Боги с Нибиру. После вчера… 1-й том из 3-х томов

Те говорили, что он прав во многом, что мы для них – что псы, подкармливаемые показушно пред выборами (раньше), заброшенные на превратности судьбы.

– Сейчас, от нас и этого не нужно – проголосуют и без нас. Как надо сложат голоса в корзину нужную и, подведут итог – произнесла одна из несогласных. И их не покарает Бог!

Обходятся спокойно – без народа, распределяя достояние между собой, противодействия чужим на аукционах – устраивая беспредел, когда сместить кого-то, заботу показать о нас – высвечивают чей-то передел.

Сказку о значимости голосов придумала администрация, чтобы пар выпустили мы, не понимая своей незначимости, не лезли больше никуда, задумавшись над собственной судьбой…, остановились – находясь в прострации [98].44 Считая – дилетант ты и изгой.

Они – показывают перед нами, беспомощность – придуманную. Для этого полаять иногда – на них нам разрешают, и пальцем на себя указывать не возражают – когда фасады власти изменяют.

Разум – иллюзией победы насладившийся, не видит проигрыш фактический.

В стаканах «бурю» создавая перед нами – манипулируя спокойно чувствами, пока причины этой «бури» разбираем, и ходим с ленточками белыми – срываясь глупо в «мелочи» при обсуждении достигнутой «идиллии». Решают для себя задачи уровня глобального, такого что не снилось нам – обманутым властителями узурпаторами.

– Кто грабит население страны? За это им по-прежнему верны, и почести, как прежде воздаём, даря своё доверие и власть, а с ними и отечество своё. Подставив головы свои им в пасть.

В ответ они жируют всласть, глумясь над нами – насмехаясь не боясь. Ведь видят – как ограбили народ, и грабят до сих пор, как скот. А что осталось…, всё вывозят за бугор – безбожные воры…, уроды. До сих пор.

– Чтобы простому человеку не досталось, вор прячет капитал чужой в обшор; – продекламировал певец. И не грозит ему позор. Мошенников преступниками не считают, и воровать им вволю разрешают. Прихватизации прощают.

Кто сел впервые – пожурят, а тем, кто много крал, сроки скостят. Амнистию досрочную – тем проведут, своих «обиженных» спасут, давая срок – условно, негодяям:

Мужицким, Кузнецовым…, далее. На фоне всех мошенников – отпущенных на волю, «в законе» – статус тех давно, и продолжают – те царить спокойно и жировать – в российских городах, краях и областях – привольно. Особенно – в Ростове-на-Дону.

Артём чуть было не проснулся – слыша это. Там…, неужели – править городами, быть мэрами, их замами – могут воры… «Пробиться» в губернаторы?

Поддерживаю полностью я несогласных! Как хорошо, что нет в нашей стране – тех мерзкие тварей, что приснились мне во сне, подумал он. Там, те – руководящие «в верхах», не лучше тех, что «снизу». Расталкивают – энергично, чтобы урвать кусок побольше, лучше. Крадут у общества, у ближнего – не думая, что это, по меньшей мере – неприлично,. Не знают, что такое благородство – легализованные сверх уроды, сволочи. Зато, когда деяние достойного – находит место славы, почести, то греются в лучах его известности – как в собственных. Хотя в другой бы ситуации, и не заметили – коль не было случайности. Ведь есть возможность «приобщиться» к благородству…. Его деяний став последователями, ценителями по всей жизни. Обозначая, что они – похожи, не только благородством…, и действием – с народом схожи.

Теперь – учитывая это, положен им кусок – намного больше, отрезать от народа – по праву значимости власти. Став требовательными и бесстыжими, добавят наглости – к фиктивной значимости.

Артём внезапно понял, что в этом сне – бывал не раз, и знает многое об этой жизни. Поэтому он понимал, что говорила Тень. Под облаками – нечисть вечна. И это – не дребедень.

– Из партократов стали демократами, затем великобоссами, ведь чувствовали – будучи (став) избранными, могут куски от общества рвать больше. Продолжат беззаконие творить и вседозволенность, в форму законов партии их облачив – в счёт бонусов им причитающих, за членство среди избранных.

За всё нужно платить, и возраст выхода на пенсию работающим – увеличить, тем самым – на пособии их сэкономить. Заботой о народе прикрываясь – за счёт инфляции, прибавив пенсии, дешёвые давать лекарства, присваивая благоденствия страны. А увеличив стоимость валюты – продав её внутри, можно поднять зарплаты депутатам и выплаты пособий нищим.

