Заложница монстра

Само собой, верить бывшему однокласснику на слово не стала. Проверила состояние счета и на самом деле увидела на нем внушительную сумму.

– Убедилась? – хмыкнул Новак. – Ну что ж… Теперь можно продолжить то, что я собирался с тобой сделать.

По телу пробежала волна дрожи. Сразу стало как-то холодно. И да, снова захотелось бежать. Деньги на моем счету и если…

Нет, мне не скрыться от Матвея. Я стала его игрушкой, и отпускать меня он пока точно не собирается. По потемневшему взгляду видела, что если его интерес и угаснет, то точно не сейчас. И он намерен как можно скорее получить желаемое. И я ничего не могла с этим сделать. Только сжать зубы и терпеть.

Он снова оказался рядом со мной. И в этот момент телефон, который я так и сжимала в руке, зазвонил, нарушая тишину комнаты энергичной мелодией. Это не понравилось Матвею. Он выхватил его из моей руки и бросил на кресло, что стояло неподалеку.

– Пока он тебе не пригодится, – сказали мне перед тем, как снова сжать в удушающих объятиях. – Ну же… Ты знаешь, что мне нужно. И ты сделаешь это для меня.

– Неужели все это время ты мечтал о том, как бы поизощреннее меня унизить? – Слезы так некстати навернулись на глаза, размывая лицо Матвея.

– Почему сразу унизить? – спросили у меня. – Обещаю, потом тебе понравится. Но, это потом. Сейчас ты просто должна вовремя раздвинуть ноги. Или ты готова взять у меня? Я не против. Только не кусайся.

Мне снова стало плохо. Но я подавила в себе желание упасть в обморок. Сомневаюсь, что Новак поступит, как джентльмен и оставит меня хотя бы на время в покое.

– Нет, на то, чтобы удовлетворить тебя самостоятельно, я не готова, – призналась.

– Придется учиться.

Он издевался. Изощренно, с каким-то садистским удовольствием. Трогал меня, где хотел и совершенно не думал о том, что я при этом чувствую. Он хотел меня еще в школе. Пускал в мою сторону плоские шутки, болтал всем, что мы пару раз переспали. Но это была не правда. Повезло, что слухи не распространились дальше и не дошли до моих родителей. Иначе оправдывать себя было бы не то чтобы сложно – унизительно.

Матвей стягивал с меня одежду резкими, нетерпеливыми движениями. Кусал кожу на шее, снова вызывая боль. Сжимал, словно любимую игрушку, которую не хочется никому отдавать.

Я не чувствовала больше себя живой. Марионеткой, куклой, постельной грелкой, но точно не девушкой, которая попала в беду. И которой нужна была помощь и защита.

– Ну же, – проговорил Матвей мне в шею. Дышал он тяжело и слова давались ему с трудом. – Чего трясешься. Отрабатывай.

Слова, словно пощечина, опалили лицо жаром. Я не хотела ничего. И уж тем более, трогать этого Монстра. Вообще нигде.

– Ладно, я помогу.

– Нет, – мотнув головой, возразила. Голос мой дрожал и не был уверенным. – Не смей!

Но когда слова останавливали Матвея? Плевать он на них хотел. Схватил мою руку за запястье и оттянул вниз, прижал ее к тому месту, где было сосредоточено желание мужчины.

– Давай, – снова потребовал, не торопясь отпускать мою конечность. – Сама расстегивай. Сделай вид, что хоть чего-то от меня хочешь.

Да, я хотела. Чтобы он отпустил меня и забыл навсегда. Еще лучше, чтобы мы вообще никогда в этой жизни не сталкивались. Однако, судьба решила иначе. И мы столкнулись. Сначала в школе, а потом уже позже.

– Прекрати, – снова слабый протест с моей стороны. – Я не могу…

– Можешь, – хмыкнул Новак. – Иначе я быстренько верну свои деньги. И твоя мать не сможет получить необходимое лечение. Готова пойти на такие жертвы? – предпоследнее слово он выделил интонацией.

Я ненавидела его всем своим естеством. Настолько сильно, что, кажется, была готова его убить.

Дернула рукой, требуя тем самым, чтобы меня перестали удерживать за запястье. И как только добилась желаемого, резким движением расстегнула ширинку на брюках Матвея. Что он от меня хотел? Я прекрасно знала. Он подробно рассказывал мне о своих желаниях еще когда мы были подростками. И судя по всему, желания эти ни капельки не изменились. Или стали походить не на взрыв гормонов, а на месть.

