Игрок

После первого же всхлипа сводной сестры мои ребра будто стягивали металлическими нитями, мысли путались, а тело бросало в жар. Я лежала в постели, в полной темноте, переполненная целой палитрой эмоций, начиная от раздражения и заканчивая жгучей ревностью. Но больше всего я злилась не на Рэя и даже не на Трейси, а на себя. За то, что отчаянно мечтала оказаться на месте Холстед. Почувствовать на коже его прикосновения, хоть и грубые, ощутить запах его влажной от пота кожи и раствориться в его глазах, которые напоминали мне необъятный космос.

Я ругала себя за то, что чувствовала, презирала извращенный трепет в животе. Я ненавидела то, что начинаю касаться себя, представляя, что именно его пальцы неторопливо ласкают меня между ног, что именно его рука пробирается под мою майку и мягко сжимает грудь. Я представляла то, чему никогда не суждено было случиться.

Погодите, что он сказал?

– Здесь? Со мной?

– Ага.

– Не нужно.

– Похоже, что я спрашивал?

Ну да, король школы и я.

– Это жалость?

– О чем ты?

– Я о видео. Ты посмотрел его и решил пожалеть меня? Или, может, решил последовать примеру своей подружки и сейчас на мою голову прилетит тухлое яйцо? Ну так знай, я не нуждаюсь в твоей жалости! И все, что бы ты ни сделал, никак не повлияет на меня. Плевать я хотела на тебя, на придурков, что смеются надо мной, на Трейси, и плевать я хотела на эту школу!

Я вскочила с подоконника и стала быстро убирать в рюкзак свои вещи. Стыд поглощал меня. Я понимала, что причин стыдиться у меня не было, ведь это моя сестра вела себя как идиотка, а не я. Но рядом с Рэем мне так не казалось, я боялась сделать вдох неправильно, мне не хотелось облажаться перед ним, а я уже по умолчанию была посмешищем в этой школе.

Я почувствовала теплое прикосновение. Рэй полностью обернул длинные пальцы вокруг моей руки.

Сердце в груди сделало кульбит. Я подняла взгляд и заметила беспокойство в его глазах. Совсем легкое, но тот факт, что оно там было, выбивал почву у меня из-под ног.

– О каком видео ты говоришь?

Его прошлое прикосновение, когда он забрал из моих рук бутылку с банановым молоком, все еще ярко ощущалось на коже. И я боялась представить, что случится, если я сейчас же не сброшу его руку со своего запястья. Должно быть, своим теплом он прожжет мою плоть до костей. Именно поэтому я поспешно избавилась от его хватки и нервно поправила волнистые и все еще влажные волосы.

– Как я выгребала использованные презервативы из своего шкафчика. В панике перекладывала их в пакет с ланчем под десятки смешков. Вот так вот. Мой сэндвич с тунцом отправился в мусорный контейнер, и это, пожалуй, обиднее всего, ведь я голодна, – поведала я, невольно опуская взгляд на пустую бутылку бананового молока в его руках. Уилсон тоже взглянул на нее.

– Трейси сделала это?

– Не знаю, может, Кэм или Джордж, может, Ванесса.

Это мог сделать кто угодно из ее идиотов-друзей.

Рэй нахмурился и неприлично долго задержался взглядом на моем лице. Я снова почувствовала, как к щекам приливает жар.

– Что?

– Ничего, просто странно, то, как ты говоришь. Не похоже, что у тебя есть проблемы с головой.

– С чего ты взял, что у меня проблемы с головой?

Рэй выпрямился во весь рост, заставляя меня немного запрокинуть голову, чтобы не потерять с ним зрительный контакт.

– Трейси говорила. Именно поэтому ты молчишь и сторонишься людей. Когда я встретился с тобой в прошлый раз в вашем доме, ты убежала. А еще она сказала, что ты боишься резких звуков и яркого света.

Ну да, убежала, потому что очень сильно хотела пить и… думала, что он уже ушел из дома.

Идиотка!

– Правда? Что ж, я здорова, а еще я не боюсь резких звуков и яркого света, представь себе, не сплю в гробу, не храню сердце в старинной шкатулке, а из моей задницы не торчит хвост.

– Пока лично не увижу – не поверю. – Уголок его губ дернулся, и мне потребовалась вся выдержка, чтобы не упасть в обморок от одного вида его рта, произносящего нечто прекрасное.

Рэй Уилсон хочет взглянуть на мою задницу.

