Измена. Фотомодель для мужа

Аглая Алая

Измена. Фотомодель для мужа

1

– Ты видела новое интервью твоего Льва с этой Ворониной? – ковыряя вилочкой салат, бросает на меня изучающий косой взгляд Маринка.

И я точно знаю, что она это спросила неспроста. Просто моя лучшая подруга и по совместительству коллега – тонкий стратег, и всегда выстраивает план беседы заранее.

Такая уж у нас работа: мы журналисты в крупнейшем печатном издании страны, и часто берём интервью у известных людей.

Я работаю в отделе литературы, пишу обзоры на книжные новинки, слежу за премиями и вовремя замечаю новые имена. А мой муж, Лев Дубровский, – спортивный журналист от Бога, и обычно вся его работа вертится вокруг разных матчей, соревнований и выступлений, в которых я обычно ничего не смыслю. Поэтому, совершенно ничего не подозревая, я переспрашиваю Маринку:

– С Ворониной? Кто это? Что-то ещё не успела посмотреть.

Наверняка какая-нибудь пловчиха с металлическими мышцами или бегунья со стальными ногами. Ну или талантливая волейболистка, подающая большие надежды.

– Очень даже советую почитать, – не унимается подруга. – Видно, что Лев очень… Хм… Проникся темой. К тому же она совсем не спортсменка.

– Не спортсменка? —ничего не понимаю я. – А кто же тогда? Он ведь очень редко берёт чужие темы. Не его конёк.

– А ты почитай, – тонко усмехается мне Маринка. – И всё про неё узнаешь.

– Да что там с этой Ворониной не так? – уже начинаю злиться я, доставая мобильный и листая на нём последние вышедшие публикации.

И вот, нахожу. И моё сердце начинает нездорово аритмично стучать.

Потому что на фото – просто роскошная девушка, настоящая Анджелина Джоли, только лучше. Она стоит, прижимая тонкую прозрачную ткань к своему юному стройному телу, так, что сквозь неё просвечивает аппетитная идеальная грудь, округлый соблазнительный изгиб бедра, и длинные, как мои литературные обзоры, ноги…

Её алые пухлые губки приоткрыты будто в безмолвном но требовательном призыве «возьми меня», а чуть прикрытые веками с густыми ресницами глазища словно молят «только скажи, и я дам тебе всё, что захочешь»…

Да уж, очень выразительное фото… Талантливое. Смотрю подпись под ним: интересно, кто его автор, и вижу имя своего мужа…

Лев, конечно, ещё и работает как фоторепортёр, но исключительно на спортивных матчах и соревнованиях. А тут я даже не знаю, что его заставила взять в руки камеру.

Но когда я начинаю читать только первые строки, мне уже становиться немного тревожно:

«Этот наивный, простой, ещё немного полудетский профиль очаровывает своей непосредственностью. Утончённостью. И изысканным вкусом.

Совсем ещё недавно Светлана работала простой официанткой в обычном провинциальном ресторане, пока её не заметил модельный скаут, забежавший туда на бизнес-ланч. И вот мы снова видим, как на наших глазах Золушка из маленького городка становится настоящей принцессой: сначала столичных, а потом и мировых подиумов…»

Поднимаю глаза на Маринку, и сражу же натыкаюсь на её пристальный изучающий меня взгляд.

– Ну статья как статья, – неуверенно бормочу я, словно ищу одобрения у своей подруги, которая продолжает ковырять вилкой свой диетический салатик, многозначительно поглядывая на меня.

Утыкаюсь снова в экран телефона, поправляя на переносице очки, и продолжаю своё увлекательное чтение:

«Прошло всего полгода, как Воронина заключила контракт с известным столичным агентством ModelStars, как её уже приглашают самые громкие мировые бренды.

Или огонь, мерцающий в сосуде?Что это: простое везение? Всего лишь воля случаю? Но пообщавшись со Светлано, ты невольно вспоминаешь известные строки Николая Заболоцкого: Что есть красота И почему её обожествляют люди? Сосуд она, в котором пустота,

И любой сразу же даст себе ответ: Светлана – это прежде всего пылающий огонь. Тепло. Красота, которая ровным ярким светом окружает всё вокруг, щедро делится частичкой своей красоты с любым, кто разглядывает её фото… Такие живые, говорящие…»

Сглатываю комок в горле. Совсем не похоже на стиль моего Льва. Я ведь знаю его уже больше восьми лет! С самого института! И откуда такой щенячий восторг?

