Не называй меня по имени

Любовь Блонд

Не называй меня по имени

Глава 1. Какой хороший день

– Мирка! Куда спешишь?

Таня бежала за подругой, совершенно не обращая внимания на восхищенные взгляды проходящих мимо парней. Еще бы – высокая, стройная красотка с платиновыми волосами, убранными в тугой пучок. Облегающая форма кадета, которую девушка подогнала под себя так, чтобы выделялись все аппетитные выпуклости, не оставляла места для фантазии. Тут и грудь в тесном плену кителя, и несколько лишних расстегнутых пуговок, и обтянутая брюками попка. А если она при таком параде бежала, то впору было вызывать медиков – колышущаяся грудь доводила до инфаркта все мужское окружение и невероятно раздражало женское.

И как полная противоположность Тане – почти незаметная подружка Миранда. Серая мышка, без каких-либо выдающихся внешних данных. Словно взяли тысячу девушек и соединили в одну. Получилась милая, но стандартная девчушка: русые волосы пытались завиваться в локоны, но без должного ухода висели сосульками ниже плеч. Большие серые глаза на половину лица, но их бы подправить косметикой, хотя бы тушью для ресниц. Да и пухлые губки могли стать вожделенными для многих мужчин, вот только сливались с бледной кожей и никак не выделялись на лице.

Мира остановилась посреди дороги и повернулась к подруге, уткнувшись ей носом почти в грудь. Кто-то из мимо проходящих ребят сделал замечание: «Че встала, дура», но тут же обратил внимание на Таню и тон сменился на елейный: «Привет, красотка, куда спешишь?»

– Эй, чего с практики сбежала? Там Ганс такое на тренажере вытворял!

– Рада за него, – проворчала Мира. – Я так не умею.

– Ой, да брось, подумаешь, не вышло. Ты и так лучше большинства на курсе. На Молотах ни у кого не получается ни с первого раза, ни с десятого. Они слишком сложные для нас.

– Наверно.

Миранда произнесла это таким тоном, что стало очевидно: сейчас начнет хлюпать носом, потом спрячет взгляд и всеми силами попытается скрыть слезы.

Плакса она еще та. Причем расстраивалась чаще всего из-за каких-то пустяков. Когда случалось что-то действительно ужасное и плакать готовы даже прожженные жизнью мужики, Миранда оставалась спокойной, как удав. А из-за провала на тренажере космического истребителя могла разреветься прямо посреди кампуса.

– Слушай, у нас еще два года, чтобы научиться летать и получить цифровые коды пилотов. – Таня обняла подругу и уткнула ее лицо себе в грудь так, что та чуть не задохнулась. – Нас же все равно не допустят до настоящих истребителей. Лет пять будем возить грузы на Луну и обратно. Ужасные пять лет жизни. Зато научимся управлять старыми, ржавыми челноками.

– Тебе это не грозит. – Мира с трудом повернула голову в сторону, чтобы хоть немного отстраниться от упругой груди и сделать глоток воздуха. – С твоими данными тебя сразу определят на межпланетные корабли. Будешь летать на Люмис и считать нас, лунных челноков, грязными крысами.

– Тебя не буду. Обещаю. Знаешь что? Пошли выпьем кофе. Настоящего.

Мира снисходительно улыбнулась:

– Откуда у тебя кофе?

– От друга. С Люмиса.

Можно было и не спрашивать. Родители Тани – важные и солидные люди, которые могли сделать для доченьки все и даже немного больше. При этом они не выставляли напоказ свою власть. Кому надо, тот и так знал, а остальных совсем необязательно посвящать в детали.

Таня тоже не особо распространялась о сфере деятельности родителей. Однако шикарную квартиру в центре города имела. А это не просто показатель статуса, а огромный плакат над ее головой «Посмотрите, эта девочка особенная». В городе с населением в сорок миллионов человек, с пропускными пунктами между районами и ежесекундным мониторингом: где, сколько народу находится, жить в центре – недостижимая мечта.

Миранда каждый день добиралась до учебы три часа и радовалась, что не пять. Она жила почти на окраине, в крохотной квартирке, где даже хомячка не завести, потому что некуда поставить клетку. Ей отказали в общежитии института, из-за наличия собственной квартиры в черте города, пусть и в четырех часах езды – уже неплохо.

