Мой ураган

Да что со мной?

– Я не могу уснуть, – вздрагиваю от голоса из кухни, когда прохожу мимо арки, ведущей в нее. – А ты где так долго был?

– Сонь, – а это именно она, – ты чего без света сидишь?

Захожу на кухню, включая свет, прохожу к раковине, смываю с рук остатки незнакомых, танцующих пьяных тел. Достаю из холодильника бутылку холодного лимонада, который приносит больше радости, чем все те же два тела из клуба.

– Я не могу уснуть. Всегда так, когда нервничаю. Уже дважды в душ сходила, и сожрала все слойки. Так что на завтрак ничего не осталось, – она тихо тараторит, нервно перекатывая кружку в ладони.

Ее волосы замотаны в пушистое белоснежное полотенце, только на затылке выпала длинная влажная прядь. Мне хочется убрать ее, или намотать на палец.

– Надо было к Марату ехать. Но его на учебе сегодня не было. Он не предупредил, что прогуляет, и я разозлилась. Глупо, да?

Хватит рассказывать мне про своего Марата! Черт! Я не хочу слышать его имя. Имя этого говнюка, которому можно прикасаться к тебе!

– И все равно надо было позвонить ему.

Она сидит спиной ко мне, ерзая задницей по высокому стулу. Ткань ее белого халатика отсырела на спине, а на оголенной шее затаилась испарина, и мой язык самостоятельно вылезает изо рта, в желании слизать с нее эту влажную полоску. Самойлов, уйди… ты должен уйти. Но я не могу пошевелить ногами. До боли сжимаю кулаки, словно испытывая собственную силу воли, и прижимаюсь задом к кухонной тумбе, ища в ней тиски, которые не пустят меня к этой девушке, к которой тянет, кружа голову, лишая мыслей.

– Мы позанимались бы вместе, а потом расслабились. Мы с Володькой всегда так делали перед экзаменами. Секс все таки дает дополнительные эндорфины, чувство уверенности.

Да какого хрена она говорит мне это? Мне! Сексоголику в третьем поколении! Я не помню в жизни и пары дней воздержания, а сегодня мне трех баб было мало.

– Олег, – она разворачивается, проехав попкой по стулу, задрав при этом полу и без того короткого халатика – мне нужно расслабиться.

Нет! Не вздумай прыгать в пасть ко льву! Не смей произнести то, что собралась! Умоляю, не надо… Уйди прямо сейчас. Просто поднимись на второй этаж, собери вещи и исчезни из моей жизни.

– Как ты смотришь на то, если мы переспим сейчас и утром забудем о том, что произошло?

Твою мать! Уйди с кухни, сделай вид, что ничего не говорила… маленькая, ты даже не представляешь, что делаешь сейчас. Ты не сможешь утром забыть произошедшее. Ты не такая. Ты только пытаешься убедить себя в этом, потому что у тебя еще не было отношений. Но они нужны тебе. Ты из тех, кто хочет знать о партнере все, от названия зубной пасты, которой он пользуется, до места, где он ужинал. Ты захочешь проводить вместе ночи и созваниваться по десять раз в день, попросишь провести вместе выходные или целый отпуск. А мне плевать, если завтра ты обнаружишь меня, трахающего Марго на диване в зале. Нет, не говори ничего больше…

– Мне нужно просто забыться, понимаешь?

Девчонка спрыгивает с высокого стула, подходит ко мне, а я не могу пошевелиться. Просто смотрю, словно в замедленной съемке, как она подходит ко мне, развязывая халат, в разрезе которого виднеется ее белоснежная кожа и розовые очертания сосков.

– Ты ведь не против?

Ей приходится приподняться на носочках, чтобы дотянуться до моих губ и прикоснуться к ним легким касанием. Они сладкие, мягкие и влажные, как я люблю. От нее пахнет хозяйственным мылом, перебитым запахом фруктового геля для душа и таким же шампунем. Я, словно пятнадцатилетний девственник, не могу даже разомкнуть губ, лишь сжимаю кулаки желая, чтобы она поняла глупость своих действий и ушла к себе. Потому что сам я этого сделать уже не могу.

