брате и не в их проклятии.

Пес согласно кивнул и с грустью вздохнул. Ему хотелось верить, что они здесь уже закончили.

– А что значит, что мертвецы тянулись ко мне, как думаешь? – тихо доверительно спросил пес.

Кира пожала плечами.

– Подобное притягивается к подобному… Возможно в твоем энергобалансе есть что-то, что было комплиментарно их структуре. Здесь кроме базовой триады есть еще темная лошадка.

– N? N это все-таки не просто контур?

– Нет, не контур. N всегда обозначает что-то, чего еще не внесено в базу и ему не присвоен ни цвет, ни номер. Это значит, что вы нашли что-то новенькое и неизвестное. Поздравляю.

Пес отстраненно кивнул, припомнив совсем еще недавнюю историю с мемориумом и тем, как они и там «что-то нашли».

– Мда. Вечно мы с тобой что-то новенькое находим…

От этого «мы с тобой» у нее внутри что-то перевернулось.

Глава VI. Допрос

На этот раз он не стал оставлять ее в маленькой тесной каморочке. Они вместе расположились на удобных обитых темно-бордовым бархатом стульях в одном из торжественных помещений для скорбящих, которое на данный момент пустовало. Пес принес ей какао, и теперь нетронутый напиток скучал на широком дубовом столе, остывал и покрывался коричневой пленочкой. Кира пыталась на коленках продолжать расшифровку, но сдалась перед полевыми условиями и только успела назначить новой находке N номер. Программа неожиданно отозвалась сообщением о том, что следы данного энергетического образования присутствуют в других, ранее собранных образцах. Это было весьма интригующе для Киры, но означало, что бук теперь будет несколько часов шерстить все старые записи в поисках соответствий. Впрочем, нормально поработать в тишине и одиночестве ей, видимо, не светило. Она с грустью ткнула «запуск», захлопнула машинку и, щелкнув по корпусу Евы, убрала его в мягкое чрево своего живого сундука.

Как раз в этот момент из-за тяжелой коричневой гардины с кистями к ним заглянула девушка из администрации, скорбно и лучезарно одновременно улыбнулась и сообщила, что тело привезли, и они могут проходить в процедурную номер семь на минус третьем этаже.

– Ты даже не спрашиваешь, зачем мы забрали тело и что будем сейчас делать… – пес нарушил молчание, когда они уже спускались в лифте. Не выдержал. Повисшая между ними тишина была прямо-таки погребальная. – Тебя раньше было не заткнуть, и твое любопытство казалось неутолимым.

– Не хочу говорить с тобой, пес, извини, – сухо пожала плечами кошка, спрятав руки за спину. Он обернулся к ней и смерил темным взглядом, с силой выдохнув острым носом с расширившимися ноздрями. Кошка почувствовала легкое мстительное удовлетворение от его раздражения и бессилия.

– Одно дело – я. Но в КС тебе еще работать долго и счастливо. Так что не закрывайся так плотно. Фильтруй. Тебе нужно много чего узнать о системе и о том, как все работает. Я… – он запнулся, потому что лифт открылся и они быстрым шагом направились по ярко освещенным широким коридорам к нужной комнате. Он уже было взялся за ручку двери с номером семь, но она остановила его, тихо притронувшись к его предплечью.

– Договори.

Пес посмотрел на нее сверху вниз. Она глаз не подняла – не могла. Но чувствовала, что напряжение в нем растет, и что-то внутри нее подсказывало, что будет всем лучше, если он это напряжение накапливать не будет, а будет стравливать по чуть-чуть.

Пес немного помолчал, собираясь с мыслями. По руке от ее прикосновения пошли наэлектризованные мурашки.

– Я сложное испытание, Кира. Но… просто смирись и учись. Не замыкайся, это поганый путь, – она все-таки взглянула ему в лицо. Он не выражал злобы. Просто был каким-то очень взрослым сейчас. – Поверь мизантропу с большим стажем.

Пес нажал на ручку и вошел в процедурный зал.

Зал представлял собой нечто среднее между моргом и кинотеатром. С одной стороны стояло два полноценных стола для вскрытий, полностью оборудованных и хорошо освещенных, и в стене виднелись квадратные двери холодильных камер. В центре зала, под большой уютно оранжевой лампой стояла какая-то странная высокая установка неясного назначения – с экранчиками, тумблерами, колбами, большим количеством трубок, переключателей, крантиков и парочкой микроволновок, судя по внешнему виду. Дальняя часть залы была погружена во тьму. В стояли такие же бархатные стулья, как наверху, причем в три ряда и с небольшим подъемом.

Киру тут же обдало канализационным смрадом. Фауст не дрогнул, пользуясь своими модифицированными обонятельными способностями, но кошку на мгновение замутило, и она остановилась в дверях.