Каждое утро Таня выходила из своих шикарных апартаментов и могла пешком дойти до учебы, а Миранда сначала тряслась в переполненном скоростном поезде, потом наземном метро и еще пяток остановок на автобусе, который мог и не прийти из-за пробок. Если с автобусом не везло, приходилось бежать, чтобы успеть на лекции.

Казалось бы, что могло подружить двух совершенно разных девушек? Все просто: у каждой был свой маленький секретик. Таня только подруге рассказала, что поступила в авиационку благодаря родителям. Они, по сути, купили ей драгоценное место, на которое претендовало больше тысячи человек.

Мире место досталось без денег, но ценой жизни родителей. Инженеры, которые среди первых ступили на безлюдные земли Люмиса для организации не просто поселений, а настоящих городков с заводами, шахтами и стартовыми площадками для космических грузовых челноков. Правда, кое-кто растрезвонил об этом на первом курсе, так что Мира надолго попала в немилость к сокурсникам. Поэтому и кучей друзей она так и не обзавелась.

За их плечами было уже три поселка, когда на четвертом случилась непредвиденная авария и они погибли.

Вообще, погибнуть на Люмисе проще простого: планету пока не изучили даже на десять процентов. Здесь и аварии челноков, и природные явления, и технические катастрофы при создании новых поселений. Как именно погибли мама с папой, Мира так и не узнала, но получила от правительства небольшое ежемесячное пособие и место в авиационке за достижения родителей в освоении новой планеты.

Таких, как Миранда, студенты не любили еще больше, чем отпрысков богатеньких родителей. Те хоть заплатили такие деньги, о которых даже думать страшно. Бедные сиротки же получили место вообще за просто так.

Никому из студентов не было интересно, что для поступления Мира, как и еще несколько ребят с похожей историей, проходили не менее жесткий отбор, чем остальные желающие. Все же в космическую авиацию кого попало не берут. Трое ребят не прошли даже со всеми льготами. А она поступила. Честно и без денег, только благодаря своим знаниям, упорной учебе и памяти о маме с папой. Они мечтали, что дочь однажды станет капитаном космического корабля и лично отвезет стареньких родителей исследовать какую-нибудь новую планету.

***

Хенрик Рухиз трусцой бежал по бесконечным коридорам главного военного управления. Кабинеты, технические помещения, конференц-залы, ответвления других коридоров и снова кабинеты.

Мимо него вальяжно проходили люди в гражданской и военной форме, девушки о чем-то болтали у дверей кабинетов, мужчины с умным видом несли папки, гражданские сотрудники неспешно шли по своим делам. И только Хенрик спешил.

Все знали, где располагается крыло руководства. Не просто отдельные помещения, а целый бункер, где сидели самые важные шишки, принимающие ключевые решения. Попасть туда практически невозможно. Увидеть кого-то из высокопоставленных фигур – такая же удача, как выиграть в лотерею. Руководство и командование не пользовалось лифтами и коридорами простых служащих. Они передвигались по разветвленной подземной системе туннелей. По слухам, у них даже были личные поезда, которые могли доставить практически в любую часть города за считаные секунды.

Чтобы попасть в закрытый бункер, надо либо сильно отличиться, либо быть личным помощником кого-то из тех начальников.

Хендрик был одним из мальчиков на побегушках генерала Тоумассона. На шикарной двери из красного дерева висела золотая табличка «Андри Тоумассон. Главное управление космических войск Союза Европы и Азии».

Удивительный человек, этот Андри. Ни разу в жизни не поднимался выше десяти километров над поверхностью Земли, не садился за штурвал, но при этом руководил космическими войсками Союза. В его подчинении были все корабли как ближнего, так и дальнего следования, назначение командиров и капитанов, тренировочные базы, учебные заведения и даже к лунным заводам по производству военных судов, от кораблей до истребителей, он имел какое-то отношение. Ключевой человек с двумя десятками прямых помощников и двумя сотнями ребяток на побегушках.

Жесткий мужчина, с колким взглядом из-под густых бровей, блестящей лысиной и необъятной фигурой. Удивительно, как на нем застегивался офицерский китель. Иногда казалось, что золотые пуговицы вот-вот отлетят и ранят кого-нибудь на пути своего полета.

