–Так же было и со мной дитя, конечно мне не приходилось убеждать самовлюбленного упрямца открыть мне дверь, дабы он не заморил себя голодом, дикая невидаль! Снова усмехнулся старик.

–У каждого жизнь одна, и она особенная, моя не была исключением, но была легче благодаря моей жене, ныне усопшей, грусть и тоска о ней омрачает меня больше всего на свете. Лоэрия, моя Лоэрия…она всегда строила мосты взаимопонимания между мной и другими, находила возможность померить меня…

На мгновение правитель замолчал, оказавшись в плену воспоминаний прошлого, чуть позже он продолжил свой рассказ, минуя лишние объяснения:

–Ее любовь ко мне, укрепляла веру в преодолении любых мирских ненастий, житейских трудностей, которые нам еще предстояло пройти вместе, когда мы шли в этот дикий край рука об руку, к великой цели. Построить первую в мире школу, для тех, кто отличался от остальных детей. Ведь среди тэлаинских селян нам не было места. Душа и разум тянувшиеся к познанию мира – не мыслили себя за первобытным плугом и сохой.

В скорее мои знания оказались не нужны даже тем, кого я раньше мог назвать своим народом. Река “Разлучница”, разделила нас, на тех кто отправился вперед, и оставшихся позади. За нашими спинами притаилось прошлое – в виде скромных поселений, да затерявшихся деревушек, мирно дремлющих среди лесных угодий. У южных берегов, меня и мою любимую ждал не обжитый, диковинный край. Могла ли неизвестность этих земель остановить нас? Испугать в дороге? Заставить повернуть назад? Нет!… Голос основателя на миг смолк.

–В нас не было тени сомнения дитя. Готовность отстаивать дело всей жизни, крепла с каждым днем. Вскоре вокруг нас стали собираться единомышленники.

– Идеалисты, покинувшие родные земли, все они шли вперед, следуя проторённым путем на юг, вот так мы стали большой семьей, общиной, названых сестер и братьев. Нас объединила мечта – ставшая общей целью, тогда мы боялись спугнуть ее, обсуждая шёпотом, благоговея перед одной только мыслью о достижении желаемого.

Город школа вырос на месте избушки…кто бы мог подумать, а попытки развивать заложенные в нас умения открыли новую эпоху, названную не иначе как путь Просвещения…. но полно на сегодня! Скоро начнет светать, к тебе будет много вопросов дитя, хоть ты и неразговорчива, прошу, выполни мою просьбу, сохрани нашу встречу в тайне.

–Основатель…уверяю вас! о нашем разговоре никто не узнает! Робко ответила юная девушка. Она некоторое время смущенно смотрела по сторонам, прежде чем осмелилась добавить: -Только прошу вас, расскажите мне еще… о том, что было дальше!

–Всему свое время. Сухо произнес старик, переведя отрешённый взгляд к горизонту, ожидая скорого восхода солнца.

Глава 2

Не прощенные.

Как Элен вернулась в комнату прислуги, ей припоминалось с большим трудом, ноги девушки гудели от усталости, угнетенная физическим трудом и постоянным недосыпом, она спала крепко, но не долго.

Ранее утро с его первыми лучами солнца, под характерный шум, доносившийся с кухни первого этажа, нарушили покой Элен. Нехотя смирившись с наступлением рассвета, она медленно встала с постели.

Внизу давно шумела прислуга, повара готовили завтрак, стучали посудой, громко переговаривались, обсуждая разные блюда, делясь секретами приготовления между собой.

Весь первый этаж, был преисполнен вкусными, летучими запахами сдобы, укрыться от которых было не возможно. Сладкие пироги, ватрушки, пряники и бублики, блины и оладьи, смешивались с ароматами фруктового и ягодного варенья, разыгрывая аппетит у голодной Элен, спешащей как можно быстрее пройти во двор, минуя рассадник соблазнительных запахов, до тех пор, пока голоса с кухни, не привлекли к себе ее внимание.

Замедлив шаг, служанка крадучись приблизилась к кухонной двери, стараясь не выдать своего присутствия, она тихонько прислушалась к чужому разговору, звучавшему в привычной для местного быта манере.

Из разговора неизвестных:

“–А я ее спрашиваю! –Зачем ты его кормишь!? А она! Она знаете…. как посмотрела на меня!?

–Да ну! А ты чего? Прервала рассказчицу, задав свой вопрос одна из слушательниц.

