Игрок. Ставка на любовь

– Ладно, – натягиваю на себя футболку. – Предлагаю начать узнавать друг друга прямо сейчас, – заглядываю в ее карие глаза с длиннющими ресницами.

– С чего же мы начнем? – ее взгляд становится доверчивым.

– Я люблю манго и авокадо. Вкусное мясо. Барселону. Еще быструю езду. Трижды прыгал с парашютом. Терпеть не могу дождь, – задумчиво смотрю в потолок. – Ах, да… еще я очень люблю маленьких строптивых девочек.

– Ты их ешь? – вижу, как она поджимает свои губки в попытке сдержать рвущуюся наружу улыбку.

– А как ты узнала? – спрашиваю максимально серьёзно. Сдерживаюсь, чтобы не заржать. Алинка непонимающе подвисает на несколько секунд. А затем начинает хохотать.

– Да ну тебя, – она меня бьет легонько по руке. – Я даже на какое-то мгновение поверила. Так… в отличие от тебя я люблю рыбу. Еще вишни. Горы. Запах асфальта после дождя. Роботу свою люблю. Э-э-м…, – она прикладывает указательный палец к своим губам, а мне хочется сделать то же самое, только своим ртом. Я медленно, пока она пытается вспомнить еще интересные факты о себе, подхожу к ней максимально близко и нависаю.

– Алина, – беру ее лицо в свои наглые руки. Большими пальцами глажу ее нежные щечки. Чувствую, как ускоряется ее пульс, а дыхание становится рваным.

– Что? – говорит на выдохе, прикусывая нижнюю губку.

– Ты такая… – ладонями фиксирую ее лицо. Хочу врезаться поцелуем в ее сладкий рот. – Красивая, – чувствую, как адреналин вместе с эндорфинами разбегаются по венам.

– Костя, – хнычет она и пытается увернуться. А в моей голове взрываются радостные фейерверки. – Не надо, – говорит с пьяным от возбуждения взглядом. Мысль об этом бьет прямо в пах.

– Не буду, – скольжу руками вниз. Обвиваю ее талию и крепко прижимаю к себе. В душе разлетаются дикие качели на эмоциональных куражах. Упираюсь подбородком в ее макушку. Ожидаю от нее ответной реакции. И она не заставляет себя долго ждать. Алинка кладет руки мне на плечи и щечкой ласкается о грудь.

– Спасибо, – шепчет еле слышно.

– Пожалуйста, – почти невесомо целую ее в макушку. Запах ванильного шампуня заставляет меня сходить с ума. Появляется странное чувство, будто хапнул жару с печки. Мое сердце бьётся в агонии, посылая разуму сигналы С-О-С. Это ярко. Остро. Необычно. Мои губы самопроизвольно расплываются в улыбке, от того, что она отвечает мне взаимностью.

6.

Костя

– Так… расскажи-ка ты мне, – я подбрасываю сухие дрова в горящую печку. – Как ты не побоялась подобрать меня ночью на дороге? Хочу заметить, что это было очень безрассудно с твоей стороны, – надо ей вообще запретить за руль садиться. Да еще т такого корыта. Это ведь не машина, а консервная банка отечественного автопрома.

– Не знаю, – сижу на корочках, чувствуя за спиной какую-то суету. Алинка справа от меня достает картошку из дырявой кошелки.

За окном настоящая метелица. Ветер воет словно одинокий волк. От печки идет жар. Или это уже совсем не от огня?!

– Это не ответ, – сейчас я напоминаю себе кочегара. Смешно. В жизни не думал, что буду учиться печь топить, чтобы согреться. – И вообще, если бы я оказался маньяком? Что тогда? – ведь вместо меня мог быть како-то конченый урод, который мог бы обидеть девушку. От этой мысли начинает волосы подниматься на шее.

– Мне тебя жалко стало, – спокойно отвечает, набирая в миску воды и ставит ее на стол. – Очень жалко. И я подумала, что никто кроме меня не остановится.

– Я смутно помню тот вечер, – кочергой поправляю пылающее полено. – Но за то, помню, как ты меня тащила на себе, – перевожу внимание с огня на нее. Глажу взглядом ее стройную фигурку. – Худенькая. Откуда в тебе столько силы?