Хенрик входил в две сотни помощников пониже, кто имел доступ в бункер руководства, но не задерживался там надолго. Обычно такие «мальчики на побегушках» передавали важную информацию прямым помощникам, а те уже сами решали идти к Тоумассону или уладить вопрос своими силами.

В этот раз никаких прослоек из помощников. Надо доложить генералу лично, пока еще никто не в курсе произошедшего. Ведь скандал будет такого масштаба, что может полететь много голов.

Сегодня утром генерал был занят куда более важными делами. Его сын решил выбрать профессию ветеринара, в то время как мог построить яркую карьеру в космических войсках. С таким-то отцом! С самого утра Тоумассон разговаривал с супругой по секретной связи, и они долго решали, что делать с непутевым отпрыском.

Хенрик остановился у последнего барьера под названием секретарь Адель Браун. Неприступная крепость из веса, возраста и непроницаемого взгляда. Женщина, способная задержать армию, уж что говорить про щупленького помощника. Но в то же время Адель отлично разбиралась в людях. Завидя Хенрика, она первым делом заметила, что у того испарина лбу и взгляд, полный ужаса. Такое специально не сыграешь, даже имея актерский талант.

– Что-то важное? – спросила она, сидя за черным матовым столом в окружении телефонов и планшетов.

Из уст помощника непроизвольно вырвалось:

– Пиздец.

– Ясно. Ждите.

– Не могу.

– Ясно.

Адель вернулась к экрану планшета, не реагируя на нервное постукивание пальцами по матовому столу. Хенрик уже извелся, но отвлекать женщину от работы не смел. Она же неглупая, понимала, что нужно прямо сейчас оторвать необъятный зад от кресла и срочно пойти к начальнику.

Прошли бесконечно долгие несколько минут. И как раз в тот момент, когда Хендрик открыл рот, чтобы в грубой форме требовать срочно пустить к генералу, Адель выключила планшет, аккуратно положила его на стол и медленно встала с места.

Вальяжной походкой женщина зашла в кабинет, но почти сразу вышла, неодобрительно посмотрев на Хендрика:

– Он занят, – холодно ответила секретарь.

– Да мне насрать!

Хенрик почти силой отодвинул тучную женщину, протиснулся между ней и косяком и рывком закрыл за собой дверь. Та забежала следом, сбивчиво извиняясь и обвиняя гостя в хамстве.

В кабинете, ровно по центру, сидел не менее тучный генерал Тоумассон. За его спиной светился большой экран с кадрами утреннего леса в тумане.

Экран заменял окно – модная новинка последних лет. Не только у руководства в бункере нет естественного освещения. Треть жителей больших городов ютились в крохотных комнатках, где вместо окон висели похожие мониторы. Их особенность в исключительном качестве картинки и правильно подобранном световом отражении.

Глядя на экран, действительно веришь, что это окно, а за ним горы, моря, пляжи, планеты в ночном небе. Стоит только протянуть руку и тут же почувствуешь морской бриз и холодный ветерок с гор.

На экране можно вывести все, на что хватит денег. При покупке окна-экрана давались три стандартные картинки: зимний лес, берег реки ранней осенью и вершина снежной горы. Новый вид из «окна» стоил приличных денег, так что тысячи людей могли в точности описать каждую деталь на трех бесплатных изображениях. А если в гостях висело платное «окно», значит, хозяева не самые бедные люди.

Тоумассон остановился на платном утреннем лесу. Ему нравилась суровая и холодная атмосфера изображения. Она была под стать его тяжелым думам на высоком посту. Ну и к оливково-зеленой форме очень подходила. Единственное, чего не замечал генерал, так это бликов от окна на лысине. Первое, на что обращали внимание все помощники, зайдя в кабинет – отблеск от лысины, а уже потом тучную фигуру Тоумассона и туго застегнутые золотые пуговицы.

Генерал оторвался от телефона и неодобрительно посмотрел на Хенрика. Тот стушевался, но все же подошел к большому столу и взглядом попросил положить трубку.

– Свяжусь чуть позже, – важным тоном произнес Тоумассон и отложил телефон. Теперь его взгляд был не просто неодобрительный, а искренне озлобленный: – Чего тебе? И почему ты врываешься в кабинет без спроса? Я занят важными делами!

– Генерал. Господин Тоумассон. У нас проблемы.

– У меня каждый день проблемы, которые я решаю вот уже тридцать лет. Что такого могло произойти, что ты врываешься в мой кабинет? Как там тебя?..

