Нечаянное счастье для попаданки, или Бабушка снова девушка

– Люси, как думаешь, сколько такое может стоить?

Глаза девушки при виде платья загорелись восторгом:

– Какое красивое! Такое только знатные дамы носят да богатые купчихи и мануфактурщицы, – подошла ближе и пощупала ткань. – Какая мягонькая.

– Так сколько оно может стоить? – повторила я вопрос.

– Новое… даже и не знаю, а вот у старьевщика в лавке не меньше пятнадцати золотых.

– А за сколько он его может взять?

Люси пожала плечами:

– Тут как сторгуетесь. Но я бы не меньше десятка золотых требовала.

– Понятно… – протянула я. – А сколько будет стоить такое платье? – показала на то, что было на мне.

– Так около золотого, – пожала она плечами.

– А сколько времени займет чистка моего платья?

– Чистка-то недолго, а вот сохнуть оно будет до утра.

– Н-да…

И что мне теперь делать? Сутки сидеть в номере в одной ночной сорочке? Я, конечно, могу и посидеть, но мое неистребимое любопытство требовало выйти на улицу и оглядеться в новом мире. Да и вообще, мало ли что. А я в неглиже.

Подумав немного, я решилась:

– Люси, давай так: ты отнесешь к старьевщику это платье и принесешь мне за него одиннадцать золотых. Все, что сторгуешь выше этой суммы, твое. Идет?

Девушка удивленно на меня посмотрела, потом неуверенно кивнула, будто не веря своим ушам:

– Идет.

А потом в ее глазах загорелся такой огонь, что я поняла – старьевщика сегодня ждет крайне азартный торг, и Люси выдавит из него все, что можно. И правильно.

– И еще, – добавила я и осмотрела себя. – Мне нужно новое платье на смену этому.

– Новое? Или подойдет что-то из лавки старьевщика? Там купить можно дешевле.

Азарт в глазах девушки не угасал. Наверное, она думала о том, сколько еще в таком случае сможет у него выторговать.

Я же плохо представляла, что тут можно приобрести в местном сэконд-хенде и в каком оно будет виде. Не хотелось бы вместе с платьем получить вшей или других насекомых. Не такая у меня пока дикая нужда.

– Лучше новое. Это возможно?

Люси с сожалением кивнула:

– А то как же. Вам такое же нужно? – кивнула она на меня.

– Необязательно. Но шнуровка должна быть впереди, и никаких ярких кричащих расцветок. Мы с тобой примерно одного роста, можешь выбирать как на себя.

– Да… – она прошла оценивающим взглядом по моей фигуре, потом посмотрела на свою плоскую грудь и поморщилась: – Да, все остальное поправит шнуровка. Тогда из вашей доли вычту еще золотой на платье.

– Хорошо. Когда тебя ждать?

– Через час.

– Заберешь потом в стирку мое платье?

– Заберу. Но с вас десять медяшек, – тут же задрала она нос.

– Трактирщик сказал, что эта услуга стоит пять. Или мне лучше обратиться к другой служанке?

– Ой, ну что вы сразу к другой-то? – всплеснула она руками и досадливо передернула плечами. – Пять так пять. Я ж думала, вам побыстрее нужно, а за спешку я всегда больше беру.

– И что, насколько быстрее вышло бы? – усмехнулась я, глядя на эту ушлую девицу.

– Быстрее, – уклончиво ответила она и ухватила платье. – Ладно, через час буду у вас. Даже пару платьев на выбор принесу.

– Спасибо, Люси, – поблагодарила я и, когда она уже собралась унестись прочь, добавила: – Я с тобой. Сходим к трактирщику и расскажем о нашей сделке.

– Зачем это? – так искренне удивилась девушка, что я даже на мгновение усомнилась в своем решении.

Но я уже немного знала Люси и доверять ей не могла. Может, такие просьбы от постояльцев у них тут и в порядке вещей и никто не требует никаких гарантий, но я решила перестраховаться. За свои годы я успела много навидаться.

– Мне так будет спокойнее.

Через час Люси и в самом деле принесла мне десять золотых и два платья на выбор: зеленое и синее. Я взяла зеленое – оно показалось мне интереснее. Люси забрала грязное и, довольная жизнью, вышла. Я же переоделась и положила дневник, который читала, пока служанка не вернулась, обратно в чемодан.

