Когда я встречу тебя вновь. Книга 3. Отблеск непогасшей свечи

– Мне не хватало общения, и я нашел в ней самого благодарного слушателя, – мы посмеялись с Шандором над его рассказом, – она даже успокаивалась, когда я начинал говорить. Первое слово, что она произнесла, было «папа», и на меня оно действовало как бальзам на душу. Тогда я в полной мере осознал, для чего живу…

Он замолчал. Я поняла, что дети – это то, что спасало его все эти годы. Именно поэтому он приехал сюда с ними. Хотел показать, что он и они неразделимые существа. Конечно, он никогда не оставит их, и я не посмею на этом настаивать. Я лишь надеялась, что найдется частичка времени в его жизни, которую он посвятит мне.

Накупавшись вдоволь, дети вышли из бассейна. Всем распустили волосы, чтобы они высохли.

Тем временем мы сели пить чай с тортом, булочками и конфетами. Динара напомнила, что я обещала ее заплести. Другие девочки ее подхватили.

Первой села заплетаться Динара. Полина принесла расческу, невидимки, шпильки и резиночки. Я расчесала волосы старшей дочери Шандора. Аккуратно, чтобы не сделать больно. Полина внимательно наблюдала за этим процессом. Периодами морщилась, словно я расчесывала ее. Динара не издала ни звука.

– Тебе не больно? – не выдержав, спросила Полина.

– Нет, приятно. Дома меня никто не расчесывает. Я сама.

Правильно ли, что я взялась за это дело? Может, их воспитанием не предусмотрено, чтобы за девочками ухаживали, заплетали их? Я посмотрела на Шандора в поисках ответа. Но ведь он не воспрепятствовал этому, значит можно.

Он улыбнулся.

Девочки подошли и глянули на прическу сверху.

– Как красиво! – выдохнула Софа. – А теперь мне.

Когда Шандору с детьми пришло время возвращаться в Анапу, мне стало грустно. Завтра у меня предстоял рабочий день, встретиться с ним я не могла. Как я переживу этот день без Шандора? Без всех его детей? Кто подарит мне столько радостных эмоций?

Я с Полиной вышла провожать семейство Слободы за ворота. Девочки стали обниматься на прощание и спрашивать, когда мы снова увидимся. И мы решили, что можем где-нибудь встретиться во вторник во второй половине дня после экскурсии.

– Тебе предлагать, ты лучше знакома с местностью.

– Детей можно вывести на какую-нибудь детскую площадку. В Анапе их много. Это будет наиболее экономично. Давай я пока подумаю, где лучше организовать наш отдых.

– Договорились, – сказал Шандор. – Дети, идите в машину.

Он завел ее и внутри заработал кондиционер. Девочки залезли в машину, пристегнулись, и Шандор закрыл за ними дверь. Я между тем отправила Полину домой.

Мы остались на улице вдвоем. Он стоял спиной к машине и ко мне лицом.

– Это был чудесный день. Спасибо тебе, – сказала я.

– Мне-то за что?

– За то, что ты был в нем.

Моя жизнь не была чередой тусклых и безрадостных дней, были в ней и яркие моменты, но лишь с появлением Шандора я поняла, что снова живу.

Его глаза сказали больше слов.

– Тебе спасибо. Дети остались довольны.

– Чем займетесь завтра?

– Сходим на пляж. А чем Полина занимается?

– Будет дома. Может к подружкам пойдет или наоборот. Я не знаю.

– Мы могли бы взять ее с собой. Сходим у вас в Витязево.

– Было бы неплохо. Пляжи и море у нас почище, чем в Анапе. Но с четырьмя детьми на пляже, это, наверное, сложно. За всеми тяжело уследить… одному.

– Согласен, но вместе Полине было бы веселее.

– Спасибо за предложение, но мне неловко обременять тебя заботой о моей дочери. На пляже слишком большая ответственность. Тем более с маленькими детьми. Ты можешь приехать за ней потом, после пляжа. Где-нибудь погуляете вместе. Правда, у нас не так много мест для прогулок с детьми. Вы можете поехать с ней в Анапу, а вечером я ее заберу.

– Хорошо. Давай сделаем так.

Нужно было прощаться, но мы никак не могли сказать друг другу: «Пока». Хотелось остановить эти мгновения.

