Хроно-Хранители Вечности. Том 2

Видение Генри завершилось, когда он увидел, как законы, принятые Сундиатой, стали основой для будущего правления его потомков. Эти законы позволили империи Мали просуществовать в мире и процветании почти три века.

Теперь Хронимира повернулась к Милтону и показала ему ещё одну часть Гобелена. Здесь нитями были переплетены судьбы учёных, поэтов, музыкантов – людей, которые закладывали культурные основы великой империи. Перед Милтоном появился образ одного из величайших учёных Мали, который вскоре станет известен как Ахмад аль-Фазари.

– Милтон, – обратилась к нему Хронимира, – ваше задание заключается в создании узора, который обеспечит развитие знаний и культуры в Мали. Этот узор должен вплетать в себя не только местные традиции, но и влияние других культур, чтобы создать основу для будущих достижений в образовании и искусстве.

Милтон сосредоточился на судьбе Ахмада, который был молодым учёным и поэтом, стремившимся принести новые знания и искусство в культуру своей страны. Однако его идеи не всегда находили поддержку, поэтому ему грозила опасность быть забытым.

Профессор Вэнс начал создавать узор, который соединил бы Ахмада с другими великими умами того времени. Он сплетал разрозненные нити так, чтобы Ахмад встретил одного из торговцев, путешествовавших через Мали, который оказался большим поклонником персидской и арабской культуры. Этот торговец принёс с собой книги и знания, которые стали основой для работы Ахмада.

Ахмад, вдохновлённый новыми знаниями, начал переписывать и распространять древние тексты, обогащая их местными традициями и культурой. Милтон вплёл в узор нити, которые помогли Ахмаду создать первую библиотеку в столице империи – Тимбукту. Эта библиотека стала центром науки и культуры для всего региона, где учёные из разных стран делились своими знаниями и открытиями.

Узор, созданный Вэнсом, начал сиять яркими жёлтыми и серебряными нитями, символизирующими свет знаний и мудрости, которые распространялись по всей империи, обеспечив культурное процветание Мали. Таким образом, он не только вплёл узор в общий Гобелен Судеб, но и связал культурные свершения Мали с великими достижениями других цивилизаций.

Такое культурное развитие позволило империи Мали стать центром притяжения учёных, поэтов и художников со всего мира, оставив след в истории, который будет ощущаться на протяжении веков.

– Ну вот и наступило время, когда я должна проститься с вами, – в голосе Хрономиры чувствовались нотки сожаления. – Надеюсь, мои уроки были для вас полезны.

Земляне не успели ничего сказать в ответ, как Хранительница исчезла. Они посмотрели друг на друга и улыбнулись, подумав об одном и том же: время их обучения приближается к концу.

Глава 15

Пространство вокруг них вновь начало меняться, и на смену Великой Пустоте пришли картины, представляющие разные эпохи. Они видели древние цивилизации в момент их величия и падения, были свидетелями создания и разрушения великих культур и наблюдателями за ключевыми событиями, которые формировали историю мира…

В какой-то момент они услышали чей-то мелодичный смех и повернулись на его звук. Перед ними стоял незнакомый им Хранитель Времени, тело которого, казалось, состояло из тонких и переливающихся слоёв, напоминающих страницы древних манускриптов, сотканных из света и тени. Они медленно перелистывались, меняя узоры и символы на его коже. В глазах, как двух глубоких колодцах, отражалась бесконечность времени. В них земляне увидели мелькающие образы великих битв, рождений империй, культурных расцветов и упадков. Его волосы были серебристо-белыми, как первые лучи рассвета, сплетённые в сложные узоры, которые казались неподвижными, но на самом деле медленно и непрерывно двигались, символизируя бесконечное течение времени.

– Я Секулярис – наблюдатель за ходом времён, фиксирующий важные моменты истории, – представился он, – и следящий за тем, чтобы ни одно значительное историческое событие не было забыто в летописи времени, ибо являюсь Хранителем его памяти, записывающим ход эпох и сохраняющим их для вечности. Моя деятельность охватывает все аспекты времени и позволяет сохранять историю в её истинной форме, защищая от искажений и забвения.