Мамочки!

– Почему тогда она делает это? – спросил он, сбивая меня с мыслей.

– Потому что моя мама заняла место ее мамы, потому что теперь мистер Холстед уделяет время не только дочери, но и другой женщине, – выпалила я, совершенно забывая о том, что Рэй был кем-то вроде ее парня. – Мне нужно возвращаться в центральный корпус.

И снова. Теплые пальцы остановили меня. Рэй держал меня крепко, а затем вложил в мою ладонь что-то продолговатое. Я опустила взгляд, замечая молочную шоколадку «Hershey's».

– Это не заменит сэндвич с тунцом, но ты хотя бы не останешься без ланча. И я скажу Трейси, чтобы она перестала.

С моих губ сорвался нервный смешок:

– Сделав это, ты повесишь на мою спину мишень.

– Сделав это, я сниму ее с твоей спины.

– Ты наивен, если думаешь так.

– А ты наивна, если думаешь иначе.

– Ты собираешься переворачивать каждый мой ответ?

– А ты против этого, Бабочка?

Услышав новое, непривычное и безумно милое прозвище я оторопела, но затем, сжав шоколадку в руке, кивнула Уилсону на прощанье и убежала.

Запах зеленого чая вернул меня в реальность. Перри смотрела на меня, ожидая ответов.

– Нет, – тихо сказала я, сжимая холодными пальцами горячий стакан. – Рэй Уилсон ударил гораздо больнее Трейси и ее шестерок.

[1] Национальная хоккейная лига (НХЛ) – профессиональная спортивная организация, объединяющая хоккейные клубы США и Канады.

Глава 4

Кирби

Огромных усилий мне стоило не улыбаться как умалишенная, когда я входила в сорокаэтажную высотку на Манхэттене принадлежащую «Daisy Hill Publications»и главной дочке огромной семьи, журналу о моде «Red Planet».

Я усердно работала с самого своего рождения, поступила в лучший университет на Западном побережье, получила степень в журналистике и окончила курс искусства. И не забывайте о сертификате цифрового дизайна в арт-школе «Парнас» в Бостоне.

Когда я обнаружила письмо от «Daisy Hill Publications»с тем, что отдел кадров рассмотрел мое резюме и приглашает на собеседование, едва не покинула этот мир от шока. Три года работы в женском журнале, десятки статей о климаксе, родах, влиянии каблуков на позвоночник, и вот я вышла на новый уровень. Не подумайте, что я пренебрежительно отношусь к женскому журналу. Просто журнал о моде был моей мечтой. Я упорно шла к своей цели и надеюсь когда-нибудь занять место арт-директора в американской штаб-квартире популярнейшего журнала о моде в мире.

– Нет. Этого просто не может быть! Сюда, быстрее!

Высокий крик едва не спровоцировал у меня разрыв барабанных перепонок. Я побежала в кабинет начальницы, по пути едва не сталкиваясь со своей коллегой и главной соперницей – Аннабет Роуз. Брюнетка окинула меня уничижительным взглядом, пригладила короткую пышную юбку из вельвета и шагнула в кабинет Присциллы Райли – нашей начальницы и арт-директора журнала раньше меня.

– Что случилось? – встревожено спросила Аннабет.

Присцилла сидела за столом и рассматривала фото, что ей недавно доставили.

– Мне нужен мокко на кокосовом молоке из «Блюботтл». А ты, – она указала на меня, – подойди сюда и взгляни на снимки.

Брови Роуз гневно изогнулись, а мне с трудом удалось сдержать улыбку. Мы соперничали с ней с первого дня, ведь обе были приглашены стажерками в арт-отдел журнала.

Присцилла считала, что соперничество способствует лучшим результатам, поэтому она устроила нам с Роуз настоящие «голодные игры». В целом весь журнал работал по принципу «борись или проваливай». Всего каких-то пару месяцев и начальница остановит свой выбор на одной из нас, ведь вакансия креативного дизайнера отдела всего одна. И я очень надеюсь занять ее.

Я подошла к столу и взглянула на снимки. Аннабет сдвинулась с места и отправилась за мокко только после того, как Присцилла послала ей укоризненный взгляд.

– Что ты видишь? – спросила мисс Райли.

На фото были изображены лица крупным планом, женщины с разными цветами кожи. Пухлые губы моделей и яркие оттенки новой помады известного бренда. Прекрасная задумка и исполнение, за исключением одного минуса.

