В поисках ветра. Продолжение

Анастасия Соколова

В поисках ветра. Продолжение

Глава 1

Было то раннее сентябрьское утро, когда надев теплую ветровку, знаете, что часам к двенадцати погода разойдется и станет гораздо теплее настолько, что можно будет идти в легкой футболке под солнцем, а прохладный ветерок всё же будет напоминать, что лето, к сожалению, уже позади.

Было тихо. Сегодня выходной. И улицы города полупустые и такие спокойные, умиротворенные, что невольно посещает мысль: «Как же всё-таки хорошо без них, без людей… Без этой суеты и шума».

Так вот… на одной из центральных московских улиц в этот ранний час было довольно тихо ровно до тех пор, пока из-за угла не вывернули две девушки. И шума больше всего исходило от одной, которая эмоционально что-то объясняла, жестикулируя и удивленно поднимая брови, тогда как ее подруга ограничивалась одной репликой в ответ на красноречивую тираду.

Шумная девушка была на полголовы ниже своей подруги. Всё в ней дышало природной чистотой и естественностью. Ее лицо с большими серыми глазами имело такую живую мимику, что с каждым новым движением губ, бровей она словно принимала разные образы. Алина хоть и была ровесницей подруге, но выглядела намного младше. Эта ее несерьезная одежда: кеды и платье в клетку, немного растрепанные вьющиеся волосы, резкие, почти молниеносные движения, – всё это выдавало в ней еще неповзрослевшего ребенка.

Ее подруга – Аня, была ей полным антиподом. Во всём у нее была грация: в повороте головы, в походке и жестах. Движения плавные, взгляд ласковый и кроткий, улыбка – очаровательная. Высокая, она и казалась еще взрослее, когда шла вот так стройными ножками, постукивая каблучками. Ее щёки заливались румянцем, когда она смущалась, и это ей очень шло. Тонкие пальчики с милым маникюром, легкий макияж на лице, волосы аккуратно расчесанные спускались прямыми темными прядями на белую выглаженную блузку. Везде у нее сквозили аккуратность и порядок. Уж это не Алина с ее вечным хаосом и шумом!

Новый свежий мазок на картине дружбы: две девчонки сидели, упираясь друг в друга коленками, и трещали без умолку обо всём.

– У тебя руки холодные. Они у тебя всегда холодные. Если бы я тебя не знала, я бы подумала, что ты человек-ледышка: бесчувственная, равнодушная. А ты всегда веселая, несколько возбужденная, активная и быстрая, – говорила Аня, сжимая в своих руках ладони Алины.

– Ого! Так много эпитетов, – улыбнулась в ответ Алина.

– Слышала, что у кого холодные руки – горячее сердце. Никогда не верила, а на тебя смотрю – и верю.

– А у тебя щёки всегда горят, – Алина засмеялась. – Помнишь, в школе Татьяна Александровна тебя заставляла смывать румяна?

– Ага, это был седьмой класс… Я ее насилу убедила, что всё естественно.

Девчонки засмеялись. Аня тихо и кротко, Алина звонко и непринужденно.

– Расхвалили друг друга! – воскликнула Алина и серьезно добавила: – Я так рада, что мы теперь снова вместе.

Они крепче сжали друг другу руки. Последовала пауза. Каждая словно что-то вспоминала и улыбалась воспоминаниям.

– И сейчас… – нарушила тишину Аня, – сидим, как раньше.

– Ага! Как в детстве! Друг в друга упираемся коленками и держимся за руки. Подумать только: не виделись два года!

– Два года! – вздохнула Аня.

Короткое молчание. Обеим стало вдруг как-то грустно. Они сидели друг напротив друга и смотрели куда-то в пустоту, задумавшись. Обе были такие похожие и такие разные одновременно. Одна – тиха и спокойна, как ночь, другая шумная и яркая, как знойный день. Одна была такая взрослая и скромная, в другой так и сквозили, смешавшись, детскость и дерзость.

– Почему ты не хочешь пожить у меня? – спросила Алина. – Только не говори, что не хочешь нас стеснять и всё в таком духе. Зачем тебе жить в общаге, если есть нормальный вариант – у меня.

– Нет, Алин.

– Что, нет? – Алина расширила и без того свои большие глазищи и, повысив тон, принялась горячо убеждать подругу.