Сара, Генри и Вэнс растерялись, не зная, как им себя вести. Наконец, девушка решилась нарушить эту неловкую паузу и спросила:

– Вы будете нашим очередным учителем?

– Да, именно так, – подтвердил Секулярис. – И начнем мы с записи исторических событий, в которых я принимал участие.

После этих слов появилась впечатляющая по своим размерам голограмма, демонстрирующая один из видов деятельности Хранителя истории, обеспечивающего её сохранение и передачу через века.

По поведению Секуляриса было заметно, что он почувствовал пульсирующую в воздухе тревогу, поскольку в одном из бесчисленных потоков времени начало исчезать событие, которое должно было стать величайшим уроком для всего человечества. Это событие – первый судебный процесс против нацистских преступников в Нюрнберге, когда мир впервые объединился, чтобы привлечь к ответственности тех, кто совершил ужасы против человечества. Секулярис понимал, что, если это событие будет забыто или искажено, будущее человечества окажется под угрозой.

Секулярис вошёл в поток времени и перенёсся в зал суда в Нюрнберге, где проходил процесс. Это было мрачное, но торжественное место, наполненное напряжением и серьёзностью момента. Стены зала, пропитанные историей, казались наблюдателями за происходящим, а свет, падавший через высокие окна, был холодным и беспристрастным, как сама справедливость.

В зале царила тишина, нарушаемая только монотонными голосами обвинителей и ответчиков. На скамье подсудимых сидели люди, которые были ответственны за страдания миллионов. Их лица, казавшиеся безжизненными масками, не выражали раскаяния, но каждый в зале знал, что эти люди были виновны в преступлениях, которые потрясли мир.

Секулярис начал свою работу. Он осторожно поднял свои руки над местом, где происходил суд, и из его ладоней потекли золотистые нити, которые аккуратно обвили пространство. Каждой нитью он записывал великую историю этого судебного процесса, фиксируя всё: выражения лиц подсудимых, слова, которые звучали с обвинительной трибуны, и даже тяжёлую тишину, наступавшую после каждого обвинения.

Он записал, как главный обвинитель, Роберт Джексон, произносил свою вступительную речь, говоря о важности этого процесса для всего человечества. Секулярис отметил каждую фразу, каждую интонацию, с которой Джексон произносил свои слова:

– Мы привлекаем к суду не отдельную нацию, а конкретных людей. Преступления против человечества не должны оставаться безнаказанными, и этот процесс станет уроком для будущих поколений, чтобы подобное никогда не повторилось.

Секулярис внимательно зафиксировал эти слова, понимая, что они станут символом справедливости для многих поколений. Он записал каждый взгляд, каждое движение подсудимых, когда им зачитывались обвинения – геноцид, военные преступления, преступления против человечности. Он запечатлел, как лица этих людей, казавшиеся сначала высокомерными, постепенно начинали меняться, когда осознание их неизбежной участи становилось всё более очевидным.

Затем Секулярис сосредоточился на показаниях свидетелей. Он записал рассказы тех, кто пережил ужасы концентрационных лагерей, тех, кто видел массовые казни и разрушения. Каждый рассказ был полон боли, и Хранитель с особой тщательностью увековечил эти моменты, пронизанные эмоциями, чтобы они никогда не были забыты. Голоса этих людей теперь звучали, как эхо через века, а их слова оставались живыми в памяти времени.

Он записал сцену, где один из подсудимых, бывший высокопоставленный офицер СС, первым признал свою вину, сломавшись под давлением неопровержимых доказательств. Этот момент, когда человек, который казался воплощением жестокости, наконец, признал свои преступления, был важнейшим для Секуляриса. Он зафиксировал не только слова признания, но и изменения в атмосфере зала – напряжение, которое сковывало всех присутствующих, и внезапное облегчение, когда правда наконец была произнесена.

Секулярис записал также момент вынесения приговоров. Он отметил, как каждый подсудимый вставал перед судьёй, ожидая свою участь. Судебные приговоры – суровые и справедливые – звучали как окончательное слово истории, как попытка восстановить справедливость, хотя бы частично. Хранитель также записал выражения лиц тех, кто был приговорён к смертной казни, и тех, кто получил длительные сроки заключения.

