Адаптация

Вместо этого взявшие меня в плен чужаки удобно расположились на креслах и лавках, и уставились на меня так пристально, будто от этого зависело что-то важное, вроде выигрыша. Раньше, чем я успела подумать, мои руки занервничали и зачем-то попытались расправить и отряхнуть футболку и брюки. На моменте, когда они ринулись поправить причёску, титаническим усилием воли я их остановила и вернула на место – по швам.

– И что вы так смотрите? – поинтересовалась я довольно агрессивным тоном. Не очень-то приятно чувствовать себя объектом пристального изучения восьмерых мужчин (я специально посчитала по головам), да еще таких симпатичных, все как на подбор. Молодые, стройные, в одинаковых костюмах, только полоски на воротниках разного цвета. Все в перчатках. Троих я уже видела. Желток привалился к столу, сложил руки на груди и широко улыбался. Пепел быстро отвернулся и стал что-то искать в карманах. Ещё я сразу обратила внимание на очень красивое и при этом не очень дружелюбное лицо сидящего слева от стола игрока, и потом – на невозмутимое, как маска, лицо его соседа – тот тоже не стал рассматривать меня слишком пристально, а уткнулся в карту, которую изучал до того, как мы вошли. Его раскраска была самой нейтральной и органично вписывалась в образ. А вот самая яркая была у небольшого и гибкого игрока с самой темной кожей, на лице у которого при виде меня отразилось жуткое нетерпение. Он третий из тех, кто меня привёз, но только сейчас я обратила внимание, как он выделяется на фоне остальных.

Впрочем, в каждом из них было что-то своё, особенное.

– Понятно, – сказал тот, что возле красавчика, хлопая глазами. – Притащили её сюда.

Остальные молчали.

– Вы кто? – спросила я.

– Кто мы? – глупо переспросил Пепел. – Как кто?

– Да так! – возмутилась я. – Кто вы такие? Чего вы хотите? Зачем меня сюда привезли?

– Посмотреть на тебя поближе, – зло выплюнул красавчик.

– И что? Посмотрели? Могу идти?

– Смотря, что скажет Парфен, – вдруг крайне серьёзно ответил Желток, на секунду даже перестав улыбаться. – Хотя неважно, что он скажет. Я и так знаю. Скажет, отпустить, конечно, но мы не отпустим. Будешь нашей пленной. Все за?

– Вы о ком? – в голове что-то судорожно заскрипело, попыталось прокрутиться и встать на место. Безуспешно. – Парфен – это кто?

– Ладно, пусть остаётся, раз так сложилось. Кто решил? Ну, вот тут она уже, пусть будет, – наперебой заговорили они все, по крайней мере, губы шевелились у всех. – Будет пленной.

– Вы что? – возмутилась я. – На кой вам это нужно?

– Ответственные за охрану – Алой и Синь, – перекрыл всех остальных голос игрока с зеленым воротником стандартной для них формы, такого надменного и серьёзного, что сразу становилось ясно – он тут командует. Красавчик в ответ пренебрежительно усмехнулся.

– Зеленец, может, без Алоя обойдёмся? Он же будет грубить, помните, когда мы играли в морской бой? Ну, игру, где на скорость летать? Те, которые напротив стояли, когда корабли уже стартуют… Помните, из-за чего он завёлся? Даже страшно вспоминать, как он разговаривал с ними. Даже если в этот раз он будет сдерживаться, – игрок с синим воротником резко замолчал и взглянул на красавчика. – Может лучше… Фиолета?

Тот, кто рассматривал карту, прокладывая движениями пальцев на поверхности какие-то извилистые маршруты, отвлекся и изумленно уставился на Синя. Воротник, понятное дело, у него был фиолетовый. Видимо, так они клички и подбирали – по цвету воротника. Или воротники под цвет клички? Бр-р-р, запуталась уже.

– Меня? – спросил он таким тоном, будто услышал несусветную глупость.

– Или Белка.

Ещё один, который в разговор не лез, а сидел тихонечко практически в углу, задумавшись о чем-то гораздо более важном, чем какая-то приблудная адаптантка, почти вздрогнул и как впервые всех нас увидел. Его глаза внимательно оглядели всех товарищей, потом скользнули по мне, и Белок отрицательно покачал головой. Мне показалось он тут самый старший и самый строгий, что ли… по крайней мере, он бы меня в лагерь с водокачки точно не потащил.

