Дети Универсума. Книга 1. Трое на перепутье

«Ну что ж, – констатировал Нолан, – дела сделаны. Теперь остается только ждать новостей. Телек, что ли, пока посмотреть?»

«Телек» представлял собой гигантскую плазменную панель во всю стену единственной в квартире комнаты. Иногда Нолан и сам задумывался о том, насколько нерационально используется и без того ограниченное пространство, находившееся в распоряжении проживавшего там в холостяцком одиночестве журналиста, ведь телевизор он смотрел крайне редко. Особенно в последнее время.

«Поглядим, что тут у нас, – подумал Нолан, взяв пульт, и начал переключать каналы. – Так, новости… я сам – новости, к тому же все равно они обо всем врут… Соревнования по плаванию… они полностью лишились интриги с тех пор, как к участию допустили спортсменов-марси, полжизни проводящих в воде; лучше б кроссбол показали… О, комедийное шоу со „свободным“ микрофоном… пошловато и не очень смешно, хотя, возможно, я просто не в теме… „Любовь побеждает все“ – судя по названию, очередная мыльная опера. Наверняка окажется, что настоящий отец ребенка – вон тот парень, который сейчас лежит в коме, или его брат-близнец, потерявший память… Какая чушь… „Дача-3“ – похоже на реалити-шоу… та же мыльная опера, только с гораздо худшим сценарием и никакущей актерской игрой. Ясное дело, на следующем голосовании выкинут темноволосую девчонку в очках – больно она адекватная; и как ее вообще занесло на столь сомнительный проект?.. „Подводная ловля со звездами“… видать, песни и танцы всем уже приелись. Причем сюда ни одного марси не позвали. Попахивает дискриминацией… А вот, кстати, и песни с танцами! Называется „Выбери своего идола“. Мальчики и девочки выступают на сцене и борются за голоса телезрителей. Что ж, желаю удачи в суровом и порой весьма жестоком мире шоу-бизнеса! Ну-ка, ну-ка… что это? Документальный фильм о Северном восстании… э-э… я помню те события несколько иначе. Хех, врут не меньше обычных новостей… Далее у нас какой-то базар. А, не, просто показывают очередное ток-шоу, где копаются в грязном белье давно вышедшей в тираж звезды. Насколько же у нее все плохо! С другой стороны, если у человека все в порядке и он счастлив, зрителю такой персонаж совершенно не интересен… Ага! Наконец-то наткнулся на нормальный сериал про учителя химии, слепого мстителя и хромого доктора, оказавшихся посреди зомби-апокалипсиса прямо перед наступлением зимы. Жаль только, не видел несколько предыдущих серий, а потому переключаем дальше… Хм, старый фильм о путешествиях во времени… занятно, но не научно. Даже с нашими нынешними технологиями такое невозможно, а тут в кино открыть портал в прошлое удалось какому-то задрипанному чародею. Если бы маги так действительно могли, то визы наверняка победили бы в Войне Порядка и хаоса… Пародийный мультик… и впрямь забавный, только уже заканчивается. И почему этот канал все время хотят закрыть?.. О-па, кулинарная дуэль… что-то мне вдруг есть захотелось. Хотя вроде бы удалось перекусить шавермой в той забегаловке. Стоит посмотреть, не завалялось ли чего в холодильнике…»

Нолан отправился на кухню в поисках пропитания и, проходя мимо входной двери в квартиру, услышал стук.

– Кто там? – спросил журналист.

– Кулер, – послышался ответ из-за двери.

Нолан впустил гостя, оказавшегося несколько неуклюжим молодым человеком огромных размеров со спутанными русыми волосами и недельной щетиной, который, словно какая-нибудь жидкость, сразу заполнял все предоставляемое ему пространство.

– Будешь чай, кофе? – предложил Нолан.

– Ага, чай, – коротко ответил Кулер.

Нолан вновь пошел на кухню, чтобы поставить чайник, и оттуда спросил:

– Как дела? Как работа? Учеба?

– Норм.

– Ты, если не ошибаюсь, на дистанционке учишься?

– Ага.

– Когда заканчиваешь?

– Скоро.

– А где сейчас работаешь?

– То тут, то там.

– Понятно… А платят хорошо?

– Норм.