Интересно, с моим мужем эта Света-как-там -её тоже уже успела поделиться частичкой своей красоты? Судя по восторженному наивному стилю письма – он явно не против…

Хотя, возможно, я себя всего лишь накручиваю. Меня просто немного покоробил несвойственный ему слог. Какой-то наивно-подростковый. Но ведь для такого рода статей вполне себе такой и подходит, разве нет?

И я решительно заявляю Маринке, уже сосущей через тонкую трубочку свой смузи из сельдерея:

– Ну что же, статья, как статья… Ничего особенного. Хорошая модель, по всей видимости… Восходящая звезда…

И только слышу в ответ ироничное:

– Ну-ну…

Так, ладно, какая-то проходная статейка на заказ! Это вообще ни о чём ещё не говорит! Мой Лев вряд ли купится на круглую попку и высокую грудь, как у этой самой Ворониной… Я ведь знаю его как никто другой!

Мой Лёвушка всегда в женщинах ценил прежде всего их душу и ум! Он и меня полюбил за то, что я была самой таланливой девочкой на нашем курсе. Писала самые лучшие эссе и статьи… А женская внешность для него всегда была вторична.

Он ведь и в спортивную журналистику пошёл, только потому что прежде всего ценит в людях упорство, силу воли, дисциплину. Как раз то, что не купишь смазливым личиком и ладной фигуркой, а где надо долго и упорно трудиться всю жизнь.

А чтобы быть моделью, мозги совершенно не нужны, отмечаю я про себя. Так что вряд ли мой Лёвушка впечатлится всего лишь красивым фасадом с нулевым уровнем образования и начитанности…

2

– Мамочка, а почему не папа меня забирает из садик? – хнычет маленькая Сонечка, когда мы идём с ней вместе домой.

– Папа немного задержался сегодня на работе, так же бывает, – улыбаюсь я дочке. – Ты ведь прекрасно знаешь, что у него часто бывают по вечерам матчи, которые ему надо смотреть лично, – смотрю я в голубые, прямо как и у её отца, глаза…

– Да, знаю! Папа у нас самый главный по спорту! – с гордостью подтверждает Сонечка. – «Зенит» – просто слабаки, а «ЦСКА» в сто раз круче! – авторитетно добавляет она, и я смеюсь в ответ. – А сегодня кто играет? – снова задаёт она вполне резонный вопрос.

Дело в том, что Лёва приходит домой очень поздно именно в те дни, когда есть вечерние матчи. Ничего особенного, это же часть творческого процесса.

Я же оставляю дочку на маму или свекровь, когда мне самой нужно пойти на встречу с каким-нибудь писателем! Такая уж у нас работа – никакого стабильного графика от звонка и звонка.

Но тут я задумываюсь… Потому что обычно мой муж уже за пару дней начинает с возбуждением рассказывать, кто с кем играет, и кто кого победит. И я, как правило, слушаю его вполуха, но всё равно где-то на подкорке мозга записывается, что он будет очень занят, потому что волейбольная команда Бразилии играет с Россией через в четверг, или Аргентина наверняка продует Ямайке со счётом два ноль в субботу…

А в этот раз я не могу вспомнить, сколько не напрягаюсь, и наконец-то решаю про себя, что Маринка просто специально меня накручивает.

И зачем я вообще с ней дружу? Наверное, потому что мы с ней практически одновременно пришли в наше издательство после своих институтов. Работали сначала стажёрами, потом нас уже взяли в штат.

Только Маринка всегда смеялась надо мной: я ведь родила Сонечку ещё в институте, так уже получилось у нас с Лёвой, а моя подруга, которая ведёт светскую колонку и постоянно разъезжает по модным тусовкам, смотрит на таких домашних клуш, как я, свысока.

– Вон, у тебя две бабки под боком, – вечно выговаривает она мне, когда я в очередной раз отказываюсь пойти с ней на модную презентацию из-за того, что мне не с кем оставить дочку. – Сдала одной, и вперёд! Ты же ещё не пенсия, а уже вся паутиной да мхом поросла, – смеётся она надо мной, – твои книжки с Толстым и Достоевским читают только кучка скучных ботанов в очках. Все нормальные люди уже сидят в стримах и на ютубах.

– И это мне говорит человек, окончивший журфак, – только и закатываю я глаза в ответ.

