Жизнь и война генерала Василия Рязанова. Книга 2

[1] С. Н. Гречко. Решения принимались на земле. М. Воениздат, 1984.

[2] В. Колечкин. Авиация в Корсунь-Шевченковской операции 24.01—18.02.1944г.http://www.fmc.my1.ru/publ/aviacija_ v_korsun_shevchenkovskoj_operacii_2401_18021944_g/1-1-0-30.

[3] Донченко С. А. Флагман штурмовой авиации. – К.: Политиздат Украины, 1988.

[4] Давтян С. М. Пятая воздушная. Военно-исторический очерк боевого пути 5-й воздушной армии в годы Великой Отечественной войны. – М.: Воениздат, 1990.

[5] Драченко И. Г. На крыльях мужества: Повесть. – М.: ДОСААФ, 1986. – 208с.

[6] Н. И. Конева. Маршал Конев – мой отец.

http://memorial.ppolk.ru/index.php?option=com_content&task= view&id=7&Itemid=17.

[7] Т. Бегельдинов. «Пике в бессмертие» – Алматы: Жазушы, 2000.

[8] Конев И. С. Записки командующего фронтом. 1943—1944. – М.: Наука, 1972.

[9] Коптев М. И. Крылатый ветер. Ярославль. Верхне-Волжское книжное издательство, 1990.

Глава 16. Умань. Ботошаны. Яссы

Курской распрямляющейся пружиной несло вперед наши войска. Только под Сандомиром сделали передышку, а потом пошли к Берлину. И сопротивлялись ведь немцы упорно, но поделать ничего не могли. Английское слово драйв имеет несколько значений перевода на русский язык. Это и большая энергия, напористость, и преследование (неприятеля), и гонка, спешка (в работе), и энергичное наступление, удар, атака и др. Все это тогда было: и напористость, и гонка, и спешка, и энергичное наступление. Драйв драйва, – энергия атаки, – и все это инициировалось и стимулировалось генералами под началом командующего фронтом.

Приказы не исполнялись механически. Сотрудничество было творческим, плодотворным и успешным. Важную роль играли, конечно, и личные отношения. Даже, например, такая мелочь, как записка Конева на его именном бланке, фотографию которой я нашел в альбоме (фотографы корпуса хотели, видимо, показать свои достижения): «Тов. Рязанов, не откажи в любезности в лаборатории корпуса отпечатать мои снимки. Эти портачи только портят и ноют. А у Вас выходит неплохо. Жму руку. И. Конев. 22.5.44».

В 1982 году я был в Москве на встрече ветеранов 1-го гшак. Беседовал там с одним из бывших корпусных фотографов. Он рассказал, что в конце сороковых сжег два чемодана с негативами. Не помню, при каких обстоятельствах и чего он опасался. Но обстановка действительно была нездоровой. А в любой самой безобидной фотографии при желании можно отыскать и шпионские, и антисоветские и любые другие мотивы. У фотографов в воздушной разведке были и технические проблемы. Например, объектив при взлете часто забивался грязью. Качество отечественных и американских пленок не давало нужного разрешения. Лучшими пленками были немецкие.

После тяжелейших боев под Корсунем Рязанову не довелось отдыхать. Началась разработка Уманско-Ботошанской операции, и пришлось заняться подготовкой нового авиационного наступления. Наши самолеты разместились на грунтовых аэродромах Шпола и Звенигородка. Рязанов прорабатывал возможные варианты развития событий, определяя боевые возможности соединения, работал со штурманами, наносил на карты позиции войск. Генерал Горюнов просил об усилении воздушной армии [1].