– Пожалуйста, твой чай. И печенье. Прости, не знаю, сколько оно тут уже лежит и съедобно ли вообще…

– Спсиб, – поблагодарил Кулер, протягивая свою гигантскую лапищу к доверху наполненной темным горячим напитком кружке.

– Тебе удалось что-нибудь разузнать по поводу моего дела?

– Ага.

– И?..

– Сегодня ночью на восточный склад прибывает партия товара. Никаких подробностей не известно, но это точно связано с разработками на заводе «СтанКорп».

– Откуда такая уверенность?

– Взломал их внутреннюю систему. Прочитал служебную переписку. Сложил два и два.

– Есть предположения, какой именно товар они привозят?

– Какие-то комплектующие для микросхем.

– А к чему такая секретность?

– Чтобы никто не узнал.

– Это понятно, но почему необходимо, чтобы никто не узнал?

– Не знаю, они же секретность соблюдают.

Нолан призадумался. Кулер являлся настоящим гением во всем, что касалось компьютеров, но вот в общении с людьми у молодого человека наблюдались определенные трудности. И тем не менее понять его было не так уж и сложно.

– То есть, чтобы узнать, какой именно товар они перевозят, – стал вслух размышлять Нолан, – нужно при этом присутствовать лично?

– Ага.

– И других вариантов или зацепок у нас нет?

– Не-а.

– А если я пойду туда сегодня ночью, то смогу получить информацию, которая прольет свет на все происходящее внутри «СтанКорп», и, может быть, даже на гибель мужа госпожи Катрины?

– Вероятно.

Подробнее разузнав у Кулера о точном месте и времени прибытия груза, Нолан попрощался со своим гостем и начал готовиться к ночной вылазке на склад. Первым делом журналист переоделся в свободную спортивную форму темно-серой расцветки, прихватил с собой очки дополненной реальности, предварительно проверив на них настройки фото- и видеосъемки в условиях минимального освещения, сунул в карман потрепанный временем умнофон, а также вооружился армейским девятимиллиметровым «Флоком».

– Может, у этой старой акулы пера уже и недостает нескольких зубов, – вслух проговорил Нолан, – зато у нее есть пушка… Эх, такая фраза крутая получилась, а рядом никого нет, чтобы ее оценить…

Тут ему пришла в голову идея. Он надел очки и произнес:

– Кими.

– Да, Нолан, – отозвалась голосовая помощница.

– Оцени по десятибалльной шкале крутости фразу: «Может, у этой старой акулы пера уже и недостает нескольких зубов, зато у нее есть пушка».

После недолгих вычислений Кими вынесла вердикт:

– Четыре балла из десяти.

– Что?! – возмутился Нолан. – Быть не может!

– Анализ осуществлен на основе обработки данных всех доступных для ознакомления рейтингов так называемых «крутых» цитат за прошлый и нынешний век, и дана объективная экспертная культурно-филологическая оценка. Прости, Нолан.

– Ничего-ничего, просто ты не жила в восьмидесятые…

Глава 4. Под оккупацией

Уверен, вы уже успели достаточно соскучиться по Эдвину, дабы я смог обрадовать вас известием о своей готовности вернуться к описанию его приключений. Самая большая связанная с ним интрига: жив ли он еще? Спешу заверить: с Эдвином все в порядке. Пока. Разумеется, его несколько расстроило то обстоятельство, что ему не удалось потанцевать с красавицей Янкой, однако с учетом возникшего положения данная проблема представлялась наименее существенной, когда трипские войска заняли Купер. Повсюду можно было видеть солдат в голубых мундирах, украшенных золотым гербовым корабликом – официальным государственным символом Трипа. Как ни странно, обошлось минимальным кровопролитием: ранения получили только несколько городских стражников, пытавшихся сдержать захватчиков, пока канторийские войска выводили церковных делегатов по старым подземным тоннелям, ведущим из здания ратуши в безопасное место к востоку от города. Командующий трипскими солдатами, генерал Родриго, был вне себя из-за провала операции по пленению Магистра Пэка. Тем не менее Купер представлял собой важный стратегический объект, который ни в коем случае не следовало отдавать просто так. А потому трипцы решили здесь основательно засесть. Повсеместно объявили о введении комендантского часа и запрете выходить из дома с наступлением темноты. Всех нарушителей отлавливали патрулировавшие улицы вражеские солдаты, вооруженные шпагами да мушкетами, и сажали в темницу «до выяснения обстоятельств», иными словами – на неопределенный срок, ибо никто на самом деле не спешил что-либо выяснять. Удивительно, но куперцы восприняли сложившуюся ситуацию относительно спокойно. Возможно, этому способствовал огромной опыт нахождения под оккупацией, за столетия выработанный местным населением. Действительно, если твой город располагается у самой границы, ты обязан быть готовым к подобным… неудобствам. За всю историю Купер переходил из рук в руки столько раз, сколько лошадей содержится в личной конюшне канторийского князя. Поясню для тех, кто не в курсе: имеется в виду довольно внушительное число.