Тоумассон явно помнил физиономию помощника, но напрочь забыл, за что он отвечал. А раз так, значит, ничем таким важным он не занимался.

– Хенрик Рухиз, генерал, – напомнил взволнованный парень.

– И чего тебе, Рухиз? У тебя десять секунд или можешь валить из кабинета прямиком к себе домой.

– Сегодня рано утром мы нашли Оскара.

Тоумассон безразлично пожал округлыми плечами:

– А он терялся?

– Мы нашли его мертвым в его апартаментах.

– Чего ты сказал?

Хендрик наклонился к уху и генерала и что-то долго шептал.

Под конец начальник вздернул брови и громко выпалил:

– Что-что было в его зад… Кто в курсе?

Заговорщицким тоном Хенрик продолжил чуть громче:

– Пока никто. Он так и лежит в своей спальне. Полиция еще не в курсе, я никому не звонил и даже вам решил сообщить лично. Но долго скрывать не получится. У него сегодня интервью, завтра съемки, а через две недели он должен вернуться к патрулированию на орбите Люмиса.

– Что известно?

– По словам охраны дома, он вернулся поздно ночью с тремя девушками. Охрана обратила внимание на компанию, потому что они громко шумели и смеялись. Но утром никого в апартаментах не было. До этого Оскар гулял в каком-то закрытом клубе, где, видимо, с ними и познакомился. Я пока розыск не объявлял, но если прикажете, подключу военную полицию.

– Сдурел, что ли? Никого не подключай. Вообще ничего не делай.

– И что прикажете?

Генерал постучал жирными пальцами по лакированной поверхности стола. Идея пока только формировалась в его голове, но уже принимала очертания будущего плана.

– Ключи от квартиры у тебя?

Хенрик кивнул и вытащил связку электронных ключей.

Тоумассон вырвал их из рук помощника и быстро сунул в свой карман:

– Так, Рухиз, сегодня утром ты в доме Оскара не был, ничего не видел и ничего не знаешь. Я доступно изъясняю?

Хенрик вытянулся и вопросительно посмотрел на генерала. Мысль руководства доходила медленно, но когда все же дошла, тот осторожно кивнул.

– Вот и хорошо. Думаю, не надо говорить, что если распустишь свой длинный язык, я тебя даже из-под земли найду?

– Да… Да, я понимаю. Но что делать с интервью и съемками? Что делать с базой? Там же тоже хватятся.

– Ты за что в его команде отвечаешь?

– Я его координатор на Копернике. Ну и с интервью иногда имею дело.

– Свяжись с журналистами и скажи… – генерал задумался, на ходу придумывая легенду. – Скажи, что Оскара вызвали на тестирование Молота нового поколения. Да, так и скажи, пусть слушок пустят, но не слишком громкий. Вот у врага жопа-то подгорит. Тем самым мы пока всех отвлечем, в том числе и ребят на Копернике. А дальше не твоя забота. Ясно?

– Так точно.

– Ну тогда свободен, чего стоишь-то?

***

Запах настоящего кофе окутывал шикарную гостиную Тани. Пока она колдовала на кухне со старинными приспособлениями для приготовления напитка, Мира не могла оторвать взгляд от вида за большим окном. С высоты тридцатого этажа весь центр города был у ее ног. Офисное здание Тарус – самое старое в этом районе, утопало в зелени деревьев. Чуть дальше – кампус авиационки, где девушки встретились буквально полчаса назад. Его выделяла изумрудная лужайка, исполосованная желтыми тропинками. Дороги с вечными пробками, жилые и административные дома, толпы, шум и спешка – это все там, внизу. А на тридцатом этаже только тишина и потрясающий запах кофе.

– Эй, о чем задумалась? – Таня вошла в гостиную с двумя миниатюрными чашечками, словно одолжила их из кукольного набора.

Миранда отвлеклась от окна и села на огромный белый диван, к которому был приставлен стеклянный столик:

– Наслаждалась видом. Чуть-чуть завидую, что ты можешь каждый день разглядывать суету под ногами.

– Брось, со временем перестаешь обращать на такое внимание. Вид и вид. Давай, пробуй. – Таня протянула чашечку подруге. – Аромат на весь дом, кофе в столовой даже близко так не пахнет.