– Ты только посмотри: там к тебе подселят какую-нибудь дуру, и терпи ее! А то ли дело со мной: будем по вечерам фильмы наши любимые смотреть, готовиться вместе. А там – что? Видела я это общежитие. Убожество какое-то… Туалет один чего стоит! Общий! И на девушек и на парней. Ну не кошмар ли? И тётка эта внизу, которая студенческие смотрит… ну, чтоб пустить?.. как ее?

– Вахтёрша…

– Да, вахтёрша… Вредная, просто жуть! Давай ко мне и без разговоров. Мама вообще за, она тебя очень любит. «Анечка-Анечка…», – Алина очень натурально изобразила голос своей мамы, чтобы подружка представила картину наглядно.

– Нет, Алин, я не могу, и не проси даже. Спасибо тебе большое, но нет. Я решила жить в общежитии. Твердо решила. Мои вещи уже все там, кстати, сегодня буду разбирать их. У тебя своя семья. Как бы вы хорошо ко мне ни относились, всё равно чужой человек в семье…

– Да какой ты чужой человек?! Ты мне сестра названая!

Аня улыбнулась и сказала:

– Да мы сестры с тобой, пусть не по крови, но по духу, как говорится. Но сама буду себя чувствовать обязанной, я не хочу. Хочу самостоятельности. Мне кажется, там весело. А то я привыкла быть под опекой домашнего уюта бабули с дедом. Хватит.

Еще до переезда Алины в Москву Аня читала тексты подруги, а она слушала ее музыку. Алина была одним из тех людей, которых природа обделила музыкальным слухом и голосом, но будто где-то на уровне подсознания она знала в музыке толк. В ее наушниках звучали композиции Паганини, Мэнселла и Тирсена. Конечно, под игривое настроение она слушала и популярную, но в целом оставалась верна классикам и талантливым инструменталистам.

– Иногда мне кажется, – говорила она Ане, – что бывает такая красивая музыка, которой не требуется сопровождение голоса. Только мелодия и ничего больше. Такое чувство у меня возникает, когда видишь красивый пейзаж из окна машины или поезда. Бескрайние поля, леса, реки, дымка тумана на горизонте… Всё так величественно, так красиво, что вдруг невольно вздрагиваешь от уродства, когда появляется человек со своими машинами и домами.

Аня улыбалась.

– Я тебя понимаю. Ты будто озвучила мои мысли. И знаешь, больше всего на свете я хочу писать такую музыку. Музыка, которая будет поражать в самое сердце.

– Было бы здорово, если бы каждая из нас осуществила свою мечту.

– Всё получится, я верю.

– Только представь: я сижу на твоем концерте. Зал полон народа. Я в первых рядах… В первых рядах ведь? Ты мне ведь подкатишь билетик?

– Конечно, но тогда и ты представь: концерт окончен, все выходят с цветами и вдруг видят тебя…

– И что?

– Как что? Люди видят свою любимую писательницу Алину Светлову! Автограф! Автограф! Можно ваш автограф?

Алина расхохоталась.

– И не знают, кому подарить цветы!

Часто они так мечтали, и каждая потихоньку шла к намеченной цели. Аня каждый день занималась скрипкой, Алина каждый день писала прозу.

И вот теперь прошлое смешалось с настоящим, и получался интересный компот: теперь подруга детства рядом, и ее история вплеталась в историю Алины, готовя им обеим интересный сюрприз в конце совместного пути.

Глава 2

– Ну и как твой первый день? – Алина с улыбкой спросила Аню, когда они встретились после пар на крыльце центрального корпуса.

– Нужно будет привыкнуть, – застенчиво ответила Аня.

– Знаю, о чём ты и ком. Будь внимательна там с некоторыми. Карина Ларина, Вика Смирнова…

– Я по именам там еще не знаю никого, тем более по фамилиям. Но могу тебе описать некоторых. Две девочки всё что-то меня пристально разглядывали, одна рыжеволосая такая и очень наглая…

– Карина.

– Вторая, сложно описать, производит впечатление утонченной стервы…

– Это Вика…

– Ко мне подходила знакомиться девочка по имени Маша, мы обменялись парочкой любезных фраз и на этом всё.

– Маша Дежнева. Да, она премиленькая в общении. Она со всеми вроде бы дружит, всем улыбается…

– Еще там был один мальчик… Очень симпатичный и бойкий.

– Тоже подходил знакомиться? – поинтересовалась Алина.

– Нет, он мне подержал дверь, когда я выходила. Мне он показался приятным.