– Олег, ты тут?

Она поднимает глаза, впиваясь в меня их бездонной синевой, несмело, боясь собственных действий и, похоже, моего отказа, но прежде всех этих эмоций я вижу просьбу. Эта девочка еще не поняла себя, но эта просьба в ее глазах заставляет меня понять вот что – она такая же, как я. Секс необходим ей так же, как мне. Только ей будет тяжелее справиться с этим, она не сможет менять партнеров, забывая о них, как только они покинут ее кровать. Ей нужен кто-то один, на все случаи жизни, от койки до старости. И я не представляю, как она сможет решить свою проблему.

Мы смотрим друг на друга. Ее ладони тянутся к моему лицу, легко проводят по появившейся за вечер мягкой щетине. Я ловлю губами ее большой палец, всасывая его в себя, а потом ее губы снова касаются моих, и я не могу больше думать. Хватаю ее за талию, кожа на которой мягкая, нежная и разгоряченная, усаживаю на тумбу, которая, как я надеялся, сможет удержать меня, и пролажу языком в ее рот. Там меня ждут. Соня касается меня опасливо, то и дело пытаясь разорвать единение наших губ, испугавшись напора, но я не могу оторваться от них, всасываю ее язык, покусываю его, и она, спустя несколько секунд разрешает мне это. Мне мало. Поднимаюсь ладонями к груди, отрываясь на секунду от ее рта, чтобы увидеть наконец то, что видел только однажды, и что скрывал от меня широкий топ. Она круглая, упругая, с сосками наверху, и легко помещается в мои руки. Тянусь ртом к ней, и в глубине моего помутившегося сознания возникает голос Романова «Ты не трахнешь ее в лифте, который случайно застрянет на каком-нибудь этаже, и не кинешь после окончания процесса, как ты обычно поступаешь», и «два моих друга поссорятся» – голос разума.

– Твою мать, – стону я, все еще держа Сонечку в руках.

Мой член пульсирует. Нет, он дрожит. Яйца отяжелели и трутся о шов брюк. По спине стекают капли пота, а в голове темнота, в середине которой только одно светлое пятно – Сонин силуэт в распахнутом халате.

– Ты, – смотрю в синие глаза, сглатываю, разжимая ладони, и тут же сжимаю их в кулаки, – сейчас, – мне тяжело дышать, и мой голос дрожит, – пойдешь в комнату, ляжешь спать и забудешь о том, что тут произошло. Завтра ты соберешь свои шмотки и переедешь к Романову.

В синеве ее глаз страх проступает слишком очевидно. Черт, только не ной. Пожалуйста, не ной, прошу тебя. Но по красному лицу уже бежит слеза. От обиды? Страха? Я делаю шаг назад, не в силах отвести взгляд от этой девушки, такой беззащитной сейчас, и не могу избавиться от мысли, что поступаю с ней как последний козел. Она попросила всего лишь близости, которая ей необходима. И я дал бы это ей, будь уверен в том, что завтра она, и вправду, сможет забыть об этом.

– Ну ты и сволочь, – шепчет Сонечка, спрыгивая с тумбы. – Я всего лишь попросила тебя о помощи. Мне нужно было просто расслабиться, мог бы и сразу отказать. Теперь я всю ночь буду думать о том, какая дура. Спасибо, блин!

Она хочет уйти с кухни, но я ловлю ее за руку, потому что женские слезы – это мой самый страшный кошмар. Притягиваю к себе, врезаюсь губами в ее губы. Теперь я не смогу остановиться. Мой сексоголик не просто проснулся, он жаждет ворваться в эту девочку. Соня на мгновение отрывается от меня с тихой просьбой «А мы можем сделать это на кровати, я не очень умею на кухне» Киваю. Да, мы можем сделать это на кровати. Мы можем сделать это где угодно, потому что я все равно не смогу сейчас отпустить ее. Поднимаю ее за бедра, вновь вцепляясь в ее губы, и тащу в комнату, твердея до боли. В комнате укладываю на кровать, впопыхах расстегивая ремень на брюках, и бешусь от очередной просьбы «А ты не мог бы сначала сходить в душ?» О да, я мог бы…

– В душ пойдешь со мной, – резко кидаю ей, выкидывая рубашку на пол. – Раз уж я должен тебя трахнуть, тебе придется постараться, и мне плевать, если это твой третий душ за ночь.