–Я? не чего! Усмехнулся до боли знакомый голос, принадлежавший кухарке.

–Связываться с ней! Зачем мне это нужно? Она странная! Коротко пояснила последняя.

Решив не тратить даром время на подслушиванье глупых сплетен, Элен махнув рукой, поспешила во двор.

Подняв из колодца ведро студеной воды, поёжившись от холода, Элен мысленно произнесла. –Бррр! Когда уже в белой башне починят водопровод!? Разве это так сложно? – Ай! Ай! Ай!…какая холодная! Поморщившись девушка, зачерпнув в озябшие пригоршни воду, спешно умывая лицо. –Это же настоящая беда – жить с перебоями в водоснабжении! А еще каждое утро умываться холодной водой! Завершив под эти раздумья все утренние процедуры, Элен поймала себя на мысли:

–Пришло время навестить склочниц! От этой идеи служанке стало не по себе, чужие разговоры задевали ее за живое, меньше чем того следовало ожидать, а вот козни, учиняемые “некоторыми” из местных обитателей белой башни, все чаще будили в Элен не характерные для нее злость и негодование, сдерживать дурные эмоции под контролем становилось все тяжелее.

–Меньше всего мне охота идти на кухню! Брезгливо поморщившись Элен призадумалась: –Может они уже ушли? Утешая себя напрасными ожиданиями юная особа продолжала мысленно рассуждать. –Если там одна кухарка, это ерунда! Меньше всего мне хочется встречаться с остальными, ее собеседницами, ведь я догадываюсь кто это!

–Все…хватит размышлений…вот она кухня! Пора Элен! Соберись! Расправь плечи! Иди вперед и только вперед! Подбодрив себя, тэлэика смело переступила порог кухни.

Стоило ей войти, как общее внимание склочниц переключилось на гостью, умевшую держать себя в руках. Сохраняя невозмутимое самообладание, служанка молча направилась к обеденному столу, намереваясь позавтракать, но стоило ей только приблизиться к нему, как девушка потеряла дар речи от возросшего возмущения, ее порцию съели другие, оставив после себя только грязную посуду.

–В приличном обществе сначала говорят доброе утро! Ехидно произнесла одна из сплетниц.

–С каких пор клубок ядовитых змей, ровня приличному обществу? Гордо усмехнувшись Элен снисходительно обратила взор на склочниц.

–Клубок змей? Раздраженно произнесла вторая сплетница. –Да кем ты себя возомнила?!

–Посмотрите на нее! Перед нами дочь дворянского происхождения! Захихикала третья смутьянка.

–Кланяюсь перед вами госпожа! Подыграла злым подругам четвертая девица, взявшись за края своего платья, она наигранно подогнула колени и едва наклонила вперед аккуратную головку, дразня Элен вызывающим поступком.

–Знаешь дорогуша! Мы поговорили о тебе и решили, что дворянка не достойна, вкушать пищу рядом с нами! Тебе в пору жрать из одного корыта с дворовой скотиной! Злобно усмехнулась зачинщица травли, на шее которой сверкнула драгоценность.

Разглядев на воровке фамильный медальон, Элен позабыв про завтрак и оскорбления, направилась вперед, с намереньем вернуть свою драгоценность обратно.

–Ты рылась в моих вещах Фрида! Верни медальон мерзавка!

Смелой одиночке преградили путь злобные “гарпии” – все это время верная свита Фриды, “кружила” близь Элен они язвили и клокотали от злости, отталкивая девушку в сторону, заслоняя собой наглую воровку.

–Попробуй отбери! Раззадоривала самоуверенная злодейка, чувствовавшая себя в безопасности за спинами подруг.

–Дворянская кровь! Тьфу! Одна из грубиянок плюнув в лицо ослабевшей Элен, снова толкнула ее в сторону. Не удержавшись на ногах, юная служанка упала на пол.

Склонившиеся над ней “хищной стаей” обозлённые сплетницы стали держать Элен за руки и за ноги. Ожидая пока Фрида достанет из льняного мешочка на поясе, круглую, деревянную шкатулку. –У нас для тебя подарок дворянка! Такой что ты нас на всю жизнь запомнишь! –Держите ее крепче! Приказала своим подругам Фрида.

Открыв крышку деревянной шкатулки, злодейка взяв в руки шелковый платок, зачерпнула дурно пахнущую мазь.