– Синий свет вот с этой стороны, – я указала на нижний угол снимка, – делает кожу девушки нездоровой.

Присцилла задумчиво смотрела на фотографии, а потом вдруг схватила их и выбросила в корзину у выхода:

– Тусклая и безжизненная кожа. Мы должны показать помаду, а не похоронный макияж. Это никуда не годится, нужно добавить розового. Свяжись с агентством, пусть пришлют моделей сегодня, обговори с рекламщиками, снимки должны лежать у меня на столе к утру среды. Пусть Бёрди все переделает, а ты проконтролируешь.

– Я?

– Если ты не забыла, сегодня вечером у меня рейс в Лос-Анджелес, но если у тебя есть дела важнее твоей работы, то я могу поручить это Роуз.

Это не было моей работой. Пока что. И я боялась, что не справлюсь, но буду полной дурой, если откажусь из-за волнения.

– Я сделаю все в лучшем виде.

– А может быть иначе?

Схватив сумку, Присцилла направилась к выходу, вышагивая по коридору к лифтам, словно дикая фурия, неудивительно, что люди расступались перед ней, буквально влетая в стены. Она была подобна урагану: кончики волнистых волос длиной до плеч пружинили от каждого ее шага, высокая и стройная, в расклешенных брюках от «Сен-Лорана», и с сумочкой из кожи питона.

Работать с ней – честь для меня. Она была лучшей в своем деле. Сорокалетняя мисс Райли имела влияние и власть немногим меньшие, чем у главного редактора. Концепция каждого номера журнала была ее работой, она отвечала за визуальную составляющую номера и делала это лучше других.

В отдел влетела запыхавшаяся Аннабет. В руках картонная переноска-слот с двумя стаканчиками кофе, медового оттенка локоны выпали из аккуратного пучка.

– Где она?

– Ушла.

– Как ушла?

– Передвигая ногами.

Аннабет Роуз ненавидела меня и делала все, чтобы выставить меня ни на что не способной идиоткой перед Присциллой. Она портила мои вещи, мешала мне работать, а на прошлой неделе залила газировкой мой планшет, где были важные наработки по презентации косметики бренда «Ла-Розе» – масштабный проект, работа над которым кипела уже не один месяц. Поэтому я не собиралась любезничать с ней.

– Я бегала за кофе на соседнюю улицу. Она не могла уйти!

– Ты права, попробуй поискать ее под столом.

Роуз злобно уставилась на меня:

– Что мне делать, я взяла ей два кофе за свой счет на кокосовом молоке!

– Выпей, – пожала плечами я, останавливаясь у небольшого зеркала и обновляя персиковый блеск на губах.

– У меня жуткая аллергия на кокос, надуваюсь как воздушный шарик, – фыркнула она, а затем как-то странно взглянула на меня, словно в ее голове появилась мысль, что я могу использовать эту информацию. Но я же не она, я не подсунула бы ей кокос, чтобы насладиться тем, как она надувается словно воздушный шарик.

По крайней мере сегодня.

– Тогда тебе все же стоит сделать глоток, – съязвила я, хватая стаканы из картонной подставки.

– Катись в ад, Стоун!

– Не могу, чем же тогда сегодня займешься ты? Снимки ведь на мне.

***

– Не хочешь сходить в пятницу в кино?

– Что показывают? – без интереса спросила я.

– «Я знаю, что вы сделали прошлым летом», – бросил Люк, потирая руки в предвкушении.

Я подняла взгляд от рекламных макетов нового выпуска и уставилась на парня с натянутой улыбкой. По правде говоря, на этой неделе мне было совсем не до кино, но провести вечер в компании Люка, что может быть лучше?

– Ей понравился первый и второй, отнеси их Аннабет, надеюсь, она еще не ушла в преисподнюю, – сказала я, передавая планшет в руки парню.

– Чего?

– Не бери в голову, и я согласна на кино.

Люк ухмыльнулся и протянул руку ладонью вверх, я описала круг над его рукой, затем сложила пальцы в кулак и ударила сверху – наш особый жест-приветствие, который придумал он.

Люк Спенсер был менеджером в рекламном отделе журнала. Немного выше меня, спортивного телосложения, с черными, густыми, но коротко стрижеными волосами и лучащимися добром карими, почти черными глазами. Молодой рекламщик был невероятно благосклонен ко мне в первый день работы. Теперь между нами было что-то вроде дружбы.