– Этого достаточно? – процедила, прямо смотря на стоящего в опасной близости от меня мужчину.

– Нет, – снова эта невыносимая ухмылка. – Что же ты сделаешь дальше?

Отрежу все, что болтается у тебя пониже живота. Потому как нормально ты с этим управиться все равно не сможешь. Так зачем в таком случае себя утруждать?

Сжала пальцы руки, чем вызвала глухой рык Матвея. Кажется, кое-кому нравилась физическая боль. Иначе с чего такая бурная реакция? Другой бы на его месте выпучил глаза и попытался высвободиться. Или у меня недостаточно для этого сил?

– Отлично…

Такое одобрение было ни к чему. Оно заставляло чувствовать себя еще более погано. Хотя казалось бы, куда уж хуже.

Очередной поцелуй обжег шею. Влажный язык прошелся по тонкой коже вниз, к ключицам и дальше. Только тогда я поняла, что рубашки, в которой я сегодня была на работе, уже нет. Матвей каким-то образом снял ее с меня, а я даже не заметила, полностью погруженная в переживания. Чужие руки ловко лишили меня верхней части нижнего белья, освобождая грудь. Холод прошелся по коже, вызывая мурашки. Грудь напряглась и стала еще более чувствительной. Видимо из-за этого я чуть не застонала, когда губы мужчины прошлись по ней и остановились на вершинке.

Вцепилась в темные волосы Матвея и сжала их. Сама не понимала, чего хочу больше: отстранить или… бездействовать. Потому что итог все равно будет один – он возьмет то, что хочет. И ему все так же плевать на мои протесты.

Не знаю, сколько длилась изощренная пытка. В какой-то момент меня подхватили на руки и отнесли к дивану, на котором еще недавно восседал Капля в компании полураздетых девиц. И думать не хотелось, что на этом диване они уже успели сделать.

Я старалась отрешиться от всего. Поэтому никак не отреагировала на дальнейшие действия Матвея. Он ловко стянул с меня брюки, перед этим избавившись от обуви. Но трусики стаскивать не торопился. Стал раздеваться сам. Я же отвела взгляд и изучала спинку дивана. Она сейчас интересовала меня больше, чем мужчина, обнажающий передо мной свое тело.

Когда он накрыл меня собой, по коже пробежала очередная волна мурашек. Совсем скоро все закончится. Осталось немного потерпеть. Не думать ни о чем…

Он стянул с меня последнее прикрытие, которое оставалось на мне, но наполнять меня собой не торопился. Продолжал целовать, исследуя поцелуями мое тело. Словно пробовал его на вкус. Одна рука проникла между ног и стала трогать там настолько откровенно, что я вздрагивала, когда ощущения становились более острыми.

Что он, черт побери, делает?! Почему пытается быть внимательным? Или собирается испытать на мне все свои фантазии, которые не давали покоя его голове столько времени?

– Прекрати… – выдохнула, выгибаясь и тем самым касаясь своей обнаженной грудью его груди.

Реакция собственно тела пугала.

– Ты этого хочешь, – сказал Матвей, прекращая на пару мгновений свои ласки. – Иначе бы не реагировала так. Ты даже не сопротивляешься.

А ему хотелось, чтобы я умоляла о пощаде? Брыкалась и билась с ним из последних сил? Теперь я тем более не доставлю ему такого удовольствия. Как бы только и в самом деле не реагировать на его прикосновения. Притвориться на самом деле куклой, у которой нет никаких чувств.

Вслед за последними словами Матвея, все ласки закончились. Он наполнил меня собой и сразу стал двигаться быстро, стремясь как можно скорее освободиться. Я, впрочем, тоже хотела, чтобы он скорее закончил. Тогда у меня появится шанс по-быстрому сбежать отсюда. И надеяться на то, что он после случившегося оставит меня в покое.

Мне было больно. И физически, и морально я была раздавлена. Как ни странно, плакать не хотелось. Ненависть, что заполняла меня, противостояла выходу слабости. Я понимала, что тем самым доставлю Новаку удовольствие. И не могла себе этого позволить.

Именно ненависть помогла мне не сойти с ума. Дотерпеть, не реагировать на реакции тела, которое не обиралось слушать разум и подавалось вперед, навстречу грубым и быстрым толчкам. И стоны заглушить я не могла. Из-за чего Матвей пускал мерзкие шуточки, обещая новые встречи, которые будут заканчиваться не так быстро. И не настолько скучно.