– Есть такое понятие, как «истерическая сила». В стрессовых ситуациях может появиться, – улыбается. – А если серьёзно, то я одна не смогла тебя даже с места сдвинуть, – хохочет и на ее щечках появляться привлекательные ямочки. – Мне дед помог, – отодвигает стул и садится чистить картошку.

– Я говорил тебе спасибо за это? – открываю поддувало и подхожу к столу, за которым девушка чистить овощи.

– Миллион, миллион, миллион алых раз, – подкалывает меня.

– Тогда скажу еще раз, – медленно подхожу к Алине. Забираю у нее из руки нож и откладываю его в сторону. Так сказать, от греха подальше. Беру девушку за руку. Заставляю подняться. И разворачиваю к себе. Она оказывается зажата между мной и столом. Я плотно прижимаю ее к деревянной столешнице. Наши тела очень близко друг от друга. Чувствую, что снова начинаю расти в районе паха. Провожу рукой по ее волосах и бережно заправляю волнистую прядь за ушко. Упираюсь лбом в ее лоб и шепчу еле слышно: – Спа-си-бо, – обхватываю пальцами подбородок и приближаю наши лица. Девушка заколдованно смотрит в мои глаза. Не шевелиться. Не отталкивает. Ждет. Сдерживаю свои инстинкты самца, как только умею. Беру ее за плечи в тот момент, когда хочется развернуть задом и нагнуть, и разложить на этом самом столе. Она прикрывает глаза и делает глубокий вдох, явно готовясь к поцелую. Пульс глушит где-то в ушах от желания. Но я держусь со всех сил. Опускает глаза. Чуть приоткрывает рот. Извини детка, но ты сама сказала, что тебя пугает мой напор. Наклоняюсь и совсем невесомо чмокаю ее в кончик носа.

– Пожалуйста, – Алинка выдыхает и поднимает на меня глаза. В них читается с лёгкое разочарование. Тяну ее на себя и мягко отстраняю.

– Давай я в знак благодарности почищу это вместо тебя, – беру нож и сажусь на ее место.

– Кто ты такой, Константин Котов? – хитро прищуривается и обходит стол и складывает руки на груди.

– Как говорил Остап Бендер: «Я великий комбинатор».

– Я не могу тебя раскусить никак раскусить, комбинатор.

– Не надо меня кусать, – улыбаюсь ей. – Можно только покусывать и то в интимных местах, – хитро подмигиваю и понимаю, что своей шуткой перехожу опасную черту, потому как ее бровь иронично и недовольно ползет вверх.

– Я могу только мертвой хваткой, – фыркает она в ответ.

– Даже не сомневался, – шутливо вздыхаю. – У тебя от парней, наверное, отбоя нет, – беру в руки свою жертву и начинаю отчаянно снимать серую кожицу.

– Я бы так не сказала, – на лице появляется улыбка, но какая-то совсем невеселая. – У меня до недавнего времени был только один парень. И тот от меня сбежал, – в голосе слышится разочарование. – Сказал, что не выдержал моих заскоков. А еще упрямый характер и больное чувство собственности

Я бросаю очищенную картофелину в воду. Вытираю руки кухонным полотенцем и подхожу к ней: – Дурак, – а внутри меня щенячий восторг. От того, что она свободна.

– Кто? – уточняет Алина.

– Тот, кто так сказал, – легко пожимаю плечами. В душе радуюсь, как мальчишка и вижу справедливый зеленый свет перед собой. По правде говоря, меня и до этого не особо что-то останавливало. – Алин, – подхожу к ней ближе. – Я видел много разных женщин. Таких, как ты, очень мало. До тебя не встречал ни одной такой.

– Какой? – любопытно стреляет на меня глазками.

– Я не мастак говорить комплименты. Могу только констатировать факты, – присаживаюсь на край стола и прячу руки в карманы, потому как они то и дело чешутся снова ее потрогать. – Ты безумно красива. Умна. Это редкое сочетание для женщин, – собственнически разглядываю ее. – У тебя прекрасное чувство юмора. Ты добрая. Нежная. Еще ты очень сексуальна, – сглатываю, потому как у меня снова встает.

– Перестань, – начинает смущаться и заливается румянцем.

– Я правду говорю, – нагло пялюсь. Хочется словить каждую ее эмоцию. – Мне, к примеру рядом с тобой даже дышать одним воздухом страшно.

– Почему? – поднимает на меня глаза.

