Между столиками и судьбами. История одного официанта

– Отчего же нет! Сейчас порубим телятины, и кормите на здоровье! – не раздумывая, согласился я.

Загадочный посетитель стоял над аквариумом и неспешно кидал кусочки мяса бешено мечущимся по стеклянной коробке хищникам. Я терпеливо ждал. Наконец, скормив сырой бефстроганов нашим рыбкам, гость попросил счёт. Сумма счёта была совершенно смешной. Но, когда я подошёл забрать папку, та оттопыривалась весьма многообещающе.

– Это тебе на учёбу, Дима, -сказал незнакомец, прочитав имя на бейджике.

В папке лежала тысяча рублей по счёту и тысяча долларов сверху.

Сказать, что я растерялся – не сказать ничего. Меня просто парализовало на некоторое время, совсем как обморочную козу из весёлых роликов наYouTube. Мой меценат наслаждался реакцией. Видимо, такого рода развлечения ещё не успели его пресытить. Так и не сказав «спасибо», я удалился в раздевалку.

Сейчас я попробую объяснить, что такое 1000 долларов в 2002-ом в Волгограде. Это примерно 31500 рублей. Зарплата в 5000 рублей считалась очень хорошей, как правило, рабочие люди получали 2000-3000. Однокомнатную квартиру не в попе мира можно было купить за 300000, литр 95-го бензина стоил 9 рублей, пачка «Петра I» – 10 рублей. За тысячу рублей можно было нехило выпить и закусить в приличном ресторане, самый дорогой и навороченный мобильный телефон того года – Samsung T100 – продавался за немыслимые 10000 р.

Работать в этот день я больше не мог. Спрятав в дальний карман одежды пачку равнодушных к происходящему зеленоватых лиц Бенджамина Франклина, я отпросился домой у метрдотеля, сославшись на плохое самочувствие. Хорошие чаевые – отличный мотиватор. Когда, «откатав» тяжёлый стол, получаешь адекватную сумму благодарности – волна адреналина и дофамина моментально смывает с тебя усталость, и ты, забыв про ноющую спину и натёртые ноги, бежишь встречать новых посетителей. В описанном случае с адреналином был перебор. Меня неслабо потряхивало. Вздрагивая на каждый шорох, я летел домой и более-менее пришёл в себя, только когда закрыл за собой дверь на все запоры. В будущем я немало раз снимал большой куш, но эмоции от упавшего с неба первого «косаря зелени» не сравнятся ни с чем.

Я почти ничего не потратил из полученной суммы -спрятал до лучших времён. Но от покупки мобильного телефона не удержался. Это был серебристый Panasonic GD75 с голубым экраном и полифонией. Не самый крутой на рынке, но чем-то очень цепляющий.

Шли дни и недели, я матерел, у меня начали появляться постоянные прикормленные гости. Больше всего мне нравились товарищи из Москвы, которые «насидев» на огромные по моим представлениям деньги, завидя счёт, смеялись приговаривая: «За что я люблю провинцию, так это за смешные цены». Наверное, именно благодаря гастролирующим столичным топ-менеджерам я впервые всерьёз задумался о переезде в Москву.

Тузы и курьёзы.