– Шандор, я могла бы взять Динару на экскурсию во вторник. Совершенно бесплатно. В автобусе всегда есть одно свободное место. Я так возила Полину. Это обзорная по Анапе. Если вы не были, ей было бы интересно. Мы посетим исторические места города. Будем в парке Воинской Славы, посмотрим Русские ворота, археологический музей Горгиппия – все это часть местной истории. В конце нас ждет морская прогулка. Я бы могла прокатиться на теплоходе вместе с ней. Если ты не возражаешь.

– Мы не были на обзорной, – признался Шандор. – Я старался выбирать такие места, чтобы всем детям было интересно. Были только в аквапарке и парке аттракционов в самой Анапе.

– Тогда соглашайся. Я понимаю, что без Динары тебе будет сложно, – я намекала на ее помощь с младшими детьми, – но ты ведь потерпишь пять часов без нее, правда?

Я улыбнулась.

– Даже не знаю, как я справлюсь, – рассмеялся Шандор. – А если серьезно, то конечно, я был бы рад, если бы Динара поехала с тобой. Я поговорю с ней.

– Отлично. Тогда я поговорю с Полиной на счет завтра.

– Договорились.

Дети стали стучать в окно. Они устали сидеть без дела в машине.

– Ладно, Шандор, поезжай, – сдалась я. Как бы ни хотелось, но надо было отпустить к ним отца. – Дети устали.

– До встречи.

– До встречи. Я напишу… про завтра… и послезавтра… и вообще.

Я ощущала потребность поцеловать его на прощание. Видела, как он тоже смотрел на мои губы. Дыхание учащалось от этих взглядов, но я сделала два шага назад. Нужно прекратить это безумие, иначе мы потеряем голову прямо при детях.

Шандор ушел в машину.

Я помахала девочкам и зашла за ворота.

Глава третья

Отходя ко сну, я взялась за телефон. От Шандора писем не было. Но мне нужно было сообщить о решении Полины, поэтому я подала «голос» первой:

– Полина согласна, уже разработала план мероприятий на завтра. Скажи, во сколько вас ждать.

Шандор словно ждал моего сообщения, потому что ответил быстро:

– Приедем в двенадцать. С Динарой тоже поговорил. Она согласна. Во сколько экскурсия и куда ее привезти?

Я написала ему время и место, которое ближе к его отелю. А это остановка на Цветочных часах.

– Девочки легли спать с косами, отказались их расплетать. Только Анфиса позволила снять резиночки.

Я улыбнулась.

– Спасибо тебе, – писал он. – Девочкам очень понравились косички. Их раньше никто не заплетал…

Конечно, ведь они девочки, и должны с малолетства за собой сами ухаживать… А потом за мужем и за сыновьями, и никто их не приголубит и спасибо не скажет. Мое сердце облилось кровью. Я не хотела для них такой судьбы. Но кто я такая, и как я могу изменить их жизнь? Оставалась надежда, что Шандор не допустит, чтобы у его дочерей была горькая судьба, и у них будет право выбора, которого не было у него.

– Я рада, что доставила им удовольствие.

Я вспомнила, как тщательно расчесывала девочек, чтобы не сделать им больно, как заплела им отличные одна от другой косы, и как они остались довольны, расцеловав меня во все щеки. Вроде бы мелочь, но получать благодарность от чужих детей было приятно.

– А я был рад основательнее познакомиться с твоей мамой. И наконец-то оценить ее кухню.

И она была бы рада знакомству с тобой, если бы не два обстоятельства. Брак и четверо детей. Но этого я не написала.

– Это еще не все, на что она способна.

– Приобрела ли ты за эти годы те же навыки?

Я вспомнила, как много лет назад Шандор при первом общении со мной упрекнул мою маму в том, что она не позволяет мне готовить на кухне. Ведь я должна была стать чьей-то женой и как настоящая хозяйка уметь готовить. Женой я не стала, но готовить научилась. И хоть делала это нечасто, но если уж бралась за дело, то это обязательно был какой-нибудь шедевр.

– Конечно, – написала я, – ведь я должна была тебя чем-то сразить.

– Звучит соблазнительно.

Ох, как же все успеть? Накануне дня рождения я работаю, и времени на то, чтобы что-то приготовить совсем немного. Но я теперь просто обязана удивить Шандора каким-нибудь блюдом.

– У тебя есть с собой ноутбук? – написала я.

– Нет, не брал. А что?

– Хотела пообщаться в «Друзьях» …

Я замерла в ожидании его сообщения. Пришла пора открыть карты. Кто же ты, Шандор?

