Бронзовые стихи

курировать вечный процесс.

И цеха огромные своды

всегда на вас давят, как пресс.

1990

Волоокий

Ты откуда такой волоокий

и высокий, и весь из себя?

Ты не можешь быть к жизни строгим,

и не сможешь прожить не любя.

Пробеги еще мимо, мимо,

но успей мне взглянуть в глаза,

так ведь весны вторгаются в зимы,

только так и живут чудеса.

Сколько вас есть студентов пригожих?

Очень много, но мне одного,

чтоб встречался среди прохожих,

и похож был еще на него…

То виденье промчалось, исчезло,

но зато заискрились снега,

а теперь поработаем честно,

ведь работа теперь легка.

Раз, другой, пробежишь ненароком,

еще раз пройдет мимо краса,

и не будут те взгляды пороком,

ведь глаза красотой в небеса.

Повезло мне опять бесконечно

среди юных работать и жить,

мир бывает прекрасным беспечно,

тогда новое хочется шить.

1990

Стихотворения 1989

***

Еще зима по марту бродит

и снегом балует, пургой,

а вот сегодня чудо вроде,

давно жизнь не была такой.

Весна, весна, ты вновь со мною,

ты благо солнечных лучей,

ты светишь ласкою земною,

когда вода бежит в ручей.

И я очнулась от молчанья,

мужчины мудро прячут взор,

речей приятное звучание,

ведут душевный разговор.

Я прохожу их, молча, мимо

и часто чувствую: они

не видят лет моих и грима,

их только взглядом не гони.

Они и так глядят украдкой:

вот взгляд, вот вздох, а вот и стих.

Они различны, но повадки,

интеллигента вечны в них.

Весна их словно не тревожит,

они спокойны и мудры,

и рано жизнь еще итожить,

другого времени поры…

1989

Муж-жена

Набирает август силу,

утром солнце холодит,

освежая землю мило,

и с теплом уже лимит.

Твой звонок звенит в разлуку,

сквозь прохладный, тихий день,

то итог житейской муки,

неприятность давит, лень.

Веет ветер нашей встречи,

август клонится в зенит,

скоро мы сойдемся в вече,

встреча все еще манит.

Ритм стихов, слегка игривый,

в вечер августа плывет,

и меняются мотивы,

и тебя в стихи зовет.

День за днем пройдут по кругу,

ночь коснется дважды дня,

встретишь ты меня, как друга,

я – роднее, чем родня.

Время, годы пролетают,

исчезаешь где-то ты.

Кто ты был – никто не знает,

август, зелени листы.

1989

Еще сентябрь

Еще сентябрь. Листва без желтизны,

все сильные деревья зеленеют,

для них продлились лето и весна,

а люди в этом возрасте полнеют.

Еще умнеют, думают мудрей,

спокойнее на мир упрямый смотрят,

немножечко становятся старей,

и тратят меньше, в общем-то, не моты.

А в сердце что? Спокойствие небес.

На остановке люди – горожане,

и ты средь них из прошлого воскрес,

но это лишь в автобусе. Дрожали

от холода с тобою на ветру,

и чувства даже мельком не возникли,

потом спокойно крем в лицо вотру,

и вид морщин – осыпавшие иглы.

И отношенья встали по местам,

я не ищу ни встречи, ни свиданья.

В автобусе людей не меньше ста,

мы проезжали солнечное здание.

Все отошло. Листва лишь зелена.

Да, я тебе давно ведь неподвластна.

И в сентябре я в чувствах вновь вольна,

и нет и мысли: "О, я – сладострастна!"

1989

Парк

Водный ветер, шум фонтана,

солнца теплый водопад,

танец листьев вьет у стана,

блестки в тысячу карат.

Солнце землю охватило,

окунуло в небеса,

снегом очи ослепило,

и проснулись в миг леса.

Парк прекрасен в теплом мае,

ожил новенький каскад,

на пруду из лодок стаи,

и скамейки в ряд стоят.

Льются струи водопада

по ступенькам и шумят,

а детишки ходят рядом

и в фонтан встать норовят.

Воздух ласково и нежно

кисти веток целовал

и весну встречал. Безбрежно

шла она в девятый вал

в новом парке, где деревья

очень малой высоты,

а была здесь деревенька,

когда мерили версты.

А девятый вал фонтана

извергался в вышину,

опускался вниз спонтанно,

нарушая тишину.

Я иду в порывах ветра,

очи щурю от лучей,

в парке нет и километра,

но от счастья – сто ключей.

1989

Город

Мой милый город средь лесных массивов,

окраина Москвы иль город – Соц.

По берегам прудов склонились ивы

и там, где гаражи, возникла ТЭЦ.

Столица предо мной иль город малый,

таится он под зеленью лесов,

а в поясе блестит слегка устало

чудесный пруд и мостик на засов.

Все пройдены любимые дороги,

знакомы мне леса и все дома,

автобусные возят меня дроги,

подругою – природа мне сама.

И так года, взрослеют, вянут лица,

по небесам проходят облака,

и город в руки взял давно синицу

за тонкие и нежные бока.