– Мне нужен в пару кто-нибудь поспокойней. Алой не годится для охраны, – отрезал Синь. – Он станет нудеть и ныть, он будет ругать всех псевдо-хомеров в целом и землян в частности. Всех женщин, девушек, старушек и даже младенцев женского пола, пока не перечислит каждую поименно. Стоит только подумать, что каждую минуту он станет проклинать переборчивых и недалёких девочек, которые не способны ради своего собственного будущего даже на доверие, да ещё приплюсуются все его тайные амбиции и…

– Синь, хорош болтать, – перебил его Зеленец. У него был прямой нос, умные узкие глаза и тонкие, но всё равно приятного изгиба губы. – Ты и Алой. Или ищите себе другого командира.

– Не истери! – огрызнулся красавчик Алой.

– Как забавно за вами наблюдать, – со светящимися глазами сообщил Желток, так и стоящий у стола.

– Да что происходит! – крикнула я.

– Не кричи, – повернулся ко мне Фиолет. Видимо, хотел что-то добавить, но внезапно замолчал. И отвернулся, не успела я как следует его рассмотреть.

– И, правда, что же ты так громко орешь, милая моя? – поинтересовался Пепел. – Мы и так все осведомлены, что ты далеко не образец воспитания и терпения. И к труду тоже не склонна.

Я даже растерялась. Меня много как оскорбляли, но чтобы так… странно, что ли?

– Да кто вы такие, чёрт возьми? – проникновенно спросила я.

– Как кто? Мы кисейцы.

Тут же в моей голове вдруг зазвучали фанфары, трубы запищали, забили барабаны и краска стыда залила меня с самой макушки до пяток. Кисейцы… Парфен… Я бы сразу догадалась, если бы не считала, что играть мы будем только с гудронцами и гражданами. Но ведь кто угодно мог участвовать, верно? Тем более если записался в последнюю секунду.

– И… мы знакомы? – пересохшими губами спросила я.

Они снова все на меня уставились, даже Белок отвлёкся от решения каких-то своих архиважных вопросов. Смотрели и молчали, хотя у того, который Синь, то и дело подозрительно подрагивали губы.

– И… мы знакомы, вернее, с вашей стороны вы меня знаете по… по шоу Невест? – нехотя уточнила я. Не хотелось бы в это верить, да вот только других точек соприкосновения между мной и кисейцами не было. Не могло быть. С ними я пересеклась только единожды и ещё это имя… Парфен, не самое обычное, так что я вспомнила.

Они дружно, молча и на редкость серьёзно смотрели на меня.

– И… – следующий вопрос я проглотила, так и не произнеся вслух.

– Да, да, и он здесь, прямо перед тобой, – весело заговорил Желток.

***

Передо мной? Кто из них? Я испуганно всматривалась в лица, уделяя каждому всего по нескольку секунд, потому что была уверена, что сразу его узнаю – но ответ ни в глазах, ни в выражении лица ни у кого не появился. Кто он? Нет, не так просто. Нужно подумать. Первым делом я исключила из списка троицу, которая меня подобрала, но, секунду подумав, включила их обратно. Это мог быть любой из команды, по большому счёту, я ведь у водокачки не знала, в чём дело, так что не особо следила за выражением их лиц.

– Кто? – спросила я, потому что на лбу у этого самого Парфена написано ничего не было, а мне нужно было узнать. Почему? Потому что приглашение мне присылал, как оказалось, совсем не старый хрыч, возжелавший экзотики, а молодой и симпатичный кисеец. Значит, в чём-то я ошиблась. Ещё почему? Потому что любой девушке на моём месте было бы любопытно посмотреть на него. Разве не так?

– Так тебе и сказали, – присвистнул Желток. – Всё, садись на стульчик и сиди тихо. – Алой, следи за ней.

– Не сомневайся, – сквозь зубы процедил злой красавчик. Может, он? Иначе чего так злится? Я было открыла рот, чтобы спросить, но промолчала. Они прямо всем видом своим выражали, что только того и ждут, когда же я потеряю терпение и начну расспрашивать, когда начну просить и умолять рассказать, наконец, кто из них мой безвинно отвергнутый потенциальный кавалер.

И мне нужно было это знать!

Зачем? Вот хоть убейте меня, не могу объяснить. Нужно – и всё.

– Вы мне не скажете? – тихо спросила я.

– А зачем? – спросил самый дальний, из угла. Белок. Он, кстати, внешне очень сильно походил на Желтка. – Зачем тебе это знать?

