Игры разумов

Ракитин Кирилл

Игры разумов

Фонари на бульваре горели ярко, но свет их был каким-то ненастоящим. И неприятным. Такого света в мире не должно быть.

Но он был.

– Мёртвый, – сказала Мирра, – мёртвый свет какой-то. Толку от него никакого.

Снежинки, прилетающие из темноты, ударялись об этот свет, и, вспыхнув на мгновение алмазными осколками, и тут же исчезали в темноте снова. Руслан смотрел на них запрокинув голову, и ему казалось, что это он сам летит куда-то вверх, сквозь эту темноту. Снежинки падали ему на лицо и таяли, стекая по щекам ледяными слезами.

– Если будешь так долго смотреть, – шепнула Мирра ему на ухо, – то однажды какая-нибудь снежинка может и не растаять. Ты же помнишь, что случилось с Каем?

– Моё сердце никакая королева не сможет заморозить, – засмеялся Руслан, – ведь в нём живёшь ты.

Он оглянулся; Мирры рядом не было. Лишь её смех серебряными колокольчиками отозвался где-то за пеленой падающего снега.

– Посмотри-ка сюда, Мирра, – сказал Руслан, – Скажи, что ты видишь?

Он знал, что любопытная Мирра не выдержит, и тут же явится посмотреть, что же такого необычного ей сейчас покажут.

Один из фонарей был не как все; если другие кидали в мир свет белый и холодный, то свет этого был жёлтым и тёплым. Снежинки рядом с ним уже не казались опасными осколками, но скорее белыми мотыльками, кружащими вокруг старой керосиновой лампы.

– Как чудесно! – восхищённо воскликнула Мирра, появившись из белесой темноты. – Помнишь, как мы ездили летом в деревню, и там целых три дня не было электричества? Никаких телевизоров и телефонов, микроволновок и электрочайников. Весь этот электрический мир тогда словно бы исчез в один миг. Мы ходили за водой к колодцу и крутили вдвоём тяжёлый ворот. Вся посуда тогда закоптилась на древнем керогазе, а свет нам давали свечи и такая вот лампа.

– Мама тогда была очень недовольна, и ездила куда-то ругаться на велосипеде, а бабушка наоборот; совсем не расстроилась и лишь улыбалась, – добавил Руслан.

– А ещё бабушка нам рассказывала сказки и пела старые песни, – напомнила Мирра. – Она сидела за столом, на котором стояла старая керосиновая лампа, и вокруг неё летали мотыльки, отбрасывая по стенам страшные тени.

– Поэтому ты вся дрожала, хоть мы лежали под ватным лоскутным одеялом, и боялась слезать с кровати, – засмеялся Руслан

– Ты сам боялся не меньше меня, – рассмеялась в ответ Мирра, – а дрожала я не от страха, а от холода.

Как и сейчас.

Мирра всегда одевалась невпопад; летом она постоянно мёрзла и куталась в свитер, в дождь ходила в босоножках без зонтика и плаща, а зимой под тёплое пальто надевала лёгкое летнее платье. Поэтому у неё всё время был шмыгающий нос, замотанное горло и охрипший голос. А Руслан поддразнивал её, говоря, что так она всех женихов распугает, и останется вековухой куковать с сорока кошками.

Кошек Мирра любила. Мирра вообще любила всех. Всё живое. Она терпеть не могла ложь, подлость, жестокость, предательство и прочие человеческие пороки, но самих людей она любила и жалела.

– Пойдём в чайхану к Кариму?– предложил Руслан

– Давай, – согласилась Мирра,– ты давно не водил меня туда; я даже соскучилась. А заодно и поиграем у него! – лукаво улыбнулась девушка.

– Опять у него? – удивился Руслан? – Ты же не любишь играть в одном и том же месте.

– Но мы так давно не были у Карима, что это уже можно считать за новое место, – заупрямилась Мирра, и Руслан не стал спорить.