Смысл его слов доходил до меня далеко не сразу. Наверное, часть из них я вообще не услышала за собственными стонами, которые становились все громче. И когда Матвей вышел из меня, я… почувствовала острое неудовлетворение. Потому что не получила то, что хотело мое тело, которое давно не ласкали. И сейчас я цеплялась за того, кого ненавидела, в остром желании продолжения. Мне даже было плевать на боль и отметины, которые оставил на мне бывший одноклассник.

Что-то теплое полилось на живот. Скосила мутный взгляд и сразу сообразила, что это такое. Черт… Он даже не соизволил воспользоваться презервативом. Решил испачкать меня собой везде?!

– Урод… – выдавила из себя.

Язык еле ворочался, а сердце стучало в груди, как бешенное. Как меня от всего этого еще не стошнило, не понимаю.

Новак ухмыльнулся. Посмотрел на меня, словно на пустое место и резко поднялся, освобождая меня от тяжести своего тела. Я же не торопилась вскакивать. Потому что не хотела запачкаться еще больше. Но и что делать, пока не понимала.

Тем временем Матвей подошел к столу, взял что-то туда и бросил мне. Попал в лицо. Я резко ухватилась за то, что закрыло мне обзор. Не сразу поняла, что это салфетка.

– Вытрись, – поморщившись, приказали мне. – И пока можешь быть свободна.

– Пока? – переспросила, не веря в услышанное.

Быстро протерла салфеткой живот, бросила ее на пол и наконец-то встала на ноги. Которые еле держали меня. Нужно было скорее одеваться и бежать отсюда. И надеяться, что Новак забудет обо мне. И о деньгах, что недавно перевел на мой счет.

– Ты же не думала, что одного раза будет достаточно? – В отличие от меня, Матвей одеваться не торопился. Я же моталась по комнате, высматривая свои вещи. Была настолько взволнована, что в упор их не видела. – Я заплатил за тебя высокую цену. И собираюсь получить плату сполна. Ты еще не опустилась передо мной на колени. Не могу лишить себя такого удовольствия.

Споткнулась, и чуть было не упала. Вещи, что успела подхватить с пола, выронила, и пришлось снова их собирать. Я не ослышалась. Не могло быть никаких сомнений. Впрочем, желания Новака были очевидны. Я лишь надеялась, что он не будет в них изощрен. И настолько развратен. Все-таки, были вещи, в которых я пока еще плохо разбиралась. Да и не хотела, если быть честной перед самой собой.

– Ты говоришь это для того, чтобы унизить меня. Но зачем? – спросила, уже натягивая на себя нижнее белье. Как же я хотела сейчас оказаться в ванной и смыть с себя следы близости с ненавистным мужчиной. И воспоминания о нем тоже мечтала смыть. Только, увы, на них вода точно никак не повлияет.

– Ты затронула мою гордость. Послала, куда подальше. Я не прощаю тех, кто меня игнорирует. И всегда получаю то, что хочу. И тех, кого хочу.

Он, наконец, стал одеваться. Смотреть на него не было сил. Поэтому это я заметила краем глаза. Сейчас меня больше заботила собственная одежда. Поскорее бы одеться… Но, как назло, руки тряслись и плохо слушались. Из-за этого одеться быстро не получалось.

– Поэтому, если вдруг ты удумаешь спрятаться, я все равно тебя найду. И тебе будет еще хуже. Ты все поняла?

Тяжелые, быстрые шаги и вот Матвей снова рядом со мной. Хватает с силой за плечи и встряхивает. От неожиданности моя голова мотнулась туда-сюда. Даже, кажется, немного закружилась.

– Ты с ума сошел?! – воскликнула и в который уже раз попыталась высвободиться из его хватки. –Мне больно! Пусти!

Вещи уже в третий раз оказались на полу. И я наступила на них босыми ногами.

– Какое мне есть дело до твоей боли? – спросили у меня. – Игрушки не могут ничего чувствовать. Они только делают то, что хочет хозяин. А ведь я могу захотеть оторвать тебе руки или ноги. Почему нет?

Кажется, от последних его слов у меня волосы на голове зашевелились. Или это сквозняк откуда-то появился?

– Если ты так будешь со мной обращаться, надолго меня не хватит, – предупредила.

– Что ж, – продолжил Матвей, – я буду пользоваться тобой, пока ты не сдохнешь.

Нет, с человеком, который в свое время не поддался тебе и не лег в твою постель, так не разговаривают. Неужели было еще что-то? С чего Новак так себя ведет? Пусть он и был всегда избалованным мальчишкой и часто не знал, когда следует остановиться, только вот прошло достаточно времени, чтобы остыть. Обида не должна была засесть в нем так глубоко.