– Давай представим, что мы там, – был его ответ.

– Привет, откройся мне. Кто ты, мой таинственный незнакомец?

Пауза, долгая мучительная пауза. За время его молчания можно было бы выкурить целую сигарету.

–Ты не догадалась?

– Нет.

– Кто-то заходил к тебе на страницу также часто, как и я?

– Иванушка? Аристарх? Каин?

– О, теперь мне известны имена всех твоих поклонников.

Я рассмеялась. Шандор, ты вне конкуренции.

– Попробуй угадать, – предложил он.

– Иванушка – это не про тебя. У меня сразу возникают ассоциации со сказочным Иванушкой-дурачком. Ты не мог себя так назвать. Каин? Братоубийца? Ох, надеюсь с твоим братом все хорошо?

– Он цел и невредим.

– Слава богу, тогда это не можешь быть ты. Разве назвал бы ты себя таким именем? Твоему брату это бы точно не понравилось.

–Боюсь мой брат даже не знает, кто такой Каин.

Шандор, как ты попал в такую семью?

– Остается Аристарх, – продолжала размышлять я в переписке. – Аристарх? У меня никаких ассоциаций. Был такой древнегреческий астроном, но как он может быть связан с тобой? Вероятно, тут какая-то философия, недоступная для моего ума.

– Может быть тебе покажется знакомой какая-нибудь аббревиатура?

И вот тут я все поняла. Ах, Шандор, вот так конспирация! КаИН – кандидат исторических наук. Но кто бы мог подумать, что это аббревиатура, а не библейский персонаж?!

– Ужасный псевдоним! Тебе надо его изменить.

– Хорошо.

– Начнем сначала? Привет, КаИН.

– Привет, Леди с розой. Я узнал твое платье.

Я улыбнулась. Сколько же раз он просмотрел ролик, если запомнил платье?!

– Почему ты не писал?

– Хотел видеть все своими глазами.

– И как результат?

И снова пауза. Он словно продолжал меня испытывать. Сердце выпрыгивало из груди.

– Мне нравится то, что вижу, – написал он.

Я тоже выдержала паузу.

– Что это означает?

– Что с розой Леди намного счастливее.

«Леди всегда об этом знала». Но я стерла последнюю фразу. Нет. Никаких упреков.

– Потому что Леди любит розу, – решилась я на признание и отправила.

Ждать ответ было пыткой. И потому, как долго он не приходил, я испугалась, что поторопилась с откровением.

– У розы много побегов, без них она умрет.

– Леди знает об этом. Ей хватит лишь часа, лишь мига, чтобы быть с ней, – через пару секунд дописала: – про миг Леди, конечно, погорячилась.

– Роза примет это к сведению.

Когда следующий день подошел к концу, я как никогда была рада оказаться дома. Полина, полная эмоций, с порога начала рассказывать, где они были и чем занимались. Сказала, что Шандор им покупал мороженое и пирожное, а также большие мыльные пузыри. Правда, свои Анфиса практически сразу пролила и потом клянчила у других. Она назвала Шандора «добрым и почти таким же хорошим, как папа». Но папа, разумеется, лучше всех. Думаю, Марк был бы доволен такими словами дочери.

Рассказала Полина и про обед, который приготовила им бабушка. Это были фаршированные кабачки с помидорами и тертым сыром. Шандор заценил блюдо, а вот Софа и Анфиса есть не стали. Они такое не любят. Тогда мама оперативно отварила им рожки с сосисками. Она всегда держала в запасе такие продукты, потому что не всегда могла угодить Полине. Шандор сильно извинялся за вызванное этим обстоятельством беспокойство.

– Мама, Динара сказала, что завтра поедет с тобой на экскурсию, это правда?

– Да.

– Можно я с вами?

– Нет, Полина, место свободное только одно. И ты уже была на ней. А Динара – нет и, как будущему историку, эта экскурсия ей будет интересна, – улыбаясь, закончила я.

– Но я все равно хочу. Ты говорила, что места на обзорную всегда есть. Тем более что она больше пешеходная, чем автобусная.

– Нет, Полина. Это не обычная прогулка, это моя работа. Я не могу следить за вами, если вы будете вместе.

– Мы будем смирные.

– Полина, я все сказала. Разговор окончен.

– Ты злая! И не любишь меня! Я все папе расскажу.

– Передавай ему привет.

– Ну что опять случилось? – вышла из спальни на крик мама.