Зомбировав, и разум подчинив себе – народами манипулируют. Где-то конфликты создают, где-то раздоры, войны. Освобождают и насилуют сердца, загнав часть – в стойла, часть – умоют кровью. Под правилом – одна беда не ходит, корректировку производят, и создают для вида – несогласных. – Стакан воды и буря в нём. Всё просто и так ясно!

От снов таких не пробудиться невозможно. Артём решил продолжить путь, но на него обрушились – в ком собранные мысли, без защиты, словно зверюга на беспомощную жертву – преследуемую издалека – довольно долго. Преднамеренно.

Почувствовал. Он анунак – горнорабочий с планеты «Родина» – златодобытчик по имени Думузи. Контрактник доброволец, с женой красавицей контрактницей Инанной – в командировке на Земле. По договору зарабатывает благоденствия – для жизни будущей на Родине.

Недавно сын родился, тот говорит немного. Так далеко сынишка – на поверхности…

И слава Богу, что не здесь! – Какой-то бред несу, подумал он – малыш сюда попасть не может.

Думузи под землёй на глубине пять тысяч метров, после большого взрыва и обвалов – в шахте, остался жив – с друзьями по несчастью. Надеется оттуда выбраться. И верит, что их ищут. Возможно, что найдут – живыми и спасут. Быть может – вскоре их разыщут. Хотя – часы с минутами, так медленно ползут!

– Держите крепче! Ровно! – крикнул Думузи – Уту, Нинхурсагу – держащим стойки – жалобно хрустящие, меж кровлей [99], почвой [100]. Крепь нужно вставить – срочно.

– Нечем!

Ещё немного и, не сдержим! – ответил Ут, нет мочи. Костёр бы выложить, но рядом – леса [101] нет. Балки подпора в восьми метрах – не дотянуться…, как на грех…

Казалось – миг, другой, присуха [102] 45сядет с кровлей, оставив – пятна лишь от них, взамен живого места.

Страх медленно входил в сердца. Вверху похрустывало – страшно. Возможно – накапливая напряжение, находит кровля место, чтобы рванув – осесть по выработке всей, став их убийцей под землёй… Тогда – их не найдут или найдут – не скоро.

Опасность в воздухе горячем, пространство заняв – предупреждала деликатно, что медлить им нельзя. – Незамедлительно принять решение – мгновенно нужно, чтобы спасти себя.

Отбросив шляпу [103] – выстрелила тумба, Ута – чуть-чуть не зацепив по голове.

– Крепь [104] обрезную вставить – пока не поздно, нужно. Не выдержат нагрузки стойки. Трещат – так жалобно, что слушать невозможно тех треск. Как будто говорят – не выдержим мы, лопнем – спасайтесь дураки. Пока не поздно.

Предупредив, чтобы держали – ровно, за балками – броском Думузи кинулся. Успел.

Их вставив, что осталось сил – по бремсбергу [105] бежать шахтёры бросились, стараясь – каждый, сам себя спасать.

Сзади рванул метан. Осела кровля. Сжав резко газ – штыб [106], с множеством частиц породы – заполнил всё пространство штреков и бремсберга. И впереди, и сзади.

Свет поглотился мраком – исчезло электричество. Огромная горячая волна – ударив с силой в спины, отбросила к откаточному штреку – как бревна, раскидав по бремсбергу.

Здесь, и до взрыва было душно. Воздух с поверхности – комфорт не добавлял. Сейчас приток его – не чувствовался.

Выжить, казалось – невозможно, но умирать никто не думал, не желал.

Каждый из тройки знал, что без него друзьям – до клети [107]46 не добраться. Лишь вместе смогут – наверх выбраться, друг другу помогая – спасателей дождаться.

Не слышали – хлопок обрушившейся кровли.

Но, дрожь почувствовав, вздохнул Думузи. – Живы.

Но долго – протянуть не смогут взаперти. Без воздуха не выжить. Душно. Нет пищи и воды. Не водятся здесь даже крысы. Какая-то дурная забежит и, сразу же исчезнет – уйдёт выше. Не любят жить они – в том уровне. Здесь – некомфортно.

Ощупав тело, не найдя в нём повреждений, Думузи попытался в темноте – искать друзей-товарищей. В сплошной кромешной тьме – не видно вообще. Искал на ощупь – руки разводя. Фонарь потерян в бегстве…

Первым найти – смог Ута, ища на ощупь – по завалам, камням. И видно – Бог ему помог. Уткнувшись головою в пол, лежал тот обездвижено, со стороны затылка – разбита голова, от крови липкая.