– Я все время возбуждаюсь, – достаю руки из карманов, потому что тяжело не прикоснуться к ней.

– Я не могу это слушать, – крутит головой и прикрывает ладошками уши.

– Честно. Даже когда просто смотрю, – продолжаю свои речи. – По утрам вообще сдохнуть хочется от этого стояка, – меня забавляет ее детская реакция на тему секса. Я кайфую сейчас от этого.

– Костя, хватит, – щеки становятся совсем красными.

– Я правду тебе говорю, – делаю к ней шаг. – Вот, – беру ее ладошку и подношу туда, где уже совсем тесно. – Можешь убедится, – смотрю на нее в упор и вижу, как округляются ее карие глаза. Надеюсь, что это удивление, а не испуг. Алина начинает часто дышать, но руку не одёргивает. Я сам мягко отстраняю ее от себя. Понимаю, что сейчас если не остановлюсь, то опозорюсь прямо здесь.

– Ты… ты, – она начинает хватать воздух словно рыбка и отпрыгивает в сторону.

– Я показал тебе то, что ты со мной делаешь. Даже когда просто рядом.

– Ты помнишь, что тебе сказал дед? – шикает и ее взгляд опускается ниже пояса. При этом я вижу, как она пытается скрыть рвущуюся наружу улыбку.

– Помню, – серьёзно отвечаю. – Поэтому, предлагаю вернуться к готовке, – возвращаюсь на место и снова берусь за нож.

Алинка открывает старый кухонный шкаф и достает оттуда подсолнечное масло. Закрывает плечиком дверцу и возвращается к столу.

– Я удивлена, что ты умеешь готовить, – говорит и берет чугунную сковороду. Ставит ее на плиту.

– Я подолгу жил один, когда учился. Это как правило было заграницей. Поэтому пришлось научиться самому удовлетворять свои гастрономические запросы. При всем этом жареная картошка – мое коронное блюдо…

Берет в руки бутылку с маслом и щедро льет на поверхность сковородки: – Мне нравится экспериментировать на кухне с разными продуктами. Но я всегда за классику, –

– Вот бы все девушки так, – начинаю резать картошку как для фри. – Будь здесь Вероника, то я бы уже слушал десятую лекцию о вредной пище и лишних калориях…

– Вероника? – перебивает и медленно поднимает на меня глаза. – А кто это?

Твою ж мать, Котов! Комбинатор ты недоделанный! Я резко затыкаюсь и в упор смотрю на Алину. Черт! Чувствую, что уже поужинали.

Алина

– Алин, – ставит локти на стол и опускает голову. – Я бы тебе и так все рассказал, – запускает пальцы в волосы и тянет их вверх от корней. Воздух между нами звенит от напряжения. От этого мне становиться трудно дышать. А в груди словно жар с печи сглотнула.

– Интересно, когда ты собирался рассказать, что у тебя есть гражданская жена? До секса или уже после? – хочется сейчас этой сковородкой дать ему по башке. И посильней. Так, чтобы в ней все на место стало.

– Она не жена, – устало трет рукой глаза. – Мы просто живем, потому что так удобно. Блин, ты все не так понимаешь, – он отодвигает стул и поднимается.

Ну да! Я ведь дура набитая. Разве я могу хоть что-то понять. В одном утверждаюсь. Я делала все правильно, когда не подпускала его ближе. Мне однажды уже сделали больно. Хватит. Второго такого я не хочу.

– Даже не подходи ко мне, – угрожающе выставляю перед ним деревянную лопатку, которой мешаю картошку. – Потому что, клянусь, я тебя ударю, – и я сейчас не шучу. Потому что очень хочется.

Костя останавливается в шаге от меня. Дальше не идет. Я отворачиваюсь обратно к плите. Вот же ж гад! Правильно мне мама говорит – все мужики сволочи. У меня внутри все шипит и горит как на этой сковороде.

– Хочешь верь, а хочешь нет. Но я даже забыл о ней, – делает еще шаг. Замирает, но не уходит. Наблюдает за моей реакцией.

– Класс, – развожу руками. – Ты забыл, что у тебя есть девушка, – обидно до слез. Меня сейчас несет злостью на бешеных куражах. – А о чем ты еще забыл? – от моего ярого помешивания картошка превращается в пюре.

– Алин… – смотрит так, будто просит его пожалеть.