Записывая каждый момент, Секулярис следил за тем, чтобы создавался новый узор на Гобелене Времени, который будет служить напоминанием для всех поколений. Он был сложным и многослойным, полным тёмных и ярких нитей, отражающих борьбу человечества за справедливость и истину.

Хранитель, отключив голограмму, обратился к своим ученикам:

– Вы видили перед собой одно из важнейших событий в истории человечества. Это момент, когда справедливость и истина столкнулись с величайшим злом, которое знала история. Что вы думаете об этом? Как вы ощущаете увиденное?

Милтон, задумчиво глядя перед собой, первым нарушил тишину:

– Это невероятно сильное зрелище. Я чувствую, как тяжесть всех этих событий ложится на мои плечи. Но что меня больше всего поражает – это хрупкость памяти. Я понимаю, почему вы решили записать это событие с такой тщательностью, Секулярис. Но какова гарантия, что будущее поколение действительно извлечёт урок из этого процесса?

Хранитель, медленно повернувшись к Милтону, ответил:

– Память – это нить, которая легко может порваться, если её не поддерживать. Именно поэтому важно не только записать событие, но и вплести его в общий узор Гобелена Судеб, чтобы оно стало частью исторического наследия. Этот процесс – не просто суд, это напоминание о том, что зло может быть побеждено, если человечество объединится ради справедливости.

Генри, все еще находившийся под впечатлением от сцен суда, спросил:

– Но даже если мы подробно и тщательно запишем все значимые исторические события, что помешает людям в будущем исказить историю? Как мы можем быть уверены, что правда останется правдой?

Секулярис кивнул, понимая важность вопроса:

– Истина всегда подвержена риску быть искажённой. Но наша задача – не только записывать события, но и защищать их от забвения и искажения. Каждый из вас должен научиться не просто фиксировать события, но и вплетать их в Гобелен так, чтобы они были частью большой картины эпохи, чтобы любое отклонение от истины было заметным и легко исправимым.

Сара, покачав головой, задумчиво сказала:

– Эти люди… они не выражают никакого раскаяния. Как же так? Как они могут не осознавать размер своих преступлений?

Секулярис взглянул на Сару с мягкой грустью в глазах:

– Человеческая природа сложна и полна противоречий. Иногда даже те, кто совершает величайшие злодеяния, не видят себя в роли злодеев. Их взгляды, их убеждения могут исказить их восприятие. Именно поэтому суд был столь важен. Он не только призвал их к ответу, но и показал всему миру, что за каждым преступлением стоит конкретный человек, и этот человек должен понести ответственность.

Милтон, мысленно анализируя момент вынесения приговора, заметил:

– Но что, если эти приговоры окажутся недостаточными для того, чтобы предотвратить повторение подобных ужасов в будущем? Как мы можем сделать так, чтобы люди действительно запомнили этот урок?

Секулярис сделал шаг к Милтону и ответил:

– Запечатлённые в Гобелене Судеб события становятся частью вечности. Ваша задача – не только наблюдать за этим, но и создавать узоры, которые будут напоминать человечеству о том, что случилось. Вы должны вплести эти уроки в культуру, в память народов так, чтобы забыть о них было невозможно. Мы не можем изменить человеческую природу, но мы можем создавать узоры, которые будут помогать людям помнить и учиться.

Генри, осознавая важность услышанного, спросил:

– Значит, наше вмешательство – это не просто сохранение событий, но и защита их истинного смысла? Мы должны работать не только с фактами, но и с тем, как они будут восприниматься в будущем?

Секулярис кивнул:

– Именно так. Вы должны быть не только хранителями фактов, но и хранителями смысла. Ваша задача – создать такие узоры, которые будут вести людей к пониманию и мудрости, не позволяя им сбиться с пути. Каждый ваш шаг, каждое вмешательство – это работа с Гобеленом Судеб, и от вас зависит, как он будет воспринят будущими поколениями.