Проверив пульс, немного успокоился. Найти пакет желая – скорой помощи, собрав остаток сил – Думузи приподнялся. Держась за стенку, к штреку откатному, с трудом направился, ища второго друга одновременно – Нинхурсага. Вновь повезло – почти-что сразу на того наткнулся.

Ощупав, понял – отрешённо сидел, к стене прижавшись, тот – словно кукла. И было непонятно – жив или нет…

Слыша – дыхание, обрадовался – жив… Лишь потерял сознание.

Продолжил путь Думузи – радостно. – Живыми после взрыва – остались все. Ночная смена – небольшая. Их было всего трое.

От штрека откатного они – невдалеке. Им, вероятно – это жизнь спасло. Поток взрывной волны из бремсберга – ушёл в него. Штрек затянул волну в себя – забрав всю силу взрыва.

Со временем, когда осел штыб взвешенный, дышать намного легче стало.

Найдя «спасатель» – помощи пакет и коногонку, обрадовался – слишком рано, светильник не включался. – Села батарея.

Взяв флягу – в темноте отправился обратно. Пить воду сам не стал, хотя хотелось сильно; язык прилип к гортани – намертво.

Он понимал, что обессилит – воды напившись, и не сумеет возвратиться сразу.

Добравшись к Нинхурсагу и дав тому попить – борясь посильно с жаждой, направился к подранку Уту.

Сидел тот – так же у стены, со шляпой рядом, где он того оставил.

Проверив пульс и, голову обмыв – наощупь, перевязал её. Затем, немного приподнял – обмыл лицо, и после выдоха – залил немного в рот воды из фляги. Только потом позволил и себе – воды глоток желанной.

Представить раньше никогда не мог – блаженство первого, затем второго, третьего глотка воды приятной.

Остановила боль – пронзившая на скорости большой, с ног до макушки головы. Не уходящая из тела, явившаяся вдруг – внезапно, не прекращалась долго, будто в нём дом себе нашла – надолго.

Хотелось биться головой о стену, но разума оставшаяся часть, не разрешала это делать.

Прижавшись головой к стене, и опустившись на пол, старался «удержать в руках» себя – не позволял расслабиться.

Сколько так просидел – не помнил, понимал, что времени прошло немало, сознание – внезапно потерял от боли сильной, слабости огромной.

– Всё хорошо – решил, очнувшись. Остались живы, значит – не помрём и, выберемся из завала.

Надеюсь – не везде осела кровля?

Он испугался мысли, подумать не успев, и оценить её последствия. И развивать не стал, почувствовав – что уши не болят и голова…

Услышав Ута стон, обрадовался – и слух к нему вернулся.

– Как чувствуешь себя? – спросил он Ута.

– Скорее – отвратительно, чем восхитительно, ответил тот. А Нинхурсаг как? Жив?

– Жив. Ждёт – недалеко отсюда. Сумеешь приподняться? На это хватит сил?

– Попробую. Хотя мне кажется – навряд ли у меня получится подняться, Ут – неуверенно ответил.

Он попытался приподняться, но застонав, попытку прекратил – как безуспешную, и опустился на пол.

– Не получается – невольно констатировал предположение, вдохнув тяжёлый тёплый воздух. Наверно – слишком сильно ши-банулся.

– Давай – тебе я помогу, Думузи предложил ему.

Отсюда нужно – выбираться, дойти нам – к другу. Там Нинхурсаг один остался.

Возможно, что обвал неполный, и новая волна придёт. Нельзя здесь оставаться. Тогда, нас – точно шибанёт. В штреке – надёжнее. – Пространство.

Ут был массивным аннунаком, весом – под триста килограмм, при росте меньше пяти метров, подверженный в жизни мечтам – когда-то похудеть, понравиться контрактницам.

Думузи к Уту подошёл вплотную и, поднимая – прижимал к стене. С трудом сумел поставить на ноги – придерживая, разговаривая:

– Пошли? Пойдёшь, дружище?

Совсем не получается? Старайся.

Через минуту предложил он Уту – держаться на его спине. Взвалив на плечи, попытался сделать шаг – самостоятельно.

Шаг оказался неудачным, почти безрезультатным (чуть не упал и, чудом удержался), плечом – о стену под оперся.

Так и принёс Думузи – раненного Ута к контуженному Нинхурсагу.