Так как наступил вечер, Эдвин находился дома, в своей комнате, и практиковался в магии. Периодически у кончиков его пальцев по щелчку то загорался, то немедленно гас маленький огонек.

«Хоть и не полноценный огненный шар, зато возникает практически мгновенно, – думал юноша. – Минимум концентрации, никаких глупых стишков, а лишь немного воображения. Скоро смогу обходиться и без щелчка пальцами, а потом и за ледяную магию неплохо бы взяться… Еще лет двести, и из меня получится просто-таки всемогущий чародей. Жаль, в моем распоряжении нет столько времени. Но было бы интересно посмотреть на будущее, в котором наверняка найдется место всяким новым изобретениям. Кто знает, возможно, когда-нибудь придумают замену этому треклятому зубному порошку?..»

– Эдвин, – обратилась к нему появившаяся в дверном проеме мама. – Я же просила не упражняться в огненной магии внутри дома. Особенно в комнате, с пола до потолка забитой легковоспламеняющимися книгами.

– Извини, мам. Но из-за комендантского часа мне больше негде этим заниматься.

– Знаю, знаю. А как насчет того, чтобы потренироваться на кухне? Заодно поможешь мне с приготовлением ужина.

– Ну, – пожал плечами Эдвин, – для разведения огня в печи и чтобы вскипятить самовар, моих способностей должно хватить.

– Главное – не подпали занавески, как в тот раз, – усмехнувшись, предупредила мама.

Несмотря на то, что Филии было около сорока лет, выглядела она значительно моложе, а истинный возраст в ней выдавали только едва заметные морщины в уголках глаз и огрубевшая в течение многих лет работы в пекарне кожа рук. Это по-прежнему была очень красивая, стройная женщина, чьи грустные голубые глаза неизменно излучали заботу и доброту. Вполне возможно, очередь из поклонников не выстраивалась к ней исключительно из уважения со стороны горожан к памяти о ее муже Рагнаре.

На Филии в тот вечер был старый серый фартук, надетый поверх светло-розового платья с короткими рукавами. Длинные светлые волосы были заплетены в косу, а тонкую шею украшал подвешенный на темно-синей ленте кулон с опалом посередине, переливающимся как минимум пятью цветами.

– Ты какой-то больно тихий в последние дни, – обратила внимание мама, глядя на то, как сын, устроившийся радом со вскипевшим буквально минуту назад самоваром, уплетает очередной горячий пирожок с капустой. – Не то чтобы ты и раньше был особо разговорчивым, и все же…

Эдвин задумчиво прожевал только что отправленный в рот кусок и только после этого ответил:

– Меня беспокоит Бэк. Я ведь говорил, что видел его в день приезда делегации из Церкви.

– Да, но я, к сожалению, его не застала: было много дел в пекарне. И что же не дает тебе покоя?

– Почему он не предупредил нас, что приезжает в Купер?

– Наверно, он выполнял срочный приказ, и у него просто не хватило времени отправить нам письмо.

– А почему он не объявился после начала всей этой заварушки, устроенной трипцами?

– Думаю, по той же причине – ведь его отряду пришлось немедленно эвакуировать церковников из города.

– А почему?.. – Тут Эдвин слегка замялся. – Вообще-то, у меня закончились вопросы… Но я все еще зол.

– На кого? На Бэка?

– Да! То есть нет… то есть… не знаю…

– Твой брат просто выполняет приказы. Таковы его обязанности на службе. И я уверена, он свяжется с нами при первой же возможности.