– Ужин готов, – громко объявляю. Перекрываю газ и с грохотом швыряю сковородку в сторону. Иду в комнату. Хочется что-то сломать. Ну или разбить. Желательно о Котова. Слышу следом мужские шаги. Мужчина останавливается перед занавеской, которая заменяет отсутствующую дверь. Я злюсь. Очень. И не знаю на кого больше. На него. Или на себя. Дура! Слюни распустила. Любви ей захотелось.

– Алинка, дай мне хотя бы шанс все тебе объяснить, – он опускается на пол и упирается спиной о косяк. – Я тысячу раз извинился. И даже не понимаю, за что?

– Очень жаль, что до тебя это никак не доходит, – зло шиплю в ответ и чувствую, как глаза становятся влажными.

– Можно я зайду? –сквозь клетчатую ткань вижу его силуэт.

– Нет. Нельзя, – это больше похоже на карканье, потому что из-за слез слова застревают в горле.

– Ладно, – тяжело вздыхает. – Давай так, – кладет руки на колени. – Я познакомился с ней где-то год назад. У нас была мужская тусовка. И мы улетели праздновать Новый год в Дубай. В честь праздника была вечеринка в отеле. Вероника пришла туда с подружкой. Так получилось, что в ту же ночь мы переспали. Потом разъехались. Когда я вернулся домой, мы встретились еще раз. И так получилось, что мы начали жить.

– А я идиотка, всю жизнь думала, что люди начинают жить тогда, когда любят друг друга, – шмыгаю носом и вытираю бегущие по щекам слезы. В школе начитаемся Евгения Онегина и прочей фигни, а потом выходим в жизнь наивными дурочками, со слепой верой в платоническую любовь. Пока реальность не шандарахнет по голове. Только тогда приходит прозрение.

– Возможно, ты меня не поймешь, но все же я постараюсь объяснить. Для всех мужиков иметь стабильный секс, наглаженные рубашки и свежую еду – очень важно. Во-первых – удобно. Не надо нанимать шлюх, горничную и повара. Все это можно совместить в одном человеке.

– Офигеть, – всплескиваю руками. – Я просто прозреваю от этого потребительского отношения к женщинам.

– Не перебивай меня. Пожалуйста, – бурчит он. – Во-вторых я решил все ее финансовые вопросы. Шмотки, отдых, все дела. У нас с ней взаимовыгодные отношения на договорных условиях.

– А она об этом знает? – вибрирует мой голос. – И вообще. Я в эту картину как-то не вписываюсь. Или ты тоже решил получить от меня полный спектр услуг? Ол инклюзив.

Костя поднимается на ноги: – Я зайду?! – отодвигает ткань в сторону. – Алин… Я тебе рассказал все по-честному, – подходит ко мне вплотную, а я отодвигаюсь в угол дивана. Костя наклоняется. – Это реалии взрослой жизни, – упирается руками по обе стороны от моей головы.

– Отойди, – выставляю руки и толкаю ладонями его в грудь.

– Нет, – снова этот наглый тон пульсирует по моим нервным окончаниям.

– Ты нарываешься, – стараюсь сделать максимально грозный вид, хотя он больше тянет на заплаканный.

– Я бы обязательно тебе рассказал и закончил те отношения, – его руки очень наряжены. Нервничает. Правильно. Пускай. – Просто сейчас я в той ситуации, когда надо решать проблемы по мере их поступления. На данный момент мне надо для всех потеряться. Ну чтобы меня окончательно не убили. И я смог разрулить свои вопросы.

– И тебя даже не волнует, что та девушка возможно с ума сходит. Она ведь не знает где ты? И что с тобой?

– Все равно, – жмет плечами.

– Я просто поражаюсь твоему эгоизму, – хочу его оттолкнуть, но он не поддается. – Отодвинься, пока я настоятельно просто прошу.

– А если, нет? – вскидывает брови. – Что ты мне сделаешь?

– Увидишь, – отчаянно шикаю в ответ. Хочу отвернуться, но Костя резко перехватывает мое лицо руками. Я чувствую его теплое дыхание на своих губах. Торможу в своих реакциях. Мне почему-то очень хочется, чтобы он дотронулся до них. Мое дыхание учащается, а сердце разгоняется. Я прикрываю глаза и… и буквально за секунду до так и не свершившегося поцелуя, даю ему хлёсткую пощечину.