Тот, отойдя от боли, ждал – когда к нему Думузи с Утом доберутся. Он бы отправился на помощь к ним и сам, если сумел подняться.

Обрадовавшись – рядом, вместе были вновь, друзья обнялись, как смогли.

– Мы живы! Вместе! Хорошо. Значит – спасёмся! Мы, теперь – у штрека.

Бежал Думузи впереди, поэтому не ранен – за нами спрятался, и цел остался, Ут, еле слышно – Нинхурсагу прошептал.

– Совсем не помню я произошедшего, ответил Нинхурсаг. Очнулся, рядом сидел.

Потом меня тащил он, так устал!

Он, прятаться за нас бы никогда не стал.

Думузи слыша утверждение, ответил – я бежал не первым, а последним. Меня Бог миловал, когда от взрыва я упал. Вы впереди меня по ходу были. Второй волною вас накрыло, когда лежал.

– В какую сторону, идти нам нужно? По штреку – вправо или влево?

– Кто знает! – выругался Ут. Всё в голове смешалось. Соображаю плохо.

Ты штреки знаешь лучше нас. И спрашиваешь – почему-то?!

Не соображает голова? Вот эта, переделка!

Ствол главный – далеко отсюда. Вентиляционный – слева штрек, идти им много дальше, но в нём возможен воздуха поток. Вправо уходит штрек откаточный, тем – ближе, но и проблем – с подачей воздуха, в том больше.

– Наверное, добавил Нинхурсаг, здесь вентиляции и не было. Или мне душно одному? – пытался пошутить, меняя интонацию в последнем слове.

– Быть может, всем нам кажется? – ответил Ут. Возможно – душно, не на самом деле?

– Наш бремсберг шёл с уклоном – сверху вниз …, и это помогло бежать, а сила взрыва по прямой прошла – сверху голов, что нас спасло – Думузи повторил, с трудом выталкивая – изо рта слова. И штрек втянул в себя волну, и та – почти нас не затронула.

– Возможно – Ут предположил. Бежал я не последним…, пытался вспомнить, и осёкся; уверен не был он, как было всё на самом деле, что кажется ему теперь. В действительности – всё происходило.

Вообще-то, не всё помню. И не соображаю – будто с раздельным полушарием… Наверно, фантазирую.

– Давайте, час-два отдохнём, сил наберёмся, и в дорогу, Думузи предложил друзьям.

Заснул сам первым, ответа не дождавшись, усталости поддавшись. Устал, идти – невмоготу.

Он знал – найдут их скоро. Наверно – уже ищут. Он не терял надежду.

Переживания, тревоги – забрали силы. Произойти, что с ними может …, не представляли.

Волнение затихло, это им помогло заснуть. Жизням – опасности не ведали. Надеялись, что через страшное – прошли. Осталось – ждать спасателей. Силы беречь, и быть внимательней – среди обвалов и нагромождений, чтобы себе не навредить.

Проснувшись, чувствуя – что отдохнул, Думузи путь хотел продолжить, чтобы к стволу добраться, и на-гора [108] – в клети подняться. Где искупаться и переодеться. Затем, домой – к семье отправиться. Инанна – беспокоятся.

Стал Ута поднимать – чтобы взвалить на плечи, не получилось. Поняв, что делает Думузи, приблизился к ним Нинхурсаг и, в темноте помог поднять, подставив дружески плечо тому – под руку.

Помощником стал у Думузи Нинхурсаг, немного от удара отойдя. Вдвоём нести – намного легче Ута, чем одному ему.

Идти – в любую сторону, без освещения – невероятно сложно. Искали точку – для хранения НЗ [109]47 – неимоверно долго.

Когда нашли, сердца у всех – забились радостно. – Успех – удача подкрепляла – сладостно.

Достав НЗ из точки, решили снова отдохнуть, чуть-чуть. Теперь, завалы освещая, намного легче им продолжить путь.

В точке лежал паёк и коногонка.

Свет ярко осветил карман, завалы в штреке и нагромождения. Было достаточно, чтобы масштаб произошедшей катастрофы – представить ясно.

– Как вообще остались живы, после такого выброса? – Думузи удивился, смотря на порожняк разбросанный, куски руды золотоносной с самородками, гнутые рельсы с «козами», «орлами».

– Скорее всего, здесь не «кобыла села», произошло невероятно страшное. Всё так перекрутило и смешало, разбросало… большие «чемоданы» [110]48 – Ут прошептал. Метан взорвался. Невероятно…, что нам досталось – предельно мало.