Элен пытаясь вырваться, в предчувствии беды, стала брыкаться из последних сил. Схватив ее за шею что бы она не мотала головой в разные стороны, одна из склочниц закричала: -Быстрее Фрида!

Мазь на щеке Элен, стала впитываться, проникая под кожу, втирая ее при помощи лоскутка ткани в красивое личико пойманной девушки, воровка процедила сквозь зубы:

–Не чего! не чего! Пожжётся и перестанет! Зато поумнеешь!

–Втирай побольше! Тогда ее лицо распухнет и будет походить на спелый помидор! Ядовито усмехнулась одна из смутьянок. Закончив издевательства, злобные бестии выбежали из кухни, оставив Элен мучится от жгучей боли, терзавшей ее лицо и руки

Некогда милое, нежное личико юной девушки, мгновенно потемнело, на ее щеках после ожога, вызванного мазью, появились дюжины волдырей, кожа стала дряблой и не ровной. От былой красоты не осталось и следа, слезинки медленно бежали из глаз изувеченной служанки, обжигая багровые щеки. Элен тяжело дыша поднялась на ноги. Кухарка наблюдавшая за происходящим со стороны, брезгливо отвернувшись к печки, искоса поглядывая на униженную девушку.

–Вмешиваться, ради “дворянки” в конфликты? нет уж! Думала про себя кухарка. “Я не хочу для себя подобной участи! Нужно быть как все! Нельзя выделяться!”

Этот день тянулся еще дольше чем предыдущий, и казалось ему не будет конца, постоянные насмешки за спиной, уродливая внешность – как приговор. Новые козни и издевательства. Ночь, которую ждала Элен, была желанней всего на свете, с наступленьем темноты она снова украдкой поднимется на вершину башни, к основателю, который примет ее, поможет, а главное выслушает.

На этот раз она не говорила стоя у закрытой двери, ей едва хватало сил добраться сюда.

Услышав заблаговременно быстро смолкнувшие шаги, основатель некоторое время молчал, старик долго прислушивался, прежде чем решился открыть дверь для ночной гостьи.

–Дитя это ты?!…Настороженно спросил Аретфолл.

Привычный скрежет несмазанных петель, прерывался едва заметными всхлипами. На полу, перед самым порогом, лежала служанка, прятавшая свое лицо за ладонями, съёжившись жалким комочком, подогнув под себя колени, она лежала неподвижно, словно застывшая фигура. Склонившись над ней, основатель заботливо провел рукой по девичьим локонам. –Не плач…произнес он утешающим тоном.

–Обиды причиняемые тебе другими, суть испытания, перед грядущими событиями, они призваны укрепить твое сердце. Поднимайся дитя…протянув свою ладонь ночной гостьи, старик помог ей встать на ноги. Войдя в покои, дверь за ними закрылась.

–Ты голодна? Заботливо осведомился правитель

Служанка робко кивнула, продолжая боязливо прятать свое лицо.

–Пойдем со мной…позвав следовать за собой, хозяин намеревался отужинать в компании долгожданной гостьи. Обеденный стол был украшен и полон еды, ломясь от многообразия.

На мгновение потеряв дар речи, девушка протерла глаза, от недоумения с ее уст сорвалось робкое признание, звучавшее как вопрос: –Не сплю ли я? Это диво наяву?!

Основатель только поднял брови, указывая на стол он спокойно ответил:

–Если я не кого, у себя не принимаю, это еще не значит, что я голодаю.

–Простите основатель, я много слышала о разных чудесах, даже событиях связанных с вами и вашим именем, признаюсь честно, все эти рассказы были услышаны мной с чужих слов….девушка заметно робела, в ее голосе слышалось волнение.

От неловких речей, старик только улыбнулся.

–Готов искренне тебе ответить! Многое преувеличено! После ответа правитель вымыл руки в одной из оловянных чаш, наполненной водой с лепестками цветов.

–Вы так спокойно говорите об этом! а все же мне хочется верить в обратное! отдав полотенце основателю служанка уважительно склонила свою голову сделав шаг назад, желая скрыть в сумраке отягощающее ее уродство.

Подойдя к девушке по ближе, намереваясь рассмотреть ее лицо, старик дотронулся до подбородка Элен. Тэлэика нехотя приподняла свою голову, потупив печальный взгляд в пол, не желая встречаться с суровым взором основателя, внимательно осматривавшего терзающий ее недуг.