На вкус содержимое чашки было сладко-горьким и чрезвычайно терпким. Сразу захотелось запить густую черную жижу холодной водой и больше никогда не пробовать настоящего кофе. Пусть в столовой оно пахнет по-другому, так и на вкус куда приятнее.

– Похоже, слишком много кофе, – разочарованно произнесла Таня, глядя на дно чашечки.

– В этом что-то есть, не спорю, но дико хочется пить.

Таня подскочила с дивана и принесла из кухни два стакана с водой. После терпкого кофе вода показалась самым прекрасным напитком во всем мире. На сим эксперимент с загадочными зернами чужой планеты решили закончить. Все же пока девушки жили на Земле, местная еда и напитки куда привычнее.

– Получается, сто лет назад все с удовольствием давились вот этим натуральным кофе? – размышляла Таня. Она переоделась в шелковый халатик, буднично развалилась на диване и закинула длинные ножки на спинку: – Извращенцы какие-то.

Мира сидела на полу рядом с окном и снова любовалась городом. В ее родной квартирке было одно узкое окошко, выходящее на обшарпанную стену дома напротив. Ни деревьев, ни парков, ни дорог.

– Может, они как-то по-другому готовили?

– А может, на Люмисе выращивают какой-нибудь модифицированный кофе? Ты же должна быть в курсе.

– Туда завозили обычные семена. Навряд ли кто-то будет заморачиваться с кофе, когда все силы тратятся на добычу всякой фигни под землей. Поэтому никто особо не слушал отца, когда он предложил свой безумный план. Никому не нужны были агрономы, уход за растениями и дурацкие Поля Жизни. В первую очередь отправляли бурильщиков и технический персонал, который мог добыть настоящие деньги.

– Зато благодаря его безумному плану ты теперь учишься на пилота. Значит, не такой уж он и безумный.

– Ага, когда надо накормить толпу суровых мужиков, а доставка еды стоит столько, что нули не сосчитаешь, план с Полями Жизни вдруг стал привлекательным. А до этого десять лет над ним смеялись.

– Забей. – Таня перевернулась на диване, соблазнительно отклячив попу. – Ты в авиационке, далеко не глупая, свободная и симпатичная девчонка. Через пару лет мы сядем за штурвалы настоящих кораблей, и люди будут с завистью смотреть нам вслед. Так ведь?

Мира мечтательно улыбнулась:

– Именно!

– Что ж, раз так, то предлагаю сегодня напиться. И даже не смей отказывать!

Таня бессчетное количество раз пыталась вытащить ее на какое-нибудь мероприятие, но неизменно получала отказ с нелепым оправданием. С высоты своего статуса Таня не догадывалась, что Миранда не могла себе позволить заведения, куда ходила дочка богатых родителей. А Мира стыдилась признаться, поэтому и придумывала разные отговорки.

Но в этот раз оправдание было настоящим.

– Не, спасибо. Сегодня хочу дойти до ректора Коули. Попрошу его дать дополнительные часы с тренажером.

– Ой, да прекрати! Нормально у тебя сегодня получилось. Ты продержалась семь минут, а это намного больше, чем все остальные.

– И на минуту меньше, чем Ганс.

– Тренажер невозможно пройти. Просто прими это. – Таня лениво перевернулась на диване, свесив руку к полу и поглаживая ковер с высоким, мягким ворсом. – Тем более, мы будем гражданскими пилотами, нас за Молоты никогда не посадят.

– Оскар прошел тренажер. А раз он смог, значит, еще кто-то сможет.

– О, Оскар. Не напоминай о нем.

Таня закопалась рукой между подушками дивана, нашла пульт от световой панели и навела на окна. В следующую секунду стекла потемнели, и вместо потрясающего вида появилось мужественное лицо Оскара Венделини – героя Союза Евразии и Африки. Мире пришлось пересесть ближе к дивану, чтобы не ослепнуть от красоты. Жгучий брюнет с зелеными глазами, волевым подбородком и мощными скулами. Мечта девчонок от десяти до девяносто лет. Лучший военный пилот, бесстрашный защитник, космический ас.

Таня с восхищением смотрела на изображение идеального мужчины:

– Однажды он станет моим мужем. Обещаю тебе.

– Ну конечно. Об этом мечтают абсолютно все девушки и женщины.

