Эвендины. Посланник Предвечных

Лес уже давно превратился в сплошное сплетение ветвей, ни о каких тропах не было и речи, и Гильем поражался, как ловко Родрик умудрялся проводить их за собой по одному ему ведомому пути. С одной стороны, было вполне логично, что никто не может поймать мятежников из-за того, что они прекрасно ориентируются в лесах. С другой, если встреча с ними в принципе не сулила ничего хорошего, то в такой чащобе – тем более.

Тишина, разрушаемая лишь шорохом листьев, вдруг показалась Гильему невыносимо тревожной, и он сжал рукоять меча. Чутье не подвело: всего несколько шагов – и они вышли на крошечную прогалину. Там, прислонившись к дереву и скрестив руки на груди, стоял рослый широкоплечий человек с копной волнистых светло-русых волос.

– Ну, здравствуй, Диос, – сказал он.

– Здравствуй, – ответил Диос так запросто, словно они встретились посреди людной улицы.

Гильем во все глаза смотрел на человека. Это и есть Гетас? На поясе у него были ножны с мечом, но он и не думал браться за оружие – небрежная поза выдавала спокойствие. Однако Гильем был уверен, что на самом деле их окружает не меньше десятка человек. Это доказывал и напряженный Родрик: судя по его виду, он опасался, что вот-вот грянет битва.

Человек смерил внимательным взглядом сначала Диоса, затем Гильема. Улыбка казалась миролюбивой, но Гильем многое повидал и нутром чувствовал: она в мгновение ока может превратиться в кровожадную гримасу.

– Гетас, к вашим услугам. Можете не представляться, наслышан о вас обоих. Извините за такое место встречи, – он повел рукой, – но, думается, мы все заинтересованы в том, чтобы наш разговор остался тайной. Если не возражаете, перейдем сразу к делу… Родрик сказал, что у тебя, – Гетас кивнул Диосу, – сообщение от Ригета. Я готов выслушать.

И Гильем, и Родрик навострили уши. Что это за сообщение, никто не знал, как и то, кем был этот загадочный Ригет.

– Их два, – сказал Диос. – Первое: удивительно, что ты изменил своему слову. Ты ведь говорил, что хрусталь надежнее магии.

Гетас слегка напрягся. Гильем и Родрик переводили недоуменные взгляды с него на Диоса.

– Ладно. А второе?

– Второе. – Диос прикрыл глаза и ровно проговорил: – Пора сдержать обещание.

– Обещание? – Гетас нахмурился. – Какое еще обещание?

– Данное у реки.

Гетас некоторое время раздумывал. Гильем внимательно наблюдал за ним. То ему казалось, что Гетас понятия не имеет, о чем речь, и пытается не показать этого, то, напротив, что он все понимает и просто не знает, как лучше ответить.

– И чего же ты хочешь? – наконец спросил он.

– Хочу остановить войну. Виновник нынешних бед – Готтран, а не Дориан.

– Однако же королю нет никакого дела до того, что творит его советник.

– Я намерен его образумить.

– Вот как! – Гетас усмехнулся. – И каким же это, интересно знать, образом? До меня не так давно дошли слухи, что Йоран, в которого ильфит вселился, отправился в королевский замок и там пытался рассказать Дориану, что творится в Предгорье. Однако Дориан, судя по всему, его не послушал. Полагаю, ты что-то об этом знаешь?

– Что он может об этом знать? – огрызнулся Гильем. – Он же не Йоран.

– Не считай меня дураком. Я прекрасно знаю, что Йорана убили ильфиты. А еще я знаю, что с тех пор в Предгорье поселился как минимум один эвендин. С помощью умозрительной магии ничего не стоит изобразить облик кого угодно.

Гильем покрепче сжал рукоять меча. Родрик не знал об умозрительной магии – никто не знал, кроме Темнокрылых. И Гильем еще ни разу не встречал человека, который был бы так хорошо осведомлен о возможностях эвендинов. Но, быть может, Гетас вырвал признание у кого-нибудь из тех людей Готтрана, что догадались о Юсте.

Гетас заметил его нервозность и снова ухмыльнулся – на этот раз шире.

– Все так, – сказал Диос, ничуть не смущенный этим разоблачением. – Но сейчас у нас есть козырь. Дориан узнает о славных делах Готтрана из надежного источника и просто не сможет отмахнуться.

– Предположим, это подействует, и Дориан бросит Готтрана в темницу. Мне-то что с этого? Меня не волнует Готтран. Он – лишь помеха на моем пути. Мне нужен Согендор. Дориан не захотел давать мне независимость тогда – не захочет и теперь.