Но самым тревожным вопросом для Горюнова, Рязанова и других офицеров было базирование в ходе наступления. Весна, непролазная грязь на грунтовых аэродромах. Кировоградский аэроузел, лежащий в стороне от планируемого главного удара, остался единственным местом, откуда авиация могла работать без ограничений. Вскоре грязь покрыла всю землю. Сложной задачей для Рязанова стал выбор аэродромов. А для командира авиакорпуса это задача первостатейной важности. Командарм поручил начальнику тыла генералу Тараненко и начальнику аэродромной службы подполковнику Абаеву создать поисковые группы, которые должны были определить возможность использования под аэродромы некоторых возвышенностей в надежде на то, что почва там может подсохнуть быстрее. Для уплотнения грунта на таких аэродромах проводилась заготовка соломы и камыша, а для укатки взлетных полос подтягивалась аэродромная техника. Однако украинский чернозем, замерзавший ночью и слегка таявший под лучами мартовского солнца, пока с большим трудом поддавался искусственному уплотнению. Мама рассказывала, что никогда ничего подобного она не видела. Все застревало в этой грязи: машины, повозки, люди, кони, танки. В воспоминаниях Конева, причем, и в книге «Сорок пятый», и в книге «Записки командующего фронтом», – впечатления, видимо, не отпускали, – тоже описана эта грязь. В книге «На юго-западном направлении» К. С. Москаленко вспоминал: «Вообще штурмовая авиация после битвы на Курской дуге, по моему мнению, нанесла противнику особенно большой урон при освобождении Правобережной Украины весной 1944 года… В самом деле, отступавшие колонны вражеских войск, автомобилей с боеприпасами, горючим…, а также транспорт на конной тяге были превосходными целями для авиации. Ни машины, ни люди из-за распутицы не могли рассредоточиться на окружающей местности. И наши отважные летчики на штурмовиках носились над ними, поражая врага бомбовыми ударами, реактивными снарядами, свинцовым дождем». Но и летчики ведь тоже не бесплотные духи небесные, они взлетают с земли и на нее садятся.

Ивану Степановичу Коневу присвоили звание Маршала Советского Союза. Он был доволен этим, с энтузиазмом работал над новой наступательной операцией. Конев узнал у Горюнова, удачно ли сделана аэрофотосъемка обороны противника в направлении Умани, ознакомил его с замыслом операции. Затем сказал, что, по данным разведки, противник не ожидает наступления в распутицу. Но Ставка отвела фронту двадцать суток на подготовку операции. – А вам, авиаторам, думаю, хватит шестнадцати суток. Как, Горюнов, успеете? – повернулся Конев к Горюнову. – Попробуем успеть, – ответил командарм. – Ну вот и хорошо. Иного ответа я не ожидал, – с явным удовлетворением произнес маршал [1].

Перед 5-й ВА в наступлении стояли обширные боевые задачи. Массированные удары по артпозициям, узлам сопротивления и резервам врага наносят «пешки» Полбина. Я недавно нашел два снимка Рязанова и Полбина вместе летом 44-го. Там они молодые – Рязанову – 43, Полбину – 39. Не были они сказочными богатырями. Хотя сильными и властными были. Но все-таки были людьми не всемогущими и всесильными. Обычными людьми с обычными человеческими слабостями. К тому же, сильно уставшими. Тогда каждый шаг был новым, требовал нестандартных решений и ходов. Самые, наверное, обширные и ответственные задачи ставились 1-му гшак: в первый день операции помочь войскам 27, 52 и 4-й гв. А в прорыве обороны, с началом развития прорыва поддержать одной штурмовой авиадивизией 2-ю ТА, другой – 5-ю гв. ТА. Корпусы Утина и Подгорного прикрывают войска на поле боя и сопровождают группы «пешек» и Илов [1].

Рязанов настраивал людей на тяжелую работу. Офицеры корпуса выезжали в штабы наземных армий решать вопросы взаимодействия. В армейской газете «Советский пилот» опытные разведчики писали, как отличить с воздуха свои войска от вражеских, и о прочем. Пилоты корпуса в исключительно сложных метеоусловиях вели непрерывную боевую разведку, фотографирование переднего края. Уманско-Ботошанскую операцию намечали начать 6 марта. Но вечером 3 марта маршал Конев принял решение начать наступление на сутки раньше. Генералы Горюнов, Рязанов, Подгорный и Утин со средствами управления боевыми действиями авиации по радио выехали на КП командующего 52-й армией генерала К. А. Коротеева.