К сожалению, ничего по-настоящему нужного я пока в нем не вычитала. Девушка начала его писать около года назад после смерти родителей, выплескивала на страницы дневника горечь от их потери и непонимания окружающих.

«Мне всегда казалось, что родители в моей жизни – нечто вроде константы, то, что никуда и никогда не денется. Как же сильно я на них обижалась, когда год назад они отправили меня учиться в пансион, который все гордо именуют институтом благородных девиц. По мне так это пансион благородных клуш! Можно подумать, я и сама не знаю, как вести себя в обществе! Но нет, получить хотя бы несколько лет такого образования считается крайне престижным, а они для своей дочери хотят только самого лучшего.

И вот теперь их нет, а я даже не сказала им, как сильно их люблю…»

Постепенно ее монологи становились все больше. Это говорило о том, что с окружающими девушка общалась все меньше. Это подтверждала и ее характеристика из института. Еще я узнала, что брат ни разу не приехал ее навестить. Он предпочел забыть, что девушке ее возраста и положения даже в институте благородных девиц, где пансионерок снабжают всем необходимым, нужны платья и прочие мелочи для выездных балов, которые случались хоть и нечасто, но регулярно. Однажды Элис ему об этом написала, но получила ответ, что сейчас тратить деньги на ее гардероб нецелесообразно. А вот когда она приедет после окончания института, тогда и сможет заказать все, что ей нужно для выхода в свет. Тогда же Элис пожаловалась дневнику, что брат ее никогда не любил и не замечал, считая маленькой бессловесной куклой. А еще, скорее всего, дело в том, что он и сестрой-то ее не воспринимал из-за того, что у них разные матери и большая разница в возрасте.

Разумеется, написано все было гораздо более эмоционально, и важную информацию о прошлом Элис приходилось вылавливать по крупицам. Но ведь и дневник молодые девушки ведут не для того, чтобы структурированно записать о себе самое важное, а чтобы выплеснуть накопившиеся эмоции и поделиться тем, чем не могут поделиться ни с кем. Ничего криминального или сенсационного в жизни обычной пансионерки не происходило, поэтому на страницах дневника было больше эмоций и пространных размышлений.

Все дочитать я, разумеется, не успела, но дневник от меня никуда не денется, а сидеть в номере и дальше не было никакого желания.

Поправив прическу и оглядев себя в небольшое зеркало, я решительно направилась на улицу.

Городок, название которого я так до сих пор и не узнала, встретил меня ярким солнцем и редкими прохожими – день был в разгаре, и все, наверное, занимались своими делами. В довольно плотном платье с длинным рукавом мне было нежарко. Цветы только-только начинали распускаться, то тут, то там сновали небольшие яркие птички. Очень похоже, что в этом мире тоже наступила весна. Хотя я могу и ошибаться. Но мне почему-то было приятно думать, что день моего рождения там и здесь пришелся на весну. Может, это знак? Мол, Алиса, все в твоей жизни снова только начинается – дерзай! Я шла. Рассматривала уютный каменные домики, покрытые бордовой черепицей, и улыбалась.

– Как?! Ты еще не трогал за лапу дракона?! – услышала я звонкий мальчишеский голос.

Обернулась и увидела ватагу мальчишек во главе с братом Люси. Не узнать его конопатую физиономию было невозможно, хотя ночью он почему-то показался мне старше.

– Так там же погонщик. Он дракона сторожит.

– И что? Дракон большой. Пока погонщик с одного бока дракона добежит до другого, сто раз можно лапу потрогать и сбежать! – авторитетно заявил рыжий и важно утер рукавом нос.

– Так уж и сто раз? – засомневался другой мальчик, но уже шагал в сторону выхода из города.

Мальчишки загомонили, уверяя, что так и есть, и направилась за ним.

А я ведь тоже не держалась за лапу дракона. Но на такие приключения я пока и не согласна, а вот посмотреть на живого дракона, который, по словам Жорика, сейчас спал в ожидании помощи, захотелось невыносимо.

Я еще раз окинула взглядом городскую площадь с фонтаном, который был украшен каменными рыбками, и пошла в сторону своей гостиницы. Она находилась неподалеку от окраины, и от нее было рукой подать до дракона. Не зря же граф принес раненого сына именно туда.

Но до летающего ящера я так и не дошла. Когда проходила мимо гостиницы, из ее дверей как раз выходил лекарь. Увидев меня, он просиял лицом и направился ко мне. Странно, мне казалось, моя персона после утренних событий стала ему неприятна.