Жизнь модного ресторана – это калька жизни города и людей на быстрой перемотке. Сюда стараются надеть самые модные шмотки, приехать на новой тачке «только с международного автосалона», притащить остромодный гаджет или очередную мисс города. Сюда стекались застрявшие в 90-х криминальные авторитеты, бизнесмены разного калибра, управленцы, известные спортсмены, чиновники, люди в погонах. Мы зарабатывали на их понтах, как могли. Например, при появлении в клубе одного прокурора, мгновенно должна была заиграть главная тема «Бандитского Петербурга», а при первых шагах в заведении некоего банкира, срочно включалась группа «Альфа». За такой «респект» легко можно было «срубить» сотку долларов. Однажды оба этих господина появились в «Ромео» одновременно, предварительно поспорив, чью тему включат по их прибытию. Тишина длилась недолго – наш DJ лихо замиксовал оба этих трека в один, чем привёл в неописуемый восторг вновь прибывших. Другого товарища, имевшего чуть ли не единственный в городе «понтиак», как-то пробило на сентиментальность и кровь из носу как захотелось послушать Диану Гурцкую, которой не было в фонотеке. Напомню, что в то время Марк Цукерберг был ещё желторотым школяром, а Стив Джобс только начал выстраивать своё триумфальное возвращение, реализуя свой первый гениальный продукт нового поколения – ITunes. Я хочу сказать, что скачать нужную песню в интернете было просто неоткуда. Поэтому гонец в магазин музыки получил 500 долларов за свои быстрые ноги. А мы были обречены остаток ночи слушать заунывные завывания слепой певицы. А ещё:

– Цветы для девушки за вон тот столик.

– Конечно, как скажете. Будьте добры, аванс, пожалуйста.

Мы знали всех ночных продавцов цветов в лицо. И порой имели пятикратную разницу на кармане. Как-то раз под вечер к нам пожаловала очень странная пара людей: пожилой лысый господин с безумно тоскливым взглядом и сопровождающий его стрёмно одетый парень, которому явно было неуютно в пафосном клубе. Сев за мой столик, дедушка заказал французского шампанского, каких-то наобум выбранных деликатесов и зачем-то зажигалку zippo. Что-то было не так с этой парочкой. Молодой подошёл ко мне и спросил, есть ли возможность вызвать девушек из эскорта для компании. Возможностей, естественно, было хоть отбавляй.

Работа с девушками из эскорта была не последней статьёй дохода в нашей жизни. За вызов к гостю они делились частью заработка. Порой именно на таком непочётном деле мы «выезжали» в слабые дни. С некоторыми девушками мы дружили и вместе зажигали в выходные.

– Да, конечно, девушки приедут в течение получаса, но необходимо внести предоплату.

– Да, берите сколько нужно, вот здесь…

Сомнительный сопровождающий протянул мне какую-то древнюю, советских времён хозяйственную сумку, в которой лежали хаотично сваленные купюры.

Я не выдержал, вид стариковской сумки вывел меня из равновесия. В детстве- именно такую бабушка брала с собой перед походом за продуктами.

– Слушай, а оно вам надо? Всё это. Скажи прямо, что на самом деле у вас происходит?

– Да я сам в шоке, у этого деда, оказывается, неделю назад нашли рак, неоперабельный, в какой-то запущенной стадии. Короче жить, сказали, месяц осталось. Я вообще таксист с окраины города. Второй день его по кабакам катаю. Вот он решил напоследок пожить красиво. Сам так сказал. Всю жизнь на хим предприятии проработал – медали, грамоты, а толку? Взял все сбережения и пытается надышаться напоследок, как у Булгакова- про буфетчика из варьете.

Девушки таки приехали, аж четыре. Из-за столика доносился девичий смех, они о чём-то шутили, пили шампанское, ели икру и фрукты. Проходя мимо столика, я внимательно посмотрел на прожигателя жизни, тот почувствовал мой взгляд и обернулся. В его серых, выцветших глазах не было ни капли радости, только невыразимый ужас и тоска. Никакая икра и никакие девицы ничего не меняли. Он страшно боялся умирать.

В другой летний день, в самый разгар сиесты, когда бизнес-ланч закончился, а до вечерних столиков было ещё далеко, наш законный отдых бесцеремонно прервал звонок от охраны, возвещающий о прибытии гостя. Персонал резко вскочил с гостевых диванчиков и проворно ринулся в сторону рабочих мест, разлепляя на ходу заспанные глаза. Я занял позицию у входа, чтобы посмотреть на нарушителя нашего спокойствия. По ступеням спускался тучный бесформенный господин в огромных джинсах, с густой чёрной бородой и в тёмных очках. Мозг быстренько прогнал увиденное через собственную базу данных и не нашёл ни одного совпадения.

