Планета Перл

– Да, я помню, – воскликнул Антон, – Я тогда на кухне чай пил. Громыхнуло за городом так, что посуда зазвенела.

– Точно. Я видела, как служба безопасности выехала в ту сторону, – подтвердила Марина.

– Да, – ухмыльнулся Евгений Семёнович, – Пришлось добираться домой окольными путями. Эксперимент я повторил уже дома, но пластинки скрепил надёжно. К тому же, во время запущенного процесса, они как бы притягиваются, прилипают друг к другу – это я ещё в карьере заметил, когда с трудом разъединил. Результат этого эксперимента вот, – профессор снова указал на потрескивающий, парящий над цилиндром радужный шар, – К счастью, у меня остался небольшой запас пластинок обоих кристаллов, – он постучал пальцем по коробочке.

– А как всё это работает, откуда берётся энергия? – поинтересовался Родион, до сих пор молчавший и внимательно слушавший учёного.

– Я вам говорил, что космос – это не что иное, как огромное энергетическое поле, пространство информации, которую невозможно пощупать руками. Он, или Оно, существует везде, одновременно здесь и там. Это – пронизывает всё. Его невозможно увидеть нашими глазами, но возможно черпать из этого как неиссякаемую энергию, так и любую информацию. До сих пор мы, современное человечество, не могли сего делать. Возможно, такими знаниями обладали в древности, создавая пирамиды и мегалитические сооружения. Возможно. А сейчас этими возможностями, обладаем и мы, друзья! Как это происходит? «Камень любви» способен улавливать и накапливать космическую энергию. А чтобы этот процесс запустить, нужно облучить его сверхвысокой частотой. При этом, он вбирает в себя столько мощности, что не выдерживает его структура – накаляется и взрывается. Но кристалл метеорита, в связке с марсианским, работает как стабилизатор, или ограничитель. Какие процессы происходят при этом в них, и каким образом синтезируется энергия, я не знаю, – признался профессор, – Но результат – на лицо! И это – главное! Я, так же пока не знаю, как остановить запущенный процесс, но и это не важно. Похоже, эта «энергетическая установка» способна функционировать вечно, и это – хорошо. К тому же, я научился управлять некоторыми процессами этой энергии. Вокруг кристаллов образуется мощное энергетическое поле, и вы сейчас его наблюдаете. Но если кристаллы поместить в специально сооружённый цилиндр из диэлектрического материала, со встроенными направленными электродами, то поле энергии образуется не вокруг, а перед кристаллами. Я могу, так же, перемещать это поле, спрятав в цилиндр, или нанизав на него, – Евгений Семёнович покрутил какую-то ручку на пульте и слегка двинул рычажок. При этом сияющая сфера опустилась в «пень». Прожилки на нём замерцали быстрее и ярче. Затем – снова выпустил потрескивающую и извивающуюся сферу на прежнее место.

– Евгений Семёнович, я так понимаю, аналогичным образом такая энергетическая установка может работать и на Пауптике? – предположил Родион. Сопоставив, что и летательный аппарат так же изготовлен из лёгких диэлектрических материалов, с линиями проводников вдоль всего фюзеляжа.

– Именно так! Более того, Пауптик смог бы перемещаться в пространстве без двигателей, не засоряя атмосферу и не создавая шума. Это будет совершенно другой принцип летательных аппаратов. Им даже не понадобятся крылья, ибо подъёмная и движущая сила будет возникать не от воздушных потоков и двигателей, а от магнетизма Земли.

– Это как? – удивился Антон.

– Земля, по сути, огромный магнит с полюсами. Вы это знаете из курса физики. Если создать магнит, обладающим одинаковым зарядом с Землёй, то он оттолкнётся от поверхности, то есть – взлетит. А если управлять мощностью этого заряда и умело использовать векторы магнетизма, то можно управлять и направлением полёта. Для этого нужна неимоверная энергия, и она у нас – есть! Аналогичным образом можно будет перемещаться и в космическом пространстве (в нашем представлении), используя магнетизм планет и целых систем. Но даже не это главное. Мы говорили сейчас о физическом перемещении, с нашим пониманием скоростей и расстояний, а следовательно, и времени. А я утверждаю, что всего этого не существует. Вернёмся к началу нашей беседы о двух точках в пространстве, в космосе. Наш «пень» – это одна точка, а энергетическая сфера над ним – это вторая точка. Но эта энергия, синтезированная кристаллом из космоса, не просто электричество, в нашем понимании, это – сгусток космической информации. И если направленно воздействовать на эту информацию, то есть «подсунуть» координаты любой точки (будь то нашей планеты, или вселенной), то это будет уже не просто сгусток энергетической сферы, а реальное видение. Причём, это будет не картинка, а окно, лазейка в другой мир, – Евгений Семёнович замолчал. Казалось, отрешённо смотрел в одну точку на пульте, мерно постукивая по коробочке, лежащей рядом. Затем, словно очнувшись, продолжил, – Возможно, я не совсем понятно объясняю. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. И так, я сейчас, пользуясь формулой, введу «координаты», ну скажем, пустыни Сахара. Нам нужно безлюдное место.