– Дорогуша! Вас-то я и искал!

Глава 6. Предложения

Я удивленно вздернула брови:

– Зачем?

– Нам нужно поговорить!

Я красноречиво огляделась, показывая, что не мешаю ему разговаривать.

– Ну не на дороге же нам беседовать, – он улыбнулся еще шире и предложил мне свой локоть. – Тем более трактир совсем рядом. Подойдемте выпьем по чашке чая.

– Пойдемте, – продолжая удивляться перемене его настроения, я оперлась на подставленный локоть.

В трактире практически никого не было, и мы уселись за ближайший столик. Однако переходить к делу лекарь не торопился. Он заказал нам чай с булочками, беседовал о погоде и природе и только после того, как официантка все принесла и мы почти все съели и выпили, перешел к делу:

– Признаться, сегодня вы меня удивили. Сейчас редко можно встретить такую смелую и выдержанную девушку.

– Думаю, на моем месте любая поступила бы также.

– Не скажите…

– К тому же вы сами прогнали меня подальше от раненого.

– Признаю, был неправ. Ваша помощь оказалась крайне своевременной. Но и вы меня поймите. Сколько раз я оказывался в случаях, когда истеричные девицы только мешали и не давали помочь больному. Не перечесть! А сегодня миндальничать было некогда. Нужно было срочно оказать помощь.

– Я не сержусь на вас, – улыбнулась я.

Было приятно не то, что мои старания оценили – я уже давно не нуждалась в чьих-то оценках, – а то, что мужчина счел нужным извиниться.

– Рад это слышать, – он обаятельно улыбнулся мне и будто случайно коснулся моих пальцев, когда я поставила кружку на стол. Но быстро убрал руку. Меня этот жест насторожил. – В наше время так сложно встретить такую здравомыслящую девушку. Скажите, как ваша память? Вы что-то о себе вспомнили? Что планируете делать дальше?

– Да… – я старательно подбирала слова. – Я недавно закончила пансион и ехала к подруге, которая обещала мне помощь с устройством. Но адрес подруги я все еще вспомнить не могу, а потому некоторое время планирую пробыть в этом городке.

Скрывать эту информацию я не видела смысла. А срываться куда-то дальше, не оглядевшись и не узнав о мире хоть что-то, было бы глупо.

– А как же ваши родители? Разве они не ждут вас дома?

– Мои родители погибли, – опустила я взгляд.

– Мне очень жаль, – он изобразил на лице сочувствие и накрыл мою руку своей, но я аккуратно ее высвободила.

– Ничего, прошло уже много времени. Я смирилась.

– Что ж, тогда, возможно, мое предложение покажется вам интересным. – Он замолчал, явно подбирая слова. – Мне нужна помощница. Такая девушка, как вы, которая умеет оказать первую помощь, не боится крови и понимает, как обращаться с пациентами. Как вы смотрите на то, чтобы занять эту должность? – И посмотрел слишком уж пристально.

И это заставило меня повременить с ответом, хотя предложение очень даже своевременное и интересное. Устроиться на работу к лекарю – очень неплохой вариант. Сумею и оглядеться, и с людьми пообщаться, и денег заработать, а там уж и решить, что делать дальше. К сожалению, я слишком хорошо знала, что любые деньги имеют свойство слишком быстро заканчиваться, и подозревала, что, как и в нашем мире, молодой девушке без опыта тут непросто устроиться на работу, да еще в небольшом городке, где и так хватает желающих получить неплохое место около лекаря.

Вот только мелочи и некоторые нюансы нашего невербального общения явственно намекали на то, что лекарь рассчитывает на более расширенный перечень обязанностей своей помощницы. Будь я и в самом деле молоденькой девочкой, вряд ли бы сходу это поняла. Может, нужно заранее обсудить с ним этот вопрос? И если он согласится ко мне не приставать, стоит пойти к нему работать? Интересно, надолго ли в таком случае хватит мужчину? Не верю, что его сдержат подобные договоренности. Н-да…

– Элис! – внезапно раздался звонкий мальчишеский голос, и ко мне подскочил радостный Жорик. – Ты здесь! А я тебя искал.

– Как ты себя чувствуешь? – улыбнулась я непоседливому сорванцу, который от переизбытка энергии скакал на месте.

Он ткнул себя пальцем в лоб.

– Вот, господин лекарь меня полечил, и все прошло!