Разговаривать с ним не было никакого смысла. И смотреть на него все так же не хотелось. Поэтому я снова стала вырываться. Стукнула его кулаком в грудь раз, потом второй. А этот мерзавец лишь сильнее сжал мои предплечья. Кажется, после его прикосновений, на теле останутся синяки. Самое главное, чтобы их было не видно близким и на работе. Иначе мне не избежать выяснения отношений с матерью. А болтливые девицы из фирмы точно начнут распускать грязные сплетни.

– Не надоело марать об меня руки? – пошла на провокацию, когда поняла, что вырваться не получится. Значит, он должен сам захотеть меня отпустить.

И меня все-таки выпустили. Оттолкнули от себя с такой силой, что я чуть было не упала на пол. На ногах устоять смогла. Даже не потеряла остатки самообладания. Быстро похватала вещи, которые выронила, и стала одеваться. Пусть Новак и наблюдал сейчас за мной, стоя неподалеку в одних лишь брюках. Пусть ухмылялся, следя за моими тщетными попытками никак на него не реагировать. Плевать. Мне было все равно даже на то, будет ли он потом обсуждать произошедшее с Каплей. Думаю, он и так уже в курсе всего. От этого было, конечно, мерзко. Только вот, что я могла сделать? В очередной раз проглотить оскорбление и бежать прочь. Пока Матвею не взбрело в голову повторить то, что он только что со мной проделал.

Воспоминания резали глаза и вызывали боль во всем теле. Несмотря на это, я смогла быстро одеться, собрать свои вещи, которые оказались так же разбросанными по полу, и вылететь из кабинета в коридор. Новак меня не останавливал. И слава богу. Потому что терпеть его дольше было невыносимо.

Я промчалась по коридору в сторону толпящихся у барной стойки посетителей клуба. Народу стало еще больше, и пришлось буквально пробивать себе дорогу на свободу. Потому что никто не замечал меня. Все были поглощены музыкой, компанией друг друга и алкоголем. Какое им было дело до той, которая хочет покинуть это место как можно скорее?

Я наступила кому-то на ногу, кто-то толкнул меня в спину, бросил вслед парочку довольно нелицеприятных фраз… В общем, когда я уже выбегала на улицу, сжимая в руке куртку, чувствовала себя еще более мерзко. Начинала уже задумываться о том, что все, что летело мне в спину, правда.

На улице было так же паршиво, как и на душе. Дышать было тяжело. Кислород с трудом попадал в легкие. Перед глазами все плыло. Поэтому пришлось притормозить. Облокотиться о стену здания, в котором располагался клуб, и немного подождать. Иначе я рисковала свалиться где-нибудь.

И тут снова зазвонил телефон. Я совсем позабыла о том, что брат вызванивал меня уже битый час, если не больше. Пора было уже ответить на звонок. Все равно придется оправдываться.

– Да, – приняв вызов, слегка дрожащим голосом, проговорила я. Закрыла глаза, потому что свет фонарей от проезжающих мимо машин резал глаза. – В чем дело?

– Эй, Машка, какого лешего ты на звонки не отвечаешь? – сразу напустился на меня брат. – Я тебе столько раз звонил…

– У меня не было возможности ответить, – тут даже врать не стала. – Так зачем ты звонил?

– Мне нужны бабки, систер.

Глаза распахнулись сами собой. И вроде я видела все ту же улицу, но больше не различала цветов. И свет фар не раздражал. Зато в висках застучало, и голова снова закружилась. Зачем ему деньги?

– В чем дело? – спросила твердо.

– Ну… – замялся брат. – Я тут немного проигрался. Но совсем чуть-чуть! Надеялся подзаработать, но не получилось. Теперь встрял.

Хотелось ругаться. И кричать в голос, чтобы горло потом болело, и я не могла нормально разговаривать. Я не ослышалась. Не было никаких сомнений в том, что услышала я именно то, что и говорил мне брат.

– Вовка, сволочь такая, во что ты вляпался?! – зашипела, наплевав на то, что вообще-то разговариваю с младшим братом. – Сколько ты задолжал? И где ты умудрился профукать деньги?

Я старалась не скатиться до банального мата. Держать себя в руках и так было довольно трудно. Не сказала бы, что у меня в кошельке было пусто, а банковские карточки показывали лишь нули. Но если он встрял на крупную сумму, помочь ему я мало чем могла. А те, кому он задолжал, навряд ли войдут в наше положение.