Вижу, как Котов от неожиданности округляет глаза и резко отстраняется. Кожа на моей ладони неприятно щиплет. Ему, наверное, тоже больно. Но ничего. Пройдет. Пусть не лезет. Я ведь предупреждала, что ударю. Он делает шаг назад и сразу же после этого неожиданно раздается стук входной двери.

– Кто-то пришел, – удивленно констатирую я. Поднимаюсь с дивана и иду на звук.

– Степаныч! – слышу из прихожей старушечий тонкий голосок. – Есть кто дома? – выхожу в маленький коридорчик и вижу соседку – бабушку Зину. Она громко топает валенками и стряхивает с пухового платка на голове снег. Он падает на деревянный пол и белые, мелкие хлопья превращаются в маленькие лужицы воды. Баба Зина по совместительству еще и местная травница. Когда-то давно она была повитухой. Но в силу развития цивилизации и появления нового роддома райцентре, ей пришлось переквалифицироваться в целительницу.

– Добрый вечер, – помогаю старушке и сметаю снежинки с ее плеч.

– Добрый, добрый Алинушка, – улыбается. – Ой, как метет. Еле дошла к вам. Думала, что сама в сугроб превращусь, – начинает заливисто смеяться она. Сколько ее помню, она всегда была веселой старушкой. Когда я была маленькой, то всегда любила ходить к ней и играть с козлятами.

– Я видела через окно, что делается. В такую погоду плохой хозяин и собаку не выгонит. Что вас к нам принесло?

– А дед дома? – она достает из кармана платок и вытирает лицо от мокрых капель.

– Нет, – отрицательно мотаю головой. – Нету. На охоту у шел с Васильевичем. Еще днем, – машу рукой. – Будет не раньше, чем послезавтра.

– Ох, батюшки! – хлопает она в ладоши, и улыбка сползает с ее морщинистого лица. – Что же мне делать?

– Проходите, – беру бабушку под руку и веду е в комнату, пока она причитает о своем горе. – Присаживайтесь, – отодвигаю табуретку и помогаю ей сесть. – Выкладывайте, что у вас произошло?

– Ой, – вздыхает она и качает грустно головой. – У меня же телевизор перестал работать. А у меня сериал скоро начнется, – стонет старушка. – Хороший. Турецкий.

Э-м-м… Я стопорю. Это она шла, не боясь диких зверей, не боясь упасть и замерзнуть в снегу только потому, что у нее сериал? Вот это любовь к синематографу.

–Дед твой умеет ремонтировать, – продолжает приплакивать она. – Всегда мне помогает, – громко хрюкает в платок. Затем складывает его вчетверо, снова вытирает им лицо и после прячет обратно в карман.

– Чем же мне вам помочь? – напрягаю свои извилины. И тут до меня доходит. Котов! Пусть по-напрягается. – Костя, – зову мужчину. – Можно тебя на минуточку?

Слышу шорох. Занавеска отодвигается в сторону и на кухню заходит Котов.

– Добрый вечер, – появляется в дверном проеме.

– Добрый, – отвечает баба Зина, а в глазах ее загораются хитрые огоньки.

– Костя, тут помощь твоя нужна, – поворачиваю к нему голову и вижу, что он недовольно потирает покрасневшую щеку.

– А это жених твой? – любопытно интересуется старушка. По всей видимости вопрос с телевизором резко уходит на второй план.

И эта туда же. Неужели им здесь поговорить больше не о чем?!

– Это мой друг, – отвечаю ей и снова смотрю на Костю. По взгляду вижу, что обиделся. – И он вам сейчас обязательно поможет.

– Чем, – недовольно бурчит в мою сторону парень.

– Телевизор починишь, – твердо отрезаю я.

Пауза.

– Алина, можно тебя на два слова? – врезается в меня взглядом и кивает в сторону комнаты.

Бабушка Зина молча наблюдает за нами подперев голову рукой. Словно свой телевизор смотрит.

– Я сейчас, – говорю старушке и выскальзываю в дверь.

Там, в дедовой комнате Костя начинает пыхтеть от недовольства: – Я не умею. Я не технарь, – говорит в полутон и разводит руками. – Мой потолок – собрать компьютер. Чем я ей помогу?

– Есть повод научиться, – строго шепчу в ответ, поставив руки на поясницу.