Может, он? Я внимательно уставилась на него, кисеец в ответ ровно улыбнулся. Вряд ли… Кажется, теперь я буду подозревать каждого, кто скажет мне хоть слово или хотя бы взглянет в мою сторону. Хотя, с другой стороны, если изо всех сил не смотрит – это тоже подозрительно!

Нет, так нельзя. Нужно пока отвлечься, успокоиться и подумать.

– Может, извиниться хочу, – громко заявила я.

Фиолет снова отвернулся и уткнулся в свою карту, а Пепел снова полез в карман, выгребая оттуда какие-то сухие листья и крошечные белые корешки, высыпая мусор прямо на пол.

– Ну, так извиняйся, – сказал гибкий, и наклонился вбок так сильно, что это выглядело довольно странно. Мне бы такую гибкость.

– В смысле?

– Извиняться нужно перед всеми, – продолжил гибкий.

Алой пренебрежительно фыркнул, снова кривя лицо в недовольной гримасе. Ба, да это практически ненависть! Как он умудрялся при всем этом кривлянии оставаться симпатичным, большая загадка.

– Наша гостья не понимает, о чём вы. Насколько я помню, она отказалась учить правила общения кисейцев, – сообщил Фиолет, не отрываясь от карты.

– Точно! Помните, так и было. В тот день мы как раз у Парфена собирались, и ещё вся семья просила его, наконец, сделать что-нибудь, чтобы объявить хоть один потенциальный выбор, хотя бы одно намерение, потому что это уже становится неприличным, и тут эта передача, помните? Он ещё тогда ка-ак замрёт перед экраном, и еще Гагарь его звал на партию трека, а тот…

– Синь, короче, – поморщился похожий на Желтка игрок, удобно устроившись в углу.

– Короче да, она отказалась учить этикет. Так и сказала – валите к чёрту со своими грёбаными требованиями.

Кисейцы все как один замолчали, украдкой бросая на меня укоризненные взгляды. Ушедшая было краска невольного стыда вернулась и снова раскрасила мою физиономию. И хотя именно этих слов в моём ответе не было, но смысл им удалось передать довольно точно. Я попыталась восстановить тот самый момент и ту незабываемую обиду, которая меня охватила при виде тридцати семи требований, одно другого возмутительней. Никогда не забуду эту цифру – она запечатлелась в памяти навечно. Однако само воинственное настроение вспомнить удалось не сразу. Я сощурила глаза и задрала подбородок.

Собираются меня доставать? Не на ту напали!

Не хотят говорить? Ну и ладно!

Кукиш им, а не прилюдное извинение!

– Куда я могу сесть? – сухо спросила я. Алой тут же изобразил победоносную ухмылку.

– Куда угодно, – ответил игрок из угла. – Кстати, я – Белок, как ты уже должно быть поняла, и к тому же брат вот этого шалопая, – жест в сторону Желтка только подтвердил моё предположение об их близком родстве. – С остальными ты уже, можно считать, знакома, но на всякий случай перечисляю: Пепел, Пурпур, Зеленец, Алой, Фиолет и Синь. Можешь не запоминать, вряд ли тебе понадобится к нам обращаться.

Последнюю фразу я не поняла, хотя подозреваю, намёк был на мой надутый независимый вид.

Но я вроде уже говорила, что не на ту напали?

Я выбрала лавку у стены с той стороны, возле которой стояло больше кресел, развернутых спиной и уселась на краешек, сложив ногу на ногу, а руки скрестив на груди. И стала ждать.

Расчет был прост и идеален – рано или поздно они проболтаются.

Время шло…

Что и говорить, расчёт оказался из тех, что по совершенно необъяснимой причине себя не оправдывает. В общем, план провалился, причём с треском. Через несколько часов я уже не помнила, почему, собственно, решила, что они проболтаются.

Ничуть не бывало! Даже ни разу не запнулись на своих кличках. Как выяснилось позже, эти клички у них постоянные игровые, а не на раз, как я думала, поэтому они сжились с ними настолько, что часто и в обычной жизни обращались друг к другу по прозвищу, а не по имени.

Так, сидя на стуле и периодически распрямляя спину и вытягиваясь, я досиделась до времени, когда веки мои сомкнула дрёма, и я принялась активно зевать. По моим подсчетам давно уже наступила пора обедать, а ведь я даже не завтракала, не говоря уж о том, что толком не выспалась. И не похоже, что кисейцев волнует вопросы комфорта пленных. За прошедшее время они проделали колоссальную работу по планированию игровой тактики и захвату самых выгодных ресурсов, даже перехватили базу белой руды, которая отключилась неожиданно рано и только и ждала новых хозяев, а про обед так и не вспомнили.