– Мама не хочет взять меня с собой на экскурсию, а Динару берет!

Я пояснила маме ситуацию и попросила донести до внучки, что я на экскурсии езжу не развлекаться, а работать, после этого пошла в ванную. Хотелось смыть дорожную пыль и поскорее лечь спать.

И снова нас ждал солнечный и засушливый день. В последние годы я довольно ровно относилась ко всем переменам погоды, но сейчас пребывала в том редкостном состоянии, когда ясный безоблачный день доставлял мне особое удовольствие. Он словно отражал состояние моей души и наполнял меня внутренним светом.

Я впервые вышла на маршрут в платье. Я покупала его еще в Краснодаре, но для людей, никогда не видевших меня ни в чем кроме шорт и джинсов, оно показалось новым, и я не спешила их в этом разубеждать. Голубой цвет идеально подчеркивал мои глаза, а свободный крой и открытые плечи делали его воздушным и неощутимым на теле. Длиною по щиколотку платье имело по бокам разрезы, что придавало ему пикантности и делало шаг свободным и уверенным.

На голове я заплела «дракончик», глаза накрасила.

Даже Гриша ахнул, когда меня увидел.

В установленное время мы с ним подъехали на остановку, где должны были забрать экскурсантов. Шандор с детьми был уже тут. Волосы собраны в хвост, на лице легкая щетина. На нем та же рубашка и шорты, в которых я увидела его впервые, но тогда я усомнилась, что это он. Сейчас сомнения отпали.

Динара была в голубой юбке и белой футболке с коротким рукавом. Ее распущенные волосы были прикрыты панамкой. На ногах удобные сандалии, а через плечо маленькая детская сумочка. По привычке она подала мне руку для приветствия. Я пожала ее и поторопила на посадку.

Остальные дети, одетые в шорты и футболку, тоже поприветствовали меня. Анфиса даже вызвалась обнять. Находясь на руках у Шандора, нырнула с его рук ко мне. Я снова заметила в его глазах грусть. Он забрал Анфису к себе и стал протягивать мне деньги. Сказал, что на морскую прогулку.

– Нет, Шандор, не надо. Я взяла из дома мамины булочки и пирожки, перекусит этим. А когда вернемся, уже нормально поест. И для прогулки не надо. Я же сказала, повезу ее бесплатно. Если вдруг что-то понадобится, потрачу свои деньги.

В парке за все рассчитывался он, и мне было неловко, что он тратился на нас с Полиной. У него и своих детей хватало, но он, как и прежде не позволил мне судить о его тратах. И сейчас мне было неудобно брать с него деньги, словно я специально принудила его дочь к этой поездке, чтобы подзаработать.

Шандор опустил с рук Анфису, взял мою руку и вложил в нее купюру в размере тысячи рублей. Сжал ее своими руками.

– Лизавета, возьми. И не спорь. Ты же знаешь, это бесполезно.

Уже ради одного этого прикосновение стоило вступить в спор. Я посмотрела в его глаза, потом опустила взгляд на руку, а затем на удивленные глаза Софы. Это заставило меня не резко, но решительно вырвать руку из его тисков. Деньги остались у меня.

– Хорошо, Шандор. Я отдам их Динаре. Если они ей понадобятся, она их потратит. Извини, нам пора ехать.

В автобусе я отдала деньги Динаре, и она положила их в свою сумочку.

Пока собирали остальных экскурсантов, я заплела ей французскую косу, и Динара из серьезной девочки превратилась в само очарование.

Времени для общения с Динарой у меня не было, мы постоянно находились в движении, и я вела экскурсию. Преимущественно она проходила пешком, и мы знакомились с достопримечательностями Анапы.

Свое повествования я начала в обратной хронологической последовательности – с двадцатого века, когда Анапа стала курортным городом, и здесь была построена первая здравница на Кубани, в глубь веков, когда на этом месте находилось Боспорское царство, а конкретно – древний город Горгиппия.

Я не ждала, что восьмилетний ребенок будет понимать каждое мое слово и запомнит всю историю города, но ее умные серьезные глаза, постоянно направленные на меня, убеждали в обратном. Даже во взглядах других экскурсантов, среди которых были люди среднего и пожилого возраста, я видела меньше понимания, чем в глазах Динары.