Алина подняла брови.

Что она могла сказать?

Ей не хотелось говорить обратное, ведь ее женская обида совершенно не дает ей никакого морального права воздвигать на человека напраслину и уж тем более очернять его в глазах других. Делиться с Аней тем, что к Никите она испытывала когда-то чувства, она не считала нужным. Возможно, просто пока.

Аню поселили в комнату к Карине. Алина, помнится, чуть было не присвистнула он этой новости.

Когда Аня непринужденно стала рассказывать Карине с целью подружиться, о том, откуда приехала и какие у нее впечатления от Москвы, то тут же осеклась, встретив насмешливый взгляд Карины, с каким она спросила иронично:

– Да что ты?!

Они практически не здоровались, не прощались, когда уходили. Карина приводила в комнату своих друзей, и они, бывало, пили и курили прямо у нее, невзирая на скромные просьбы Ани этого не делать. Но и, несмотря на это, Аня всё равно не хотела переезжать жить к Алине в более комфортные условия.

Глава 3

Чердак университета никогда не открывался, во всяком случае при студентах его никто не трогал, и по лестнице, ведущей к нему, никто никогда не ходил. Это было тихое укромное местечко, чтобы оставаться наедине со своими мыслями. Алина любила сидеть здесь, перебирая заметки, записывая новые.

В который раз она пыталась разобраться с дальнейшим действием своего романа. Дело двигалось, но очень медленно. История затерянных среди чужого народа детей должна была перерасти во что-то большее, и у Алины уже были наметки, во что это могло бы превратиться, но она всё никак не могла к ним приступить. Описание взросления Кайи и ее брата требовало много времени, больше чем она запланировала.

Как обычно, находясь в стадии обдумывания, Алина, словно в гипнотическом трансе, водила ручкой по странице, вырисовывая очередной портрет Кайи, как вдруг раздался телефонный звонок.

Звонила Аня. Она просила встретиться: Карина уже в который раз вела себя с ней по-хамски, и пресечь соседку ей никак не удавалось.

– А ты хоть пыталась? – спросила Алина, когда они сели в сквере института на скамейку.

– Я даже просила меня от нее переселить…

– И что?

– Ничего. Все места заняты. В отличие от нас с Кариной, все очень дружны между собой, и мой единственный вариант – это ждать, когда в тридцать четвертой комнате съедет девочка, которую собираются отчислить.

Поймав вопросительный взгляд Алины, Аня продолжила:

– Да, ждать долго. До конца зимней сессии. Если она запорет экзамены или вовсе на них не явится, тогда место мое. Так мне сказали в деканате.

– Чушь! Мне кажется им просто не хочется возиться с переоформлением… Или просто из-за вредности. Иногда я думаю, вредность людей – это следствие низкой зарплаты или, другими словами – неудовлетворенности собой.

– Этого мы пока знать не можем, пока сами не пойдем работать…

– Я собираюсь подрабатывать на следующий год репетиторством.

– Хорошее дело. Я бы тоже… Можно попробовать даже в этом?

Алина угукнула в ответ. Обе девушки в душе прекрасно понимали, что рассуждать о заработке с умным видом – это одно, а начать действовать – совсем другое.

Ане нравился Ника. Это было определено точно. Она постоянно говорила о нем: о том, как он посмотрел на нее, как сказал пока, как передал ручку. К тому же ее отношение к Карине переросло чуть ли не в ненависть с того момента, как она стала часто видеть их вместе.

– Я не могу понять, что их сближает? – говорила она порой с каким-то отчаянием в голосе. – Он такой умный, такой целеустремленный… Знает, чего хочет. Он какой-то зрелый. Она же… шалашовка какая-то.

Алина даже вздрогнула и удивленно посмотрела на подругу. Анино воспитание не могло позволить ей таких оскорбительных оценок. Что ж, если дошло до такого, тогда всё серьезно. Алина, глядя на нее, видела себя.

Все влюбленные выглядят так смешно?

Лея и Кайя

С тех пор как появился Самуил, дружба между Кайей и Леей пошатнулась. Лея ревновала его к подруге и пыталась всячески обратить внимание на себя. Что касается Кайи, то ее ужасно стала раздражать Лея. Она просто не узнавала подружку. В ее глазах Лея будто стала дико и безостановочно глупеть. На смену осознанности пришли типичные животные инстинкты: завоевание самца с целью воспроизведения потомства – так смотрела на всё это Кайя.