Профессор, перемещая руку по монитору, открыл нужную страницу с какими-то математическими знаками и формулами, ввёл нужные цифры и нажал «пуск». Переливающийся шар перестал потрескивать, огненные щупальца втянулись. Он стал ослепительно жёлто-белого цвета, и лишь оболочка сферы мерцала тончайшим голубоватым сиянием.

– Что это? – удивлённо спросила Марина.

– Это пустыня Сахара. Песок, – ответил за отца Славик.

Видение казалось настолько реальным, что Марина снова задала вопрос, видимо, терзающий и остальных, – Что, можно даже потрогать?

– Можно, если бы не защитная энергетическая оболочка. Протянув руку, вы получите мощный разряд. Но если находиться в этом цилиндре и переместить сферу на него, то таким образом мы совместим две точки в одно энергетическое информационное поле. При таких условиях, всё находящееся в цилиндре, останется невредимым.

Профессор потянул за рычажок, сфера опустилась на пень, поглотив его. В тот же миг всё исчезло. Воцарилась тишина. На месте цилиндра, в центре помещения ничего не было. Казалось, что всё это привиделось. Только лёгкая сизоватая дымка, некоторое время остававшаяся на месте сферы, указывала, что здесь что-то произошло. Но вскоре и она растаяла в воздухе.

Тишину прервал Антон, – Получается, цилиндр сейчас в пустыне?

– Именно так – в пустыне, – подтвердил профессор.

– А вернуть его можно?

– К сожалению, нет. Войти можно только с одной стороны.

– Значит, мы потеряли энергоустановку?

– В какой-то степени – да. Но можно изготовить ещё одну. Я же должен был показать вам всё в воочию. Пришлось пожертвовать. Но в пустыне установка никуда не денется. Зная её координаты, можно всегда вернуться за ней.

– Как же её забрать, если войти можно только с одной стороны? – продолжал Антон.

– Это сейчас, имея пульт управления с этой стороны, с этой можно и войти. Но если пульт управления будет, скажем, в летательном аппарате, то можно будет перемещаться беспрепятственно в обе стороны.

– Вы имеете в виду Пауптик? – спросила Марина.

– Да. Но, к сожалению, про Пауптик можно забыть. Я к нему не имею доступа. Возможно, в недалёком будущем, именно вы станете такими путешественниками.

– Скажите, Евгений Семёнович, – заговорила Рита, – Получается, можно мгновенно переместиться в любую точку вселенной, на любую планету?

– Да, именно так. Таким образом, можно утверждать, что расстояния не существует, а значит, не существует скорости. Следовательно, не существует и времени. Эти три величины, повторяю, существуют только для нас, пока ещё биологических существ.

– Что вы подразумеваете под выражением «Пока ещё»?

– В религии есть понятие «душа», т.е. энергетическое и информационное составляющее, которое не исчезает после смерти биологической оболочки. Это и есть наше «Я». Истинное наше состояние, в котором мы будем существовать вечно, а значит не иметь времени; перемещаться мгновенно, а значит не иметь скорости и расстояния. Наше же биологическое состояние – это временное пристанище. А зрение, слух и другие чувства, нам даны на время, ровно на столько, на сколько требуется биологическим существам.

– Евгений Семёнович, как-то печально получается – мы примитивные существа для вселенной, вроде как одноклеточные для нас.