– Я заберу тебя на машине.

– Хорошо, увидимся, – бросила я и, озабоченно поглядывая на наручные часы, побежала на два этажа ниже в фотостудию.

Казалось, мой простой ответ поднял его настроение на весь день.

«И член», – кричала моя внутренняя вредная сучонка Кирби, которую я предпочитала держать на привязи большую часть времени. Вот и в этот раз я заткнула ее, отвечая, что Люк относится ко мне исключительно как к подруге. Хоть он и пытался стать для меня кем-то большим в первый месяц моей стажировки в журнале.

– Я сделала все, как она сказала! – услышала я сразу, как только зашла на площадку для фотосессии.

– Знаю, но ей требуется больше розового.

Бёрди запрокинула голову и страдальчески приложила ладонь ко лбу.

– Она хотела синий!

– Но теперь ей нужен розовый.

– Дерьмо!

Эту эмоциональную особу зовут Бёрди Радд и она фоторедактор в «Red Planet». Мы сошлись сразу как коллеги и как приятельницы, а еще она также как и я стремится отыскать свой «Дао»[1]. А найти человека, который хотя бы знает, что это значит, крайне тяжело, еще тяжелее найти того, кто не станет шутить над этим. Мир полон придурков, потому что не все отыскали свой «Дао».

– Она хотела синий, – уже тише повторила Радд.

Я лишь пожала плечами, в другой день я разделила бы негодование подруги, но не сегодня. Наблюдать за недовольной физиономией Аннабет Роуз было так чертовски приятно.

Бёрди объяснила новую концепцию команде, а затем подошла к Патрику. Молодой фотограф вцепился в корпус фотоаппарата и слушал ее, опасаясь посмотреть в глаза.

Я понимаю тебя, чувак. Не испытывать зрительного оргазма глядя на черную «Барби» (как она сама любила себя называть) с длинными волнистыми волосами цвета горького шоколада, было крайне тяжело. Миндалевидные «кошачьи» зеленые глаза в обрамлении длинных ресниц выдавали в ней комбинацию бразильской и ирландской крови, а кожа цвета кофе с молоком досталась от бабушки – кенийки.

Патрик был влюблен в нее, все видели это, кроме Бёрди.

– Я никогда не встречала кого-то интеллигентнее Патрика, но даже он позволяет себе трахать ее глазами, – послышался низкий голос. Я обернулась и взглянула на жгучую брюнетку с круглыми глазами цвета янтаря. Кроткий и черный ажурный топ выделял тонкую талию, а синие брюки подчеркивали длинные ноги. Она носила нулевой размер и обладала модельными параметрами времен «Героинового шика», хотя вовсе не была моделью. Всему виной плотный график и питание одними лишь кофе и сигаретами. Рокси Купер – редактор отдела моды и одна из немногих, кто предложил мне сигаретку дружбы в первый день работы в журнале. Рокси никогда не подбирала слов в общении, прямолинейная и упрямая, многим это не нравилось, но лично я обожала эти ее черты.

– О чем ты? Он даже взгляда на нее не поднимает.

Рокси щелкнула зажигалкой и затянулась, после запрокидывая голову и выпуская дым.

– Потому что смотрит на ее сиськи.

– Разве его можно за это винить, я тоже часто пялюсь на ее сиськи.

– Хватит сплетничать, – шикнула Бёрди, останавливаясь рядом.

Рокси подошла к маленькой стойке, на которой стояли два пустых стаканчика из-под кофе, те самые, что я забрала у Роуз.

– Почему не взяли мне?

– Было только два и оба для Присциллы, но она ушла. Кстати, ты знала, что у Аннабет аллергия на кокос?

Рокси улыбнулась, что было больше похоже на хищный оскал, и стряхнула пепел сигареты в стаканчик.

– Теперь мы знаем, как покончить с ней, не привлекая внимания, – пропела она, выбрасывая недокуренную сигарету в стаканчик. Она пыталась бросить.

– Я надеюсь, ты помнишь, что у нас сегодня двойное свидание с секси-красавчиками? – Бёрди обращалась к Купер.

– Пас.

– Мы договаривались!

– Что? Красавчик только твой, и то наполовину, второго я не видела, вдруг там толстый парень с зализанной челкой и галстуком, подаренным его мамашей. Кроме того, я выдохлась. Эмми завалила меня работой на этой неделе. Она не может определиться с юбками, мы перепробовали все виды, которые прислали дизайнеры, ей не нравится, – пожаловалась Рокси, морща нос.