– Ну да… И все равно…

– По-моему, ты просто по нему скучаешь, а злишься из-за того, что вам не удалось поговорить, пока он недолго находился в городе.

– Скучаю? Пожалуй… Я скучаю по тому, как мы с ним вместе рыбачили, ходили за грибами, посещали всякие городские представления, собирали монеты, которые торговцы привозили в Купер из самых экзотических стран. Скучаю по тому, как Бэк учил меня ездить верхом на лошади или отбиваться от хулиганов…

– Постой, – взволновавшись, прервала Эдвина мама. – От каких таких хулиганов? Когда это было? Почему я ничего не знаю?

– Э-э… – протянул юноша. – Давно это было. И сейчас я припоминаю, что Бэк тогда просил ничего тебе не говорить… упс…

– А есть еще что-то в подобном духе, о чем мне не стоило сообщать?

– Нет, – тут же ответил Эдвин, рассудив, что матери незачем знать обо всех похождениях ее сыновей, включая забеги по крышам домов, походы в сад господина Леро с последующим выносом оттуда груды персиков без ведома хозяина, уроки по изготовлению рогаток и прочих примитивных, но от того не менее эффективных видов оружия, а также исследование многочисленных и запутанных сетей тоннелей, вырытых для различных нужд под Купером в прежние годы.

– Ясно, – решила не настаивать мама.

– А теперь, – продолжил мысль Эдвин, – когда уже почти год прошел с тех пор, как Бэка призвали – триста шесть дней, девять часов и шестнадцать минут, если быть точным, – я боюсь: а вдруг по возвращении это будет уже не тот Бэк, которого я знал раньше? Вдруг нам вместе уже не будет так же весело? Вдруг у него появятся интересы, которые я не смогу разделить? Что, если у него найдутся дела поважнее, чем возиться со своим младшим братом?..

– Ох, Эдвин… меня-то только заботит, лишь бы он вообще вернулся живым и невредимым с этой проклятой войны…

– Да, мам, прости: я рассуждаю крайне эгоистично…

– И тем не менее я прекрасно понимаю, о чем ты говоришь. Но, извини за банальность, жизнь никогда не стоит на месте.

– Мне встречалась эта фраза в ста двадцати шести различных книгах…

– Значит, в ней есть смысл, раз столько умных людей ее повторили.

– Не все, кто пишут книги, являются умными… – заметил Эдвин.

– Разве? – удивилась мама. – Это для меня открытие.

– Все авторы, безусловно, являются образованными, однако образование – далеко не единственный признак ума. И уж тем более не все из этих авторов – люди. У визов, например, письменность возникла гораздо раньше…

– В любом случае, – прервала мама едва начавшуюся лекцию об истории письменности, – уверена: среди этих ста двадцати авторов…

– Ста двадцати шести. И не авторов, а книг, многие из которых написаны в соавторстве, что означает…

– Поняла, поняла. Среди всех этих образованных людей (и не только людей) наверняка отыщется немало по-настоящему умных.

– С точки зрения теории вероятностей, твои выводы вполне обоснованы.

– Спасибо! Так вот, повторюсь: жизнь не стоит на месте. Посмотри на ситуацию с точки зрения Бэка. Ведь, когда он вернется, а он вернется, ты уже тоже не будешь прежним. Начиная от знаний, которых непостижимым для меня образом в твоей удивительной голове с каждым днем становится в разы больше и больше, и заканчивая… всем остальным, что тебя окружает и интересует. обязательно

– Ты хочешь сказать: изменимся мы оба? Признаться, от такого заявления мне становится еще тоскливее…

– Погоди, дай мне закончить. Да, вы оба изменитесь. В конце концов, это неотъемлемая часть взросления. Но кое-что останется навсегда. И это самое «кое-что» гораздо важнее всего прочего вместе взятого. Что бы ни произошло, в какую бы даль каждого из вас ни занесла впоследствии судьба, вы по-прежнему будете одной семьей.

Эдвин обдумал мамины слова, отпил немного чая из чашки, после чего решился озвучить вопрос:

– И что это значит? «Вы по-прежнему будете одной семьей». Как это понимать?

– Со временем ты сам разберешься, а пока придется поверить мне на слово.

– Ладно… – неуверенно согласился Эдвин.