– Да нет, что вы, – засмеялся профессор, – Я не хотел вас обидеть. В нашем мире есть люди, которые способны в духе покидать тело и без всяких энергоустановок знать, что есть другой реальный «сверхмир». Но пока мы здесь, в этом мире, у нас есть ещё время творить, любить, совершенствоваться. Наша задача здесь – сохранить и преумножить этот мир. А те знания, которые я вам даю, способны этот мир перевернуть, но его-то как раз и не нужно переворачивать. Эти знания нужно использовать осторожно и разумно. Надеюсь, у вас это получится, – профессор опять замолчал, потупив взгляд туда, где недавно стоял энергетический цилиндр. Лицо его осунулось и помрачнело, – Извините ребята, что-то я устал. Если у вас будут какие-то вопросы, приходите в любое время.

– Евгений Семёнович, вы нам всё это рассказали, и создаётся впечатление, что вы больше не собираетесь заниматься исследованиями.

– Ты, верно, заметил, Родион. Я завершил труд всей своей жизни. Без ЭЛАНПа, дальнейшие эксперименты не имеют смысла.

– А если бы у нас бал Пауптик, мы бы могли отправиться, скажем, на Марс?

– Да хоть в другую галактику. Но, только отправить вас в космос, наверное, будет легче, чем заиметь Пауптик, – горестно улыбнулся профессор.

– Евгений Семёнович, вы это пообещали? – сделав акцент на слове «пообещали», Родион в упор посмотрел в глаза профессору.

– Обещаю, обещаю, – смягчился профессор, ласково похлопав Родиона по плечу, улыбаясь в душе юношеской наивности и будучи твёрдо уверенным в том, что ему уже никогда не ступить на борт ЭЛАНПа.

Попрощавшись с учёным, друзья решили прогуляться по окрестностям города. Всем требовалось общение. Хотелось поделиться мыслями, обсудить всю полученную информацию. Погода стояла прекрасная. Лёгкий ветерок ласкал лица. Пение и щебетание птиц, радовали слух. Не нужно было ни куда спешить. Впереди ожидало множество летних, свободных от школьных забот дней.

Не сговариваясь, повернули в сквер. Природа здесь особенно буйствовала зеленью и источала спокойствие. Прохаживаясь по тропинкам, много говорили о новой энергии, о звёздах, планетах, о возможности межгалактических путешествий и о многом другом. Но все диалоги, в конце концов, сводились на Пауптике. Не заметно, пройдя сквозь зелёную зону насаждений, вышли к окраине пустыря, где под раскидистым дубом стояла широкая скамья со спинкой. Со скамьи открывался вид на обширную местность, где вдалеке справа виднелся бетонный забор испытательного полигона. Всё пространство впереди занимала огромная территория, поросшая травой, бурьяном и мелким кустарником, завершением которой был крутой высокий обрыв, свисающий над тихой чистой речушкой, с пологим берегом на противоположной стороне. Если стать на обрыв, то природа давала возможность обозревать великолепную панораму, уходящую вдаль тонкой лентой реки, окаймлённой кружевом заводей, лугов и берёзовых рощ, вдохновляющая художников и поэтов на творчество.

Лавочка, любезно приютившая друзей, стояла как раз на границе сквера и огромной территории пустыря. Все невольно молчали, наблюдая разнообразие и контрастность пейзажа.

– Знаете, – задумчиво заговорила Марина, – А здесь получилась бы не плохая стартовая площадка для Пауптика, внутри необычного парка, – она встала с места и, шагнув вперёд, жестикулируя, принялась объяснять, – Вон там, в центре, я бы расположила площадку с Пауптиком, так, чтобы немного возвышалась над местностью. От неё лучами, в разные стороны, расходились бы декоративные насаждения, а между ними пешеходные дорожки с фонарями и лавочками. Пауптик ночью нужно будет подсветить прожекторами, чтобы подчеркнуть его красоту и изящество.

– Марина, ты считаешь, что, создав парк специально для Пауптика, возможно будет в нём и установить корабль? – засомневалась Рита.

– Да нет, это просто предположение, несбыточное желание.

– А ведь это не плохая идея, хотя звучит не правдоподобно. Но, я думаю, если сильно что-то захотеть, то можно это получить. Как говорит наш папа: «Глаза боятся, а руки делают», – заключил философски Родион.

– Родь, ты, когда так хитро прищуриваешься, значит, что-то придумал. Есть какие-то мысли на этот счёт? – спросил Славка.