О еде не думать! Лучше подведём итоги того, что мне удалось за это время о них узнать.

Их всего восемь в команде! Что удивительно, потому что даже нас двадцать пять, и как они собираются выиграть таким малочисленным составом, совершенно непонятно. Но собираются и весьма серьёзно настроены. И что самое поразительное, практически не сомневаются, что победят. Жуть.

Потом. Если среди них и есть Парфен, то его личность не подлежит идентификации. Ни взглядом, ни словом, ни единым жестом загадочный кисеец себя не выдал. И чем дальше, тем сильнее дребезжало и даже свербело внутри желание немедленно узнать, кто же он. Из серии сказок про синюю бороду – на тебе, дорогая, все сокровища мира, но не вздумай соваться в дальнюю комнату – и конечно, дорогая забудет обо всех сокровищах, вместе взятых и ни о чем кроме утоления любопытства думать не будет.

Та же история. Все женщины любопытны, как кошки, история по райское яблоко, предложенное змием, лишнее тому доказательства. С тех пор, смею заметить, к лучшему ничего не изменилось.

В общем, только когда в животе заурчало от голода, я с изумлением поняла, что всё это время тратила на что угодно, кроме основной своей цели – победы и денежного выигрыша, обеспечивающих возвращение на Землю. Нет, вместо этого я разглядывала кисейцев, сравнивала их между собой и пыталась решить, кого из них хотела бы видеть на месте Парфена. Мечтала, короче, о несбыточном, ведь очевидно, что если он и присылал мне приглашение, то всё в далеком прошлом и попыток продолжить знакомство он больше предпринимать не собирается. Короче, вот о чём я думала несколько часов. Это настолько изумляло, будто моя голова взяла и предала меня.

Нет, я понимаю, конечно, вопрос установления личности неизвестного интересный, но не настолько же, чтобы забыть о родителях!

Вина тяжким грузом упала на плечи и предстала пред глазами в образе заплаканного маминого лица. А я сижу тут и рассуждаю, кто из них этот самый Парфен, вместо того чтобы помнить, как и что нужно сделать для того, чтобы родители снова улыбались.

Теперь возле маминого грустного лица появилось папино, он не плакал, но так осунулся и постарел, что моё сердце не выдержало нагрузки, да ещё неожиданно навалились все страхи, которые я отгоняла чуть ли не со времени прилёта, заполняя всё свободное время делами, которых вдруг не стало… – и я заплакала.

Нет, нельзя о них думать, чем больше буду представлять, как они по мне тоскуют, тем хуже будет. Если каждый раз прокручивать в голове момент, когда им сообщают о том, что случилось с самолетом, а скорее не сообщают, а когда они узнают об этом случайно, из новостей, и ещё не веря, переглядываются, мысленно припоминая, не этим ли рейсом я отправилась на работу… Не думай! Не думай и помни – так я и сама заболею, зачахну и не найду в себе сил что-нибудь делать. Страдать-то проще всего! А кто тут сделает за меня мою работу? Никто!

Так, отвлечься, отвлечься… Я сжала зубы, твердо решив думать о чём угодно, кроме несчастных своих родителей, и подняла лицо, вытирая щёки тыльной стороной ладони.

И увидела ошарашенные лица кисейцев.

А вот, кстати, и отличное отвлечение.

Я быстро сориентировалась и старательно выдавила из себя очередную волну слёз, сопровождая её всхлипываниями, а потом закрыла лицо руками и разрешила себе разрыдаться в полный голос, тем более что успокоиться было гораздо сложней, чем плакать дальше. Так что чего зря такой момент упускать? В моём положении следует пользоваться любой возможностью заставить ситуацию работать на меня. Подстроить под себя мир. Ну, или хотя бы попытаться.

Минуты через две интенсивных рыданий, выдержав нужную паузу, я снова посмотрела на команду, надеясь, что страдание написано на моём лице так же ясно, как следы слёз.

– Кто из вас ОН? – спросила я прерывающимся голосом (он хорошо у меня выходил после рыданий). – Скажите мне, кто?

Даже злючка Алой нервно сглотнул. Синь то открывал, то закрывал рот, в общем, хлопал им, пытаясь что-нибудь сказать и не мог. Тот, который прилип к карте, по кличке Фиолет, и сейчас держал руки прижатыми к столу и вроде они слегка дрожали, хотя возможно это просто картинка расплывалась от слёз. Белок задумчиво сплетал и расплетал пальцы.