– Здравствуйте! У вас что здесь, ночной клуб? – голос гостя, несмотря на его внушительные габариты, был высокий, гнусавый и дребезжащий.

– Здравствуйте, добро пожаловать! Можно сказать, что и ночной клуб тоже.

– Принесите мне бутылочку тёмного пива.

Я принёс и открыл бутылку тёмного «будвайзера» и начал переливать её в бокал.

– Скажите, у вас тут, наверное, и девушку можно на ночь заказать?

Вот это поворот…Но на работника правоохранительных органов это облако в штанах походило в последнюю очередь.

– Ну, можно что-нибудь сообразить, если душа очень просит.

– И мальчика, наверное, можно? – лукаво подмигнул посетитель.

Принято считать, что сейчас в нашей нетолерантной стране геям живётся несладко (даже встроенный редактор ошибок «Ворда», в котором я сейчас пишу эти строки, подчеркнул слово «геям» красной волнистой линией- совпадение, наверное). Но, скажу я вам, волгоградским геям летом 2002-го жилось куда сложнее.

– Чего?! Какого ещё в жопу мальчика?

– Ну, не горячитесь, молодой человек, зачем же сразу в жопу? Вы пойдите, поинтересуйтесь сначала, я вас щедро вознагражу за хлопоты. Идите же.

Я пулей взлетел по ступенькам к охране.

– Вы кого сюда пустили, мать вашу так? Мало того, что этот хрен никому отдохнуть не дал, так теперь этот мудила мальчика себе требует для утех сексуальных!

Уже знакомый вам Виталик повернулся и внимательно изучил через аквариум нашего единственного горе-посетителя.

– Пусть лавэ готовит, есть у меня для него вариант.

Минут через сорок в ста метрах от входа в клуб остановилась синяя «девяносто девятая» с «южной тонировкой». К ней бодро засеменил наш бесформенный любитель «европейских ценностей». Спустя пару минут он разочарованно плёлся обратно.

– Ну, что скажете? – брезгливо поинтересовался я.

– Скажу, что нет. Мальчика должно хотеться обнять, приголубить, лицо должно быть ясным, а у этого отрока прыщики, рисунки на теле, эти, пирсинги. Извините за беспокойство. Я, пожалуй, пойду. Всего доброго.

Спустя пару недель, бармен Костя встретил этого персонажа у подъезда своей тёщи. Выяснилось, что это какой-то большой церковный чиновник из Нижнего Новгорода. Религиозности после этого случая у меня как-то поубавилось.

Отдых

График работы в «Ромео» был «три через три». Я до сих пор считаю его идеальным для жизни. За три рабочих дня можно было накопить нормальную сумму денег, а трёх дней отдыха хватало на то, чтобы восстановить силы и порешать накопившиеся дела. Официально мы работали «до последнего клиента», но не позже пяти утра. Конечно, находились такие товарищи, которые сидя в три часа ночи в пустом зале ничего не заказывая, вели пьяные разговоры «за жизнь». Тогда нам на помощь приходил DJ Илья по фамилии Снежный. Он объявлял в микрофон, что сейчас, как всегда, по средам (вторникам, четвергам – не важно), час классической музыки. После чего громко включал такую заунывную тягомотину, от которой, скорее всего, массово дохли театральные мыши за стенкой клуба. «Сидельцы» тут же приходили в чувство и расползались куда подальше.

В конце третьей рабочей смены начинались выходные. Как правило, мы не расходились по домам, а массово шли куда-нибудь тусоваться. Например, пить и танцевать в дружественное заведение или, предварительно закупившись всем необходимым, шли в баню. Нет восторга выше, нет соблазна изысканней, чем… нет, не «центральный климатизатор», чтобы там ни говорил демон Азраил из фильма «Догма», а… вытянуть усталые ноги в тёплом бурлящем джакузи с бокалом чего-нибудь расслабляющего – вот истинное наслаждение для отработавшего три долгих дня официанта.