Она разбудила во мне то, что мне с таким трудом удалось усыпить. Я пытаюсь научиться получать удовольствие от самого секса. Только от него. Не от погони за телками. Не от приучения их к себе. Не от развращения. От простого секса. Но в глазах Сони так много просьбы, интереса, страха и кроющегося вдалеке вызова, что мне вдруг хочется показать ей, чем может обернуться ее поведение.

– В душ, – говорю резко, словно отдавая приказ, я просто не могу сейчас по-другому, кураж поглощает меня, кружит голову, заставляет улыбаться маньячной улыбкой, предвкушая то, что сейчас я сделаю с ней. – Нет-нет-нет, – останавливаю мелкую, решившую, что может пойти туда в халатике, – это, – аккуратно стягиваю белую ткань с ее плеч, – останется тут, – и кидаю ее на пол. – И это тоже, – разматываю полотенце на ее голове, отправляя его к халату.

– Знаешь, я хотела просто по-быстрому перепихнуться, – хищно ухмыляюсь ее словам, произнесенным тоненьким голоском в духе «Ах, извините».

– А теперь ты будешь делать это долго и с полной выкладкой, – шепчу, наклоняясь к ее губам, провожу по ним языком и отдаляюсь, как только девчонка тянется в ответ мне. – Пошла, – толкаю ее к двери своей ванной.

– Ты меня напугал, – бубнит она по дороге.

– То ли еще будет, – предвкушаю я.

Свою рубашку выкидываю в угол комнаты, подумываю отправить к ней брюки, но решаю посмотреть, как Сонечка справится с ремнем, так что застегиваю его обратно и захожу за ней, прикрывая дверь.

– Поможешь? – указываю на ремень, когда нагая Соня в нерешительности останавливается посреди кафельного помещения.

– Ой, Самойлов, – она пытается усмехнуться, но ей явно неловко, – снимай штаны и делай свое дело!

– А оно мне надо?

– Вот гад!

Сонечка подходит, сжав покусанные губки, и долго возится с ремнем. Мне нравится, как при этом ее верхняя губа накрывает нижнюю, и подрагивают ее ладони. Свои я запускаю в ее светлые волосы, во влажном виде сильнее отдающие золотом, и чуть надавливаю на ее голову.

– Мне кажется, на коленях тебе будет удобнее сделать это, – говорю в ответ на ее вопросительный взгляд и пропускаю через свое тело жаркую волну, когда девочка, после секундного раздумия, опускается.

Черт! Я мог бы сделать из нее пастельную богиню. Даже дрожащими руками, расстегнуть ремень и стянуть с меня брюки у нее получилось довольно грациозно. Не так, как хотелось бы, но я только начал.

– Ого! – она успевает отодвинуть лицо, когда мой налившийся кровью член выпрыгивает из штанов, почти ударяя ее по лицу.

Плевать, если меня посчитают извращенцем, но я балдею от этой картины. Она проводит по мне большим пальцем, изучая орган, облизывает при этом губки, и я с наслаждением оттягиваю ее голову назад, потому что я кончу, как только она коснется меня ртом. Я возбужден до предела, и мне нужно немного времени, чтобы успокоиться. Я не прощу себя, если это закончится слишком быстро.

– Покажешь мне, как моешься, или мы сделаем это вместе?

Я даю ей право выбора, потому что не хочу пугать слишком сильно. Пусть это всего лишь один наш раз, и я не получу всего, что мог бы от него. Она попросила меня, и я дам ей удовлетворение. Я поиграюсь совсем немного. Чуть-чуть. Я просто не могу без этого.