Ей вовсе не нужен был Самуил. Но гибель той прежней Леи и приход на ее место другой ужасно ее злили. Именно по этой причине она порой специально играла ее чувствами, заставляя страдать, и даже с каким-то злорадным наслаждением наблюдала ее любовные терзания.

Не всегда удается распознать порок внутри себя. Мы склонны взращивать его внутри себя с ленивой мыслью: «Что ж, пусть растет, не так много места занимает». Но когда он разрастается, становится уже поздно. И мы тогда, неверное, принимаем сорняк за декоративное растение, любуясь им и даже продолжая ухаживать.

Терние в душе Кайи продолжало душить в ней всё самое светлое и чистое, что сохранилось от юности. Она не видела этого, не замечала, но, наоборот, оправдывала.

Глава 4

Близился концерт, посвященный Новому году. На нем выступала Аня, смело заявившая в студенческом комитете о своем умении играть на скрипке. Она исполняла «Каприз» Паганини. Это была яркая динамичная музыка, заставляющая трепетать каждый нерв и вызывающая восторженные слёзы.

Алине нравилось слушать, когда Аня играла на скрипке: чувственно, самозабвенно, мастерски. Конечно, уже зрелый музыкант нашел бы в ее игре множество недостатков и грубых недоработок, но для Алины это была потрясающая игра. Она слушала и любовалась Аней и даже немного завидовала ей. Но это другая зависть – напополам с гордостью за нее.

Ее завораживали прелестные звуки, дрожащий смычок, прыгающий и трепещущий у маленького и нежного подбородка. Анино лицо восхищало: небрежно упавшая темная прядь на лоб, вздрагивающие брови, прикрытые густыми ресницами глаза. Смотря на нее, Алина видела и себя: это была словно она сама, ее душевное содержание будто воплотилось в этой высокой стройной девушке, чувствующей и говорящей с музыкой на одном языке. Но, к сожалению, это только в чувствах, а на самом деле Алина знала, что не смогла бы не то что посвятить себя музыке, но и сыграть пару нот. Поэтому музыка оставалась для нее непостижимой волшебной стихией, о которой можно только грезить.

Аней любовались все в зале. Красивая девушка, исполняющая прекрасную музыку – образ просто магический, уносящий в свой чудесный плен, разом захватывая зрение, слух и душу.

На мероприятие они пришли вместе с Денисом. После того вечера, когда они впервые увиделись после полугодовой разлуки, он вернулся в университет, и они продолжали общаться как ни в чём не бывало, предпочитая забыть то романтическое помутнение, что между ними было.

Они сели вместе в середине восьмого ряда, откуда очень хорошо видели сцену и сидящих впереди журналистов, среди которых был и Кипиани.

Стоило ли лукавить, что Алина, наблюдая за Аней на сцене, наблюдала и за ним тоже?

От нее не укрылось, как мигом улетучилась вся его небрежность и болтливость, которой он развлекал себя с рядом сидящим другом, отпуская, видимо, какие-то шуточные комментарии.

Раз!

Аня появилась на сцене, и он, казалось, вытянулся в струну, сидя в кресле.

Два!

Раздались первые звуки скрипки, и Никита будто перестал дышать…

У Алины выступили на глазах слёзы.

Денис вопросительно заглянул в лицо.

– Очень красиво, правда? У меня часто так… Я стала жутко сентиментальной! – пояснила она, нервно дрогнув губами.

Денис криво усмехнулся: не поверил. Самое главное, что Алина и сама не знала, обманула она его или нет…

Она ожидала, что Аня после концерта поедет к ней домой, но когда закончился концерт, то получила от подруги сообщение, что планы меняются, и она не сможет. Болит голова.

– Что-то серьезное? Ты не заболела? – спрашивала, искренне волнуясь, Алина, когда шла по коридору с Денисом.

– Нет-нет, всё в порядке. Давай, я тебе позже позвоню.

Алине показалось, что Аня говорила как-то торопливо, будто старалась скорее отвязаться от надоедливой подруги. Но ей просто что-то показалось: это же Аня, ее названая сестра, она бы никогда так не повела себя с ней.

Когда Алина с Денисом спустились в холл и встали в громадную очередь в гардеробную, они заметили, как застенчиво прислонившись к одной из колонн, Аня смущенно слушала, что рассказывал ей Кипиани.