Эмми была главным редактором журнала, не Винтур[2], но тоже та еще заноза в заднице.

Бёрди закатила глаза и обернулась ко мне:

– Пойдешь ты.

– Не планировала, – отрезала я, на что Бёрди развернула ко мне экран сотового и показала фотографию обнаженного мужского торса. Шесть кубиков пресса, светлая кожа, обилие родинок. Выбритый подбородок, лица не видно. – Ты собралась на свидание с чьим-то младшим братом?

– Что? Нет!

– Плохие новости, своего лица не показывают либо женатые, либо маньяки, которые не хотят светиться. Это же самый заезженный прием из слэшеров.

Вообще-то у меня не было грандиозных планов на вечер. Хотела встретиться с Перри, но она опрокинула меня из-за свидания с мужем. Как банально. Зачем нужны свидания, если вы уже женаты?

– Например?

– «Крик» с Эммой Робертс.

– Терпеть не могу слэшеры. «Звонок» лучше, – дернув плечиком, сообщила Бёрди.

– Самара отправила бы сиськи, – вытягивая очередную сигарету из пачки, заметила Рокси.

– Хреновые сиськи, учитывая то, что она пролежала в колодце черт знает сколько, – добавила я, вырывая сигарету из ее рук и храбро встречая возмущенный взгляд.

– Эй!

– Еще немного и вместо юбок тебе придется выбирать новые легкие.

– Что проще, чем отыскать юбки нужного фасона и цвета для нового номера, – вздохнула Рокси.

Бёрди всплеснула руками:

– Довольно. Ты идешь, мы собираемся трахнуть двух симпатичных красавчиков.

– Вы даже не знаете, как они выглядят, не круто трахаться с чуваком с пакетом на голове, – подметила Рокси.

– С чего ты взяла, что на его голове будет пакет? – спросила Радд.

– С чего ты взяла, что я собираюсь сегодня трахаться?

Я посчитала важным обговорить этот момент, чтобы потом Бёрди не обвинила меня в наличии у меня трусов и здравого смысла.

– В целом, если пакет будет из экологичных материалов, то можно подумать, у меня всегда было особое отношение к парням, которые заботятся о природе. Трахаются как кролики, не дырявят озоновый слой, все дела.

Бёрди побежала на площадку контролировать процесс съемки.

– Ты сама дырявишь озоновый слой сигаретами и Понтиаком девяностого года.

– Что ты понимаешь в качественных машинах?

– То, что если у них отваливается дно, то явно пора что-то с этим делать.

Рокси вытянула еще одну сигарету, но я выхватила и ее, а затем вовсе забрала пачку. Подруга метнула в меня убийственный взгляд. Мало кто решался противостоять Рокси, эта хрупкая девушка одним взглядом внушала страх в людей.

– И добавь к розовому свету желтого, – крикнула я Бёрди.

– Разве Присцилла говорила о желтом?

– Нет, но я рискну.

– Если ты промажешь, она съест тебя на ужин, – самодовольно выдала Радд.

Я взглянула на Рокси, которая давно связала меня и вывезла к старому карьеру за городом в своей голове, и раздавила пачку сигарет в руке.

– Тогда ей придется встать в очередь.

[1] Дао – это центральное понятие в китайской философии, особенно в даосизме.

[2] Анна Винтур – британская журналистка, главный редактор американского издания журнала Vogue с 1988 года.

Глава 5

Рэй

Я ненавидел понедельники. Первый рабочий день недели открывал портал в ад. В понедельник все люди злые, ведь этот день напоминает о том, какая дерьмовая у тебя жизнь.

К черту понедельники! Уберем их. Сегодня же позвоню своему агенту, пусть выяснит, где проходят пикеты против понедельников, я обязательно поучаствую.

Нет! Сделаю это прямо сейчас.

Выудив телефон из кармана спортивных шорт, я набрал сообщение Франклину. Не успел нажать кнопку «отправить», как перед моим лицом приземлился журнал.

Пятый.

Я окинул взглядом стопку из глянца и поморщился. Я сидел за столом в кабинете Уэббера, который не затыкался ни на секунду, и переживал момент, напомнивший мне о детских годах. Меня отчитывали, словно я сломал куклу соседской девчонки, когда на самом деле, милая Дикси сама свернула голову игрушке, у соседей растет следующее адское отродье из цикла «Дитя тьмы»[1].