– Ты просто ревнуешь.

– Он шикарен, бесспорно. Но я даже не посмею посмотреть в его сторону. Вокруг него всегда такие… Такие, как ты, да. Так что, подруга, дерзай.

– Ох, Мирка, обожаю тебя. Какой же сегодня хороший день! Поклянись, что если мы когда-нибудь встретим Оскара, то ты будешь рядом и поддержишь меня.

– Клянусь на мизинчиках. – Она протянула руку, хватая ответный мизинчик Тани.

Хозяйка снова заелозила на диване, переключая пультом изображения Оскара на окне и влюбленно созерцая застывшие зеленые глаза. Она не сомневалась, что однажды познакомится с ним. Не сама, так через родителей. Они уж постараются ради дочурки.

***

Генерал Тоумассон не моргая смотрел на ректора Коули, пытаясь догадаться, о чем думал старый, тощий червяк. Отношения между ними никогда не носили дружеский характер. Коули подчинялся военному ведомству, отчего был не в восторге, а Тоумассон считал старого ректора на редкость скользким типом, которому давно пора на заслуженный отдых. Благо пересекаться по рабочим вопросам им приходилось крайне редко.

– Сколько единиц будут знать правду? – сухо спросил Коули, сложив артритные пальцы у подбородка.

– Около двадцати.

– Много.

– Половина – мои люди. Еще ты и несколько инженеров.

– Рискованно.

– Знаю. Но мы не можем так бездарно просрать десять лет работы. Надо выкручиваться любым способом. У тебя есть кто-то на примете?

Коули откинулся на спинку кресла и обвел взглядом кабинет, который занимал последние тридцать лет. Он осознавал, что если правда вскроется, то хитрому Тоумассону ничего не будет, а вот старого ректора могут с позором изгнать. Если не посадить.

– Надо поднимать личные дела. У меня учится больше тысячи пилотов с разной степенью подготовки. У тебя очень жесткие рамки.

– И сроки тоже. Человек необходим еще вчера. Мне не нужен выпускник со всеми возможными звездами на лацкане, истребителем будут управлять удаленно.

– Тогда возьми кого-то с улицы.

– Уже думал. Не выйдет. Нужен кто-то, кто хоть немного представляет, что от него требуется. Он должен завести двигатели, выполнить предполетную подготовку и вылететь с базы. Все официальные переговоры, которые будут записываться на базе, должны быть безупречными. Дальше мы перехватим управление. Человека с улицы мы только учить будем полгода.

За дверью послышались недовольные голоса, и кто-то пытался добраться до ручки. Голос молодой секретарши что-то строго говорил, на что второй – тихонько возражал. Мужчины замолчали и одновременно отвлеклись на дверь, выжидая тишины.

Но неожиданно она распахнулась и на пороге возникла миниатюрная фигурка девушки в студенческом костюме: синие брюки и пиджак, из-под которого виднелась посеревшая от времени и многочисленных стирок блузка. Растрепанные волосы, небрежно собранные в хвост, синяки под глазами и стоптанные ботинки. Классический вид студента, который не вылезает либо из библиотеки, либо из тренажера.

– Извините, господин Коули, не хотела вас отвлекать, но вопрос срочный, – тараторила девушка, отталкивая возмущенную секретаршу. – Я у вас много времени не отниму. Пожалуйста, очень прошу. У меня автобус через пятнадцать минут, если не успею, придется ночевать на лужайке. А я жду уже полчаса.

– Какие у вас невоспитанные студенты. – Тоумассон недовольно цокнул языком, обращаясь к покрасневшему ректору.

– Господин Коули, меня зовут Миранда Тигас, третий курс гражданской авиации. Мы сегодня начали работать с тренажером Молота, и я очень вас прошу: позвольте взять дополнительные занятия. Я неплохо справляюсь, но знаю, что могу лучше. Мне бы чуть-чуть потренироваться.

В глазах ректора вспыхнул нездоровый огонек. Он подался вперед, навалившись на стол, и внимательно начал разглядывать наглую студентку.

– Миранда, Миранда… Не та ли ты Миранда, что поступала по квоте?

– Да, но я сдавала все экзамены наравне с другими и честно поступила.

– Да, да, не сомневаюсь. – Коули недовольно посмотрел на застывшую в дверях женщину. – Мари, спасибо, мы разберемся.