– Если не станет Готтрана, вопрос будет решен мирно, – возразил Диос.

– С чего бы? В прошлый раз он не захотел решать его мирно, а отправил Гениев спалить мой дворец.

– Твой дворец?! – взорвался Гильем. – Да будь ты хоть тысячу раз наследником последнего короля, с тех прошла не одна сотня лет! Этот твой дворец – резиденция эвендина, который правил Согендором!

– Перестань, Гильем, – одернул его Диос.

– Пусть так, солдат Йорана, – Гетас посмотрел на Гильема взглядом, в котором таилась угроза. – Но это ничего не меняет. Повторяю: меня не волнует Готтран. Мне нужен Согендор. Не область Фарадона, а мое королевство, независимое от Дориана. Двуликий пришел восстановить справедливость – отдать Фарадон людям. Дориана сделала королем Регина – наследница последнего короля. Почему бы тогда Двуликому не восстановить и мою справедливость? Почему не вернуть Согендор наследнику?

Гильем не унимался:

– Может, раздробим Фарадон на деревни, как было сотни лет назад, раз уж хочешь вернуться к истокам? Ты несешь бред.

– Подожди, Гильем, – снова остановил его Диос. – Вы оба правы. По-своему. – Он посмотрел Гетасу в глаза. – Лучшее, что можно сделать – решить этот вопрос мирно. Возможно, действительно будет лучше вернуть Согендор наследнику. Но мы не можем это обсуждать, пока Готтран одержим мыслью вырезать всех до единого, кто ему не угоден. В том числе и мятежников.

– Зачем это обсуждать? – Гетас пожал плечами. – У меня два варианта: помочь тебе справиться с Готтраном и уповать на милость Дориана или сразу же убить Дориана. По-моему, выбор очевиден.

– Надеешься, что Готтран в таком случае отдаст тебе Согендор? – хмыкнул Гильем. – Ты же понимаешь, что если Дориан умрет, Готтран сразу захватит престол?

– Если я убью Дориана, королем всего Фарадона стану я. Даже не сомневайся.

У Гильема перехватило дыхание от такой наглости. Диос впервые за все время разговора нахмурился; его лицо посуровело.

– Ты не убьешь Дориана, Гетас, и я уверен, что ты это знаешь. Хотя бы потому, что если бы ты мог, то давно бы это сделал. Я не могу обещать тебе Согендор, но обещаю, что…

Конец его фразы оборвал истошный крик. Все до единого вздрогнули от неожиданности; Гильем по привычке схватился было за меч, но в таком тесном пространстве от него было мало толку.

Тонкая белая рука протиснулась между ветвей и тронула Гетаса за локоть. Следом на прогалине появился невысокий молодой человек с темно-рыжими волосами, забранными в хвост.

– Ильфит, – сказал он.

– И здесь? Проклятье.

Они с Гетасом бросились вперед, ломая ветви кустов и деревьев. Диос, Гильем и Родрик, не сговариваясь, устремились за ними.

– У вас что, тоже есть поводы беспокоиться? – бросил, не оборачиваясь, Гетас. – Вы должны были прийти одни.

– Вы, по идее, тоже, но никто на это не надеялся, – ответил Гильем.

Долго бежать не пришлось: всего через несколько метров они наткнулись на человека, навзничь лежащего на земле. Трава под ним была окрашена кровью. За ближайшими деревьями маячила темная фигура, очертания которой слегка расплывались, из-за чего она казалась сотканной из дыма.

– Всем назад! – крикнул Гетас, и было понятно: он обращается не к тем, кто находится рядом с ним.

Шорохи со всех сторон засвидетельствовали, что его услышали, однако почти тут же раздался глухой стон – он доносился со стороны ильфита, который стал исчезать в чаще.

Гетас бросился за ним.

– Он спятил? – прошипел Гильем. – Это же очевидная ловушка.

– Скорее всего, но какие у него варианты? – скороговоркой проговорил Диос и двинулся следом.

Гильем выругался, однако без раздумий присоединился к нему.

Гетас ломал все на своем пути, поэтому они достаточно быстро его нагнали. Гильем приготовился применить магию – сражаться против ильфита голыми руками бесполезно. Лучше всего ему удавалось использовать огонь, но поскольку в лесу это было бы как минимум неразумно, он сделал выбор в пользу ветра – и то если Диос его не опередит. Гильем вытянул руку вперед, собрался – магия до сих пор, спустя месяцы тренировок, требовала от него мучительной сосредоточенности, – и так и замер.