Ещё я очень любил проводить ночи после работы в единственном известном мне интернет-кафе «Камчатка». Там были самые красивые девушки-барменши, а также все новинки Голливуда, новейшая музыка, и неведомый и манящий мир интернет-общения с незнакомыми людьми. Меня очень зацепил просмотренный там (проходной в общем-то) фильм «Бар «Гадкий Койот» про молодых девчонок, приехавших в Нью-Йорк на заработки и нашедших работу в специфическом баре. Пересмотрев это кино через лет десять, я спросил себя: что меня могло в нём так зацепить? А зацепила меня простая и очень навязчивая мысль о том, что как бы ни хорошо шли дела в нашем волгоградском клубе, в Москве наверняка будет поинтереснее.

Москва

Москва долетала до нас через новости, через московских командировочных гостей, оставляющих большие чаевые со словами: «За что люблю провинцию – так это за то, что тут всё копейки стоит», через слухи о невероятных селебрити на невероятных машинах, тративших невероятные суммы в невероятных московских заведениях. Мне в руки попался толстый журнал в мягкой обложке вроде бы он назывался «Работа в Москве». Там, в разделе «Работа в HoReCa», были сотни предложений на любой вкус и цвет. Но больше всего меня впечатлила работа в знаменитом стриптиз-клубе для женщин «Красная Шапочка» – там обещали «беспрецедентно» высокий заработок. Ходили слухи, что жёны и любовницы «новых русских» просто швырялись в стриптизёров, барменов и официантов пачками денег.

Меня не оставляла мысль, что пока мы тут прозябаем на периферии, в столице бьёт ключом настоящая, полная возможностей, приключений и американских денег жизнь. В начале две тысячи третьего, места для развлечения в Волгограде можно было пересчитать на одной, в лучшем случае, на двух руках. Город казался мне тесным, тёмным, отсталым и безнадёжно застрявшим в девяностых. Со мной работал старший официант Антон Скоробогатов. Он каждый год собирался переезжать в Москву и каждый раз его что-то останавливало. Все давно привыкли к его сезонным порывам и не воспринимали всерьёз. Но когда я подошел к нему и сказал, что собираюсь сорваться из нашей провинции в метрополию, он горячо поддержал мою идею и пообещал присоединиться. «Вот и славно, – решил я. Вдвоём-то оно всяко веселее.

Жить в Москве было моей заветной мечтой с десять лет. Я помнил её широкие светлые улицы и проспекты, помнил захватывающий дух вид с Воробьёвых гор, помнил сталинские высотки, аттракционы в парке Горького и колесо обозрения на ВДНХ. На эти детские воспоминания накладывались мои наивные фантазии о никогда не спящей сияющей столице. Столице, которая так сильно ждёт меня, что даже кушать не может. Столица, которая, стоит мне приехать, сразу осыплет меня дарами, деньгами и супер возможностями. И я и слышать не хотел про то, что что-то может пойти не так. У кого угодно, но только не у меня.

Готовиться к дерзкому побегу из Волгограда я начал за пару месяцев – нашёл сдающуюся двухкомнатную квартиру в Братеево, договорился о покупке полулегальной подмосковной регистрации, продал всё, что не мог забрать с собой, уволился из «Ромео», короче, сжёг все мосты, чтобы отступать было некуда. пятого марта две тысячи третьего года мы вместе с Антоном погрузили вещи в рейсовый автобус Волгоград-Москва и отбыли в новую счастливую жизнь.