Сара, Милтон и Генри осознали глубину задачи, стоящей перед ними как Хранителями Времени, и посмотрели испытующе на Секуляриса. Он понял их немой вопрос и ответил:

– Нет, это не единственная ваша обязанность как Хранителей земной истории. Вам еще предстоит защита важных моментов истории от искажения. Чтобы вы поняли, о чем речь, приведу вам наглядный пример – и он вновь включил голограмму.

Она воспроизводила один из значимых эпизодов истории, ключевой момент, находившийся угрозой искажения, от которого зависели судьбы целого поколения. Это было событие, без которого будущие поколения рисковали бы остаться в неведении о важнейших уроках прошлого. Секулярис незамедлительно направился к месту, где временные нити начали путаться, готовясь исказить ход истории.

Он оказался в Лондоне в начале XVII века, в момент, который должен был стать решающим для всей британской монархии и парламентской системы. Секулярис знал, что этот эпизод – Ганноверское наследование и Восстание 1715 года – был одним из тех, которые определили будущее Британской империи. Но он обнаружил, что кто-то пытается изменить ход этого события, исказив его в своих интересах.

Этим человеком был Джон Стаффорд, политический интриган и сторонник якобитов, который хотел вернуть власть дому Стюартов. Стаффорд, зная, что восстание провалилось, попытался переписать историю таким образом, чтобы его сторонники, а не виги, выглядели героями. Если бы Стаффорд добился своего, будущее Британии оказалось бы под угрозой. Секулярис понял, что, если он не вмешается, все достижения, которые последовали за Ганноверским наследованием, могли бы быть стерты из исторической памяти.

Секулярис открыл свою невидимую книгу и вынул своё магическое перо, которое могло исправлять искажения, не нарушая основной нити времени. Он начал с того, что перенёсся в самый центр событий – в Лондон, в день, когда парламент обсуждал возможности подавления восстания. Дебаты были жаркими, и Стаффорд использовал все свои силы, чтобы подкупом и интригами склонить весы в пользу якобитов.

Секулярис, незаметный для всех, начал свою работу. Он сосредоточился на восстановлении подлинных речей тех, кто выступал против восстания, вернул в их слова решительность и твёрдость, которая изначально была ослаблена. Он переписал те моменты, когда колеблющиеся члены парламента поддавались давлению, возвращая им стойкость и принципиальность. Важно было сохранить тот дух, который привёл к победе вигов и утверждению Ганноверской династии.

Он также сосредоточился на ключевой фигуре этого времени – короле Георге I. Этот правитель, немец по происхождению, был выбран британским парламентом, чтобы укрепить протестантскую монархию и предотвратить возвращение католиков Стюартов. Секулярис внимательно следил за тем, чтобы никакие интриги и подлоги не смогли изменить восприятие короля Георга I в глазах последующих поколений.

В один из таких критических моментов Секулярис обнаружил, что Стаффорд подкупил писцов, чтобы они изменили записи королевских указов. Эти поддельные указы могли бы дать якобитам ложную легитимность и дестабилизировать страну. Секулярис, используя своё перо, исправил эти документы, вернув им подлинное содержание, и таким образом сохранил историческую правду.

Далее он сосредоточился на записях о самом восстании 1715 года. Это было решающее событие, в ходе которого сторонники Стюартов, возглавляемые графом Маром, попытались вернуть трон Якову Стюарту. Восстание провалилось из-за недостатка поддержки и плохой координации, но Стаффорд хотел изменить эти записи, представив якобитов в лучшем свете.

Секулярис приступил к восстановлению истинных описаний сражений и стратегий, возвращая документам их подлинные детали. Он восстановил справедливые оценки военных действий, подчёркивая героизм и решительность тех, кто сражался за законное правительство, и показал слабость и дезорганизацию якобитов. В результате его работы события Восстания 1715 года вновь обрели свою историческую точность.

Особое внимание Секулярис уделил летописям, в которых описывалось влияние этого восстания на британское общество. Он восстановил речи и документы, которые подчёркивали, как этот момент укрепил британскую парламентскую систему и показал, что монархия может существовать только в союзе с народом и его представителями. Секулярис переписал искажённые воспоминания, возвращая им правду, и усилил их влияние на будущее.