– И хотя час уж поздний, – меняя тему, сказала мама, – спать еще не очень-то хочется, а ты давненько уже не пересказывал мне каких-либо интересных историй из книжек.

– Хочешь послушать историю? – удивился Эдвин, причем удивление скорее оказалось приятным. – Хорошо… вот – из недавно прочитанного. Называется «Через тернии». Классическая завязка: «Однажды на дороге повстречались воин, маг и воровка»…

По завершении рассказа о героических похождениях троицы незнакомцев утомившийся Эдвин пошел спать, а мама какое-то время еще оставалась сидеть у медленно остывающей печи на кухне, размышляя о чем-то своем. Да, Филия, пусть и получившая в свое время необходимое начальное образование, за всю жизнь не написала ни одной книги, даже кулинарной (а могла бы!), но при этом она была очень умной женщиной и прекрасно понимала: подобных вечеров, проведенных за столом у самовара в компании младшего сына, скорее всего, осталось не так много, как хотелось бы, ведь жизнь и впрямь не стоит на месте.

На следующее утро Эдвин решил навестить своего учителя господина Уио, с которым они не виделись с того самого дня, когда в город прибыла делегация Церкви, а вслед за ней и трипские оккупанты. Обстановка вокруг оставалась весьма напряженной, и юноша не знал, в каком положении находился господин Уио. Если отношение церковников к визам было известным и легко описывалось словосочетанием «умеренно негативное», то предугадать реакцию трипцев на встречу с высоким синекожим представителем древнейшей цивилизации на улице небольшого провинциального канторийского городка так же просто не получалось. А потому Эдвин искренне обрадовался, застав учителя в прекрасном настроении и добром здравии, перебирающего длинными тонкими руками какие-то старые карты у себя кабинете.

– Привет, Эдвин! – поздоровался господин Уио. – Чем обязан столь раннему визиту?

– Доброе утро! Просто хотел узнать, все ли у вас в порядке.

– Более чем! – возбужденно ответил учитель. – По всему выходит, мне удалось сделать географическое открытие.

– Вот как?! – заинтересовался Эдвин. – Подéлитесь?

– Еще бы! Для чего, в противном случае, нужны бы были научные открытия? Как видишь, у меня здесь разложено несколько карт, составленных в разное время на основании ряда морских исследований. Самая старая датируется 435-м годом до Эры Порядка, самая новая – примерно двухлетней давности. Посмотри внимательнее в районе архипелага Края Земли.

Эдвин взглянул на карты. Изучив их немного, он вынужден был признаться:

– Не могу сказать ничего определенного. Естественно, более старые карты менее точны: это касается и количества островов, и их формы, а также взаимного расположения.

– Безусловно, – согласился господин Уио. – И тем не менее даже на основании неточных или неполных данных иногда удается обнаружить некоторые закономерности. Помнишь (хотя, конечно же, ты-то точно помнишь), когда мы в последний раз виделись, я говорил, что изучаю дневники Ромуальда Впечатлительного. Его исследование архипелага Края Земли с уверенностью можно назвать самым подробным и доскональным. Однако мне бросилось в глаза любопытное противоречие. Как известно, архипелаг состоит из семи относительно больших островов и нескольких десятков островов поменьше. Точное число последних различается в зависимости от того или иного автора. Так, у сэра Вольфганга из Клада значится тридцать шесть малых островов, у канторийского капитана Эрика – тридцать четыре, у Гуландора Румбийского – тридцать пять, и так далее. Ромуальд же насчитал аж тридцать девять. При этом после пристального изучения его заметок мне показалось, будто в нескольких местах он описывает один и тот же остров, но всякий раз указывает другие координаты.

– Один и тот же остров? – переспросил Эдвин. – Вы уверены?

– Процентов на девяносто! Я пришел к данному заключению на основании описания растительности, рельефа и ряда прочих отличительных признаков. Скорее всего, корабль Ромуальда подплывал к острову с различных сторон, поэтому исследователь и не заметил совпадений. Ромуальд был очень хорош в изложении фактов, но детальным анализом полученных сведений себя, как правило, не утруждал.