Утром 5 марта погода теплая, все покрыто густым туманом. Горюнов, услышав сообщения из авиакорпусов о невозможности вылетов, спокойно сказал: – Не волнуйтесь. У нас тут тоже сплошное молоко. Ждите указаний. Мощная артподготовка длилась 56 минут. Под прикрытием тумана ринулись вперед стрелковые соединения и танки непосредственной поддержки пехоты. С рассвета войска 27, 52, 4 гв. А во взаимодействии с войсками 2, 6, 3 гв. ТА перешли в наступление, нанося главный удар с рубежа Нов. Гребля, Ольховец. Оборону немцев прорвали на глубину от 4-х до 8 км. Над аэродромами Пе-2 пелена густого тумана висела трое суток. У штурмовиков и истребителей, базировавшихся ближе к фронту, во второй половине дня 5 марта туман слегка уменьшился. Горюнов приказал: при первой же возможности организовать воздушную разведку. Первым в район Умани вылетел майор Г. У. Чернецов. Вслед за ним удалось выпустить на разведку с попутным бомбометанием еще 15 самолетов Ил-2 из корпуса Рязанова и 10 истребителей. Разведкой, в основном, занимались до 8 марта. 7 марта 2 Ила разведчика сбили Ю-52. Сделал это в исключительно плохих метеоусловиях капитан Красота, разбив еще 5 автомашин.

К полудню 8 марта погода улучшилась, туман почти рассеялся. Наши воздушные разведчики засекли движение из района Умани по направлению к ж. д. станции Поташ до 500 танков врага. В течение всего светлого времени суток штурмовики громили части противника. Авиация совершила за 8 марта 723 самолетовылета. Удары по противнику наносились еще сутки. После освобождения станции Поташ нашли брошенными 200 исправных вражеских танков без горючего, их экипажи удрали на лошадях, еще и около 300 поврежденных – результат удачных действий наших войск и авиации. Трофейные танки пошли на комплектование танковых частей, понесших потери под Корсунем. 10 марта 66 Илов и 30 Яков уничтожили 207 автомашин, 2 бензоцистерны, самоходное орудие, 130 солдат и офицеров, сбили Ю-87. 6 Илов майора Афанасьева в районе Ново-Архангельска произвела 6 атак, уничтожив 45 автомашин и 40 солдат и офицеров.

С 1 по 31 марта 1944 г. 1-й гшак содействовал 27-й, 52-й и 4-й гв. А и 5-й гв., 2-й и 6-й ТА при наступлении на Умань и Бельцы. Одной из боевых задач корпуса была разведка. 9 марта начались бои на подступах к Умани. Летчики корпуса в этот день уничтожили 6 танков, 98 автомашин, 2 повозки, 250 врагов, создали 2 очага пожара. Летчики корпуса 10 марта уничтожили 207 автомашин, 2 бензоцистерны, самоходное орудие, 130 врагов, создали 10 очагов пожара. В воздушном бою сбили Ю-87. В 14.35—14.50 группа 6 Ил-2, ведомые майором Афанасьевым, атаковала до 1000 автомашин в районе Новоархангельск. В двух заходах, 6 атаках уничтожили 50 автомашин, 40 солдат и офицеров. Шестерка Ил-2, ведущий капитан Рачков, в 14.40—14.50 с высоты 600 м до бреющего атаковала 300 автомашин, уничтожила 30, взорвала 2 бензовоза, создав крупный очаг пожара, 30 солдат и офицеров. Шестерка Ил-2, ведущий капитан Горобинский, в 15.30—15.40 с высоты 800 м до бреющего двумя заходами атаковала 300 автомашин, уничтожила 25. Шестерка Ил-2, ведущий капитан Голчин, в 16.00—16.20 с высоты 400 м до бреющего атаковала 100 автомашин, уничтожила 20, взорвала бензовоз, создав 4 очага пожара. Шестерка Ил-2, ведущий майор Абухов, в 16.23—16.30 атаковала 1000 автомашин, уничтожила 50, 60 солдат и офицеров. Все эти группы потерь не имели, кроме одного поврежденного зенитным снарядом самолета, но он сел в районе своего аэродрома. Весь месяц наблюдались плохие погодные условия, было много нелетных дней. Они использовались для учебы боевого состава. Из-за бездорожья поставки масла и горючего были нерегулярными. Аэроузлы были загромождены техникой различных корпусов. Связь работала с перебоями. В таких условиях наиболее реальной боевой задачей было прикрытие переправ через Днестр.