– Вместе, – Соня поднимается, останавливаясь, близко ко мне, так близко, что ее соски касаются моей груди, – пожалуйста, вместе.

Поднимаю ее за талию и несу в душ. Мы не пробудем там долго, она не выдержит долго. Это такой вид воздействия – ты доверяешь тому, с кем находишься в душе. После этого она будет раскрепощеннее со мной. Я не хочу, чтобы она лежала подо мной бревном и лишь изредка постанывала. Я хочу получить от нее тот максимум, который она может дать мне в этот единственный раз.

– Олег, – ее сырое тело прижимается ко мне, – я еще никогда не принимала так душ, – ее голос почти не слышен из-за капель воды, льющихся на нас сверху. – Мне нравится, – и она стесняется сказать об этом, но я обнимаю ее и целую в знак благодарности за смелость, с которой она зашла сюда.

Из душа выношу ее так же, на руках. Не могу оторваться от ее губ. Она позволяет делать с ними все, что мне нужно. Укладываю ее на животик, открывая для себя ровную кожу на ее спине и два идеально выпуклых полушария попки, по которым тут же прохожусь ладонями. От легкого, глухого шлепка по заднице, мою ладонь пружинит. Да, именно так я представлял себе ее тело – упругое, белоснежное, с плавными переходами. Мы оба сырые, но простыня моментально впитывает воду, а влажность с ее спинки я слизываю языком и губами. Прохожусь по ней, словно наркоман, наткнувшийся на дорожки кокаина. Пробираюсь ладонью под ее грудь и сжимаю ее, разминая, вторая ладонь спускается к ее промежности, теплой и влажной. Тело Сонечки дергается, издавая приятный шипящий звук, но я тут же провожу языком по ее позвоночнику. «Лежи смирно» – шепчу, пробираясь к ее шее, при прикосновении к которой можно прочувствовать пульсацию всего ее тела. «Я не разрешал тебе двигаться»

– А.., – она хочет что-то сказать, но я тут же останавливаю ее снова.

– И говорить я тебе тоже не разрешал.

И Соня замолкает. В комнате раздается только ее неровное дыхание. Громкое и возбуждающее. Моя голова плывет, когда она сжимает бедра, а под моим пальцем явственно ощущается пульсация клитора. Я жду еще мгновение, пока в комнате не слышится ее тягучее «Оууу» и аккуратно отвожу палец. «Нет! Верни его! Мне было так хорошо!»

– Ты кончишь, когда я скажу тебе.

Я наслаждаюсь происходящим. Это моя стихия – пастельные игры. Я сделаю с ней то, о чем она будет думать, лежа под своим мелким уродом, которого выбрала для интимных встреч. И после того, что я заставлю ее почувствовать сегодня, ей всегда будет мало. Знаю, я должен остановиться, просто трахнуть ее и отпустить. Но я так не умею. Я болен? Нет. Просто люблю острые ощущения. Хотя, психолог с этим мог бы не согласиться.

– Олег, ты очень жестокий человек, – констатирует Соня.

– Повернись, – командую я, радуясь, что девчонка выполняет команду. – Возьми его в рот, – сую в ее рот палец, которым только что не дал ей почувствовать оргазм. – Иначе я заставлю тебя изнывать тут всю ночь.

Я не улыбаюсь, хоть мне и очень хочется. Сонечка, правда, очень мила в своей наивности. Но ее головка тянется к пальцу, который я медленно отвожу, провожу им по своей груди и наблюдаю, как Сонечкин язык проходится по оставленной им линии. Только теперь позволяю ее ротику вобрать его в себя. Опускаю ее голову к члену, пару секунд она сопротивляется, так что мне приходится провести головкой по ее губам, раскрыть их пальцем и лишь теперь войти. «Вот так, маленькая» – ее губы обхватывают головку, проходят немного дальше и останавливаются. «Язык положи на нижнюю губу, высунь его» – держу ее нижнюю челюсть, сжимая ее так, чтобы управлять, но не причинить боли. «Видишь, все просто» – улыбаюсь, когда у нее получается дойти до половины. «Держи так, привыкни» Глажу ее по голове, подбадривая, убираю налипшие на лицо волосы. «Ты выглядишь идеально» Отпускаю, ей надо подышать. Возможно, девчонка сейчас сбежит. На покрасневшем лице от нехватки воздуха выступили слезы. Она смотрит прямо в мои глаза, набирает побольше воздуха в легкие и тянется вниз. Нет, не убежит. «Хорошая девочка» – снова глажу ее волосы, наблюдая за более ровными движениями ее головы. «Следи за зубами»