– Это очень хорошо.

Я отвела челку со лба мальчика и увидела только небольшой шрамик, который должен со временем исчезнуть вовсе. Все же магия этого мира – настоящее чудо! Взлохматила Жорику волосы, заряжаясь его бьющим через край позитивом.

– А что ты тут с лекарем делаешь? – внезапно подозрительно спросил он.

– Да вот, чай пью. Он предлагает мне работу.

– Какую?

– Хочет, чтобы я стала его помощницей.

Мальчик отчего-то нахмурился и посмотрел на лекаря так, будто тот был его врагом.

– Госпожа Элис, добрый день. Простите, не знаю вашего полного имени, – раздалось над головой, и я увидела, что к нашему столику подошел отец Жорика.

– Элис Вайт, – представилась я. – Как вы себя чувствуете?

– Благодарю, хорошо. Скажите, мы можем с вами переговорить?

Выглядел он и в самом деле здоровым, сильным и решительным. Даже штаны где-то раздобыл и смотрелся вполне прилично. А взгляд голубых глаз… У-у-у, где мои семнадцать… Да уж лучше бы снова в свои семьдесят, может, не краснела бы сейчас, как малолетка.

Я взяла себя в руки и точно так же, как и в случае с лекарем, огляделась, показывая, что для беседы нет никаких преград.

– Наедине, – уточнил он.

Я удивилась такому стойкому желанию мужчин сегодня со мной пообщаться наедине, пожала плечами и указала рукой на дальний столик. Граф кивнул, но не успела я объясниться с лекарем, как тот ухватил меня за руку, наклонился почти к самому уху и тихо, но быстро-быстро заговорил:

– Я вижу, что вы новый человек в наших краях и не знаете, что о графе ходят страшные слухи! Не соглашайтесь ехать с ним, что бы он ни предложил! Все его жены бесследно пропали, а затем и все его любовницы, которые приезжали в поместье. Никто ничего не знает об их судьбе!

– А кто вам сказал, что я планирую стать его женой или любовницей? – отстранилась я и с неприязнью посмотрела на лекаря.

– Ну, помощницей, няней – какая разница?! – раздражался лекарь, пытаясь меня убедить, и ухватил за руку.

– То есть для вас помощница и любовница – одно и то же? И ваше предложение подразумевает это?

– Элис, дорогуша! – зашептал он под хмурым взглядом графа, который отошел с сыном к предложенному мной столику и теперь стоял, ожидая меня. – Не передергивайте! Я не говорю, что не желал бы с вами отношений, но все только по обоюдному согласию. И в моем случае вы точно останетесь живы и, смею надеяться, довольны! А еще граф страдает такими вспышками гнева, что об их последствиях слышало все графство! Даже у нас в городке после исчезновения одной из своих любовниц он устроил такое, что люди до сих от него шарахаются!

Даже так… Интересно, что же такое он здесь устроил? Жаль, спрашивать сейчас некогда. Но если бы я попала в такую историю, как граф, даже не знаю, что бы делала и как чудила. Если бы, конечно, сама не была замешана в этих исчезновениях.

Я посмотрела на графа. Не хотелось верить, что такой мужчина способен на убийство своих женщин, но чего только в жизни ни случается. И все же и дальше шептаться с лекарем было совсем уж нетактично, и я высвободила руку из его хватки:

– Спасибо за предупреждение, – кивнула и пошла к к графу и Жорику.

На лице графа застыла маска невозмутимости, но крепко сжатые челюсти говорили о том, что не так уж он и спокоен.

Граф отодвинул для меня стул, сам сел напротив, а Жорик сбоку. Мы сидели, мужчина смотрел куда-то вбок, я ему не мешала и смотрела то на стены – в углу завелся паучок и плел уже не первую паутину, – то на ёрзавшего на соседнем стуле Жорика. Его отец не торопился начинать беседу. Он прекрасно понял, зачем лекарь меня задержал, и теперь, видимо, передумал делать свое предложение, каким бы оно ни было. И ежу понятно, что после таких предупреждений я графу откажу. И зачем тогда начинать беседу?

Я его прекрасно понимала, но ничем помочь не могла. Работа у лекаря, конечно, не самый хороший вариант, но на первое время подойдет. Думаю, какое-то время мужчина сможет держать себя в руках, а потом я решу, что делать. Может, вообще перееду. В случае же с графом все слишком непонятно и даже опасно.