– Смотри-ка! Аня! – воскликнул Денис и потащил Алину за руку к ней.

– Нет-нет, давай не пойдем, – только и успела выговорить Алина, но ее голос потонул в окружавшем их шуме галдевших студентов.

Как только они очутились рядом с Аней и Никитой, Денис, сам того не ведая, взял всю неловкость ситуации на себя. Он принялся расхваливать Анино выступление, пуская в ход всё свое красноречие, в то время как Алина с Аней таинственно переглядывались, а Никита, напряженно улыбаясь, смотрел то в пол, то на Аню.

Как только Денис закончил, Алина посчитала нужным прервать эту встречу, потому что только слепой мог бы не заметить, какой дискомфорт они доставляли Ане и Никите своим вторжением в их наверняка интересный разговор.

– Но мы уже уходим. Пока. До связи…

– А вы куда? Мы что, не отметим замечательный дебют? – спросил Денис.

– У Ани очень болит голова, ей нужно отдохнуть, правда? – обратилась на последнем слове к Ане Алина и, улучив момент, когда на них не смотрели, ущипнула Дениса за куртку, прошипев: – Пойдем уже!

– Мы так торопимся, – улыбнулась Алина. – Давайте, приятного вам вечера!

– И вам, – произнес вдруг Никита, многозначительно посмотрев на них с Денисом, и Алина вздрогнула от звука его голоса, раздавшегося так близко.

Когда они развернулись уходить, Аня окликнула Алину.

– Я тебе позвоню сегодня, ладно? – ее голос звучал почти виновато.

– Конечно-конечно, – улыбнулась ей Алина, а отвернувшись, проворчала: – Ну как же противно!

– В чём дело? Ты что – ревнуешь? – спросил вдруг Денис.

И этот вопрос ее ужасно разозлил. В конце концов, что за забава дразнить чужие чувства?

– Я просто взбешена тем, что она мне наврала! Почему нельзя было сразу сказать, почему она не сможет? К чему это всё?

Алина и Аня специально не обсуждали этот вечер по телефону, а дожидались встречи в кафе.

Задав Ане тот же вопрос, который риторически прозвучал в присутствии Дениса, Алина получила примерно такой ответ:

– Я узнала, что вы встречались с Никитой в прошлом году, и подумала, что тебе было бы неприятно услышать, что он пригласил меня погулять с ним после концерта.

– Какая чушь… Это неправда. Но подожди! Откуда ты это узнала?

– Мне сказала Карина…

– Карина?! – у Алины даже перехватило дыхание.

– Да, ты же знаешь, она очень саркастичная… Мы, конечно, не общаемся, но как-то на нее что-то нашло, и она спросила…

Аня запнулась.

– Ну?! В чём дело?

– Я не знаю, будет ли тебе приятно…

– Ань, ну к чёрту эти сопли! Ты можешь мне сказать всё как есть!

Любопытство напополам с раздражением выводили Алину из себя.

– Она спросила: «Твоя подружка что, всё еще сохнет по Кипиани?»

Алина затаила дыхание, Аня, казалось, внимательно изучала ее реакцию.

– А ты что? – ровным голосом спросила Алина.

– Я сказала, что не в курсе всей этой истории… Она мне толком ничего не рассказывала, ты же знаешь, как я ее раздражаю. Просто сказала, что если интересно, я могу сама у тебя спросить, и ты мне всё расскажешь.

Аня помолчала и добавила:

– Потом она, правда, так мерзко засмеялась и попросила меня передать ей весь наш разговор, потому что ей, видите ли, очень любопытно, как ты перенесла тот вечер у Никиты дома, увидев у него на коленях Вику.

Алина смотрела в пол и молчала. Пытаться скрыть, что сказанное Аней ее не задело – было бессмысленно. Все эмоции можно было с легкостью прочитать на ее лице.

– Мне нравился Никита, – вдруг медленно проговорила она. – И я не рассказывала тебе, потому что было неприятно вспоминать тот последний эпизод у него дома, а без него история не была бы полной. Он слишком зациклен на себе… Что ж, у меня тоже присутствует здоровый эгоизм. У каждого нормального адекватного человека он должен быть, иначе этот человек просто обречен на гибель. Меня обидело его отношение, и это помогло мне выкарабкаться из-под власти его обаяния. А тот случай… Я поступила глупо, что вообще поехала туда. Я думала, что, наоборот, этим самым докажу всем, в том числе и себе, что он мне стал безразличен, и всё получилось бы, если бы не Вика… Не думаю, что с моей стороны это была ревность, когда я увидела их, ведь он мне уже не принадлежал. Просто… не знаю. Это было как-то подло со стороны Вики… Не хочу больше про это говорить…

Аня жадно ловила каждое слово, стараясь не подавать виду, но от Алины, знавшей ее с детства, это не могло укрыться.