Аккуратно, без резких движений, оттаскиваю ее от себя, чтобы не кончить раньше времени, укладываю на спину, раздвигая сильные ножки. Мне нравится мягкость ее бедер и их податливость. Касаюсь кончиком языка набухшего клитора, не отводя взгляд от ее лица. Сонечка наблюдает за каждым моим движением. Ее интерес поджигает во мне сотни мелких фитилей. Она возбуждена до предела, я не могу долго играться языком с ее промежностью, потому что она вот-вот кончит, а я не собираюсь давать ей такой легкий оргазм. Разочарованный стон вызывает жалость и… ухмылку. Достаю из верхнего ящика тумбы презерватив, и протягиваю его Соне. «Олег, я не умею, я не надевала никогда» – ох уж эти ее синие глаза. Сам разрываю упаковку, но резинку отдаю ей. «Растяни его, натяни на головку и раскатай» – это слишком приятное зрелище, чтобы я лишил себя его. У девчонки, с трудом, но получается, и я медленно пристраиваюсь членом между ее ног. «О Боже! Боже! Боже!» – разливается по комнате, когда я медленно растягиваю ее. Мне и самому хочется стенать так же, потому что в ней слишком уютно. Так уютно, что мне хочется ворваться в нее резко, причинив боль, чтобы затем успокоить нежным поцелуем. Соня не может больше смотреть на меня. Ее голова закатывается назад, поддерживаемая локтями. Ее груди трясутся от каждого моего толчка, и я ловлю одну из них рукой. «Твою мать, маленькая, как же хорошо» – не выдерживаю я, когда по ее телу прокатывается нервная волна, и тонкая шейка останавливается в ломаном изгибе, а затем, после секундной тишины, в комнате раздается рычащий вопль, который Сонечка пытается скрыть. Это громко. Было бы плевать, не будь в квартире ее подруги, так что я помогаю девчонке, прикрывая ее рот ладонью, в которую она тут же вгрызается зубками. Замедляю темп, чтобы прочувствовать каждой своей жилкой ее сжимающиеся мышцы и, насладившись этим, ускоряюсь, отдавая ладонь на растерзание ее ротику. Господи! Эта девушка настоящий ураган! Ее промежность выталкивает меня с такой силой, что двигаться приходится с двойным усилием. Надавливаю второй ладонью на ее животик, и ее ноги моментально обхватывают мои бедра. «Вот так, еще немного» – прошу ее не расслабляться, мне слишком хорошо, мне нужно еще пару минут. Вхожу в нее еще несколько раз и вытаскиваю член. Сдираю резинку, кончаю на ее животик, кайфуя от содроганий своего тела. Соня отпускает мою ладонь, чтобы посмотреть, чем я тут занимаюсь, и я, не упуская момента, смазываю сперму пальцами и сую их в ее рот. Она больше не противится, ее упругое, напряженное тело, все еще пропускает легкие волны оргазма, и я ласкаю ее клитор, пока она благодарно и протяжно стонет.

Ложусь рядом. Прижимаю ее к себе. Она теплая, содрогающаяся и нежная. От нее пахнет мной. Ее волосы все еще влажные, а по телу теперь рассыпаны капли не воды, а пота. Касаюсь губами ее лба, попутно вдыхая запах ее волос и слушаю ее тяжелое дыхание. Ее глаза закрыты, возможно, завтра она не сможет посмотреть на меня так же прямо, как сегодня. И я, почему то молюсь, чтобы так оно и случилось, потому что моя похоть к ней удовлетворена, теперь я смогу смотреть на нее совершенно спокойно. Я разглядел и запомнил все, что скрыто под ее широким топом и шортами, я услышал, как она кричит, когда кончает, я почувствовал, как реагирует ее тело на мои движения. Большего мне не надо.