Молчание затягивалось. Жорик на соседнем стуле весь извелся. Наконец, соскочил с него и подошел ко мне вплотную, как обычно делают дети, когда хотят сесть на руки. Я машинально усадила его на колени. Молчание продолжилось, но теперь граф стал мрачнее и уставился на сына. Тот ответил ему таким же взглядом. Сразу видно, что здесь яблоко от яблоньки упало недалеко. Разумеется, такую игру в гляделки ребенок проиграл, из-за этого разозлился и демонстративно взял мои ладони, сложил их у себя на груди и упрямо выпятил челюсть.

Наблюдать за происходящим было бы даже забавно, если бы я не была непосредственным участником этой пантомимы. Но это нужно было заканчивать, а детям совсем необязательно присутствовать при разговоре взрослых.

– Жорж, – я погладила его по светлой макушке, – я слышала, что соседские мальчишки повадились бегать к дракону и дергать его за пальцы. Мне кажется, бедное животное от такого может проснуться. Насколько я понимаю, помощь к нему еще не пришла. Можешь сбегать к погонщику и спросить, как дела у дракона? Я за него волнуюсь. – На лице мальчика отобразилась непередаваемая гамма чувств, и мне пришлось добавить: – Это ведь совсем близко.

Мальчик посмотрел на меня, на отца, снова на меня и, вздохнув, решительно кивнул. Было видно, что ему и самому небезразлична судьба дракона и он очень хотел его проведать. Жорик соскочил с моих коленей, под пристальным взглядом отца чинно дошел до выхода из гостиницы, а потом припустил с такой скоростью, что я только покачала головой.

– Так что вы хотели мне сказать? Жорж скоро вернется, и поговорить не получится.

– Ловко вы его выпроводили, – покачал головой граф. – Я так понимаю, вас уже просветили о слухах, которые ходят вокруг моей персоны? – Кивнула. – Я, конечно, не могу заставить вас о них забыть, тем более что часть из них правда. Но, несмотря ни на что, хочу, чтобы вы согласились отправиться со мной в поместье. Мне необходимо ненадолго уехать, а сыну нужен присмотр. Я удивлен, насколько хорошо он вас слушается. Обычно только я могу на него повлиять. Когда меня нет дома, он становится совершенно неуправляемым. Недавно сбежал из поместья, и его долго не могли найти. А когда нашли, он плакал и уверял, что его звала мама и он шел на ее голос. Я боюсь оставлять его одного, но и брать с собой на деловые встречи тоже не могу. В вас же он что-то разглядел и хочет, чтобы вы отправились с нами. Я готов платить вам тройной оклад няни и дать любые гарантии безопасности.

– Так прямо и любые? – вздернула я бровь.

– Никто из нас не застрахован от всего, – уклончиво ответил граф. – Но… я уверен, что с вами все будет хорошо.

Я смотрела ему в глаза и видела, что он действительно уверен в своих словах. Странно… Неужели рассказы об исчезнувших женщинах – всего лишь досужие домыслы?

– Простите, если мои слова вас чем-то заденут, но на кону моя безопасность… – начала я и увидела, что граф кивнул, давая добро на вопрос. – Правда ли, что у вас из поместья пропадают женщины?

Желваки мужчины заиграли, взгляд похолодел до уровня «всех заморожу и раскрошу в мелкую пыль», но граф все же ответил:

– Я же вам пообещал, что с вами все будет хорошо.

Пришлось его взгляд выдержать. Это он еще не видел взгляда нашей завучи. Школьники не зря прозвали ее василиском. Я когда об этом узнала, про себя похихикала, восхитившись меткостью детской характеристики. Правда, всегда ждала, какое прозвище неугомонные детские умы приклеят ко мне, но бог как-то миловал и ничего, кроме стандартных «училка» и «классуха», ко мне так и не прицепилось.

– Мне импонирует ваша уверенность. Но хотелось бы знать, на чем она зиждется. Поймите меня правильно, мне очень интересно ваше предложение. Да и Жорик, – я увидела, как дернулась его бровь, когда немного изменила имя мальчика, – простите, Жорж мне очень понравился, но буду с вами честна: мне очень не хочется стать еще одной девушкой, которая исчезла. – Я говорила, что взгляд графа холодный? О нет, по-настоящему он похолодел только сейчас, и я сочла необходимым добавить: – Простите, но такова правда. И если вы не хотите прояснить для меня этот момент, то я откажусь от вашего предложения, каким бы заманчивым оно ни было.