– А может, он просто ошибся? – предположил Эдвин. – Напутал с координатами…

– Ромуальд Впечатлительный? Сомневаюсь! В подобного рода вопросах он был предельно точен, если не сказать – маниакально точен. Таким образом, суммировав все вышеизложенное, я делаю следующий вывод: помимо семи больших островов, архипелаг Края Земли включает в себя тридцать пять малых островов плюс еще один крохотный дрейфующий островок.

– То есть, раз Ромуальд насчитал всего тридцать девять островов, то получается, вместо четырех из них на самом деле был только один, время от времени меняющий свое расположение. Так?

– Именно! Причем обрати внимание на координаты. Вот, возьми, я специально переписал их из дневников.

– Хм… – промычал Эдвин, взглянув на протянутый учителем листок бумаги с четырьмя столбцами мелко выведенных цифр. – Эти координаты указывают на точки, довольно далеко отстоящие друг от друга. Все острова, даже такие большие, как остров Королей, находятся в постоянном движении, но ни один из известных мне не перемещается в пространстве на столь большие расстояния, да еще со столь значительной скоростью. Сколько Ромуальд пробыл на архипелаге? Пару-тройку лет? И сумел за такое короткое время, пусть даже сам того не осознавая, зафиксировать настолько быстрые изменения в расположении целого острова. Удивительно…

– Так ведь это-то и здорово! – радостно воскликнул господин Уио. – Благодаря Ромуальду и его дотошности перед нами предстало пока еще не объясненное природное явление, которое еще только предстоит надлежащим образом изучить. Для старого ученого вроде меня подобное открытие – настоящий праздник!

– И что вы намерены делать дальше с этим открытием? В каком направлении его разрабатывать?

– Для начала мне необходимо посоветоваться с коллегами. В идеале было бы здорово съездить в Великий Кантор, проведать университетских знакомых и нанести визит в Канторийское географическое общество. К сожалению, сейчас осуществить задуманное не представляется возможным, пока трипские солдаты контролируют все пути из города, включая теперь и подземные переходы, никого не впуская и не выпуская из Купера.

– Как же некстати появились проклятые трипцы! – не сдержался Эдвин. – Сколько нам еще терпеть этих захватчиков, чтоб их хаос побрал!

– Эх… – вздохнул Уио. – Вероятно, недолго.

– Вы, правда, так считаете? Мне тоже хотелось бы в это верить, но канторийские войска что-то не особенно торопятся к нам на помощь.

– Я думаю, вся война скоро закончится. Объединенные войска Порядка близки к победе, а трипцы… трипцы в отчаянии. Их впервые за семь лет с начала конфликта по-настоящему приперли к стенке, потому-то они и предприняли попытку захватить церковников сначала в Румбии, а затем и здесь.

– И хотя вы всегда учили нас не спешить с осуждением других, но в данном случае Трип нельзя оправдать. Церковники – не солдаты, они не вооружены и не могут сами себя защищать. А попытка их захватить является проявлением трусости.

– Как я уже сказал, – напомнил Уио, – трипцы в отчаянии. У них, по большому счету, просто не осталось выбора. Все бывшие союзники отвернулись от них. И хорошо, если бы другие страны просто сохраняли нейтралитет, как Апельсин, но ведь та же Кантория принимает непосредственное участие в боевых действиях. А почему?

– Потому, что мы заключили Вечный мирный договор с Кладом и помогаем установить Всеобщий Порядок? – предположил Эдвин.

– Но позволь напомнить: трипцы в целом не отрицают учение о Порядке.

– Тогда почему они позволяют себе нападать на церковников?

– Отвечу вопросом на вопрос: а Церковь и учение – это одно и то же?

– Ну… – задумался Эдвин. – Церковь занимается распространением учения, но… нет, получается, это не одно и то же…

– Вот видишь! Трипцы, скорее всего, считают точно так же. Они выступают не против учения о Порядке как такового, а против тех, кто монополизировал в своих руках право проповедовать его. Причем между Церковью Порядка и Трипом не существовало каких-либо серьезных разногласий ровно до тех пор, пока Клад не позарился на Трипский порт. Удивительное совпадение, не правда ли? Ты прекрасно знаешь историю, Эдвин. Войны редко ведутся исключительно из-за идеологии. Она может быть лишь поводом. На кону же всегда стоят территории и ресурсы. И как, по-твоему, нынешняя война является исключением или нет?