– Словно ребёнок маленький, обидевшись, игрушки разбросал, проказничал. «Козы» с «орлами» перемешал. И испугавшись, не убрав – всё бросил, видя – что он натворил. – Последствия огромной катастрофы – невероятные, ужасные.

Думузи вспомнил о любимом сыне непослушном, невольно улыбнувшись. Роднее сына и жены, ведь не было на свете.

В памяти всплыл недавний разговор с сынишкой, случившийся до катастрофы – примерно за неделю, что он найдёт красивую жену себе, прекрасней всех на свете. Когда – для этого придёт пора жениться.

– Где нахватался слов таких…, подумал с умилением Думузи, забыв, как рассердившись в тот момент, ему ответил:

– Когда полюбишь девушку, тобою избранную, она прекраснее – любой на свете будет.

– Нет! – возразил тот. Чтобы не ошибся – всех нужно перепробовать! Не останавливаться. И лишь потом одну из многих выбирать. Не нужно мне стыдиться неуверенности, чтобы потом не ошибиться и не мучиться.

Глава 5. Артём прибыл в Пустошкин и… невероятные события продолжились. Фактически – всё началось…

В стогу Артём проспал чуть больше часа. Открыв глаза, долго – прийти не мог в себя.

Сон разделял жизнь, словно угол биссектриса, увиденное в нём деля – на прошлое и настоящее.

Он редко помнил сны – отчётливо, как и сейчас – с подробностями. Где произвол – основа первого. А во втором, был в шахте – под землёй и, понимал жаргон шахтёрский… Метаморфоза или…? Что между ними общего?

Сны, не всегда, но часто – предупреждения? И в основном, не бесполезные, и зачастую – непонятные.

– Произошедшее, увязываясь не всегда с действительностью, бывало – объяснялось частичной логикой со смыслом. Как и наоборот – без объяснений, логики.

И в том сне… – подробном. Пока – бессмысленным.

И если означало – в будущем происходящее? То непонятное сейчас, тем более.

Связи с рассказом Тени, и путешествием подземным, я в них не вижу.

Но хочется понять! Найти ответ – на свой вопрос. Сейчас, как понимаю – не смогу?

Немного нужно подождать? Позже – пойму?

Что если время – сны сотрёт, как и бывает – зачастую? – Банально, те – я позабуду.

Предупреждение – опасность ждёт меня в Пустошкин/Резникове? В мозгу царит – глушащий разум хаос. Как будто – не в себе.

Я понимаю – знаю слишком мало, Артём – с собою соглашался. Меня Тень позвала к себе, чтобы я понял это? И, чтобы к выбору готовился.

Не думаю – был нужен из-за этого?

Один из многих на Земле, кто этого достоин? – Сплошная чушь и… Бред! Об этом – мне не стоит думать.

Искать – в себе ответ?

Ещё один? В данный момент – на это неспособен разум.

Я многого не понимаю. Достаточно необразован, чтобы пытаться обсуждать нюансы встречи – умно. Миры иные, параллельные – давно о них узнал. Воспринимал существование космического мироздания, со всеми неизвестными – сегодняшнему поколению, как часть миров с подробностями – достойными большого удивления.

Во сне – я был в одном из них. Со стороны я наблюдая – понимал, что от меня зависит, что-то в тех… Но, чтобы жил на двух планетах – одновременно, сквозь сотни тысяч лет соединяясь…, с трудом укладывается в моём сознании. Фантастика.

И где эта – планета Родина? В какой галактике, вселенной? С ней связана – наша планета?

И если фантазируя – представить, что параллельно «жил», и в измерении другом, действительно был аннунаком с планеты Родина, то дальше – полная бессмыслица. нет осознания.

Как понимал – все параллельные миры, лишь на моей планете существуют. Космос – единое с планетами – взаимосвязанный, зависимый от элементов и частиц. – Закон Космического мироздания. У всех систем – свои миры, не связанные меж собою. Сон утверждал обратное. К такому не готовы – разум и сознание. – Объедение в одно – чрез прошлое и будущее, не только – разных лиц с разных миров…, и овладел профессией шахтёра. И понимал шахтёрский сленг, будто работал под землёй немало времени, точней – всегда, после профобучения.

Интуитивно чувствовал – на правильном пути мои – сознание и мысли. Кто-то, подсказывая – в русло правильное (?) течение незримо направлял – готовя к пониманию и осознанию чего-то большего, чем мне приходится сейчас осознавать.