За день 8 марта Илы сожгли 40 танков и штурмовых самоходных орудий, в проведенных 36 воздушных боях сбили 18 немецких самолетов. Не вернулись с боевых заданий 8 наших экипажей. Грязь стояла непролазная. Машины застревали через каждые 15—20 метров. Солдаты, выскакивающие выталкивать, тут же оказывались по колено или по пояс в грязи. Но группировка, наступавшая на Умань, за пять дней расширила фронт наступления до 170 км. 11 марта капитан Веревкин сбил Фв-189, «раму». 12 марта 6 Илов под сильным огнем зениток штурмовали врага. Ведущий группы майор Абухов привел на аэродром свою машину с разбитым хвостовым оперением. Вечером 14 марта в районе переправы через Южный Буг машину И. С. Конева обстрелял немецкий самолет. Сам Конев не пострадал, хотя, надо полагать, чудом остался невредим, – в кузове машины было много пробоин. После этого он потребовал от С. К. Горюнова улучшения прикрытия войск на переправах через реки.

Экипажам удавалось взлетать с большим трудом. Но не прекращалась воздушная разведка. 11 марта летчик И. Ф. Якурнов по дороге от Винницы на Немиров обнаружил колонну примерно в 200 автомашин. Якурнов атаковал колонну, сделав восемь заходов, и сообщил Рязанову. По его команде оторвались от вязкого грунта и взлетели две группы Илов ст. лейтенанта Одинцова и мл. лейтенанта Гулькина. Они авиабомбами и огнем из пушек уничтожили до 70 машин с грузами и солдатами. 11 марта летчики корпуса уничтожили 124 автомашины, 2 танка, 3 бензоцистерны, батарею полевой артиллерии, точку МЗА, 5 вагонов, 3 паровоза, 27 повозок, 260 солдат и офицеров. Капитан Черевкин На Ил-2 сбил Ю-189. А 12 марта уничтожили 297 автомашин, 1 танк, 3 автоцистерны, 9 самоходных орудий, 43 вагона, 2 паровоза, 39 повозок, 10 лошадей, 300 солдат и офицеров. Взорвано 3 склада с боеприпасами, создано 4 очага пожара, разрушено жд полотно.

Мл. лейтенант Алехнович из 165 вылетов 80 ходил ведущим на разведку. Он заснял весь район Тыргу-Фрумос, обеспечив успешную работу наших наземных войск и авиации, их продвижение. Мастерский удар по аэродрому под Первомайском нанесла группа Н. Столярова. Рязанов знал, что немецкие самолеты – «юнкерсы» и «хейнкели» – тоже сидели по уши в грязи. Налет был внезапный, противник ничего не смог предпринять. Н. Н. Остроумов приводит пример творческих действий ведущего Овчинникова, выводившего свою шестерку из атаки 14 марта правым разворотом внезапно для врагов, – и зенитки били неточно [8]. Там же Остроумов приводит пример удачных действий ведущего шестерки Яков майора Карнача, прикрывавшего 12 Илов. Наши летчики тогда под Уманью сбили 2 из 10 напавших самолетов врага, своих потерь не было. Рязанов приказал представить пилотов к наградам. С боями пройдено 120 километров весеннего наступления. Войска фронта разгромили 10 пехотных, 8 танковых дивизий и продолжали продвигаться к Днестру. Из-за отсутствия промежуточных аэродромов и удаленности базирования поддерживать наступавшие войска нашей авиации становилось все труднее. 14 марта на земле столкнулись Ил-2 и Як-1. Погибли летчик Ил-2 лейтенант Некрасов, стрелок Поротников и сопровождающий Ил-2 ст. техник лейтенант Кузниченко. Летчик Як лейтенант Коняев получил ожоги. Самолеты сгорели.