–Кто позавидовал твоей красоте? Строго спросил Аретфолл.

–Жаловаться на них я не смею. Кротко ответила Элен, то ли из опаски, то ли из сострадания к обидчицам.

–Мстительность и жадность… принес аргентум нашему народу. Теперь все готовы унижать друг друга, заискивая перед богатством и властью. Сегодня ты убедилась в этом очередной раз. Старик нахмурив брови отвел свою руку в сторону, после чего медленно направился к столу.

Служанка не уверенно последовала за основателем.

–Мир и общество поступающее так с ближним, обречены на худшую участь. Подытожил затворник. –К этому разговору мы еще вернемся дитя! Сначала мне хочется узнать о тебе подробнее. Вчера я позволил себе лишнего, поведал о своей жизни, больше чем следовало. Теперь расскажи ты мне, кто ты дитя? кто твои родные? откуда ты? за столом наш разговор пойдет не принужденно, вкусная еда, доброе вино, приятная и располагающая к беседе обстановка.

Девушка ела охотно, при этом не теряла манер за столом, ее осанка была ровной, выдавая в ней хорошее воспитание. Зная как обращаться со столовыми приборами, знакомая с этикетом, она не позволяла себе лишнего в присутствии основателя.

–Мой дом город школа. Здесь я появилась на свет, моя мама будучи сиротой воспитывалась в Столице, в то время когда еще не было величественных белых башен, а школа была сложена из отёсанных камней и бревен.

–Стало быть ты дочь Элины? Верно? (По обычаю древности имена тэлэинских дочерей иногда были схожи с именем матери.)

Служанка согласно кивнула.

–Элина, она была способной ученицей, как она поживает? Здравствует?

–Да основатель. С моей мамой все хорошо, я рада что вы вспомнили ее.

–А твой отец? Кто он?

–Он северный исследователь, ныне живет с нами в Столице.

–Ах, да! Первооткрыватели, достойные мужи прошлого. Нас многое роднит с ними, они тоже не нашли себе места в родном краю.

Решив поддержать беседу, Элен расчувствовалась:

–Сложно удержать себя, когда хочется увидеть все красоты мира и рассказать о них другим, ведь не возможно перестать мечтать о бескрайних просторах зовущих в след за собой, всех смелых сердцем странников, отринувших соху и плуг в угоду путешествий.

Основатель не довольно поморщился, точно в его кубке было не вино, а лимонный сок, он не громко произнес: -Даже в сохе и плуге есть некое очарование дитя, разумеется для честного селянина! Добавил Аретфолл. –Для тех кто не избалован городским бытом, открыт душой и не прячет за пазухой камень, в отличии от амбициозных переселенцев – променявших родной дом, на поиск мнимой славы и звонких мер в застенках Столицы.

–Жаль я не знакома с честными поселенцами. Угрюмо ответила девушка. -Меня все чаще окружают амбициозные. Решив не переходить к оскорблению переселенцев, Элен робко улыбнулась.

Не обратив внимания на милую улыбку тэлэики, затворник сухо произнес:

–Всех нас давно окружают чужаки, мы романтики уходящей эпохи дитя, наше воспитание, нравственность, культура и наследие, не нужны обществу приспособленцев. Большинство тяготеет к удовольствиям, сытой жизни в комфортных условиях, а вместе с тем к накопительству. Элен….все они боятся одного! И это не смерть! Современники бояться потерять иллюзию обеспеченной и счастливой жизни: купленные титулы, дорогие усадьбы, породистые табуны лошадей, серебро запрятанное по сундукам – для пленников своих страстей все выше перечисленное дороже жизни. Страх движет современниками, одно из подлых чувств тянущее наш народ к пропасти забвения.

Без радостный ответ затворника навеял тоску, не желая поддаваться горестному унынию Элен осмелилась задать волнующий ее вопрос.

–Основатель, расскажите почему наш мир так быстро переменился, ведь раньше все было по-другому? Разве аргентум корень перечисленных вами бед? Страха? Корысти? Неуемной жажды удовольствий?

–Он часть единого целого, ведь для коварного разрушения не обязателен сиюминутный крах в пропасть. Куда больше бед принесет медленное уничтожение, время способно обрушить стены многовековых башен, как вода точит камень, так же время стирает следы нашего народа, и кто придет нам на смену, унаследует вековые знания, культуру и сокровища. Народы – приемники, не остановятся на достигнутом. Они будут алчно преумножать доставшееся от нас наследие, обретая новое, смотря сквозь пальцы на уроки прошлого и приближая свою гибель в будущем.