– О боже, нельзя же быть такой древней, – снова втыкает в меня шпильку Маринка. – Ты как будто из пансиона благородных девиц только вчера вылупилась. Эти вечные твои воротнички под горлышко, рюшечки, свитерочки, очки, в конце концов! Уже давно изобрели контактные линзы! Нет, не слышали. Посмотри на меня! – учит она меня жизни. – Или ты думаешь, мужья обожают благородных монашек?!

– Да откуда тебе знать? – подкалываю я её уже в ответ. – Ты же одна, как перст! С таким отношением вряд ли найдёшь себе нормального мужа.

– Тоже мне, большое дело, мужа завести, – фыркает в ответ подруга. – Во-первых, не одна, а свободная, а во-вторых, мне такого добра и даром не надо. Нет уж, увольте: грязные носки, трусы и памперсы…

И мне всегда хочется сказать ей, что любовь – это не только грязные носки и памперсы, а нечто большое, о чём писали Бальзак, Ги де Мопассан, Пушкин, в конце концов! Но я понимаю, что объяснять ей это всё бесполезно. Просто она не встретила того единственного.

Как я.

А встретит, сама всё поймёт.

Отчего же у меня сейчас так сосёт под ложечкой, когда я читаю сообщение от Лёвы: «Буду поздно. Работа»?!

И хотя это обычное его стандартное сообщение, которое раньше бы у меня не вызвало никаких подозрений, почему-то сейчас мне становится не по себе, и я отчётливо чувствую во рту прогорклый привкус обмана.

Хотя нет, стоп. Не хочу превращаться в этих вздорных бабёнок мещанского разлива, которые чуть что готовят для мужа сковородку наперевес. Да и всё это просто от усталости из-за работы: в последнее время мне нужно было подготовить слишком много материалов для книжной ярмарки, и теперь я буквально ощущаю, как героини романов со своими надуманными страданиями просто толпой набились в мою бедную голову.

Такого не бывает в жизни. Она сложнее. Это только в низкопробных бульварных книжонках в мягких обложках муж всенепременно уходит к молодой секретарше с накачанными губами и набитой силиконом грудью.

Это так пошло и банально! Мы всегда смялись с Лёвой над такими ситуациями.

Нелепо. Невозможно.

Встряхиваюсь, сбрасывая с себя остатки наваждения. Готовлю ужин, читаю Соне на ночь книжку про Карлсона и укладываю её спать.

Сажусь за работу и погружаюсь в очередной выдуманный мир бумажных героев, с их бумажными страстями и страданиями…

Я так увлекаюсь авторским замыслом, что даже не замечаю, как Лев возвращается домой.

Я поднимаю глаза и вижу, что мой муж стоит в проёме двери: такой красивый, стройный, мужественный. Таким, как я его увидела на втором курсе университета, где он учился в аспирантуре.

Со всегда немного растрёпанными волосами, которые ему так идут, с этой небрежной трёхдневной щетиной, за которой он на самом деле так тщательно всегда следит…

Я смотрю на него, и у меня щемит сердце: с ним каждый раз как в первый.

Вот и сейчас я гляжу на него, словно увидела впервые, словно заново принимаю решение на всю оставшуюся жизнь: влюбилась ли я в этого незнакомца? И всё моё тело, мой разум отвечают за меня.

– Ты не спишь, моя Лилия? – делает он шаг в комнату и достаёт из-за спины цветок, который прятал до этого.

Огненно-алую розу. Она такая огромная и так сладко пахнет, что наша спальня практически мгновенно вся насквозь пропитывается этим прямо-сладким ароматом.

И я мгновенно забываю обо всём.

Я так люблю его.

Я так хочу его.

Каждый раз – как в первый…

И всё моё тело трепещет, когда тело моего мужа накрывает меня, расплющивая своей желанной тяжестью на нашем супружеском ложе…

3

– Лилия, а ты не могла бы… – слышу я смущённое бормотание мужа сквозь всхлипы любви, и чувствую, что его руки крепко сжимают меня, разворачивая к себе спиной.

Я, конечно же не ханжа, но вскрикиваю от неожиданности, когда понимаю, с какой целью Лев прижимается ко мне сзади.

– Я так хочу тебя… Так, – многозначительно хриплым от страсти и волнения голосом намекает мой муж, но я совершенно не готова.

Я не могу так. Именно так.

И не думаю, что вообще хоть когда-нибудь буду готова к такому нетрадиционному виду супружеского долга…

Я пытаюсь вырваться из крепких рук моего муж, как вдруг сквозь нашу возню слышу заспанный голос Сонечки:

– Мама, мне страшно! Я не могу уснуть! Мне приснился страшный Карлсон, – и я, натягивая на себя свою ночнушку, зову её к нам:

– Ложись с нами, зайка! Это был просто плохой сон.