Илы Рязанова, Яки Подгорного работали в полосе наступления 2-й ТА и 52-й А на ближних подступах к Умани. 17 марта Илы корпуса произвели 75 самолетовылетов, а Яки – 28. Уничтожили 174 автомашины, 34 повозки, паровоз и 46 вагонов, склад с боеприпасами, железнодорожное полотно на станции Бандуровка, до 140 солдат и офицеров. Похожие результаты 17, 18, 19 и 20—22 марта. Вскоре у врага отбили грунтовой аэродром. Туда перебазировали 1-й гшак. – Аэродром тесноват для нас, – заметил Рязанов. Но все-таки отсюда Илам было удобнее поддерживать наступающие войска при форсировании Южного Буга. 14.03.44 шестерка Илов 735-го шап, ведущий В. Лыков, атаковала скопление ж. д. эшелонов на станции Ново-Украинка. Под ураганным зенитным огнем уничтожили 50 вагонов, 15 автомашин, создали 2 взрыва. Такое же задание эта шестерка отлично выполнила 17.03.44 в пункте Бандурка: 15 автомашин, 40 вагонов, паровоз. Весь корпус 17 марта уничтожил 174 автомашины. Ночью 10 марта отбили Уманский аэродром. Взлетно-посадочная полоса, за исключением небольших участков, оказалась поврежденной. Взорвали немцы при отступлении ангары и другие строения. Уцелела одна большая емкость с бензином, и остались на рулежных дорожках не успевшие взлететь самолеты – несколько боевых и один транспортный (ФВ-200). Быстро все восстановили и 8 гшад и 12 гиад перебазировались на аэроузел Умань. 9 гшад оставалась в Ротмистровке.

Полезную и очень ценную разведку провели 18.3.44 пара 141 гшап под командованием лейтенанта Столярова. По дороге Лысая Гора – Первомайск Столяров обнаружил и атаковал до 100 автомашин, уничтожив 7. Разведчики установили отход пехоты противника на юго-запад. и вернулись на свой аэродром.

Наши войска наступали, прорывали оборону врага, несли потери. «Шапка», оборона с неба была жизненно необходима для них. И Рязанов снова отдавал команды, снова крутились пропеллеры, взмывали ввысь аппараты, тяжелее воздуха, снова летели бомбы, пули и снаряды. Многие пилотов вылетали с радостью, удовольствием и азартом, но больше, наверное, устали от боев и смертельных опасностей. На Днестре противник упорно сопротивлялся на переправах Яруга, Ямполь, Сороки. Крупные силы авиации врагов нарушали переправу наших войск на западный берег Днестра. Метеоусловия не давали возможности частям 4 и 7 иак прикрывать переправы в Ямполе, Сороках. 1-му гшак поставили задачу: прикрывать наши войска в этом районе. Боевая работа частей корпуса по выполнению этой задачи началась с 14.3.44. Действия Ю-87 по переправам массировались. Атмосферные фронты проходили с запада на восток, погода резко портилась и в районе базирования и на маршруте к цели. Но к югу от линии Умань – Ямполь погода стояла прекрасная, и противник мог более эффективно использовать свою авиацию. Приходилось в этих условиях прикрывать переправы через Днестр с Уманского аэродрома, действуя на полном радиусе. Над целью наши самолеты смогли патрулировать только 15—20 минут. Но части корпуса прикрывали переправы. 15.3.44 на прикрытие произвели 9 самолетовылетов, из них 7 Як и 2 Ил-2. «Быстрота, с которой были форсированы эти широкие реки, еще не отмечалась в истории войн», – писал Б. Лиддел Гарт в книге «Стратегия непрямых действий» о Южном Буге и Днестре.