– Есть кое-какая идея, но о ней говорить пока рано. Думаю, Марина, тебе нужно подробно составить дизайн-проект того, что ты нам тут сейчас описала. Сможешь?

– Сделаю. Даже интересно, что можно придумать, – с предвкушением прищурилась Марина

– Могу помочь в том, что касается освещения, я кое-что понимаю в иллюминации и электричестве, – предложил Антон.

– Я, наверное, тоже могу помочь, в плане озеленения. Мой дедушка лесничий, я часто гостила у него летом, поэтому, неплохо разбираюсь в растениях. Думаю, здесь отлично подошли бы вечнозелёные, типа самшита, туи, елей. Дедушка рассказывал, что у него хороший друг заведует питомником по разведению таких насаждений, – предложила свою помощь Рита.

– Здорово! – обрадовалась Марина, – Да мы такой проект сотворим!

– А ещё, местами можно будет поставить скульптурные композиции диковинных животных из металла, как ты умеешь делать, Мариша, – Рита изобразила жестом крылатое чудовище.

– Запросто. Нам только нужен будет необходимый материал, а он, к сожалению, есть только в запретной зоне.

– К этим скульптурам хорошо бы добавить роботов и другие интересные механизмы. Чтобы это был не просто парк, а научно-познавательный парк, – внёс свою лепту в будущий проект Славик.

– Ну, вот и хорошо, будешь отвечать за роботизацию проекта. Составь список всех механизмов и роботов, какие ты хотел бы выставить в парке. Тем более ни у кого не возникнет подозрения «откуда их знаешь», ведь ты с отцом и раньше бывал в зоне «А», – посоветовал Родион.

Славка согласно кивнул.

В это время, на кухне пили чай Иван с Елизаветой.

– Что-то наши дети задерживаются, как ушли с утра, до сих пор нет, – подавая мужу бутерброд, выразила беспокойство жена.

– Не переживай, Лиза, пусть наконец отдохнут от школьных забот. Мы с тобой хороших детей вырастили и за них можно быть спокойными. Я точно знаю, что ничего плохого они не способны совершить.

– По-моему, они что-то затевают, я это всем сердцем чувствую, что-то грандиозное.

– Ох уж этот юношеский максимализм, – улыбнулся Иван, – Наивное геройство, сметающее горы на своём пути. Фантазирующие, ищущие, дерзающие. Их бы энтузиазм и энергию, да нашим чиновникам.

– Как бы эта энергия не перелилась через край. Сам же говоришь – «наивные», а значит, делая, будут думать, что это правильно, но могут завернуть не туда.

– Ну, если надо будет – поможем, направим. На то мы и родители, – обнял Елизавету Иван, – К тому же, у них хорошие, надёжные друзья.

Работа по проекту заняла три дня. Марина придумала и создала общий эскиз будущего парка, который несколько раз общими усилиями обговаривался и корректировался. Наконец, был составлен общий план парка, с указанием всех его коммуникаций и составляющих, включающий также, множество цветных иллюстраций отдельных деталей, скульптур, растений. Здесь же был и подробный перечень всех необходимых насаждений, элементов электрификации, водопровода, фонарей, столбов, лавочек, песка, гравия, бордюрного камня и другого материала. Разработали, даже, технологию постройки, т.е. что будет делаться в первую очередь, а что позже и т.д. Родин с Мариной обработали и скомпоновали всё это на компьютере. Получился внушительный проект. Никто бы никогда не подумал, что это сделали школьники, да ещё и за такой короткий срок.

У Родиона был дерзкий план на счёт Пауптика. Он не стал посвящать в него друзей, так как не был уверен в благополучном исходе дела, но для большей вероятности, что он удастся, нужен был проект необычного парка. Эта мысль возникла в его голове одновременно с идеей Марины о создании стартовой площадки, или парка Пауптика. А для осуществления задуманного Родиону нужна была помощь отца.

Утром, за завтраком, когда вся семья собралась вместе, Родион и обратился к отцу, – Пап, слушай, та не мог бы помочь нам в одном деле?

– Ну, смотря в каком.

– Мы тут с ребятами хотим создать научно-познавательный парк на месте пустыря.

Елизавета с Иваном переглянулись.

– Марина – главный вдохновитель этого проекта, а мы с друзьями помогли ей создать его.

– Проекта? – не понял Михалыч.

Марина сразу смекнула, чего хочет добиться брат, и прильнула к отцу, – Папуль, да, мы создали проект, сейчас покажу.