Они пришли как раз вовремя, чтобы увидеть, как Гетас заносит свой меч, опускает его – и лезвие, разделившее ильфита надвое, вспыхивает ослепительным синим светом. С глухим звуком, напоминающим одновременно и стон, и порыв ветра, пронесшийся между скал, ильфит распался на множество черных точек, которые затем растворились в воздухе.

Гильем быстро переглянулся с Диосом. Им обоим было прекрасно известно: заговоренное оружие так не работает.

Гетас был Гением. И даже скудных познаний Гильема хватило, чтобы понять – он крайне необычно пользуется магией. Видеть подобного ему еще не приходилось.

Не обращая на них внимания, Гетас двинулся дальше. Гильем оглянулся, услышав за спиной шорох, но это был всего лишь давешний рыжий мальчишка.

– Оставайся с ребятами, Орес, – бросил Гетас через плечо.

Гильем и Диос снова пошли за ним. Слабый голос, который они слышали раньше, раздался снова. Воздух вокруг вдруг стал прозрачным, звенящим, и наполнился запахом гнили.

Гильем напрягся до предела. Теперь он был готов использовать даже огонь – и плевать, что будет.

Деревья расступились, а точнее – попросту кончились. Земля была выжжена дотла. На ней лицом вниз лежал человек, а на другом конце пустынной полосы стоял еще один ильфит. Он разительно отличался от первого: невысокий, с четкими очертаниями, острым лицом, сине-серой кожей и округлыми фиолетовыми глазами. Лишь волосы казались сотканными из дыма, но куда больше внимания привлекали несколько отростков, торчащих из лба – они напоминали одновременно и обломки ветвей, и поломанные оленьи рога. В руке он держал не то посох, не то копье.

Гильем шумно сглотнул. Он впервые воочию видел инцария. Это были самые могущественные ильфиты, и встреча с одним из них для Юста, которого Гильем считал после Диоса сильнейшим из всех Темнокрылых – разумеется, в строгой тайне от самого Юста, – лишь чудом не закончилась трагедией.

Гетас сделал несколько шагов вперед, наклонился к лежащему на земле человеку и перевернул его. От лица мало что осталось: кожа висела клочьями, сквозь кровавое месиво белели кости черепа.

– Думаешь, можешь тут шляться и убивать моих людей? – спросил Гетас пугающе спокойным тоном и выпрямился во весь рост.

– Эй. Это инцарий, – выдавил из себя Гильем, уверенный, что Гетас понятия не имеет, с кем столкнулся.

Однако тот даже не обернулся.

– Без тебя вижу. – Гетас поднял меч и направил его острие на инцария.

Тот как будто не слышал их перепалки. Его фиолетовые глаза равнодушно скользнули по Гильему, задержались на Диосе и наконец снова устремились на Гетаса. Инцарий медленно, словно нехотя, поднял свободную руку, направив ее на людей.

Диос сорвался с места и бросился вперед, однако Гетас его опередил. Его меч со свистом рассек воздух; инцарий внезапно исчез и появился в шаге от Диоса. Глаза Гильема не смогли в точности уловить, что произошло потом. Диос не был вооружен, но явно применил какую-то магию – Гильем почувствовал мощный, опаляющий порыв ветра, настолько сильный, что его впечатало в ствол ближайшего дерева.

Следующее, что он увидел, чувствуя в сердце леденящий холод, – как Диос и инцарий стоят почти вплотную, лицом к лицу.

Инцарий держал Диоса за запястье. Можно было подумать, что он перехватил его руку, когда тот пытался нанести удар.

Время словно остановилось. Сцена была пугающей и странной: воздух продолжал казаться чрезмерно разреженным, инцарий, ростом едва достающий Диосу до плеча, железной хваткой держал его руку, а сам Диос смотрел ему в глаза и не делал ни одной попытки вырваться. Его лицо не выражало страха, но взгляд говорил о том, что он совершенно не ожидал такого развития событий.

Краем глаза Гильем уловил движение – Гетас знаком дал ему недвусмысленное указание напасть на инцария, что собирался сделать и сам. В любой другой ситуации Гильем ответил бы ему непристойным жестом, но сейчас решил подчиниться – глупо было просто стоять в такой ситуации.

Они с Гетасом подскочили к инцарию одновременно, с разных сторон. Гетас попытался достать его мечом, Гильем, предусмотрительно сохраняя дистанцию, ударил огнем – с его пальцев сорвались всполохи пламени, которые сплелись в небольшой шар в нескольких сантиметрах от намеченной цели.