А может быть она изучала меня? И готовилась изложить ину́ю историю своей матери? Эти мысли обращали меня к самой себе с вопросом, не поторопилась ли я с приглашением Динары на экскурсию? Откуда вообще возникла у меня эта блажь? Конечно, я не встречала неприязни с ее стороны, но не стоило забывать, что она – дочь другой женщины, и даже немного разбираясь в чувствах взрослых людей, не могла не заметить между нами с ее отцом симпатии. И надо быть очень сдержанной девочкой, чтобы не выразить мне негодование. Уж я бы сделала это еще в первый день знакомства, представь меня отец Ларисе в ее возрасте. Но если в отношении двух остальных дочерей Шандора я чувствовала их расположенность ко мне, то с Динарой все было неоднозначно. Я ощущала настороженность и подозрительность и не знала, как эту броню разрушить.

Когда экскурсия по городу закончилась, а длилась она больше двух часов, мы прошли к причалу, на котором нас ждал теплоход. Верхняя палуба была открытой и позволяла всем желающим загорать, а нижняя закрытая и защищала не только от палящих лучей солнца, но и в случае необходимости от дождя. К счастью, дождя не предвиделось, все окна в нижней части были открыты, и воздух сквозняком гулял по всему салону.

Кроме нашей группы здесь оказались и другие пассажиры, и обычно не следуя за экскурсантами на морские прогулки, на этот раз я поехала с ними. Мы с Динарой разместились на нижней палубе и, едва отчалили от берега, как морской ветерок стал приятно обдувать наши тела, позволяя чувствовать себя комфортно. Экскурсовода здесь не было, а вся экскурсия вдоль Анапского побережья была в аудиозаписи и вещалась с колонок, расположенных на обеих палубах.

Несколько минут Динара смотрела в окно, наблюдая, как теплоход отчаливает от берега и поворачивается к нему левым бортом. Я думала Динара слушает экскурсию и не расположена к разговорам, поэтому молчала, не отвлекая девочку.

Но когда теплоход вышел на прямую, она повернула ко мне голову и заговорила сама:

– Вы давно работаете экскурсоводом?

–Уже много лет. Но сначала я работала в музее, в Краснодаре, а потом переехала сюда, и устроилась на работу в туристическое агентство.

– Почему вы уехали из Краснодара?

– Моя бабушка болела, и ей была нужна помощь.

– Она умерла?

– Да.

– Печально. Бабушка Гюли тоже умерла. Я была тогда младше Софы, а Анфиса даже не родилась.

– Мне очень жаль. Твой папа рассказывал о ней… Когда мы вместе учились.

На минутку мы замолчали и как будто бы погрузились в прослушивание экскурсии, которая доносилась с колонки. Затем я вспомнила о булочках, которые находились в моем рюкзаке и спросила Динару, не желает ли она перекусить. Но я не стала дожидаться ответа, доставая свои запасы наружу.

– Спасибо, – поблагодарила девочка, принимая булочку. —Вы тоже умеете такие печь?

– По булочкам у нас специалист мама. Я люблю что-нибудь полегче.

– То, что быстро готовится?

– Нет, то, что несдобное. Что-нибудь более диетическое. Но мне редко доводится стоять у плиты.

Динара принялась есть булочку, и мы замолчали. Я достала бутылку воды и подала ей запить.

– Динара, давно твой папа носит цепочку, которая у него на шее?

– Сколько себя помню, она всегда была при нем. Однажды только порвалась и потерялась, и папа тогда очень расстроился. Но потом нашел ее и отремонтировал. Почему вы спрашиваете?

Было рискованно задавать этот вопрос такой смышленой девочке, но я все-таки решилась, и теперь нужно было как-то оправдать свое любопытство. Под пристальным непроницаемым взглядом Динары найти правдоподобный ответ оказалось не так-то легко.

– Он никогда не носил украшений в студенческие годы… и мне стало интересно, когда он изменил своим привычкам…

– Это вы ее подарили?

Ну вот, Лиза, ты и попалась.

– С чего ты взяла? – опуская глаза на свой рюкзак и делая вид, что что-то ищу в нем, спросила я.

– Вы забываете, что я цыганка. Я вижу людей насквозь.

Да уж, я и правда это забыла. И что теперь ответить? Ох, Лиза, и зачем ты взяла ее на экскурсию?

– Вам нравится мой папа?

Все, капкан захлопнулся. Я в ловушке. Но собираю остатки самообладания и как можно непринужденнее отвечаю:

– Конечно. Он ведь мой друг, – и улыбаюсь.