Я знаю, как всегда бывает недоволен Лев, когда я беру дочку к нам в кровать, но я считаю, что ребёнок должен всегда чувствовать, что родители любят его и защищают. И до двух лет Сонечка спала с нами. И это не обсуждалось.

– Может быть, она успокоится, и мы её отведём обратно? – шепчет мне мой муж, но я строго смотрю на него и качаю головой.

И он лишь недовольно поворачивается к нам спиной, отодвигаясь к краю кровати и освобождая место для нас двоих.

Утро проходит как обычно, только мне не даёт покоя вчерашний инцидент в супружеской постели. Мы женаты уже семь лет, и раньше Лев никогда не проявлял такого живого интереса к подобным видам секса… Хотя я понимаю, потребности у всех разные, особенно у мужчин…

Но тут мой взгляд падает на распустившуюся алую розу, такую большую, такую необычную. Мне кажется, я таких никогда не видела раньше. Особенно если учесть тот факт, что Лев считает цветы признаком мещанства.

Он всегда говорит, что лучше подарит что-то более долговечное и полезное, чем букет, который завянет уже на следующий день.

И я с ним полностью согласна, но просто иногда так приятно получать цветы в подарок. Просто так. Без повода.

Хотя, конечно же, наверняка повод был.

Вот на кухню заходит заспанный Лев, и я спрашиваю:

– Так значит, вчера твоя команда выиграла?

– Моя команда? – эхом вторит мне муж, глядя непонимающим взором.

– Ну да, ты же вчера задержался, как обычно бывает… И плюс эта роза… Вот я и сложила два и два, – подхожу я к нему, обнимаю, прижимаюсь к его родному любимому телу.

Как же я его люблю! Такое чувство, что моя любовь к нему становится с каждым днём только всё сильнее и сильнее.

– А, ты про это, – слегка похлопывает меня по попке Лев, – нет, вчера не было матчей. Я просто работал допоздна на фотосессии, ребята попросили, сказали, у меня самый подходящий стиль, – объясняет муж. – И цветок оттуда как раз. Правда, здорово придумали: вся модель утопала в алых розах, как в красном море?

– Здорово, – сглатываю я.

И снова чувствую этот противный привкус во рту.

– А что за модель? – спрашиваю я деланным равнодушным тоном, хотя уже знаю ответ.

И не хочу его слышать.

– Светочка Воронина. Такая талантливая девочка. Я как раз у неё брал интервью. Такая чистая, невинная. Просто как из романов Тургенева, – восторженно рассказывает Лев, и я вижу, как горят его глаза.

И понимаю, что так у него горели глаза, только когда сборная Испании, за которую он болеет всю жизнь, вышла в финал Чемпионата Европы…

– Ты знаешь, я ведь далёк от всего этого, модельный бизнес, мишура эта дурацкая, пустая, суетливая, – продолжает свой рассказ Лёвушка, наливая себе кофе, – а тут просто подвернулась работа, у меня как раз было окно, и я поразился, как такая девушка оказалась в этой пошлой нездоровой среде, понимаешь? Из провинции, просто какой-то алмаз неогранённый. Самородок. Такая непосредственная. Простая. Тебе она обязательно понравилась бы! – с улыбкой смотрит он на меня.

И я лишь молча киваю в ответ.

Наверное, я просто какая-то злобная подозрительная стерва. Перечитала романов. Я же вижу, как Лёвушка искренне увлечён этой Ворониной. Но всего лишь как своим очередным проектом. Не более того.

Я же не ревную его к матчам и сборным?! Ну с чего бы мне ревновать его тогда к какой-то статье и фотосессии, за которые, между прочим, он получает хорошие деньги, на которые потом в том числе содержит и нас с Сонечкой!

Вот, и про меня не забыл – принёс розу с работы.

– Да ты сама скоро сможешь эти фото увидеть, – добавляет Лев. – Она уже какие-то в свой профиль выложила. Редакция ей разрешила. Давай покажу, – берёт он в руки мобильник и с гордостью протягивает мне его. – Зацени, какая техника, какая постановка кадра, – самодовольно улыбается Лев.