На следующее утро Столица приняла нас в свои ласковые руки. Мы стояли на площади Павелецкого вокзала и, разинув рот, смотрели вокруг. К нам тут же подбежал улыбчивый человек и сообщил, что именно мы – те счастливцы, которые уже почти выиграли в конкурсе от «Русского радио». Неподалёку были навалены коробки с призами – утюги, микроволновки и электрочайники. Конечно, чтобы окончательно выиграть в конкурсе, требовалось доплатить, но вникать в детали развода наивных граждан я не стал. Сделав зверское лицо, я посоветовал недобросовестному гражданину поискать лохов в другом автобусе. Тем более, что электрочайник с утюгом были упакованы где-то среди содержимого наших оккупационных сумок, а микроволновкам я никогда не доверял. Из мегафона неслось: «Приглашаем на автобусную прогулку по Москве, увидим Воробьёвы горы, Красную площадь, едем гулять, отдыхать!». «Гулять и отдыхать будем позже», – решил я, а пока нужно было попасть в нашу съёмную квартиру в Братеево. Было принято решение взять такси, т.к. доехать общественным транспортом до Братеево, не зная толком маршрута, со всеми пожитками было самонадеянно.

Москва марта две тысячи третьего похожа на Москву современную примерно так же, как рынок «Садовод» похож на торговую галерею в Третьяковском проезде. Торговля шла на каждом свободном сантиметре, кругом были налеплены разномастные павильоны, казино, игровые автоматы «Супер Слотс», «Вулкан», «Джекпот» …Человек в костюме игрового автомата орал тебе в лицо через усилитель: «Мало платят на работе– приходи играть в «Джекпоте!». Фасадов зданий было не видно за рекламными баннерами, а над дорогами были растянуты рекламные полотна – перетяжки. Отдельного упоминания заслуживает доблестная московская полиция, которая в ту пору называлась милицией. Тогда, прибыв в Москву, нужно было в трёхдневный срок зарегистрироваться по месту пребывания, и всегда носить с собой специальную бумажку. За отсутствие оной тебя ждали поборы от каждого метрополицейского, которые, как опытные фейсконтрольщики, считывали неуверенных в себе граждан лучше любых современных камер слежения. Я часами тренировал безразличное выражение лица и уверенную походку, чтобы не вызывать подозрения у стражей порядка. Выходя или заходя в метро, я доставал мобильный телефон и изображал деловой разговор: «Да, отдавайте всё по восемьдесят баксов, не меньше! Хер им, а не франшизу! С первого числа повышаем аренду!» – угрожающе громко говорил я воображаемым бизнес-партнёрам.

Милиционеры посматривали на меня с уважением и не предпринимали попыток проверить документы у молодого «коммерсанта». Зато другие замешкавшиеся люди мгновенно «выдёргивались» из толпы и становились беднее на сто или двести рублей в зависимости от настроения милиции финансовых возможностей бедолаги.

Взять такси от вокзала оказалось не самой разумной идеей. Водитель запросил сумму, сопоставимую со стоимостью нашей междугородней поездки. После ожесточённого торга цену удалось сбить втрое, и мы отбыли к месту нашего проживания, ставшему нашим домом на два с половиной года.

Сейчас никого не удивляет наличие на карте метро станции «Алма-Атинская» – это логичное продолжение юга замоскворецкой линии. Новые линии и десятки новых станций строятся стахановскими темпами: я всё чаще слышу названия новых неизвестных мне локаций и это хорошо. Но на картах метрополитена образца «две тысячи три» зелёная ветка оканчивалась «Красногвардейской», а за ней прозрачным кружком была обозначена строящаяся станция «Братеево». Меньше, чем через год строящаяся станция исчезла с карт лет на восемь, а вместе с ней и надежды местных жителей на возможность попадать к месту работы без сложных маршрутов, маршруток и переполненных автобусов.

Итак, Братеево. Меньше всего на свете это место напоминало мне ту Москву, которую я себе представлял. Панельные восемнадцатиэтажки, зажатые между МКАДом, Москва-рекой и Борисовскими прудами, круглосуточный магазин в доме, почти полное отсутствие растительности на улицах и бетонные пруды-отстойники. Завершал эту жизнерадостную картину вид из окна на факел нефтеперерабатывающего завода в Капотне. Особенно хорошо он смотрелся ночью, озаряя пасмурное небо багровым, зловещим светом.