Зубы мужчины скрипнули, глаза сощурились, но через несколько мгновений он все-таки ответил:

– Из поместья пропали только те женщины, с которыми у меня были личные отношения. А с вами подобных отношений я иметь не желаю. Такой ответ вас устроит?

Прямо вот так: «Не желаю»? Видимо, сильно я задела его дворянское эго своим недоверием. Но он сам виноват, что до сих пор не разобрался с тем, что вокруг него творится и какую славу он заработал. Или я с самого начала ему так не понравилась? Ну что ж, как сказала бы моя внучка, не очень-то и хотелось.

– Вполне. Меня такой подход более чем устраивает.

– Так вы согласны?

Я вздохнула:

– Боюсь, что вы упустили один очень важный момент. – Глаза мужчины недобро сверкнули. Что уж он там подумал – не знаю, но я поспешила продолжить: – Вы ничего не знаете обо мне. Дело в том, что я в этой гостинице, как и вы, проездом и…

– Если нужно, я заплачу больше и помогу уволиться, – перебил меня граф, теряя терпение.

Неудивительно, что с таким темпераментом он тут наводит шороху.

– От увеличения жалованья я не откажусь, но дело не в другой работе, – терпеливо продолжила я. Мужчина хотел что-то еще сказать, но я подняла ладони, требуя дать мне договорить. – Дело не в другой работе и не в другом мужчине – или что вы там могли еще подумать. Я только-только переболела болотной лихорадкой и забыла часть своей прошлой жизни. Я советовалась с господином лекарем, и он сказал, что такое возможно, но помочь в данном случае может только время, – немного исказила я правду. А то мало ли, граф решит еще привезти для меня какого-нибудь светилу. – Поэтому на данный момент о себе я помню только то, что окончила Институт благородных девиц и ехала к подруге, чтобы она помогла мне устроиться на новом месте и найти работу. Но ни кто она, ни куда я ехала так пока и не вспомнила.

Брови мужчины удивленно приподнялись, и он спросил с неожиданным участием:

– Есть ли у вас какие-то родственники? Что еще из своего прошлого вы помните?

Я вздохнула. Скрывать то, что я уже узнала, не видела смысла. Совсем уж беспамятной и ущербной выглядеть не хотелось.

– Брат… Помню, что у меня есть брат, но у нас не очень хорошие отношения. Опять же, где он живет – тоже не помню.

– А где вы учились? Если не помните, то достаточно проверить несколько близлежащих городов, где есть подобные институты, и узнать о вас больше.

– Не думаю, что сейчас это так уж необходимо. Прошел всего день после того, как лихорадка отступила, и я…

– Сколько?! День?! – мужчина уставился на меня с недоумением и возмущением . – И вы не в постели?!

– Я… – растерялась. – Со мной уже все хорошо. Лекарь сказал, что мне нужно лишь хорошее питание и свежий воздух.

Я на самом деле чувствовала себя прекрасно, но не отказалась бы немного полежать. И голова что-то закружилась…

– Что ж, хорошее питание и свежий воздух я вам в поместье обеспечу, как и отдых.

– Вас не смущает, что за вашим ребенком будет приглядывать человек с проблемами со здоровьем и памятью? – удивилась я.

– Насчет здоровья я вам уже ответил. И не знаю, как с памятью, а со всем остальным у вас все в порядке, – то ли с раздражением, то ли толикой уважения возразил он. – Мне чаще попадаются няни, у которых все как раз наоборот. Надеюсь, со временем память к вам вернется. Если же нет, то я всегда буду готов помочь узнать больше о вашем прошлом.

– Спасибо, – стало неожиданно приятно, и я улыбнулась.

– Так вы согласны у меня работать?

И все бы ничего, но во всей этой истории меня царапал еще один момент, который не мешало бы прояснить.

– Господин граф, прошу прощения, но не могу не спросить: почему вы с Жоржем не переедете в другое место, а продолжаете жить с ребенком там, где случаются такие странные и жуткие вещи?

– Поместье «Драконья лапа» – наше родовое. Там мы растим драконов, учим наших детей находить с ними связь и обуздывать свою магию. Там… – он окинул меня задумчивым взглядом и не закончил фразу, завершив емким: – Родовые поместья для таких древних аристократов, как род Риярд – это больше, чем просто место для жизни.