И я, не отрываясь, смотрю на экран, где в миллионе алых роз, прямо как в далёкой старой песне, утопает совершенно обнажённая Воронина. Я вижу отчётливо её прекрасное юное лицо, зовущие сладкие губы с белоснежными жемчужинками зубов, аквамариновые глаза и торчащий из нежных лепестков розовый сосок на идеальной, округлой и мягкой, как у Марии Антуанетты, груди.

Её юная цветущая плоть проступает сквозь нежные бутоны то круглым кокетливым бедром, то чарующей и соблазнительной ямкой там, где смыкаются ноги, и я чувствую, как пересохло у меня во рту.

Потому что в этом фото столько кокетства. Неприкрытого эротизма. Зовущего и кричащего соблазнения.

Хотя с точки зрения цензуры вполне всё прилично: ну никто же не будет упрекать Венеру Милосскую в порнографии, правда?

– Ну как тебе? – переспрашивает Лев.

Моё мнение всегда так было важно для него. У меня ведь отменный вкус. Он сам мне всегда это говорит.

– Просто поразительно. Очень талантливо, – выдавливаю я из себя.

И на самом деле так и есть. Я говорю правду.

Мне нечего больше добавить…

4

Сижу в нашем редакционном кафетерии в углу одна, уплетая жирный шницель в панировке с картофелем фри. Что-то я разнервничалась на пустом месте, а когда я нервничаю, я начинаю много есть. Ничего не могу с собой поделать.

Впрочем, как и миллиарды остальных простых женщин на нашей планете.

Я, конечно же, как и все переживаю за лишний вес, но в конце концов, это же так естественно для организма иметь округлые формы, а не вот эти вот выступающие углы с совершенно прилипшим к позвоночнику животом…

– А я смотрю, ты тут вовсю отрываешься, – плюхается рядом со мной на стул Маринка и ставит перед собой поднос с её вечнозелёным салатом.

Даже не понимаю, как можно постоянно питать только этим.

– Форму потерять не боишься? – снова подтрунивает надо мной подруга, тыча своей вилкой в мой жирный шницель. – Смотри, а то твой очередной вязаный свитер ещё не налезет, – делает она круглые глаза. – Растягиваться некуда станет.

Но мне сегодня что-то совсем не до шуток…

– Слушай, как ты думаешь, – начинаю я издалека, не зная, как подступиться к такой деликатной теме. – Ты когда-нибудь пробовала нетрадиционный… Ну ты понимаешь… – всё ещё мнусь я.

Всё-таки я выросла в семье интеллигентов в шестом поколении, и у нас было непринято вот так вот разговаривать на всякие интимные темы. Выносить всё на всеобщее обсуждение.

У нас всегда это считалось дурным тоном и вкусом. Может быть поэтому я работаю с книгами, а не бегаю по модным тусовкам, как Маринка. Мне так спокойнее.

– Что? Не поняла, – как кролик, хрустит своим салатом подруга. – Нетрадиционный оливье, хумус?

– Секс, – еле слышно выдавливаю я из себя и чувствую, как краснею с головы до ног.

– Секс?! – с хохотом вскрикивает на всю столовку Маринка, и я вижу, как все головы удивлённо поворачиваются в нашу сторону.

– Тише ты, – шиплю я на подругу, представляя, что теперь думают обо мне коллеги.

– Нет, я занимаюсь только традиционным, – со смешком отвечает Маринка. – Слишком сильно мужиков люблю. Ни одна баба не заменит тебе нормального, толстого, крепкого, огромного… – начинает перечислять она.

– Нет-нет, я не про такой, – испуганно пищу я, перебивая.

– А какой же? – удивлённо вскидывает свои длинные нарощенные ресницы Маринка. – Всё остальное очень даже традиционно. И даже скрепно, я бы сказала, – удовлетворённо заключает она. – И оральный, и анальный, а если ещё и с двумя – то вообще сказочно, как деды нам завещали, – тут она мечтательно закатывает глаза, вспоминая о чём-то запретном, и я даже боюсь представить, о чём именно она сейчас думает.

Или о ком.

– Ты знала, что в Древней Руси было распространено многомужество? А потом пришло проклятое иго и всю малину нам загадило, – начинает она лекцию по истории.

– Нет, нет, я не у о сексе, хм, с другим полом… Но спасибо, я услышала, что хотела.

– Так ты о чём? Об анале что ли? Или бедный Лёва до сих пор живёт без хорошего качественного минета? Не пугай меня, девочка! – смотрит мне проникновенно в глаза, как доктор на приёме, Маринка.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.