Пока не побывал в гостях у Тени, не мог – об этом думать, это знать.

Возможно, на меня воздействует – из подземелья чип? Избавлюсь от него, и станет всё по-прежнему?

Я, согласившись – чип внедрить, по уши влип? И эти сны – последствия внедрения. Через него мне передана информация. Нейронами преобразуясь – в снах, та отразилась…? Задействована ноосфера? [111]49

– Но для чего – эти эксперименты? – спросил себя – тревожно. Ответа не могу найти, не только мысленно – сегодня.

Всё это – для меня – довольно сложно.

Так я запутаюсь и, увлекаясь – уйду в другую сторону от верного пути. Которого не знаю. Как и куда – отправиться к нему? Куда идти и, что смогу на нём найти? Пока не понимаю.

На небе голубом ни облачка. Время – не больше четырёх часов – дня полного, по солнцу судя. – Палящему, как и в Ростове – беспощадно, невыносимо.

По сторонам смотря, ища – любого жителя Пустошкина, просить – помочь найти героев битвы с урожаем, в хуторе.

Безрезультатно.

Не видя никого – направился по улице прямой – широкой и пустой. Ища, надежду не теряя, думая:

– Наверно, в битве гробятся – за урожай, и жители Пустошкина.

Погнали, как и наших – без одного (меня). – Приехали, и в бой – не дав день отдыха, болея за сохранность урожая. Похвально? Жёстко?

Внимательно – ограды, местами покосившиеся, изучая – домов, за ними спрятавшихся, странного хутора – (другого измерения?) он сделал вывод, что жара – словно в аду …, несносная.

Пройдя по улочке пустынной – чуть ли не половину, ища расположение отряда, увидел неожиданно старушку – на лавочке сидящую, недобрым взглядом – на него смотрящую.

К ней присмотревшись, понял сразу – это ведьма, здесь появилась – специально, чтобы немного напугать или… остановить меня. Чтобы не стал искать отряд героев битвы с урожаем.

Ещё одно предупреждение?

Тяжёлая (ужасно) энергетика – струилась от неё, казалось – может ранить мысленно и, нанести увечье – если той, кто-то не по нраву.

– Не ошибаюсь – сделал вывод. – Точно – ведьма!

С ней поздоровавшись издалека – боязливо, чуть ближе подойдя, от взгляда отворачиваясь – впившегося в его глаза, глазами-иглами остроконечными, спросил:

– Вы не подскажите, студенты разместились – где-то в хуторе?

Та, не ответив – клюшку молча подняла и, то ли пригрозив ему – взмахнула той небрежно. Возможно, показала – куда идти студенту, чтобы найти друзей-товарищей – бойцов за урожай. – К бараку.

Перед собой увидел старенькие здания – два, и за ними – третье, чрез спортплощадку.

– Странно, подумал – почему не обратил внимания на них, а подошёл спросить – к старухе с клюкой, о студентах?

Хотел благодарить старушку – за явную подсказку, но не увидел – с удивлением её – на лавочке и, рядом. Она исчезла – за секунду или меньше, бесследно, словно – той здесь не было.

Окинув взглядом улицу, Артём отметил – и лавочка другая стала. Вместо неё – доска на пнях трухлявых, неприкреплённая лежала.

Пожав плечами, пошёл к баракам.

Вход – со двора.

Отметил про себя, что во дворе, такая же как в хуторе – стояла тишина, как и жара невыносимая.

– Попрятались от нестерпимой духоты – кто не уехал в поле, нет ветерка – подумал он, осматриваясь по сторонам – внимательно, предполагая – дежурных корпусов найти.

Но оказалось – безрезультатно.

Войдя в барака зал – с кроватями, Артём удостоверился – попал, куда и нужно. Тень помогла ему – прекрасно.

В огромном зале – лежали под кроватями – с вещами сумки, на спинках стульев и кроватей – висели вещи – разглаживались постепенно. Не нужно гладить – заморачиваться. Один из принципов студента.

Присев на стул стоящий у стены, Артём понять пытался – дневального в нём нет, вдруг случай кражи? Такое попустительство?

Да и в жару – уборка мокрая, была бы обязательна.

– Приехали, и сразу – их погнали в поле!? Достойно узурпаторов. Как в первом сне. Нет, отвезли бы искупаться – в Дон-батюшке реке. День отдохнули бы – для акклиматизации…