Марина вскочила и бегом кинулась в свою комнату, тут же вернувшись с ватманом и внушительного вида папкой.

Завтрак подошёл к концу, и Родион бросился убирать со стола, освобождая место.

– Вот! – с озорством промолвила Марина, прижимая к себе бумаги и ожидая брата, вытирающего стол.

– Вот, – повторила она, водрузив на столешницу папку и развернув ватман.

Елизавета с Иваном подошли и с нескрываемым интересом погрузились в изучение. Дочь развязала папку и разложила на свободное место стола и стулья остальные детали проекта в картинках. Далее, как заправский архитектор-дизайнер, Марина принялась объяснять, как и где всё будет расположено, как здорово будет водить сюда группы детей и знакомить с некоторыми разработками наших учёных, на примере различного рода механизмов, находившихся в парке. Родители задавали вопросы о деталях проекта и всякий раз дети убедительно на них отвечали.

Наконец отец оторвался от бумаг и задал вопрос, который Родион ждал, – Всё это хорошо, красиво придумано, но кто разрешит строительство такого парка, где взять нужные механизмы и роботов, кто будет финансировать? – отец опять сел и, наклонив голову, стал вопросительно поглядывать, то на Марину, то на Родиона.

– Пап, вот с этим вопросом мы и хотели обратиться к тебе за помощью.

У Михалыча брови от удивления поползли вверх, а Родион продолжил, – Вернее, хотелось бы, чтобы ты посодействовал в этом вопросе. Мы же знаем, что у тебя друг – мэр города, и вообще, тебя везде знают. А мы тут и смету расходов составили. Марин, покажи.

Марина протянула отцу листы с расчётами, – Папа, смотри, большую часть насаждений нам обещал предоставить бесплатно дедушка Риты, а механические составляющие можно попросить с отстойника испытательного полигона.

– Ага, значит, хотите бросить меня под танки. Нет, я на это не учился, я тренер, а не менеджер.

Родион подошёл к окну, нажал кнопку, и прозрачная стена медленно отъехала в сторону. Пахнул свежий тёплый ветер. В кухню ворвались звуки города, вперемешку со щебетанием птиц и гулом самолёта, прогревающего двигатели перед стартом на взлётном поле.

– Посмотри туда, пап, – Родион указа на зону «А», – Ты когда-нибудь, видел, чтобы в этот отстойник привозили какой-то агрегат, а потом увозили отсюда? – и тут же ответил на свой вопрос, – Нет, такого никогда не было. Всё, что попадает туда, остаётся на вечной стоянке. Взрослым нет никакого дела до этих несчастных железяк. Вон там стоит Пауптик – разработка Евгения Семёновича. Один раз всего поднялся в воздух, шедевр изобретательности. Его мы, кстати, хотели поставить в центре парка, а он, сейчас, стоит не нужный и заброшенный. А вон там, – Родион показал куда-то вниз, – Сидят детвора, бездельничают, им нечем заняться, и до них тоже взрослым нет дела. Их родители сейчас в научных лабораториях, на полигоне, на заводе. А почему бы и детей не ознакомить с профессией родителей, дать прикоснуться к науке, к познаниям, заинтересовать, увлечь.

Родион говорил о Пауптике, о друзьях, о чём-то ещё, но отец его уже не слышал. Он думал о том, как быстро выросли дети, стали умными, рассудительными, целеустремлёнными. Он смотрел на сына и дочь и восхищался ими. Со стороны могло показаться, что он внимательно слушает, но на самом деле, он был погружён в свои мысли, нахлынувшие как ливень в летний день.

– Папа, ты слушаешь? – Марина опять подсела к нему и обняла обеими руками, – Ты же можешь нам помочь, ты у нас сильный. Папуль, ну пожалуйста, – нежно чмокнула его в щеку.

– Нет, ну так не честно, пользоваться запрещёнными приёмами, миссис, с вашей стороны коварно и…

Марина не дала договорить, положив голову ему на плечо, – Ты же у нас хороший, мы все тебя любим, – поглаживая рукой по груди отца и делая акцент на каждом слове, дочь продолжала «атаковать».

– Всё, всё, – поднял руки вверх Иван, – Сдаюсь, чистый иппон.

Марина вскочила, потрясая сжатыми кулаками, – Ура, спасибо, папа, – и снова поцеловала его в щёку.