– Да уж! О таком предупреждать надо! И доплачивать! Ну или… выходных часов там подкиньте хоть! Это ж ужас, а не тело!

Труп Луиса пузатой горой возвышался на одном из столов, накрытый белоснежной простыней. Из-под нее торчал кокон его пепельных курчавых волос, не поместившийся на стол из-за огромных размеров этого люда.

Пес сфокусировался на том месте из которого исходил писклявый недовольный жизнью голосок. Маленькая женщина без подбородка, с темным удлиненным каре, свисающим с головы жирными сосульками, и в толстенных круглых очках тут же вжала голову в покатые, укрытые белым лабораторным халатом плечи. Пес, убедившись, что его как следует рассмотрели и больше вякать не по делу не будут, сразу же приступил к процедурам.

А именно… к оценке огромной распечатки каких-то данных, которую рулоном протянула ему лаборантку.

Кира подошла к телу поближе и заглянула под простынку. Она наскоро восстановила свою защиту от запахов, хоть не в полную силу, а словно «подкрутила» настройку интенсивности чувствительности (и это получилось у нее очень быстро и даже не потребовало много энергии). Но все же огромный, мертвый, гниющий и обмазанный дерьмом негр заставил ее отшатнуться. Она опустила простыню и осмотрелась. У холодильников стояло трое бледных людей в полных защитных костюмах белого цвета и прозрачных масках на лицах. Они смотрели в пол и чего-то ждали.

Фауст задал женщине пару уточняющих вопросов, она односложно ответила. Наконец, он удовлетворенно кивнул ей и подписал свиток. Она в свою очередь кивнула людям у стенки, и один из них сразу же открыл холодильную камеру и достал из нее колбу, наполненную прозрачной жидкостью, в которой покоился на резиновой подушке зеленоватый мозг с глазами. Нечеловеческие, оснащенные полупрозрачными вертикальными веками, глаза внимательно хлопали этими странными створками, рассматривая всех собравшихся и медленно поворачиваясь из стороны в сторону. Из нежной плоти, словно причудливый пирсинг, торчало несколько стальных круглых колечек разного размера. Снизу от платформы колбы отходили длинные металлические жгуты. Человек поставил колбу на специальную ячейку в непонятной установке по центру комнаты, и глаза тут же чуть сдвинулись и сфокусировались на Фаусте, стоявшем прямо перед ними. Кира с удивлением отметила, когда человек вышел из-за хирургического стола, что вместо ног у него от колен пружинными дугами растут металлические протезы, похожие на прыгунки, а когда он поднял взгляд, поняла, что под веками скрываются две удлиненные пульки с красными светящимися точками посередине. Словно лазерные указки.

Тем временем жгуты, словно живые щупальца, изогнулись и подключились к установке, а два из них требовательно вытянулись к Фаусту. Пес, видимо, не так часто проходил эту процедуру – что бы это ни было, и вопросительно взглянул на женщину ассистента.

– Он должен связаться с вашим пробоем. Дайте ему руку.

Фауст поднял когтистую лапу, и жгуты тут же бесцеремонно скрутились на его запястье, а их острые концы впились в ему ладонь навстречу друг другу с тыльной и внутренней стороны. Пес чуть дернул верхней губой, обнажив клыки, и рука рефлекторно сжалась. Но ему ничего не оставалось, кроме как терпеть, пока процесс его верификации не завершится. Уже через несколько секунд тонкие прутики ослабли и отпустили Судью, а на передней панели установки зажглась зеленая лампочка.

Фауст машинально потер освобожденную руку и направился к креслам, махнув и Кире тоже. Лаборантша всучила ему стерильную салфетку и эластичный бинт, перетянуть ладонь. Как только добро было получено, люди-роботы обнажили свои руки (а вместо кистей у них были установлены всевозможные медицинские инструменты) и приступили к какой-то операции над телом.

Пес и кошка уселись в первый ряд прямо по центру, и Кира тут же подкатилась к нему и даже вцепилась в его предплечье, обуреваемая сотней вопросов.

– Что, я все-таки смог вызвать в тебе интерес? – шепнул самодовольный пес.

– Это киборги?! – Кира была слишком возбуждена, чтобы обращать внимание на его попытки ерничать и мстить.

– Это армы. Искусственная техно-биогенная раса. Они являются нашими официальными вассалами и почти все работают на КС. Но есть и свободные поселения, насколько я знаю.

– Как? – она отрешенно наблюдала за виртуозной работой армов-хирургов, безмолвно, быстро и четко проводивших какие-то манипуляции над головой мертвого бомжа.

– Что как?

– Как они устроены? Они живые… я вижу. Сердца стучат. Кожа… легкие, селезенки, мышцы.

Пес усмехнулся про себя.