– Нет, не так. Как мужчина.

Она действительно вкладывает в эти слова тот смысл, о котором в ее возрасте дети еще не могут знать? Или она снова насмотрелась фильмов и не вполне понимает значение этого сравнения?

– Динара, твой папа – мой друг, – повторила я, – и нравится мне именно в этом качестве.

Я посмотрела на девочку и попыталась своей улыбкой пробить ее броню серьезности.

– Вы тоже ему нравитесь. Он очень изменился, когда приехал сюда. Я его таким не видела.

Это каким? Но язык не поворачивался спросить, хотелось, наоборот, сменить тему и перестать гореть от стыда. А то, что я горела, сомнений не было. Я чувствовала, как краска прилила к моим щекам.

– Не бойтесь, я никому не скажу.

– Не скажешь – что?

– Что вы с папой любите друг друга.

Вот это разговор! И с кем? С восьмилетним ребенком! Ох, Лиза, лучше бы ты взяла с собой Софу или Анфису, или двоих сразу.

– Динара, ты не должна так говорить, – я чуть нахмурилась и придала голосу строгость. – Твой папа женат, и любит твою маму.

Она отвела от меня взгляд и вздохнула.

– Нет, не любит. Образец любви у нас в семье это дядя Тамаш и тетя Лаура. Они не выражают свои чувства открыто, у нас это не принято, но в каждом их жесте и взгляде чувствуется нежность и любовь. У папы с мамой все по-другому. Иногда, мне кажется, он ее даже не замечает. Я не понимала, почему так, думала, что может быть он обижен на нее из-за того, что у них рождаются только девочки. А потом увидела вас и то, как папа на вас смотрит, и все поняла. Он любит вас.

– Динара, ты что-то путаешь…

Я совсем растерялась, и не знала, что сказать и как спастись от этого разговора. А ведь наша прогулка по морю только началась!

– Вы можете не бояться, я вас не выдам, – снова повторила девочка, беря меня за руку. – Мне нравится такой папа. Он словно ожил и помолодел. И вы мне нравитесь. Вы хорошая. И мне жаль, что папа не женился на вас.

О, Господи, что за ненормальный разговор! Я на миг представила на месте Динары себя, а на своем – Ларису. Я бы никогда не смогла сказать таких слов ей! А что говорит эта девочка? Неужели она не любит свою мать?

– Я уверена, что твоя мама тоже хорошая. И папа, несомненно, ее любит.

Я сжала руку девочки в ответ.

– Мама хорошая. Но она другая.

– Все люди разные. В этом и наша уникальность. Ты ведь любишь свою маму? И помогаешь ей, правда?

– Конечно.

– И я не сомневаюсь, что она вас тоже любит.

– Да… Наверное. Она никогда этого не показывает.

– Не все люди умеют показать свои чувства.

Вдруг вдалеке я увидела плавники, и, прежде чем я успела привлечь к ним внимание Динары, со всех сторон послышалось: «Дельфины!» Девочка выглянула в окно и вмиг повеселела. Виртуозные маневры этих животных произвели на нее большое впечатление, и я снова видела перед собой ни девочку, желавшую казаться взрослой, а ребенка, которому не чужды яркие эмоции. Я была рада их, хоть и запоздалому, но появлению, и оно позволило прекратить наш душещипательный разговор.

– Ты закончила второй класс? – когда дельфины уплыли, спросила я.

– Да.

– Вам оценки уже ставят?

– Да. У меня одни пятерки.

– О, ты молодец. Тебе нравится учиться?

– Я пока не поняла. За два года не узнала для себя ничего нового.

Я посмеялась.

– Я и таблицу умножения уже знаю.

– Умница.

– Учительница тоже хвалит меня. Нас только двое таких в классе. Я и мальчик.

– Он тебе нравится? – вспоминая свою любовь к отличнику Шандору, предположила я.

– Нет. Он задавака. Я не люблю таких.

– Хм. А какие тебе нравятся мальчики?

– Ну… постарше. И которые не выпячиваются. Скромные.

– Значит, кто-то есть в старшей школе, кто тебе нравится? – попыталась я войти в доверие.

– Ну… Да, можно и так сказать. Только вы никому не говорите.

– Обещаю.

– Он русский, – тихо произнесла Динара.

Она замолчала, ожидая моей реакции, а я не могла понять, чем вызвана эта пауза.

– Это неудивительно, – сказала я. – У вас в селе, наверное, много русских?