Инцарий снова исчез. Гетас, выругавшись, едва увернулся от пламени Гильема, которое Диос чудом успел направить в землю. Они закрутили головами, но на этот раз ильфит не спешил появляться снова. Вместо него на прогалину выплыли черные дымчатые фигуры наподобие той, что встретилась им раньше. Их было много, но никому и в голову не пришло попытаться сосчитать их, все сразу ринулись в бой.

– Ты как? – крикнул Гильем Диосу, на всякий случай прикрывая его со спины.

– Прекрасно, а ты? – Диос одним махом уложил сразу трех ильфитов – просто взмахнул рукой, от его пальцев потянулась иссиня-черная полоса, которая взрезала нападавших, едва они ее коснулись.

Гетас тем временем орудовал мечом – тот по-прежнему полыхал ярким светом при каждом ударе, и если он попадал в цель, ильфит сразу распадался на множество чернильных точек. Гетас пытался пробраться обратно в чащу, и нетрудно было догадаться, зачем – ведь совсем неподалеку находились Родрик и Орес. Диос и Гильем, не переставая уничтожать ильфитов, устремились за ним. Им тоже было за кого беспокоиться.

– Вы-то куда? – крикнул Гетас.

– Туда же, куда и ты, – откликнулся Гильем, тяжело дыша. Гением он стал совсем недавно, и беспорядочные атаки по ильфитам успели порядком его измотать. – Чем болтать, лучше возьми на себя тех двоих, мы прикроем.

Гетас неопределенно хмыкнул, искоса глянул на Диоса, но последовал его совету. Презрев опасность, которая грозила ему с обеих сторон, он бросился вперед, одного ильфита ударил мечом, другого голой рукой – она прошла сквозь темное тело, полыхнула слабая вспышка, и ильфит как будто взорвался изнутри.

Диос и Гильем в это время не дали другим напасть на Гетаса. Силы у Гильема и правда сдали, но Диос, разобравшись со своим противником, подоспел на помощь и испепелил еще двух – Гильем не понял, как это произошло, не было ни движения, ни света, Диос просто в один прыжок оказался перед ильфитами, и в следующий момент они сгорели.

Путь очистился, все трое побежали вперед. Дурные предчувствия не обманули: двое ильфитов пытались добраться до Родрика, Ореса и их раненого товарища. Диос, Гильем и Гетас успели увидеть, как Орес пронзает одного из них мечом – оружие явно было заговоренным, потому что ильфит хотя и не сразу, но начал таять в воздухе. Другой в этот момент перешел в наступление: размытая черная фигура замахнулась копьем, и было понятно – никто из них не успеет его остановить.

Спасение подоспело неожиданно: откуда-то сверху слетел черноволосый парнишка и ударил ильфита в голову сгустком опалового пламени. Ильфит исчез. Шету, а это был именно он, легко приземлился на ноги и с недовольным видом отряхнул руки.

– Так, – голос у Гетаса по какой-то причине опустился на полтона. – Значит, привели эвендина? Наглости вам не занимать.

– Не приводили, он сам пошел, – проворчал Гильем.

– Ладно, – Гетас шумно втянул носом воздух. – С кем имею честь?

– Шету, – коротко представился посланник Архелы.

– Гетас, польщен знакомством. Шету, если у тебя есть навыки исцеления, я прошу тебя помочь нашему товарищу. Мы уже потеряли одного и не хотим терять второго. Взамен проси что угодно.

– Взамен поможешь нам в одном деле, – кивнул Шету, словно изо дня в день только и занимался, что договорами ради собственной выгоды.

Они взяли раненого и отошли подальше, опасаясь, что инцарий или другие ильфиты могут вернуться. Но лес был тих – до той поры, как Гетас вывел их на довольно большую стоянку, где расположились с десяток человек, вооруженных до зубов.

– И ты нам что-то говорил про эвендина? – возмутился Гильем.

Гетас лишь ухмыльнулся.

Родрик положил раненого на землю. У него оказалось несколько глубоких ран и он потерял много крови, но, судя по сосредоточенному лицу Шету, не все было потеряно. Под его руководством Родрик быстро промыл раны и наложил повязки, а там, где кровь никак не желала останавливаться, Шету легонько клал свою руку, и кровотечение прекращалось.

– Почему Юст так не делал? – полюбопытствовал Гильем – они с Диосом сели в стороне, поодаль ото всех.