– Сто тысяч, систер… – нехотя признался Вова. – Не так много же. Мы ведь найдем деньги, да? И я тебе клянусь, что больше никогда не буду играть!

Это была ложь. Если он уже успел проиграться, то навряд ли осознал, чем ему грозит это в дальнейшем. Сомневаюсь даже в том, что он хотел выиграть деньги на лечение матери.

– Сто тысяч? – мог голос стал приглушенным. Губы еле шевелились. – Не так уж и много? Ты хоть понимаешь, в каком мы сейчас положении, дурак?!

– Че ты кричишь, систер? – возмутился брат. – Я все понимаю. Но сейчас не об этом. Так у нас есть деньги или как?

Деньги были. Все, что у меня лежало на карточке. Откладывала с зарплаты половину, если не больше, довольно продолжительное время. Именно по этой причине я и сдалась Матвею. С такими темпами, нужную сумму собирала бы годами. И точно бы не успела. Теперь же у нас был шанс. И вот на тебе. Вовка вляпался в неприятности. Что же теперь делать? Дать ему деньги? Что будет после? Он ведь все равно будет играть. Я не смогу проконтролировать его и оградить от опрометчивых поступков.

– Мне нужно подумать, – сказала устало. – Мы сейчас не в том положении, чтобы разбрасываться деньгами. Тогда зачем ты в это влез? Твоя задача – учиться. А ты совершил глупость, которую придется расхлебывать мне.

– Слушай, не наседай, – возмутился брат. Почему-то он был слишком спокоен. И это настораживало. – Мне просто нужно отдать бабки. И все, я точно больше не буду играть. Слово даю.

– Грош – цена твоего слова.

– Машка, че начинаешь? Ты как мамаша, капаешь на мозги. Если не можешь помочь, так и скажи.

– Я уже сказала, – процедила, – что мне нужно подумать. Ты сейчас где? – решила сменить тему разговора.

– Рядом с универом, – спустя пару секунд, ответили мне. Точно думал над тем, что сказать. Это в свою очередь означало, что он лгал.

– Ты нормальный? – спросила прямо. – Чем ты занимаешься? Говори правду! Иначе я тебе ни копейки не дам!

Но вместо ответа раздались громкие гудки. Вовка отключился, не собираясь, по-видимому, со мной откровенничать. Зачем же тогда ему понадобились деньги? И он так настойчиво названивал мне…

Дальше мысли оборвались, потому что я увидела выходящего из клуба Новака. И он, ожидаемо, был в компании Капли и трех девиц, которые громко смеялись и нетвердо стояли на ногах. Конечно… на таких каблуках, в которые они обрядили свои ноги, можно было и навернуться.

Я не успела даже отвернуться. Матвей почти сразу заметил меня, повернув голову влево. Я не успела далеко уйти, осталась возле клуба. И это была моя ошибка.

На его лице снова заиграла жесткая ухмылка. Капля проследил за взглядом друга и тоже заметил меня. Их грелки так же решили утолить любопытство и прожигали меня откровенно недовольными взглядами.

Как ни странно, подойти ко мне решил не Новак, а Капылов. Довольно чему-то ухмыляясь, он остановился прямо напротив меня. Осмотрел с ног до головы, будто в первый раз видел. А потом выдал:

– Сколько за быстрый перепихон, красотка? Обещаю, буду нежным. Если ты сделаешь мне приятно.

Сказав это, он мерзко рассмеялся. У него всегда были плоские шутки, которые понимал только он. Даже Новаку не всегда было весело. Но сейчас он явно был доволен произнесенной другом шуткой. Их сомнительная компания так же хихикала, что-то живо обсуждая. К их словам я не прислушивалась. Плевать.

– Капля, – мне снова приходилась контролировать свои эмоции. Смотреть прямо, хотя хотелось послать все к черту и все-таки сбежать отсюда. – Твой тонкий стручок даже опытная проститутка не поднимет из мертвых. Долго ты еще будешь злоупотреблять виагрой? Или сменил средство для поднятия своего ма-а-а-аленького друга? – Я даже руками показала, насколько маленькое у этого парня достоинство.

– Ты, тварина… – начал было Капля, и замахнулся на меня, но тут Новак вдруг решил прийти мне на выручку.

Он в последний момент перехватил руку друга и завел ее ему за спину, выворачивая. И как успел так быстро оказаться рядом? Только что стоял возле черной машины, которую подогнал незнакомый мне молодой человек. Скорее всего, работник клуба.