Ну давай же, Парфен, сдавайся быстрее. Запас слёз не вечен.

И всё равно я узнаю!

– Кто это? – возопила я, подскакивая с лавки.

Кисейцы как будто замерли, как будто волшебным образом моментально заморозились и только глазами хлопали.

Пепел вдруг встал и подался вперед. Потом резко остановился и вместо каких-либо пояснений тряхнул головой, словно очнувшись, удивленно посмотрел на своих друзей, сжал зубы и уселся на место.

Может, он?

Нет, не признаются. Они не признаются.

В момент, когда я поняла, что, несмотря на мою великолепную актёрскую игру, признаваться никто и не собирается, слёзы окончательно высохли, а я набрала полную грудь воздуха и завизжала.

Это просто поразительно, как сильно меня достала вся эта череда неприятностей. Я чуть не умерла, чуть не разбилась в лепешку, рухнув с высоты двух километров. Оказалась чёрти где, так далеко от дома, что и представить страшно – ни семьи, не друзей, только Галя, которая вот-вот выскочит замуж и улетит на окраину галактики. Мне кровь из носу нужны деньги, нужен выигрыш, чтобы не сойти с ума, представляя, как сходят с ума родители – и что?.. Эти кисейцы как сговорились сделать меня еще более несчастной, чем я есть. Специально выводят меня из себя! Привезли сюда и не дают играть! Ради какой-то своей забавы, имеющей весьма странный душок!

– Скажите мне немедленно, кто это! – заорала я. – Немедленно! Как вы меня бесите! Вы же специально молчите! Ну? Я хочу знать!

И я, стыдно признаться, но я топнула ногой! Прямо как в детстве, когда таким нехитрым образом требовала от родителей всех положенных мне привилегий, то есть мороженое и мультики.

Они всё так же молчали. То ли мой крик оказался таким же ошеломительным, как и рыдания, то ли они от прошлого ещё не отошли.

– Немедленно, мать вашу, скажите, кто он, а то буду орать, пока не охрипну! – пригрозила я. Кричать я умела, натренировалась на летних оупен-эйрах, где вопить как можно громче не то что возбраняется, а наоборот, положено. Да и приятно это – подпеть во всю силу легких любимой группе, не заботясь, насколько фальшиво звучит твой голос (его попросту не расслышать в массе остальных, не менее громких голосов).

Я так разозлилась, что смогла бы визжать, вероятно, без передыха, не меньше часа. По крайней мере, я собиралась приложить все усилия, чтобы мои захватчики ощутили своими барабанными перепонками (или что там у них в наличии) всю глубину моего возмущения.

И всё было бы прекрасно, если бы в самый момент ответственный момент, когда я уже набирала полную грудь воздуха, предательски не зазвенел звонок связи и лязгающий металлический голос, ничуть не впечатленный моими вокальными данными, не сообщил:

– Команду номер три вызывает на связь команда номер четыре. Соединяю.

И над столом немедленно развернулся экран связи, настроенный на автоматическое соединение.

При виде Кювета я резко выдохнула и замолчала, однако, судя по его кривому лицу, часть моего выступления он успел услышать и оценить.

– Так ты и правда у кисейцев прохлаждаешься? – спросил он у меня таким тоном, будто я сюда погостить приехала, а не в качестве военнопленной. – Заняться больше нечем? – Кювет вальяжно развалился в походном кресле, собранном из трубок и натянутой на них ткани, и грозно нахмурился. – Я думал, Белошвейка врёт.

– Как видишь, нет, – пробурчала я, чувствуя непрошеный стыд за своё недавнее выступление. Одно дело – измываться над врагами и совсем другое – выставлять свои истеричные стороны перед прямым руководством, от которого зависит выигрыш и в какой-то степени моё будущее. Похоже, раньше Кювет и не подозревал, какой я периодически бываю. Ну что же, будет знать.

– И как дела? – поинтересовался он.

– Терпимо.

Мы говорили так, будто в комнате не было ни одного постороннего. Как ни странно, кисейцы не вмешивались, а вернулись к своим делам и посматривали на нас краем глаза. Синь отвернулся и подозрительно всхлипывал, от него то и дело отлетал этакий фу-урк, который бывает, когда долго сдерживаешь воздух во рту, а он всё равно вырывается наружу вместе с хохотом. Пепел испуганно сжался на стуле, будто чем-то провинился и только Алой быстро пришел в себя и посматривал на меня как положено – свысока.