Старый Карим любил это время дня, когда зал чайханы становился тихим и почти пустым.

Городской шум был уже почти не слышен, выключались вентиляторы на кухне, стихала и сама кухонная суета. А редкие посетители чайханы вели себя прилично, погружённые в свои думы. Эти случайные гости нередко приглашали Карима к разговору, делясь с ним своими бедами и радостями, мыслями и мечтами. Карим ценил эти вечерние неспешные беседы, и не спешил домой, порой закрывая свою чайхану гораздо позже указанного на двери времени. Он даже думал иногда, а не в этом ли главный, истинный смысл его работы: встречать таких вот потерявшихся во времени и в своих жизнях случайных посетителей, слушать их рассказы, помогать, если не советом, то сочувствием, да и просто тем, чтобы дать им возможность высказаться, с кем-то поговорить.

Карим замечал, что люди стали сейчас скупы на такие беседы. Каждый жил сам по себе, в своём коконе из надуманных «прав» и правил. «Личное пространство», – так они это называли. Но Кариму это «личное пространство» виделось скорее камерой-одиночкой, нежели уютным домом, и он лишь удивлялся тому, как люди спешили возвести поскорее и повыше стены этих камер. Люди забыли великие слова, сказанные одним французом, о том, что «Единственная настоящая роскошь – это роскошь человеческого общения» …

– Погоди, Мирра, – сказал Руслан, – откуда ты взяла, что этот кишлачник не то, что читал Экзюпери, а вообще знает о нём?

– Потому, что он не «кишлачник», – нахмурилась Мирра. – Он приехал сюда давно, сразу после школы. Поступил в институт, женился на студентке из местных и всю жизнь прожил здесь.

– А прошлый раз он был «кишлачник», – возразил Руслан.

– Прошлые «разы» больше не считаются. Теперь всё иначе. Теперь другая жизнь.

– Но без прошлого не может быть ни настоящего, ни будущего. Мы можем изменить настоящее и будущее, но не можем изменить прошлое, – не согласился Руслан.

– А для чего тогда мы здесь? – рассердилась Мирра

– Мы пьём чай, чтобы согреться. Вот – Истина.

– Это не Истина. Это сиюминутная правда. А Истина в том, что мы можем изменить наше будущее, изменяя прошлое.

– Как можно изменить прошлое, Мирра? Машины времени нет.

– Она есть. Вот здесь – Мирра постучала пальцем Руслану по лбу. – Мы не можем изменить факты прошлого, но можем изменить своё отношение к ним, свою оценку того, что было, сделать другие выводы из прошлого, а следовательно, изменить и будущее. Ведь мы сами создаём его. Прямо сейчас.

– А если я не хочу ничего менять в своём прошлом? Если оно меня полностью устраивает? Значит, моё будущее уже определено?

– Вовсе нет; ты же не один на этой планете. Ты – часть большого мира. Ты сам, например, часть мира Карима, его жизни. Всё в мире связано, Руслан. Мы можем поиграть с прошлым, но человек не должен жить лишь им.

– Почему? Если Прошлое лучше Настоящего, то почему нельзя убежать от него в Прошлое?

– Потому, что у того, кто живёт одним лишь Прошлым, нет никакого Будущего, – грустно сказала Мирра, вставая.

Старый Карим не любил конец дня, когда зал был тихим и почти пустым.

Почти не слышен становился городской шум; а все достойные граждане давно были дома со своими семьями или спешили к ним. Им уже ни к чему была его чайхана. Но почти всегда в это время сюда забредал какой-нибудь случайный посетитель, которому некуда было спешить. Или не к кому. Такой, потерявшийся во времени гость, мог долго сидеть, погружённый в свои думы, а некоторые даже пытались излить на Карима свои беды и проблемы, втягивая его в разговор. Карим не мог выгнать гостя. А потому вынужден был сидеть рядом, кивая сочувственно головой, и почти не слушая, что тот говорит.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.