–Мы на самом деле обречены? Не выдержав спросила девушка.

Старик молчал.

–Если все так скверно, можем мы хоть как то повлиять на ход событий? Переменить грядущее к лучшему?

–Нет. Мы можем только не допустить худшего, отодвинув срок неизбежного краха. Произнес задумчиво основатель. –В наших силах не допустить безумия в мире, единственная привилегия и благо свободной воли дарованные нам свыше, право выбора между лучшей и худшей участью. От сотворения мира Творцом прошло много поколений и веков.

В прошлом наш славный народ возделывал землю, жил по северный стороне от реки Разлучницы, удил рыбу, не зная забот. Нас не тревожил дикий зверь, а время только подталкивало к размышлению, зачем мы здесь?!

Тогда на свет появилось поколение будущих мыслителей и просветителей тэлэинских земель. Сызмальства мы подвергали мир доскональному изучению, трепетно оберегая результаты своих изысканий. От родных нам достались знания о прошлом. Вскоре поколение просветителей превзошли своих предков, отцов и матерей, переданные ими знания стали для нас начальной ступенью, отправной точкой на пути к триумфальным открытиям.

–Справедливости ради стоит заметить, мы были не одни! Наравне с просвещением, развивалось и духовенство. Среди нашего народа стали встречаться дети, чьи лица светились точно солнце. Эти дети своим появлением несли великую волю, которую мы стремились понять, заключив в приемлемые для себя рамки. Так мы отличались друг от друга, они знали, а мы хотели узнать, на чем строится вера духовенства и убеждения в высшей воле, нам нужны были доказательства, и чем больше мы пытались изучить этот вопрос, тем сильнее ширилась пропасть между духовенством и научным просвещением.

–Спустя два десятилетия все кто не нашли себя в сельской жизни, перешли Разлучницу, в надежде построить новый дом, для ученых – идеалистов. Нам хотелось верить, в возможность закрепить истину как формулу, в то что вера это пережиток наследия предков, и теперь достаточно накопить знаний, с помощью которых легко добиться величия, признания, власти – а вместо этого мы плодили бездельников и болтунов, желающих вкусно и сытно есть, богато жить, кичась на право и на лево, своими достижениями, не взирая на выбранное мошенником поприще, будь то наука – как памятник вечного тщеславия, либо искусство – обслуживающее светские интересы.

–Очень скоро эпоха плуга и сохи сменилась духовной, как крестьянские лачуги – заменили добротные дома из камня и дерева, с опрятной черепичной крышей, так и мы, став переселенцами, продолжали тешить свою гордыню, раздувая щеки, толкая камень псевдо – знаний в гору.

Для нас духовная эпоха открыла возможности материализовать твёрдые формы, так тэлэинская архитектура стала невероятной для будущих подражаний, многие умы будут спорить о том какие знания сокрыты от них, в древних книгохранилищах, они будут искать ответы на свои вопросы, тратя тщетно свои жизни.

– Наши зодчие стали гордостью! они могут воплотить из мысли в реальный мир любую форму. Все кроме живой материи, которая так и оставалась нам не подвластной, мы не можем уподобиться Создателю, а все наши попытки явить в мир новую форму жизни – тщетны и нелепы настолько, что вызывают горькую усмешку не только на моих устах.

–Наступила пора когда каждый тэлаин может забыть про каменную мотыгу. Нами был воссоздан особый предмет названый До’Ланго – это литая палка из аргентума, длиной в один локоть, с сердцевиной из сиреневого кристалла. Творение менялась под влиянием мысли. Нужен топор – Ланго становилось им, и лезвие топора в полу прозрачном синем свете, своим острием было способно рассечь камень на двоя. Вилы, мотыга, соха, грабли, кирка…все что угодно принималось за форму нашим изобретением, достаточно было подумать об этом, как серебро не подвержено коррозии, так и духовная эпоха – распаду, нам хотелось в это верить.

–Хотелось чувствовать себя значимыми для народа, мы этого добились. Упустив важную деталь, сиреневый кристалл, срабатывал как накопитель, он собирал энергию своего носителя для поддержания орудия труда, столько времени насколько развит тэлаинских дух, изматывая его силы.