– Тебе там, видимо, удобно, раз ты не собираешься топать обратно в палатку своей команды. Может и выигрыш уже с ними поделила?

– Не смей меня оскорблять! Они взяли меня в плен.

Пока Кювет задумчиво и ошарашено хлопал глазами, я продолжила:

– А вы даже не чешетесь идти меня спасать! Воруй, значит, меня кто хочет, а вам всё равно! Только к обеду, поди, и заметили, что кого-то из команды не хватает. Мою порцию сто процентов сожрали! Может, хоть Белошвейка придет мне на выручку?

Получилось совсем уж тоскливо, как будто я собака, которая вот-вот завоет.

– Сейчас спрошу, – серьёзно ответил Кювет и отвернулся куда-то в сторону. Кивнул головой, услышав чей-то ответ.

– Он согласен! – возвестил громогласно. – Но цену ты знаешь.

Ну вот, всё имеет свою цену, как будто об этом возможно забыть! Каждый встречный так и норовит напомнить.

Я непроизвольно надулась, хотя не в моём положении привередничать.

– Да уж, знаю. Пусть завтра позвонит, может, и соглашусь.

Тем временем мой лидер изволил перевести взгляд на команду кисейцев и практически моментально вычислить среди них главного, как будто они друг друга носом чуяли.

– Готов забрать её обратно, – после короткого формального приветствия великодушно сообщил Зеленцу Кювет.

Я задержала дыхание. Может, сейчас эти бравые воины возьмут да и решат вопрос ко всеобщему удовольствию, так, чтобы мне не пришлось ничего делать? Может, всё обойдется?

– Не пойдет, – коротко ответил Зеленец.

Я скисла. Сидевший неподалёку Желток весело мне подмигнул.

– А зачем она вам? – с искренним любопытством поинтересовался Кювет.

Да, зачем?

– Мы… – Зеленец вдруг запнулся и стал осматриваться по сторонам, словно ища подсказку. – Э-э-э…

– Мы берем её в аренду и готовы платить ежедневно, – подсказал из угла Белок.

– Да, да. Нам нужна рабочая сила, – обрадовано подхватил Зеленец. – Мы всегда так делаем, – уверенно заявил он. – Будем платить за неё… унцию радия в сутки.

Кювет задохнулся и не смог сказать, что хотел, однако его круглые глаза тем временем много чего сказали.

– Согласен, – быстро ответил он и моментально отключился. Не уверена, но кажется, он испугался, что Зеленец вдруг передумает.

Интересно, а унция радия – это много? Наверняка, по весу мало. А по стоимости?

Тьфу ты, о чём ты только думаешь! Застряла чёрти где, как домой вернуться, большой вопрос, а вместо того, чтобы…

Кстати, а вроде всё неплохо обернулось. Я в команде, зарабатываю ресурсы, судя по всему, неплохо зарабатываю, и неважно, каким способом. Не факт, что целый день бегая по лесу и захватывая водокачки я заработаю эту самую унцию радия. Надо бы найти таблицу ресурсов и посмотреть, сколько это, к примеру, в воде.

Нет, если честно, такой поворот событий меня вполне устраивает.

Испытав кратковременную, но довольно обширную благодарность к кисейцам, я вскочила на ноги и приготовилась отрабатывать свою унцию радия. Всё остальное отодвинулось на задний план. Теперь всё нормально, всё встало на свои места – я работаю, они платят.

– Я готова!

Зеленец быстро оглянулся, оценивающе меня осмотрел и его глаза нервно забегали.

– Готова? К чему готова?

Желток захихикал и чем дальше, тем сильнее. Вскоре он хохотал во всё горло, запрокинув голову назад.

– Что смешного? – возмутилась я. – Вам нужна рабочая сила? Я готова работать. Чего смешного-то?

– Ой, не могу! Она собралась работать.

Я отвернулась к Зеленцу, твёрдо намереваясь игнорировать всех окружающих клоунов.

– Так что? Что мне делать?

Он практически испугано оглянулся сначала на Белка, потом на Фиолета. Первый имел вид задумчивый, а второй улыбался. Кстати, эти двое так мило выглядели, прямо сердце радовалось. Хорошо, что кроме дурашливого Желтка и злючки Алоя, да и Синя, который рот не закрывал среди кисейцев есть ещё и такие уравновешенные личности. Наверное, они старше остальных. Насчёт мудрее сомневаюсь, иначе давно бы вправили остальным мозги и не мешали бы мне вернуться в свой лагерь, но старше точно.