– Ты не перебарщиваешь, Капля? – спросил он у Ника. – Это моя игрушка. Если поломаешь, сам костей не соберешь.

– А зачем жалеть игрушку? – спросил у Матвея Капля. – Ничего с ней не случится. И она никому ничего не скажет. Не так ли?

Он попытался высвободить свою руку из захвата Новака, но у него ничего не вышло. Хватка у Монстра была крепкой. Успела прочувствовать ее сегодня на себе.

– Я твои не ломаю, – кивок головы в сторону трех девушек, которые сейчас грели уши, прислушиваясь к разговору мужчин. – И ты мою не трогай. Словами можешь бить, но руками – нет. Все понял?

– А пихать в нее я могу? – снова засмеялся Капля, сверля меня нехорошим взглядом. Из-за этого его не очень-то привлекательное, скуластое лицо, стало еще более отталкивающим. – В этом случае я буду вдалбливать другим местом.

Новак нанес удар. Резкий, быстрый настолько, что я не сразу поняла, что случилось и почему Капля стал оседать на мокрый от начавшегося недавно дождя асфальт. Держался он при этом то ли за живот, то ли за то самое место, которое хотел в меня пихнуть.

При одной только мысли, что и он начнет со мной играться с позволения Матвея, мне снова стало не по себе. Тогда я лучше наложу на себя руки, чем стану настолько униженной в своих глазах.

– Ты плохо понял, Капля, – склоняясь над другом, процедил Новак. Сжал с силой кулаки, будто снова готовился к удару. – Она моя, – последнее слово он выделил интонацией. – И если ты посмотришь в ее сторону, я лично отрежу твой хрен. Ясно?

– Ты че, Новак? – удивленно спросил Ник. И таки да, он держался за причинное место. Смог немного выпрямиться, и я увидела. – Охренел? Да кто она такая? Игрушка! Так почему ты за нее переживаешь?

Ответа не последовало. Судя по всему, Новак понятия не имел, что на это сказать. Зато кулаки расслабил и стал выглядеть более невозмутимым. Словно не он только что врезал другу, который пытался меня ударить. И я бы сказала спасибо… Если бы на месте Матвея был другой человек. И он не купил меня за кругленькую сумму денег.

– Пополз до тачки, – наконец, произнес Новак. – И без лишних слов. Иначе придется снова показать тебе, что можно говорить, а что лучше не стоит.

Капля испугался. Я видела, как расширились его глаза, а кожа стала более бледной. Он с трудом поднялся на ноги и поковылял к автомобилю, у которого, словно кошки над валерьянкой, кружили три девицы. Новак же отходить от меня не торопился. Следил за Каплей, пока тот не залез в машину. И уже после повернул голову ко мне.

– Если продолжишь здесь топтаться, подумаю, что хочешь продолжения.

– Это то, чего я никогда не захочу, – процедила.

Стало еще холоднее. Мое тело начала бить мелкая дрожь. Или это близость Матвея настолько меня пугает, что я не могу контролировать себя? Зато силы отлипнуть от стены нашлись. А потом я шустро, насколько это было возможно, направилась к метро. Побежала бы, но со стороны это бы показалось странным. Да и не хотелось доставлять Новаку такое удовольствие.

Останавливать меня и на этот раз никто не стал. Поэтому до метро я дошла спокойно. Да и до дома доехала без приключений. Показалось даже, что это передышка перед очередными проблемами, которые не заставят себя ждать.

И, к сожалению, я оказалась права.

Вовы дома не было. Мать не спала, ходила по своей комнате из угла в угол и набирала номер сына. Я застала ее как раз в этот момент. Единственное, что успела сделать – это сбросить в прихожей обувь. А потом помчалась к матери в комнату, смотреть, что происходит. Помимо того, что она ходила и сбивала углы, еще и материлась, как сапожник.

– Что случилось? – спросила, смотря на мать сверху вниз. Она была ниже меня и более хрупкая. Из-за болезни вообще стала похожа на призрака.

– Вовка не берет телефон, – пробормотала мать, всхлипывая. – С утра дозвониться не могу. С ним точно что-то случилось.

– Он недавно мне звонил, – сказала спокойно. На самом же деле была возбуждена не меньше, чем мать. Потому что понимала, в какие неприятности он мог вляпаться за столько короткий срок, что мы не разговаривали. – Все было хорошо. Не переживай и ложись спать. Завтра… я расскажу тебе кое-что хорошее.