Я натурально чувствовал себя Фродо Бэггинсом, из недавно вышедшего тогда в прокат «Властелина Колец», смотрящим на роковую гору «Ородруин». Пусть жители и патриоты Братеево не держат на меня зла за то, что я не сразу распознал шарм этого места. За годы, проведённые там, я привык и даже полюбил этот район. Да, здесь не было метро, кинотеатра, больших магазинов, парков, не было даже ни одной приличной кафешки. Зато здесь был видеопрокат, книжный магазин, два компьютерных клуба и мост через Москва-реку в Марьино. Недалеко от него я несколько раз купался, причём безо всяких последствий, хотя вода здесь никогда не замерзала и ходила шутка, что в этой воде можно проявлять фотографии (в доцифровую эпоху это был один из этапов получения фотографий). Короче, жить было можно и даже нужно.

Разместившись на новом месте, отмывшись и выспавшись, мы организовали мозговой штурм на тему наших дальнейших действий. Покорить Москву было решено одним коротким решительным марш-броском. Завтра мы выбираемся в самый её эпицентр и напрямую заходим в поисках работы в самые раскрученные и знаменитые центральные рестораны, минуя телефонные собеседования. Дрожите, тщедушные московские менеджеры, мы пришли, чтобы забрать у вас всё!

Понаехали

Блицкриг не принёс желаемых результатов. В одних раскрученных ресторанах персонал держался за места и подтягивал своих, поэтому вакансий не было. В других требовался опыт работы в Москве. Выяснилось, что наш опыт работы в провинциальном, пусть и «самом-самом» заведении, в столице не значит ничего. Мы не знали названий половины продуктов, терминологии, профильного сленга, не умели работать с Р-кипер. Руккола, фризе, корн, кервель, песто, анчоусы, бальзамический уксус, моцарелла, бурата, сорбет, барабулька, сибас, дорадо, фин де клер, шалот, демигласс, чёрные и белые трюфели, прожарка, рибай, стриплойн, чатни, декантация, мацерация, мохито, дижестив, асибори, басбой, триджек, чилаут, препати, афтепати и ещё тысячи новых диковинных слов из околоресторанного московского лексикона, которые знали все вокруг, кроме меня.

Но не всё так плохо. В самом центре, в паре сотен метров от Красной площади, на улице Варварка был найден ещё не открывшийся французский ресторан высокой кухни, набиравший персонал без опыта, с обучением. Открытие было запланировано через полтора месяца, а пока проходили ежедневные тренинги по будущему меню, сервису, винной карте и ещё бог знает, чему. Как раз то, что мне было нужно. Я впитывал знания, как губка: через неделю-другую я имел представление о сортах и размерах устриц, о разделке рыбы перед столом, о рекомендованном соотношении прожаренного и сырого мяса в стейках, о сырных крутонах в луковом супе, улитках, каштанах, великих винах Бордо и весёлой вдове Клико из Шампани. Нет, разумеется, я не стал экспертом французской кухни, но кое-что отложилось в голове на всю жизнь.

Шли дни, мы прилежно ездили на обучение, но ведь нужно было чем-то питаться, платить за квартиру и вообще. Запас денег, привезённых с собой, стремительно таял, а новых поступлений пока не предвиделось. Не помню по чьему совету я заехал в барменскую ассоциацию России на Алексеевской. Там я заплатил членский годовой взнос, а ассоциация пообещала вызывать меня на подработку на банкеты с выплатой за каждое мероприятие. Это было настоящим спасением. Во-первых, живые деньги – примерно по 100 долларов за выход, во-вторых, мы уносили целые сумки всевозможных деликатесов, оставшихся с банкета, порой даже вместе с тарелками.