–Тогда многодетные семьи стали встречаться реже. До’ Ланго собирал энергию отцов, для семей ее оставалось не достаточно. Нас стали упрекать в коварном стремлении погубить селян, часть из которых отказалась применять До’Ланго, вернувшись к каменой сохе и плугу, они совершили быстрый переход сначала к медным инструментам, затем к железным и сплавам из стали, бесцеремонно отринув плоды эпохи просвещения наши соседи приумножили свое число, многократно превзойдя нас – жителей столицы. Так некогда единое общество раскололось еще сильнее, а нрав селян огрубел под стать металлу, из которого чаще куют оружие и доспехи нежили серпы для уборки хлеба, или плуги для распашки полей.

Они по-прежнему не верят нам, обвиняя Столицу – белых башен во всех своих невзгодах, хоть война и давно миновала, но ее зачинщики не дремлют, они не случайно выбрали Столицу своим пристанищем. Заговорщики спровоцировавшие пол века назад захват и разорение Приграничных земель, умышленно перебросили пожар войны к Низинам Ветроломья и границам Сереброграда.

Пока мы, гордились своим мастерством и знаниями, за стенами нашего города множилась скорбь, до которой горожанам не было дела, как не было дела и мне, тогда я был упрям и наивен, верил что нас защитят знания и крепкие стены, пока завидующие столичному благополучию недруги, собирались в разбойничьи орды, совершая набеги и походы друг на друга.

Духовная эпоха, стала для жителей столицы капканом Элен, наш триумф обернулся далеко идущими последствиями, одно из которых, наше дето явление, сошедшее на нет, посмотри вокруг Элен. Даже без участия в войне, в Столичном городе, среди коренных жителей все чаще встречаются семьи с одним ребенком, у них обеспеченная жизнь, достаток, уют и комфорт, но… ребенок только один…в отличии от наших соседей, с завидной плодовитостью коих не поспоришь! А ведь процесс воплощения, у всех тэлэинов одинаковый и развитие ребенка требует постоянной отдачи энергии, при этом процессе мать связана с ребенком незримыми нитями. Оба родителя формируют энергетический шар, парящий над землей. “Сфера знаний всех поколений предков” ребенок развиваясь в “Cфере” еще до своего воплощения изучает родной язык, общаясь со своими близкими телепатически. Прекрасное и не вероятное зрелище, к сожалению после воплощения эти воспоминания стираются из нашей памяти. Зато они остаются в памяти наших родителей. Когда мой сын должен был воплотится в этот мир, я …я был счастлив и переполняем радостью настолько, что сейчас сложно представить, для меня это были грезы наяву. Нахмурившись основатель замолчал.

–Ты поймешь мою радость и печаль, когда придет твое время Элен, все увидишь сама. Но полно, уже светает…тебе пора идти. Перед тем как ты покинешь меня, я хочу подарить тебе одну вещь, вот возьми ее. Старик протянул девушке лоскут ткани.

–Зачем он мне? Недоумевая произнесла служанка, принимая подарок.

–Смочи этот лоскут ткани студеной водой из колодца, и укрой свое лицо перед сном, твоя боль стихнет, а увечья сгинут без следа, вернув юную красоту которой тебя некогда лишили. Много лет назад, эту вещь подарил мне один монах – отшельник, он перетянул этим лоскутком ткани, мою раненую ногу, хм….помогло мне, поможет и тебе дитя. После сказанных слов основатель поднялся на ноги, дабы проводить гостью до двери.

–Спасибо вам основатель, вы…вы не вероятный, поддавший чувствам Элен обняла старика на прощание, она стирая выступившие на глазах слезы радости, поспешила уйти, стесняясь нахлынувших эмоций.

Следуя наказу Аретфолла, укрыв свое лицо лоскутом ткани, смоченным студеной водой, служанка быстро забылась крепким сном.

На утро ее лик преобразился, став еще красивее чем до вреда причинного жгучей мазью, все отеки спали, раны затянулись, не оставив шрамов и следов. Юные глазки блестели от восторга. -Ценная вещь, подумала про себя тэлэика. -Обязательно верну ее основателю при встрече! Сегодня ночью я навещу его! Может не зря Аретфолла сторонятся и побаиваются горожане, значит им есть что скрывать, дурные мысли подталкивает их считать себя не прощенными…

<1 2 3 >

На страницу:

Перейти

2 из 3