– Да. Только живой в них металл, а не тела.

Она вытаращила на него глаза. У пса свело в груди и животе от вида ее огромных расширившихся зрачков так близко к своему лицу.

– Пробой в ноге у меня помнишь? У Кристалл – в локте, колечко такое, как будто браслет, только насквозь через тело, – он постарался увлечься рассказом и быстро зашептал ей на ухо. – Это наше индивидуальное средство связи с базой. Он отслеживает здоровье и дислокацию КОР–агентов. Металл, из которого состоят эти роботы, и который прижился в тех законсервированных мозгах – он живой. Он удерживает в себе микро-дозу энергии Жизни и даже обладает характером. Я не знаю, как они появились. Но знаю, что КС снабжает их излишним биологическим материалом, который они используют или для конструирования тел для себя или пускают в переработку, чтобы выделить из мертвого тела элементы железа. Почему-то железо добытое из гор – не живет, а из людей и животных может жить.

– То есть эта штука в твоей ноге… это не электронный передатчик, а симбионт-радиовышка?

– Ну, это довольно точное описание, – согласился пес.

– А почему тогда Кристалл не нашли?

Армы-хирурги завизжали пилами. На минутку агенты замолчали. Кира почувствовала себя школьницей на галерке, которая шепчется с соседом, но как только препод оборачивается, делает вид, что слушает.

– Сигнал был слишком слабым, так как руку ей отрезали от тела, да еще и серебряным оружием, – продолжил Фауст, когда звон и скрежет снова сменились тихим шуршанием и клацанием инструментов.

– Зачем тогда вообще подсаживать их в конечности? Ногу в теории тебе тоже могут отрубить…

– Да. Это одна из проблем, которую научники так и не смогли решить. У пробоев много условностей и ограничений – зоны покрытия по миру довольно узкие; чуть какие преграды – сигнал не передается, через некоторые простые материалы типа кирпича из черной глины и даже керамики – тоже; кислоты действуют на них разрушительно. К тому же мы не выбираем, куда поместить пробой. Этот капризный кусок металла может прижиться только в случае тяжкого ранения, поселиться прямо в рану. Причем рана должна быть получена в быту или в бою, в полностью искусственные проколы не приживается практически никогда. И ко всему прочему дыра должна быть сквозной – то есть часть кольца должна прошивать тело, а часть «дышать». Благо ранений у нас в жизни обычно хватает, и многие получают свои пробои в довольно раннем возрасте.

– Оно что, полностью… литое? Сомкнутое, там нет никакой застежки?

– Нету. Оно срастается в бублик. Если рана не будет сквозной – то прямо через плоть.

– Да это ж… жесть! Неужели нет ничего получше!??

Пес развел руками и вздохнул.

– Это не единственное средство связи, но в нем много плюсов. Оно все же очень надежное. Его нельзя подслушать или перехватить, сымитировать. Через глину не бьет, а через свинец и бетон легко. Если попадает в зону покрытия. Оно быстрое, точное, не требует подзарядки. Пробои чувствуют друг друга и сообщают зов о помощи ближайшему сотруднику – как это и произошло с Крис. Ее пробой просто возопил, когда я приблизился. К тому же симбионт делится своей жизнестойкостью с носителем в критических ситуациях. А еще я могу «отключить» его силой мысли или наоборот попросить послать любой сигнал в любую секунду. Мне достаточно подумать, что мне нужна помощь, а на другом конце планеты и во всех ближайших райцентрах, где есть связные, – он кивнул на мозги в колбе – типа этого, уже будут знать об этом. Я могу передать несложное послание и даже короткий ряд образов. Ну и они развиваются и эволюционируют.

Кошка с интересом уставилась на ногу Фауста, представляя, что когда-то давно, что-то пробило ему лодыжку насквозь. И вместо того, чтобы лечить эту дыру, врачи КС продели в нее этот сомнительный ювелирный аксессуар.

– А сколько тебе было, когда ты получил свой пробой? – задумчиво спросила она.

Пес промолчал. Кира выругалась на себя, поняв, что снова задала личный вопрос, хотя вроде бы собиралась и сама держать дистанцию.

– Четырнадцать – все-таки ответил Фауст. – Мое первое рабочее убийство в составе группы зачистки.

Она несмело взглянула на него. Пес казался спокойным и расслабленным. И даже вдруг улыбнулся своим воспоминаниям.

– Это было полное фиаско! Я получил раздробление кости, эту раскаленную железку в свежую рану, и мой тренер узнал, что я курю. Не знаю, что было хуже.

Тем временем операция завершилась. Армы отступили от тела и… отсоединили голову. Также они частично сняли скальп, наделали дырок в черепе, удалили один глаз и что-то сделали со срезом на позвоночнике.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.