– Я собиралась тебе сказать, просто не знала как, – в свою очередь проговорила Аня.

– Не нужно тут долго думать, мне уже всё равно. Тебе он нравится?

– Да, – Аня улыбнулась. – После выступления он подошел к нам за кулисы и попросил как-нибудь исполнить вместе с ним номер. Оказывается, он здорово танцует, я вот только недавно посмотрела все видео в интернете.

–Да, они раньше выступали с Машей Дежнёвой, теперь вот вместо нее будешь ты, – зачем-то сказала Алина и поспешила исправить ситуацию лестью.

– Он смотрел на тебя всё это время, не отрываясь, казалось, даже не дышал…

– Правда? Ты видела?

Анины глаза светились радостью, как и ее когда-то. Она не стала читать ей никаких напутствий относительно того, что с ним нужно быть осторожной, что он не тот, кем кажется сначала… Зачем? Ведь это ее жизнь и ее выбор.

Человека невозможно предупредить об ошибке, он всё равно наперекор поспешит всё сам проверить. К тому же, может быть, в деле с Аней и речи ни о какой ошибке нет.

После этого разговора Алина с Аней стали видеться гораздо реже. Только когда у них совпадало расписание, они шли вместе до поворота, а на выходных Аня гуляла с Никитой.

– Вас можно назвать парой? – как-то спросила ее по телефону Алина.

– Еще нет, – отвечала Аня, и на том конце провода Алина чувствовала ее улыбку. – Я не хочу торопиться. Хотя, он уже сказал, что расстался с Кариной. Ты знаешь, она просто сумасшедшая…

– Все влюбленные сумасшедшие…

– Да, но у нее крыша совсем поехала. Ника рассказывал, что последнее время, как он перестал с ней общаться и стал гулять со мной, она названивает ему пьяная и орет матом. К слову, в комнате она вообще смотрит на меня волком, я иногда боюсь: вдруг она меня убьет.

– Пусть только попробует… Но ты всё равно будь с ней осторожна. Всё так же нельзя тебя от нее переселить?

– Только после сессии, сказали. Ой! Ладно, Алинк, Ника на второй линии, я перезвоню!

Глава 5

После концерта оставалось учиться всего-то три недели, и потом вместе с новогодними праздниками наступала подготовка к зимней сессии. Многие студенты на время каникул собирались домой, и Алину с Аней тоже ожидало расставание на неделю. Студенты черпали всё из последних дней перед праздниками, заранее репетируя их в общежитии. Так в один из дней большая компания собралась на втором этаже с гитарой, кальяном и алкоголем, изредка кочуя по коридорам, собирая еще ребят, чтобы все весело ютились в одной маленькой и шумной комнате.

Перед отъездом в родной город Аня и Алина договорились встретиться у ворот общежития и поболтать в любимом кафе, что находилось неподалеку. Телефон Ани всё не отвечал, и Алина, прождав ее на месте около десяти минут, решила подняться к ней в комнату.

На лестнице ей встретились Карина и две ее приятельницы, которые Алине были незнакомы, но она видела их несколько раз на этаже иняза. Все были будто взбудоражены чем-то: вели себя чересчур шумно и взволнованно.

Враждебно посмотрев на Алину, Карина будто бы случайно задела ее плечом, когда проходила мимо, затем раздался их почти что ведьминский смех, и до слуха Алины долетела парочка фраз:

– А эта?..

– Ее подружка… Сейчас удивится.

Алина нашла дверь в комнату Ани распахнутой. Та сидела на полу, скорчившись в какой-то неестественной позе. Алине сразу бросилось в глаза ее оголенные руки, плечи, всклокоченные волосы.

– Аня? – почти шепотом прошептала Алина.

Аня сразу подняла голову и взглянула на нее. Растекшаяся тушь, разбитая губа, и лицо, отекшее то ли от плача, то ли от побоев… Она дрожала и словно задыхалась от охвативших ее спазмов. Алина, закрыв за собой дверь, кинулась к ней.