Наконец, он зафиксировал, как этот процесс стал важнейшим шагом на пути к созданию стабильной и процветающей Британской империи, где парламент и корона действовали в союзе. Его записи сохранили важные уроки этого периода, показав, что успехи государства зависят от соблюдения законов и справедливости.

Когда его работа была завершена, Секулярис увидел, как исправленные нити времени вновь начали сиять в Гобелене Судеб. История сохранила свою подлинность, и будущие поколения смогли извлечь важные уроки из этих событий, понимая, как хрупка правда и как легко её можно исказить, если за ней не следить.

После того как Хранитель истории сменил просмотренную голограмму на другую, он посмотрел Милтона, Генри и Сару и предложил обсудить ее в процессе просмотра. Вокруг них, словно живые существа, стали мерцать нити времени, создавая атмосферу таинственности и мощи. На голограмме, оживляющей события того далёкого времени, они увидели, как мелькают образы интриг, сражений, и как от одного решения зависела судьба целой страны.

Секулярис, стоя сбоку голограммы, обратился к своим ученикам:

– Вы видите перед собой важный момент в истории. Этот эпизод мог бы быть искажён и забыт, если бы я не вмешался. Что вы думаете об этом? Как воспринимаете увиденное?

Милтон, наблюдая за голограммой, где советники короля Георга I обсуждали планы подавления восстания, заговорил первым:

– Это словно наблюдать за тонкой гранью между правдой и ложью. Меня поражает, как легко было бы исказить историю, если бы кто-то воспользовался этим моментом для своих целей. Я понимаю, что истинная угроза исходит не только от тех, кто совершает преступления, но и от тех, кто хочет переписать прошлое, сделав ложь правдой.

Секулярис кивнул, признавая правоту Милтона:

– Именно так. История – это не просто цепочка событий, но и наше восприятие этих событий. Искажение истории опасно тем, что оно может изменить само восприятие истины. Когда правда исчезает, её место занимает ложь, а это может изменить судьбы целых народов.

Генри, указывая на голограмму, где Стаффорд пытался манипулировать документами, спросил:

– Но как мы можем быть уверены, что это искажение не повторится? Как предотвратить новые попытки изменить прошлое ради политической выгоды?

Хранитель, глядя на Генри с серьёзным выражением лица, ответил:

– История постоянно подвержена угрозе быть переписанной. Но наша задача как Хранителей Времени – не только фиксировать события, но и защищать их от искажений. Мы должны быть бдительными, всегда наблюдать за тем, чтобы никто не мог переписать правду ради своих целей. Мы восстанавливаем истину и укрепляем её, вплетая её в Гобелен Судеб, чтобы её невозможно было изменить.

Сара, задумчиво глядя на голограмму, где Секулярис переписывал искажённые документы, произнесла:

– Я понимаю, как важно сохранять правду, но меня беспокоит, что у нас есть такая сила. Что если однажды мы сами станем теми, кто решит изменить прошлое ради чего-то, что нам кажется правильным? Где граница между исправлением и вмешательством?

Секулярис, заметив сомнения Сары, ответил с мягкой, но твёрдой интонацией:

– Твоя тревога справедлива. Вмешательство в историю – это огромная ответственность. Мы не имеем права изменять прошлое ради своих убеждений или выгод. Наша задача – сохранить истину, не позволяя ей быть искажённой. Мы должны всегда помнить, что наши действия должны служить сохранению гармонии и справедливости, а не личным интересам.

Милтон, внимательно слушая Секуляриса, задумчиво добавил:

– Значит, наша сила – это не только способность восстанавливать прошлое, но и глубокое понимание того, что прошлое должно оставаться таким, каким оно было на самом деле.

Хранитель утвердительно кивнул:

– Именно так, Милтон. Ваша сила – это не возможность изменять историю, а способность защищать её от тех, кто хочет её исказить. Вы должны быть хранителями истины, способными распознать ложь и исправить её, сохраняя истинное прошлое для будущих поколений.