Я хочу отправить ее в комнату, но дыхание Сони теперь размеренное, глубокое. Девчонка спит и мне жалко будить ее, чтобы прогнать, как я делаю обычно. Так что я прижимаю ее покрепче, закрываю глаза и тоже засыпаю. Что будет завтра, будет завтра.

***

– Соня, с такими успехами вы рискуете попасть на доску лучших студентов. За мою практику лучше вас мой предмет сдал лишь один студент. Но до него, боюсь, уже никто не дотянется.

Василина одаривает меня еле заметной улыбкой, от которой мои плечи распрямляются в горделивую осанку, а подбородок задирается вверх. Я гениальна! Божественна! Великолепна! Единственная пятерка из всего курса моя! Ну как – единственная? Для большинства студентов сессия еще даже не началась. Но уж больно обычно суровая Василина нахваливает. А еще, если учесть, что две трети из пришедших сегодня студентов вообще не сдали экзамен, то… Господи! Как же я хороша! Надо позвонить родителям, поблагодарить за то, что постарались, когда делали меня. Может, они от гордости деньжат подкинут. Мне бы не помешали.

Стоп!

– Кто был лучше меня? Он еще учится?

Я возмущена. Это я самая умная девочка. Кто посмел опередить меня?

– Нет, давно закончил, – Василина складывает мой билет в общую кучу, которую перемешивает. – Красный диплом, отличные результаты, стопроцентные тестирования. Его каждые полгода зазывали в Йель, – при упоминании колледжа, входящего в Лигу Плюща, меня передергивает. А что, и такое бывает? – Но Романову тогда было не до этого.

Романов. Меня опередил какой-то парень с царской фамилией. Обидно, черт подери.

– Василиса Линовна, а что, и меня могут пригласить на учебу заграницу?

– А почему нет? Перспективные студенты всем нужны. К нам часто приезжают по обмену опытом, присматриваются к вам.

Мой подбородок готов пронзить потолок – так высоко он поднимается от гордого предвкушения заграничного приглашения. Ну вот кого им еще пригласить, если не меня? Да, я буду учиться в Йели. Да что там, я и в Гарвард могу.

Благодарю Василину, выражая надежду на дальнейшее положительное сотрудничество, поскольку на следующем курсе она будет вести еще один предмет, любуюсь пару секунд на заветную пятерочку в синей зачетке, и выбегаю из кабинета. Дважды целую корочку книженции, подпрыгиваю от радостного события и… чуть не падаю от налетевшей на меня кобылы Лии.

– Сдала? Сдала! Ну, говори! Отлично?

– Ага, – киваю подруге, вздрагивая от ее визга, и подпрыгиваю ей в такт.

Лийка сдала на трояк, и это, на самом деле, настоящее чудо.

Хотя, пусть подруга и помалкивает, но мне отчетливо кажется, что она до сих пор спит с тем мужиком из приемной комиссии, благодаря которому поступила. Рвения к учебе за ней не замечено. Даже вчера, когда Олег помогал мне с вопросами, она позволила себе задрыхнуть, решив даже и не делать вид, что учеба хоть как-то ее интересует.

Ох… а потом Олег помог мне кое в чем другом. И, надо признаться, я не желаю больше оставаться без его помощи в этом деле, ведь ничего подобного со мной раньше не случалось. То, что он помог мне испытать не поддается описанию, а все то, что я испытывала, занимаясь сексом раньше, теперь кажется жалкой пародией на оргазм.

Я хочу оказаться с ним рядом прямо сейчас… в его кровати… в любой позе, которую он выберет и делать все, что он скажет мне. Этот парень явно знает, что делает.