– А что, если я его совсем испорчу, а? – грозно склоняется надо мной.

– Новый купишь, – зло прищуриваюсь и шиплю в ответ. Затем подхожу к двери, открываю ее и громко говорю: – Бабушка Зина, сейчас мы быстренько оденемся. И пойдем все вместе к вам.

– Нет, не пойдем, – одергивает меня за руку Котов.

– А я сказала, что пойдем, – рычу в ответ.

И что вы думаете? Спустя пол часа мы все дружно топаем к соседке.

7.

Костя

Хьюстон, кажется, у нас проблемы кричит мне мой мозг. Стою посреди комнаты и смотрю на это пузатое нечто, не зная с какой стороны к нему подойти. Передо мной лежат примитивные инструменты. Отмечаю, что самые полезные из их это две отвертки. Снимаю с него красного фарфорового петуха и салфетку. И чуть ли не перекрестившись приступаю к работе.

– Знаешь, я как бы не планировал в этой жизни подрабатывать ремонтником бытовой техники, – бурчу, откручивая последний болт. Он самый не удобный и находиться в нижней части под теликом. Чтобы до него добраться, надо приподнять корпус сзади. Что я, собственно, и делаю. Достаю болтик и кладу его в руку девушки, которая спереди придерживает этот самый агрегат, чтобы он не перевернулся. Так как спереди он раза в три тяжелее, чем сзади. Затем аккуратно снимаю заднюю крышку телевизора, стараясь не менять ее направления, чтобы не сломать колбу кинескопа. К которой прикреплена плата с элементами.

– Я бы на твоем месте не отвлекалась, – Алинка говорит настолько деловито, что так и хочется ей ответить: как скажите, барыня.

Здесь невооруженным глазом видно, что внутри много пыли. И на корпусе. И на платах.

– А я бы на твоем месте не умничал, а принес бы тряпку и вытер крышку, – заглядываю внутрь и понимаю, что не все так страшно, как казалось на первый взгляд. Даже наоборот все достаточно примитивно.

– Я не могу. Я держу телевизор, – упрямо заявляет она.

Господи, как я так умудрился вляпаться? Сам себе поражаюсь, почему я позволяю этой красивой девочке, так с собой разговаривать. Я, конечно, благодарен ей за спасение. И за помощь. И все дела. Но это ведь не повод садиться мне на голову. Тем более, что она уже наверняка прощупала и поняла, что может там благополучно примостить своей шикарной пятой точкой. И ничего ей за это не будет. Но она ошибается. И раз уж я лежу перед ней на лопатках, это уж точно не повод ставить меня морально раком. Скорее я ее поставлю физически. Только чуть позже. А пока этого не произошло, мне приходится делать вид, что я принимаю ее правила.

– Сейчас это исправлю, – откладываю отвертку в сторону и двумя руками возвращаю аппарат в исходное положение. Набираю побольше воздуха и сдуваю пыль. Серое облако летит в ее сторону девушка, и она начинает громко чихать. – Будь здорова! – говорю громко.

– Спасибо, – отвечает и еще раз смачно чихает, прикрывая рот руками, а я бы прикрыл его своим языком.

– Эта пыль токопроводящая. Она может создавать замыкания и возгорания. Так что, дуй за тряпкой.

– Поняла, – поднимает на меня глаза и согласно кивает. – Какую брать? – хлопает своими длиннющими ресницами.

– Можешь взять фиолетовую в крапинку, – безразлично отвечаю, переключаясь снова на телевизор.

– Да я не об этом, – фыркает. – Мокрую или сухую?

Обхожу телевизор. Становлюсь перед ней и складываю руки на груди: – Чем тушат загоревшийся электроприбор? – теперь наступила моя очередь умничать.

– Водой? – с сомнением вскидывает брови. – Одеяло набрасывают?

– Еще скажи, что в окно выбрасывают. Ты ведь офисный сотрудник и должна знать такие вещи, – вздыхаю и отрицательно качаю головой.

– Ну и чем же? – гордо вздергивает подбородок и повторяет мою позу.

– Песком. Это первый пункт правил по технике безопасности для офисных сотрудников. Ты должна была прослушать эту информацию в свой первый рабочий день. И расписаться об этом журнальчике. Если горящие электроприборы заливать водой, то может убить током. Поэтому неси сухую тряпку, вату и спирт. А еще лучше пылесос.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.