Отец расплылся в улыбке. Все засмеялись, зная слабое его место по отношению к ласкам дочери (чем она иногда и пользовалась).

– Хорошо, я попытаюсь что-то сделать, но гарантии давать не буду, – уже серьёзным тоном заверил отец.

В семье знали, что если отец даёт слово, то он его всегда держит, это знали и все окружающие Михалыча люди. Он никогда не давал обещание, если знал, что может не выполнить его. Такое же требование он предъявлял и к другим, считая, что слово сильнее любого вида оружия, сильнее любого единоборства. Словом, можно убить, можно вернуть к жизни, можно утешить, или наоборот – оскорбить. По этой причине, он никогда не сквернословил, не говорил оскорбительных и бранных слов. За это его уважали воспитанники и все, кто, так или иначе, контактировал с ним. Ещё одно хорошее качество Ивана состояло в том, что он не любил откладывать на потом всё то, что можно сделать сейчас. Это качество передалось и его детям. Видимо, того требовал и вид спорта, которым все увлекались, где нужно было мгновенно реагировать на изменяющуюся ситуацию или действия соперника, и быстро принимать нужные, наиболее верные решения.

Вот и теперь, Иван достал с кармана телефон и набрал номер, – Алло, Петрович, здравствуй дружище…. И я тебя рад слышать.… Слушай, надо бы увидеться…. Да хоть сейчас…. Понял. Буду через десять минут. Уже еду, – и выключив трубку, посмотрел на часы, – Так, у вас две минуты собраться. Жду внизу в машине, – обратился он к детям, – И захватите проект.

Кабинет мэра находился на втором этаже административного здания. На лакированных дверях висела табличка: «Глава администрации города Опытный – Новиков Григорий Петрович». Девушка секретарь вежливо поздоровалась с вошедшими людьми и учтиво указала направление, – Проходите, вас ждут.

– Подождите пока здесь, – обратился Михалыч к детям и скрылся за дверью.

Михалыч с мэром были друзья детства, одноклассники. Именно Григорий, или Гриня, как звали его в школьные годы, был инициатором переезда семьи Ивана в город. Зная характер Михалыча, его целеустремлённость, любовь к детям, к спорту, увлечённость своей профессией тренера. Всё это и нужно было тогда, ещё только начинающему главе города, искренне болеющему за дело, желающему улучшить жизнь горожан во всех сферах, в том числе и спорте. Григорий Петрович, долго уговаривал друга переехать в Опытный, обещая поддержку и должность директора спортивной школы. В конце концов, Иван согласился, предварительно посоветовавшись с семьёй. Но от руководящей должности отказался, сказав, что его призвание быть тренером. На том и сошлись.

Михалыч, действительно поднял спортивную жизнь в городе на новую ступень, воспитав множество чемпионов по дзюдо, самбо, вольной борьбе, боксу и рукопашному бою. А если кто из его воспитанников и не достигал больших высот в единоборствах, то всё равно навсегда впитывал в себя дух спорта, походов, сборов, соревнований, коллективизма, товарищества. Когда он всё успевал, одному Богу известно, но «дома почти не жил», как обычно говорила жена, уже давно смирившаяся с полной профессиональной отдачей мужа. Григорий действительно поддерживал Ивана, что касалось приобретения спортивного инвентаря, поездок на соревнования, или благоустройства спортсооружений. Михалыч никогда не просил помощи для себя, или своей семьи, считая это не уместным, хотя Петрович не раз предлагал, но всякий раз Иван отказывался.

– Иван! Рад тебя видеть, – Григорий двинулся навстречу, крепко пожал руку и обнял друга, – Какими судьбами, давненько я тебя не видел. Постоянно слышу об успехах твоих подопечных. Зазнался, забыл друга.

– Ладно, Гринь, дела, суета, сам же знаешь.

– Да шучу, Вань. Я сам виноват, давно к тебе не заглядывал. Кстати, как там Лиза, дети?

Елизавета цветёт, привет тебе передавала, а вот насчёт детей.… Как раз, по этому поводу я и приехал. Понимаешь, Григорий, они тут такую инициативу проявили, что голова кругом идёт. Не знаю с чего и начать.

– Иван, ты меня не пугай, давай выкладывай по порядку.

– Они с друзьями, на восточном пустыре, хотят создать какой-то супер парк.