Ладно, признаю, я был виноват, но совсем немного.

Кто знал, что однажды Джина Сантино вспылит после очередного отказа и сольет в сеть очень интересное видео. Один июньский вечер, который я провел на Ямайке в компании самой Джины и милой дочки сенатора Теллера. Сантино снимала, как мы веселимся в президентском люксе, ничего запрещенного, но алкоголя в тот вечер явно было достаточно. И вот Кара Теллер опустилась передо мной на колени и, приспустив боксеры, обхватила губами мой член, вбирая его до самой глотки. Джина стояла позади, и тут я вспомнил, что она – чертова бьюти-блогер – не способна ни на секунду оторвать смартфон от своей руки. Я бросил ей, чтобы она заканчивала, и на этом видео оборвалось.

Я поднял взгляд от планшета, где на паузе стояло то самое видео, и с надменной уверенностью посмотрел на присутствующих. На казнь собрались все: генеральный менеджер клуба Бен Уэббер, считай второй после бога, пиарщик коротышка Сэм (все дело в коротких и кривых ногах), и самый вменяемый человек в этой комнате за исключением меня – тренер Льюис.

– Скажи что-нибудь, – попросил Уэббер, усаживаясь за стол напротив меня.

Мне хотелось посоветовать седеющему менеджеру не переживать так сильно, не хочу, чтобы на меня повесили еще и сердечный приступ. Его шестая жена не простит мне этого.

– Мне кажется, нас ждет новый альбом Свифт[2], ведь их отношения с Келси[3]не продержатся и полугода, ах да, я до двух лет не носил трусы. Не любил когда что-то стесняет движения, понимаешь? Однажды едва не разделся в «Таргете»…

– Рэй! Я спрашивал о видео.

Будто бы я не понимал этого. Просто не мог упустить возможности свести Уэббера с ума.

– Жаль, что она не засняла мой член, реакция общественности была бы иной. Посетив Лондон, кто не захотел бы посмотреть на Биг-Бен? – Я откинулся на спинку кресла и послал дирекции свою фирменную дерзкую ухмылку.

– Еще что-то добавишь?

– Да, перенесем этот разговор на вторник, ненавижу понедельники.

Уэббер вскочил со стула и, отшвырнув планшет в сторону, отошел к окну, очевидно рассчитывая вызвать во мне страх или просто едва не слетая с катушек, откуда мне знать?

Раньше моя личная жизнь не касалась клуба, но папаша Кары сильно ущемился, по слухам даже «понес необратимые имиджевые последствия», и теперь хотел подвесить меня за яйца над камином в своей гостиной. Меня спасло то, что у мультимиллиардера и владельца клуба Джозефа Маклина, который обожал свой хоккейный клуб и его капитана, член был побольше, чем у сенатора Теллера. Джо знал, что собрал лучшую комбинацию, если быть совсем откровенным, я был звездой в этом клубе, убрать меня, все равно, что отрубить палец. Можно, конечно, поставить протез, но ни один протез не заменит живую конечность.

Еще одна причина спускать на меня всех собак – племянник Уэббера, которого менеджер грезил перевести из АХЛ[4]прямо на золотой Олимп. Не просто перевести, но и посадить на место капитана. Все это знали. Но если Бен считал, что ему удастся это сделать, он не иначе чем идиот. Капитана выбирают парни, они никогда не позволят юнцу из АХЛ встать во главе клуба.

– Капитана моего клуба называют проституткой, – взревел Уэббер.

Его клуба. Напыщенный индюк мог только мечтать об этом.

– Это упущение, ведь мне не платят за секс. Выходит, я скорее сексуальный раб, чем проститутка.

Тренер Льюис негодующе покачал головой. И только из уважения к этому человеку, который отдавал все свои силы, чтобы привести команду к успеху, руководствуясь при этом не деньгами, я прикусил язык.

– Ты думаешь это смешно?

– А разве нет? Почему я должен отчитываться перед тобой или кем-либо еще? Моя личная жизнь касается только меня.

– Твоя жизнь перестает быть личной, когда попадает в новостные заголовки. Ты капитан, тот на кого равняются игроки, тот на кого равняются мальчишки со всей Америки, и ты подаешь им ужасный пример! Маклин любит хоккей, но он в первую очередь бизнесмен. Как скоро он поймет, что золотое звено его клуба своим незрелым поведением приносит ему убытки и попытается продать его в другой клуб?