Прокручивая в памяти сейчас события той безумной весны, чем я жил, о чём мечтал, о чём думал, когда засыпал, я со всей отчётливостью вспоминаю возникший тогда огромный контраст между ожиданиями и реальностью. Город мечты превратился в череду перегонов между станциями метро, в длинные эскалаторы, бесконечные анкеты соискателя работы, короткие перекуры и одинаковые коробки домов спальных районов. Однажды вечером, сидя в автобусе, я смотрел на тысячи тысяч горящих окон в домах – это завораживало. За каждой горящей лампочкой был человек, семья, маленькие трагедии и большие надежды, сейчас приеду, и ещё одна загорится. Один старый друг как-то сказал отличную фразу о переезде в новый город. Я полностью с ним согласен и поделюсь этой мыслью с вами. Когда переезжаешь в новый город, не нужно бросаться, как в омут с головой, сразу в работу. Дайте себе недельку погулять по самым красивым местам, музеям, крышам и паркам. Проникнитесь атмосферой, посмотрите вокруг, подружитесь с городом, найдите свои места силы, лишь потом впрягайтесь в рабочий ритм. Иначе вы, как и я, получите искажённое и сильно урезанное представление о месте, в котором живёте.

Red Hat

Естественно, у вас возникнет вопрос: зачем я таскался по банкетам и ресторанам, когда все деньги мира можно было заработать в «Красной Шапочке»? Неужели я забыл про это место или, может быть, испугался? Нет, не забыл и не испугался. Выяснилось, что запись на собеседование в «Шапку» проходит по средам во второй половине дня. В следующую среду мы с Антоном были в самом начале Глинищевского переулка, в двух шагах от первой линии Тверской улицы. Сказать, что мы там были не одни – всё равно, что промолчать – около сотни молодых парней всех мастей толпились около входа. Через некоторое время из нас выстроилось что-то похожее на очередь. Идущая по Тверской девушка, засмотревшись на такое явление, с громким стуком врезалась в столб освещения. Её можно было понять – мулаты, азиаты, русские, украинцы, но особенно много выходцев с Кавказа. Всех размеров и цветов, от 18 до, примерно, 25 лет. Никто не хотел идти машинистом, никого не манили глубины космоса, зато все хотели много денег в трусах от благодарных жён олигархов. «Ты прикин, брат, нэ ты за «шпили-вили» платыт будэш, а тэбэ! Уф, мэчта, а нэ работа!» – размышлял вслух стоявший рядом небольшого роста «южанин» с кривыми ногами и щетиной до глаз. Я согласился с ним, отметив про себя его минусовые шансы на трудоустройство. Тут среди ребят я неожиданно заметил одну девушку, причём весьма симпатичную. Такая невысокая, хрупкая, темноволосая, с большими выразительными глазами. В такую легко влюбиться. Но что-то с ней было не так, с первого взгляда не разберёшь. Со второго взгляда я внезапно разглядел кадык. А потом «девушка» заговорила и я, наконец, догнал, что никакая это не девушка. Мозг, совершив несколько кувырков внутри черепа, встал на место и сфокусировал восприятие на новый лад. «Аккуратнее в Москве надо быть», – сказал я сам себе и отвернулся, размышляя о том, как чуть не встал на скользкий путь, за одно упоминание, о котором в родном волгоградском дворе без промедления проломили бы голову. Забегая вперёд, скажу, что эту «девушку» таки взяли на работу в «Шапочку» в обход всех конкурсов и собеседований, что послужило первым тревожным звоночком у меня в голове. Через некоторое время к нам вышел средних лет мужчина в костюме и сообщил, что собеседование будет проходить в другом месте, и попросил организованно проследовать за ним. Проследовав по переулкам метров пятьсот, мы прибыли в большое помещение чем-то похожее на аудиторию, где беспорядочно разместились на стульях и лавках. Выждав эффектную паузу, наш провожатый взял слово. Он минут сорок рассказывал, насколько сказочно хорошо работать в «Красной Шапочке». Про бесплатный тренажерный зал и солярий для всех желающих, про щедрых посетительниц, про крейзи-меню и про то, какими чемоданами уносит заработанное бабло персонал клуба. Взволнованные соискатели развесили уши и ручьями пускали слюни на пол от открывающихся перед ними перспектив.