– Не у всех есть целительные навыки. У Адаллы есть, у Юста нет. Для их освоения нужна предрасположенность.

– Понятно. Но откуда этот Гетас об этом знает? Как сразу опознал Шету? Понятно, что по опаловому пламени, – нетерпеливо добавил он, – но согласись, знает он подозрительно много, магия у него странная, и вообще… Когда ты в последний раз видел, чтобы к эвендину обращались с таким уважением? Мы с Юстом и Эндарой, понятно, не в счет.

Диос усмехнулся. Перебранки Юста и Гильема почти не прекращались, и забавно было услышать о таком своеобразном уважении к эвендину с его стороны.

– Гетас и правда необычный человек, – сказал он вслух.

– И ты мне о нем, конечно, не расскажешь.

– Не могу – речь ведь не о моих тайнах.

– Так и думал, – Гильем вздохнул. – Но хоть про сообщение Ригета скажешь? Про магию я понял, а вот что за обещание?

– Ригет когда-то подначил Гетаса пообещать, что он поможет Предвечным, если они его попросят.

– Недурно, – хмыкнул Гильем. – Ладно, а что ты? Что тебе сделал инцарий? Почему он в тебя вцепился?

– Не знаю, – Диос сжал и разжал руку. На ней не осталось никаких видимых следов прикосновения инцария. – Мне казалось, что он применяет какую-то магию, но в то же время я ничего не чувствовал. Пытался нейтрализовать, но тяжело нейтрализовать то, что ощущаешь лишь смутно. Может, он пытался воздействовать на мое сознание.

– Хочется думать, что у него это не получилось, – раздался голос за их спинами. Гетас подошел и присел рядом. – Ну, и каково это, когда тебя держит инцарий?

Диос недолго думал над ответом:

– Как будто тебя держит смерть.

Он не преувеличивал. Хотя внешне инцарии выглядели не так уж и страшно, их суть поневоле вызывала отвращение и ужас. Казалось, это воплощение чистой ненависти, сметающей все на своем пути.

– Никогда не видел, чтобы они по-настоящему кого-то касались. Обычно воздействуют с расстояния. Но ладно. – Гетас дождался, когда к ним подойдет Шету, и спросил непосредственно у него: – Итак, что вы хотите?

– Доставить Дориану важное письмо. Как ты понимаешь, отправлять птицу не вариант, ее перехватят – Готтран блокировал Предгорье со всех сторон. Но вы отлично знаете леса и у вас достаточно людей, чтобы отвлечь Гениев и позволить нам выйти на дорогу в Эрбелу.

– Хм-м, – Гетас задумчиво почесал щеку. – Вы же понимаете, что есть вариант куда проще? Отправить с письмом постороннего человека. У нас есть связи в ближайших селениях, можем передать им, а они, в свою очередь, доставят Дориану.

– Это действительно легче, – согласился Шету. – Но мне приказано передать из рук в руки.

– Письмо от магистра? – насторожился Гетас. Шету кивнул, и он не стал продолжать настаивать на передаче письма через своего человека. – Ладно, в такой авантюре я бы, пожалуй, поучаствовал и если бы не был в долгу. Мне понадобится немного времени, чтобы собрать нужных людей. Сообща мы решим, каким путем нам лучше идти. Потом обсудим с вами план.

Он встал, направился к остальным мятежникам и принялся отдавать распоряжения.

– Между прочим, – сказал Гильем, – мог бы потребовать встать на нашу сторону, а не помогать конкретно с письмом.

– Вот когда оставишь его в долгу, тогда и предлагай, – ответил Шету. – Моя первостепенная задача – доставить письмо.

– И все-таки он подозрительно много о вас знает. Как он догадался, что письмо от магистра?

– Ну, во-первых, догадаться не так сложно: письмо для короля, из рук в руки… – Шету посмотрел на Гетаса, который присел рядом с раненым товарищем. – Во-вторых, мне кажется, я кое-что слышал об этом человеке. Несколько эвендинов из Согендора рассказывали о нем.

– Что рассказывали? – весь подобрался Гильем. – И почему ты не сказал раньше?

– Имени я не знал, но то, как он себя ведет и какими силами обладает, заставляет меня думать, что речь шла о нем. Если коротко, раньше он служил эвендинам. И дослужился до того, что когда власть захватили люди, один из эвендинов отдал ему свою кровь. Добровольно. – Шету поморщился, явно не представляя, как можно пойти на такое. – Приходится признать, не зря: эти эвендины из Согендора, от которых я все узнал, сумели сбежать на Тоа-Дин только благодаря ему.