Генри, разделяя сомнения Сары, спросил:

– А как мы можем убедиться, что наше вмешательство не создаст новых искажений? Что наши действия действительно восстанавливают истину, а не создают новые проблемы?

Секулярис, понимая важность вопроса, ответил:

– Каждое вмешательство требует тщательного анализа и осторожности. Мы не просто восстанавливаем факты, но и изучаем последствия наших действий. Мы вплетаем события в Гобелен Судеб таким образом, чтобы они оставались неизменными, но в то же время сохраняли свою силу и значимость. Наша работа – это не только восстановление, но и создание гармонии, которая предотвращает новые искажения.

Сара, услышав это, облегченно выдохнула, подытожив:

– Мы должны быть не просто хранителями, но и защитниками истины.

Секулярис с гордостью посмотрел на своих учеников, видя, что они без лишних объяснений поняли всю глубину своей миссии.

– И последнее, что вы должны извлечь из нашего урока, – подчеркнул он, – как запечатлеть моменты, которые должны стать основой для будущих событий. Прежде всего, вам надо почувствовать, когда временные потоки начнут завихряться вокруг вас, предвещая рождение великой личности, чьё предназначение – изменить судьбу целого народа. У вас должно возникнуть осознание того, что это момент, который нельзя упустить – момент, который должен был быть запечатлён в Великой Летописи времени, чтобы будущие поколения могли понять значимость этого события. Как надо в этом случае действовать, вы поймете, посмотрев до конца события на голограмме, участником которых был я.

Будущие Хранители Времени стали свидетелями того, как Секулярис направился в глубокие джунгли Ганы, в маленькую деревушку, затерянную среди бескрайних лесов. Время перенесло их в конец 1940-х годов – период, когда колониальная Африка начинала пробуждаться от векового сна, и по всему континенту росло стремление к независимости. В этой деревушке, в простом соломенном доме, должен был родиться человек, который изменит историю своей страны и всего континента.

Секулярис беззвучно наблюдал за происходящим. Внутри дома, освещённого только тёплым светом масляной лампы, молодая женщина Христиана готовилась родить своего первенца. В её глазах сияло тихое спокойствие, но в то же время чувствовалась внутренняя сила, которую она передавала своему ребёнку. Секулярис понимал, что этот ребёнок будет не просто лидером, но символом освобождения и надежды для миллионов людей.

Он открыл свою невидимую книгу и вынул перо, которое сияло мягким золотым светом, и начал записывать каждую деталь, каждый звук, который мог иметь значение для будущих поколений. Он запечатлел, как вокруг дома собрались старейшины деревни, молча произнося молитвы и обращая взоры к звёздному небу. Они знали, что рождение этого ребёнка связано с древними пророчествами, и ожидали знамения, которое подтвердило бы их надежды.

Секулярис внимательно зафиксировал, как на небе, почти в тот момент, когда Христиана родила мальчика, появилась яркая звезда, озаряющая ночное небо. Это было редкое астрономическое явление – комета, которую люди видели раз в несколько столетий. Старейшины увидели в этом знамение, предвещающее рождение великого лидера, который принесёт свободу их народу. Секулярис записал этот момент с особой тщательностью, понимая, что для будущих поколений это будет важным символом.

Мальчика нарекли Кваме, что означало «родившийся в субботу». Секулярис знал, что этот малыш станет не кем иным, как Кваме Нкрумой – будущим лидером, который приведёт Гану к независимости и станет первым президентом страны. Секулярис зафиксировал каждую деталь его рождения, начиная от выражения лица его матери до первых звуков, которые издал младенец.

Записи Секуляриса охватывали не только момент рождения, но и предзнаменования, которые сопровождали его. Он записал, как на следующий день, когда весть о рождении Кваме разнеслась по деревне, старый жрец, считавшийся хранителем древних знаний, предсказал, что этот мальчик выведет их народ из тьмы и приведёт к свету свободы. Секулярис зафиксировал слова жреца, его уверенность и тот мистический трепет, который охватил всех, кто слышал это пророчество.