А еще этот парень явно следит за собой. На его подмышках нет ни единого волоска, кожа там гладкая и нежная. И на его члене волос так же нет. Вообще волос на том месте нет, гладкое оно. Никогда такого не видела, поэтому и не могла оторваться от него.

Мое тело дергается – мышечная память сильна – вспомнив ночные ощущения, а на лице появляется широкая улыбка. Ночь была потрясающей. День прекрасен. Что еще надо?

– Пошли, – длинные ногти врезаются в мою ладонь, таща за собой. – Я от пуза накормлю тебя бургерами, и всем, чего ты пожелаешь, о моя гениальная засоня.

Гогочу, ускоряясь. По дороге подпрыгиваю еще пару раз, пытаясь скинуть с себя груз нервного истощения, до которого почти довел меня этот чертов предмет. Благо, сегодня я так торопилась, что схватила первые попавшиеся брючки и решила в пользу удобных бархатных туфель.

У доски почета останавливаюсь. Хочу посмотреть в глаза человека, до которого, исходя из слов Василины, чуток не дотянула.

Черные волосы, загорелая кожа, идеально выбритое лицо, уголок губы тянется вверх в легкой ухмылке, а темные зеленые глаза смотрят на меня обжигающе, даже с портрета. Я, почему-то, начинаю моргать, сложно посмотреть в эти глаза, хоть это всего лишь фотография. Такой уверенный, тяжелый, пронизывающий взгляд, в то же время завлекающий искринкой в самой глубине. Он словно говорит «Я король мира, детка, даже не пытайся гнаться за мной»

Теперь я понимаю, о каком Романове говорила Василина. Это друг Олега. Потрясный высокий брюнет, довольно жестоко приведший меня в сознание на свадьбе Ани. Это его жена подарила мне сертификат в Prada, и это его опекаемая испортила мой гардероб. Я мало с ним общалась, потому что этот человек меня пугает.

А ведь они с Олегом друзья. Учились вместе. Неужели на этом же факультете?

– Сонек, ты чего уперлась то? Влюбилась в портрет? – шальная Лия хлопает меня по плечам.

– Он лучший студент, – с завистью произношу я, стыдясь своих слов.

– И не только, – Лийка вздыхает. – Он вообще очень крутой мужик. Это Романов, кажется, Юрий Ильич. Владеет пятьюдесятью процентами нефтегазовой промышленности. Вот бы такого подцепить.

– Не получится, – я тоже вздыхаю.

– С чего это? Я, между прочим, ого-го!

Лия становится в хвалебную позу, сгибая длинную стройную ногу, и вытягивает шею, складывая губки уточкой.

– Помнишь девушку, которая заходила вчера?

– С сертификатом?

– Да, – киваю я, – это его жена.

Я понятия не имела, кто такие эти люди. Просто друзья мужа моей сестры. Обеспеченные, что нормально, учитывая, что Леша и сам обеспечен. Но я не могла и подумать, что они владеют миллионами. Да что там – миллионы, в сфере нефтяного бизнеса, на который весь мир подсажен, крутятся миллиарды. Не рублей – долларов. А Олег не работает на Юру, они партнеры. Я живу с человеком, владеющим большей половиной нефтяных месторождений нашей страны.

Погодите-ка! Он обещал устроить меня на практику. О! Мой! Бог! Это самый крутой подарок, который могла преподнести мне жизнь. Я могу пройти практику с таким рвением, что понравлюсь им, и они позволят пройти ее и на следующий год. А дальше, кто знает, может, пригласят меня на стажировку, и так далее…

Мой желудок сжимается от предвкушения карьеры, которая могла бы ждать меня. Только… только как же теперь быть с сегодняшней ночью, которая довела меня до безумия, вознесла на небеса, подарила ощущения, которые я никогда не испытывала раньше? Я буду чувствовать себя дешевкой, если получу рабочее место от человека, с которым переспала. Это типа социальной проституции – ты спишь с человеком, получая от него блага. Вроде бы тебе платят не за секс конкретно, но без секса ты ничего не получила бы.