– Это правда так? – Гильем повернулся к Диосу.

– Ну, в целом да.

– С ума сойти, – Гильем приложил руку ко лбу.

Шету понимающе кивнул. Чтобы, пока люди резали эвендинов, один из них решил добровольно отдать свою кровь человеку, да еще слуге? Чтобы этот слуга вместо того, чтобы воспользоваться моментом, побежал спасать эвендинов? Напоминало нелепую сказку, в которую не поверит и малый ребенок.

И Шету, и Гильем теперь смотрели на Гетаса, расхаживающего между своих людей, еще более пристальными и подозрительными взглядами. Им безумно захотелось узнать, что за чертовщина произошла в Согендоре много лет назад.

Диос не обращал на них внимания. Он слушал их вполуха и с трудом улавливал смысл разговора. Его мысли были заняты совсем другим.

Когда инцарий схватил его, определенно что-то произошло. Это что-то походило на магию, однако все-таки не было ей в полной мере. Никакой боли, никакого вторжения в разум. Просто странное, зыбкое ощущение, что внутри закопошилось нечто темное. Как если бы инцарий оставил в нем частичку себя.

– Вы готовы? – окликнул их Гетас. – Нужно пройтись до другой стоянки.

Диос поймал на себе озадаченный взгляд Гильема, тряхнул головой и решительно поднялся на ноги.

У него не было ни желания, ни права пустить все под откос из-за смутного подозрения, что инцарии снова что-то задумали.

Глава 4

Алирия так низко склонилась над столом, что выбившиеся пряди светлых волос коснулись пожелтевших страниц старой книги. От знаков эвендинского языка давно рябило в глазах, разум отчаянно сопротивлялся усталости. Каждые четверть часа Алирия норовила уснуть, но вовремя встряхивалась, выпрямлялась и усилием воли заставляла себя продолжать чтение.

С самого детства, с тех пор, как научилась читать, она часами просиживала за книгами и наслаждалась ими, даже если написанное оказывалось крайне сложным, а смысл ускользал. Но теперь читалось с трудом. Уже какой день она находилась в полутьме комнаты, добросовестно выполняя приказ Готтрана – попытаться понять, что произошло в Ишдате, и вернуть зрение Ирмиэлю, Гению и одному из приближенных Готтрана. Проблема была не в сложности задачи, а в невозможности ее выполнения. Алирия наверняка знала – ее усилия бесполезны. Она пробовала донести это до Готтрана, но с тем же успехом могла говорить с каменной стеной. Королевский советник попросту не желал ее слушать.

Подобные происшествия были описаны лишь в древних легендах о карах Предвечных. Тайновидец Орталия, пришедший сразу после того, как все до единого жители Ишдата ослепли, подтвердил эту единственную версию и четко передал волю Предвечных: те, на ком нет вины, прозреют, когда войдут в реку Ишдану. Так и случилось – зрение вернулось ко всем, кроме Ирмиэля и служанки Готтрана, Лирди. Из всех, непосредственно причастных к похищению эвендина, в городе находились только они. Из слов Орталии выходило, что пытаться вернуть им зрение бесполезно. Можно было разве что посоветовать Ирмиэлю молить Предвечных о прощении, однако он бился в бессилии, отчаянии и злобе, и любой намек на то, что он сам виноват в произошедшем – с себя Алирия вины не снимала и подчеркивала, что ей просто повезло, – приводил его в ярость. Какие уж тут молитвы.

Но дело было не только в сознании, что книги тут не помогут. Произошедшее в Ишдате напугало Алирию, и ей не хотелось идти против воли Предвечных. Кто знает, когда их гнев вспыхнет снова. Он был понятен всем, кроме Ирмиэля и Готтрана: одно дело убивать эвендинов, если они угрожают существованию и жизни, и совсем другое – обманом выманить мирную девушку, раскроить ей голову и увезти подальше, чтобы выкачать из нее кровь. И ради чего? Чтобы королевский советник стал еще сильнее.

Эти мысли тревожили Алирию давно и не слишком явно, но усталость делала их сильнее. Перед глазами всплывало бледное, почти серое лицо, светлые вьющиеся волосы, испачканные кровью, порванное платье. Изо всех сил Алирия пыталась обезличить ее, называла про себя не иначе как «она», «эвендин», однако в голове то и дело вспыхивало имя: Эндара. И к горлу подкатывала тошнота.