18.3.44 прошло 6 групповых вылетов. Одна группа из-за плохих метеоусловий задание не выполнила. 19.3.44 произведено 7 групповых вылетов, из них 2 вылета на Ил-2. В период 8.02 – 10.15 пара Як-7б, ведущий Карнач, встретила в районе Ямполь до 50 Ю-87, завязав с ними воздушный бой. Подошла вторая пара Кутихина. Противник сбросил бомбы беспорядочно с одного захода, и ушел на свою территорию. В воздушном бою Карнач сбил Ю-87. В период 15.30 – 17.25 2 Як-7б, ведущий Андрианов, на высоте 1200 метров в районе Ямполь встретили 12 Ю-87. Они беспорядочно сбросили бомбы, и ушли на свою территорию. На переправы вылетел на Ил-2 врио командира 8-й гшад Шундриков. В районе Ямполь он встретил на высоте 600 метров 12 Ю-87. Шундриков стал снижаться с высоты 1200 метров, до дистанции открытия огня снизиться не успел, – появились 4 Ме-109. Но он нарушил боевой порядок Ю-87. Они сбросили бомбы с одного захода, не целясь. Шундриков увел за собой Ме-109, используя облака. Преследователей он обманул, ушел от них на бреющем полете по балкам, по лощине, замел следы и скрылся. Очень тонкая, хрупкая грань отделяла штурмовиков от небытия. И как эту грань не перейти, не свалиться в полностью неустойчивое состояние, из которого нет возврата?

20.3.44 провели 8 групповых вылетов на прикрытие. Штурман 153-го гиап гв. капитан Лошак, гв. ст. лейтенанты Андрианов и Гнездилов прикрывали переправы одиночными самолетами. В период 13.10 – 15.15 в районе Ямполь Андрианов встретил на высоте 1200 метров 18 Ю-87, атаковал и сбил один Ю-87. Остальные Ю-87 сбросили бомбы беспорядочно. В 15.50 – 17.25 Гнездилов в этом же районе встретил до 15 Ю-87 и подбил один из них. В течение дня 20.03.44 сбили в воздушных боях 3 Ю-87 и один подбили. Заставили врагов сбрасывать бомбы не прицельно. Но пребывание в районе цели самолетов Як-1, Як-7б и Ил-2 было слишком ограниченным. Требовалось подсадить наши истребители ближе к району переправ. С 17 по 19 марта на самолетах У-2 искали новые аэродромы. Нашли площадку 300 на 1400 метров в районе Гальжбиевки, годную для работы истребителей. 151-й гиап 20 марта перебазировался на эту площадку, невзирая на плохие метеоусловия, получив задачу – вылетать «по зрячему» и по сигналам рации наведения для отражения Ю-87. В течение дня 21 марта был проведен один вылет «по зрячему» и 5 групповых вылетов по сигналу рации наведения, проведено 2 воздушных боя, сбит 1 Ю-87 и 1 Ю-87 подбит. 21 марта 5 Як-1 в районе Ямполь встретили 25 Ю-87. Старший лейтенант Шаманский сбил Ю-87. Начиная с 22 марта, наши истребители при выполнении задач по прикрытию переправ не встречали противника.

Темп наступления поддерживался высоким. В работах С. П. Капицы о демографии показано, что исторические этапы уплотнялись до 2007 года, занимая все меньший промежуток, темпы росли. В военное время «сжатие» времени было не таким сильным, но, видимо, происходили и локальные уплотнения, зависящие от усилий людей.

Маму тогда послали с экипажем радиостанции впереди летчиков. Но машина безнадежно застряла в грязи, весь бензин сожгли. Они – трое радистов – пошли пешком и добрались до Умани, когда оттуда уже улетал последний самолет корпуса. Получив суровый разнос, – мама говорила, что такой брани она никогда не слышала; возможно, Рязанов волновался, и свое волнение передал ругавшему их полковнику, – забрались в него и прилетели в Молдавию. Трудности наступления в весеннюю распутицу и бездорожье были громадными. Авиаторы не только наносили удары по врагу, но и доставляли по воздуху боеприпасы, горючее, продовольствие, средства связи, перебрасывали штабы дивизий и корпусов, отстававшие от наступавших войск в непролазной грязи. На немецких аэродромах захватывали горючее и боеприпасы, а кормило летчиков местное население. Бойцы шутили: перешли на «бабушкин аттестат».