Все внешне очень тихо и спокойно,

все очень чисто, благостно почти,

и люди здесь ведут себя достойно,

о прошлом лишь в музее все прочти.

А город строится и быстро вырастает,

из Спутника растет красивый град,

и вскоре прошлое название растает,

останется одно – Зеленоград

1989

Тревожная весна

Зима ушла, растаяла бесследно,

плывут дожди по стеклам и ветвям,

еще он дома, милый мой наследник,

подверженный от юности страстям.

Волнения с ним идут, не прерываясь,

и армия маячит каждый миг.

Он, дождиком сегодня умываясь,

уже науку армии постиг.

Срастаются деревья над дорогой,

пути с его отцом, давно срослись,

для вечности все это так не много,

а для семьи, так это – просто жизнь.

Деревья набирают свою силу,

и люди набирают в жизни вес,

и вес труда, что строит дачу, виллу,

и вес, что исключат всех повес.

Мог в детстве незаметным быть ребенок,

и в юности студентом, как и все.

А в зрелости заметят: он был львенок,

он львом стал в молодой своей красе.

Но вот тогда, все было так тревожно,

и армия была не просто так,

и вспоминать бы надо осторожно,

и к ране не прикладывать пятак.

1989

Узоры от мороза

Морозный иней очень тонок,

он, словно шкурка у зверька,

а снег весь мелкий и без корок,

следов хорошего денька.

Прекрасны милые мгновенья

цветущих инеем ветвей,

они души проникновение,

они подарок добрых фей.

Хороший день. Снег чист в падение.

И утро в мареве снегов,

блеск раздается, словно деньги,

морозных солнечных долгов.

Вернулся снег. Январь в расцвете

своих морозов и снегов,

на каждой ветке, как в кассете,

уложен инея покров.

Зима, зима, зима повсюду,

замерзли чувства, спит тоска,

и скоро я совсем забуду

красу зеленого листка.

Цветут узоры от мороза,

блистает иней в тишине.

Зима – стихи, а, где же проза?

Замерзла, спряталась в кашне.

1989

***

Лесной соловьиный оркестр

выводит зеленые трели,

листва хорошеет окрест

под звуки природной свирели.

Душа от любви неземной

летает над птичьим хоралом,

и рада, что муж мой со мной,

со мной, не в степях за Уралом.

И жалко до слез, спазм в груди,

что сыну сегодня в солдаты,

но где-то уж поезд гудит,

неся свои старые латы.

1989

За окном

Мое окно объяли ветви взглядом,

под белым снегом виден их изгиб,

каким-то нескончаемым парадом,

уходит вдаль лесной красы прогиб.

Не упиваясь красотой лесною,

черчу свои обычные листы,

вдруг, вспоминаю, сын ведь не со мною,

он служит в армии, прости сынок, прости…

Чертить – черчу, но моему терпенью

ведь есть конец, когда приходит ночь,

тогда душа спешит к стихотворению

и прогоняет удрученность прочь.

Всю жизнь тянулась достигать высоты

и очень надоела суета,

и мир весь из условностей, полеты

одной души, нужны как никогда.

Мне писем нет, мой сын стал молчаливый.

И где он? Как он? Что-то замолчал.

Эх, сын, мой сын, любимый мой и милый,

как я хочу, чтоб голос твой звучал!

1989

Скульптор чувств

Твоя недосягаемость волнует,

я в плен иду твоих далеких рук.

Мне хорошо, и голос твой чарует,

и разгоняет будни скучных мук.

Мне хорошо. Необъяснимо плохо,

что ты далек, как миллионы звезд.

Меня ведь не устроят чувства крохи,

я обойдусь без просьб любви и слез.

Но я люблю и в этом неповинна,

ты – жизнь моя, ты – зимний солнца луч,

в тебе вся Русь, и что-то есть от финна,

наверное, холодность зимних туч.

Ты скажешь: "Блажь, родная, что с тобою?"

Я подниму кричащие глаза,

любовь свою не назову слепою,

и наши затрепещут голоса.

Люблю игру на грани придыхания.

Люблю идти по острию любви,

порой любовь, как бабочек порхание.

А ты, мой друг, все искорки лови.

Но ты суров, лишенный вдохновения,

ты только шеф и больше нечего.

А я из чувств леплю стихотворение,

работать мне с тобой почти легко.

1989

Единый ум

Жил человек, взлетел слегка

над общей суетой.

Я молодой была тогда,

а, в общем-то, святой.

Я на работе день-деньской

работаю, тружусь,

вот иногда влюблюсь с тоской,

потом в любви кружусь.

Судьбу свою отдал другой.

Она ему милей,

и брови у нее дугой,

и в действиях смелей.

Он только думает: "Она".

А пред глазами – я.

Я в его мыслях, я одна,

ни кобра, ни змея.

Люблю его и не люблю.

В пургу чисты снега.

И ни о чем я не молю -

пурга в апрель легла.

Ушел в работу с головой,

там много верных дум.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.