Генерал Рязанов в мае 1944 года направил генералу Горюнову доклад о действиях 1-го гшак в Уманской операции. Выводы и предложения его звучат так: «1. Несмотря на то, что прикрытие переправ наших войск через р. Днестр должны были осуществлять 4 и 7 иак, основная тяжесть по прикрытию переправ в период 14—26.3.44 была возложена на 1 гшак. Посадка истребительных засад непосредственно в район прикрытия заставила противника снизить свою активность, а с 22.3.44 бомбардировщики противника в этот район вообще не появлялись. Достаточно было истребительной засаде провести два воздушных боя, сбить пару самолетов противника, как резко снизилась активность авиации противника. Так, например, если противник в первый период при отсутствии наших истребителей появлялся над переправами группами 10—50 самолетов и применял, как метод, атаки цели „замкнутый круг“ с индивидуальным бомбометанием, то с появлением наших истребителей прикрытия и штурмовиков авиация противника не только уменьшила численность самолетов в группе, но с 22.3.44 вообще не появлялась. Отмечались отдельные пролеты самолетов противника с целью разведки. 2. В процессе выполнения задач по прикрытию штурмовики и истребители частей корпуса проявили выдержку и отвагу, оказали существенную помощь переправляющимся нашим войскам. 3. Для того чтобы обеспечить аэродромами истребителей и штурмовиков при успешном продвижении наших войск, необходимо вслед за наступающими частями на главном направлении высылать строительные аэродромные батальоны, имея заранее план строительства. В период бездорожья личный состав строительных батальонов перебрасывать на вездеходах и, главным образом, на самолетах. Такие мероприятия своевременно обеспечат строительство аэродромов для базирования штурмовиков и истребителей в непосредственной близости к линии фронта в период наступательных операций».

Первыми 25 марта достигли границы с Румынией по реке Прут войска 27-й А генерала С. Г. Трофименко, Илы Рязанова и истребители Подгорного. Управляли авиацией оба комкора с НП наземной армии. Звучал призыв: «Вперед, к границе!». Самолеты 1-го гшак первыми в Красной Армии вели боевые действия за границей СССР. Корпус отметили в приказах Сталина (март 1944 г.) за овладение городами Умань, Христиновка, Монастырище, Вапнярка, форсирование Днестра, овладение городом Бельцы, и другие успехи. В тяжелых метеоусловиях маневренность управления частями корпуса была сохранена. 31.03.44 лейтенант Чудбин сопровождал 2 Ил-2 на разведку и сбил Фв-190. 26 марта 144-й и 145-й гшап перебазировались с аэродромов Ротмистровка и Умань на аэродром Грушки.

Летчики противника, зная самолет разведчика и «охотника» Бориса Мельникова, подкараулили его в разведке. Летчик по радио сообщил на КП найденные цели и пошел в лобовую атаку. Это спасло ему жизнь. Расстрелял в упор двух «мессеров», вырвался из кольца врагов, но до дома еле дотянул – самолет был весь изрешечен осколками. Во время Ясско-Кишиневской операции при отходе от цели сбили комэска. Со всех сторон к самолету бежали немецкие автоматчики. На глазах у врагов Мельников приземлился точно к подбитому самолету и забрал его экипаж. Вот что официальный документ говорит о боевых заслугах Мельникова: «К маю 1945 года заместитель командира эскадрильи 143-го гшап комсомолец гвардии ст. лейтенант Б. В. Мельников совершил 231 боевой вылет на штурмовку войск противника и разведку. На его счету 48 уничтоженных фашистских танков, 145 автомашин с живой силой и грузами, взорванные железнодорожные эшелоны с боеприпасами и техникой, 10 артиллерийских и шесть минометных батарей, пять самолетов на аэродромах, свыше 500 вражеских солдат и офицеров». Звание ГСС Борису Васильевичу Мельникову присвоено 27 июня 1945 года. С 1948 года Мельников – в запасе. Работал машинистом экскаватора в городе Докучаевске Донецкой области Украины. Скончался на 29-м году жизни 7 декабря 1951 года.