Красинский сад. Книга вторая

Красинский сад

Книга вторая

Владимир Михайлович Жариков

© Владимир Михайлович Жариков, 2018

ISBN 978-5-4493-0939-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

***

Михаил вернулся из санатория в город вечером и сразу же направился к Марфуше. Она, как оказалось, еще не ждала его, была очень удивлена и обрадована преждевременным приездом своего жениха. Влюбленные молодые люди долго целовались и говорили о любви, без которой не представляли своего будущего. Девушка с интересом рассматривала фотографии, на которых Михаил был запечатлен в парке Кисловодска. Марфуша корила любимого за то, что он не долечился и покинул санаторий раньше положенного срока. Она не умела это делать, упрек получался похожим на просьбу или сожаление, да еще и краснела при этом, стыдясь своей «дерзости».

– Мишенька, чего же ты не использовал путевку полностью? – спросила девушка, краснея, – когда теперь сможешь поехать еще раз?

– Марфушенька, мне без тебя скучно там было и очень тоскливо, – парировал Михаил, – ну, чего мне сидеть в этих горах и скулить на луну? А нам же свадьбу нашу готовить надо, осталось-то всего две недели. Нужно, чтобы наша свадьба была не хуже Грининой. Кстати, как они проводят свой медовый месяц?

– Ой, так ведь я забыла тебе рассказать, – сетовала Марфуша, – Грине в шахткоме дали две путевки в дом отдыха и они с Катей уехали сразу после твоего отъезда. Этот дом отдыха находится где-то на море, сутки поездом нужно ехать. Так мне Катюша рассказала….

– А они успеют вернуться до нашей свадьбы? – огорчился Михаил, – а то ведь получается, что они сбежали от нас….

– Катя говорила, что обязательно вернуться, – успокоила Марфуша, – чтобы громче всех кричать нам горько! Ты расстроился чем-то?

– Да, – сознался Михаил, – у Грини с Катей получилось по-людски, сначала свадьба, а потом поездка к морю. А мне сначала дали путевку в санаторий, а потом наша свадьба. Нужно было бы отказаться, и попросить две путевки после свадьбы и тогда бы ты смогла поехать со мной….

– Не расстраивайся, любимый, – успокаивала Марфушенька, – жизнь только начинается, успеем еще съездить к морю. Ты видел настоящее море?

– Нет, – ответил Михаил, – только в кино, не помню его названия.

– А по пути в санаторий? – недоуменно спросила Марфушенька, – ты же на юг ездил.

– Мы море не проезжали, – ответил Михаил, – горы видел, а море нет!

– Мне тоже хочется посмотреть на море, – мечтательно произнесла Марфушенька, – интересно, какое оно? Люська была на море и на работе рассказывала всем, что ему конца и края нет. Оно до самого горизонта простирается и там соединяется с небом….

Тетка Махора не меньше Марфуши была удивлена преждевременным приездом Михаила из Кисловодска. Он поздним вечером вернулся от невесты с чемоданом в руках и уставшим с дороги. Тетка Махора тут же взялась за приготовление вкусного ужина, а Михаил долго рассказывал хозяевам о своей поездке и о том, что курицу, которую тетка Махора зажарила Михаилу в дорогу, его попутчики отказались есть.

– Неужели курица была невкусная? – обиженно спросила женщина, – я старалась, и ты никогда не обижался, что я плохо готовлю.

– Курица была, пальчики оближешь, – успокаивал ее Михаил, – мои попутчики от зависти не приняли угощения, говорили, что даже в Москве была голодуха, хлеба не хватало, вот только сейчас налаживается.

– Так вот и угощались бы, – сетовала тетка Махора, – если у них голодно!

– Я и сам не понял, – продолжал Михаил, – они чего-то опасались, мне показалось….

– Вот народец-то, – негодовала тетка Махора, – их угощают, а они боятся, что отравят….

– Я понял, почему твои попутчики опасались угощения! – высказал догадку дядя Ваня, – они посчитали тебя за сотрудника НКВД! Ведь кто мог так шиковать во время голода? После Гражданской войны и здесь так было…. Это сейчас продуктов в магазинах валом, а вот тогда, пойди, сыщи!

– Спасибо товарищу Сталину, – закончил разговор Михаил, – это он создает в нашем городе изобилие! Он заботится о шахтерах намного больше, чем о москвичах….

– А ты откуда знаешь об этом? – удивленно спросил дядя Ваня.

– В газетах пишут, – отвечал Михаил, – значит, так оно и есть! В феврале в «Правде» был опубликован отчет товарища Сталина на семнадцатом съезде. Он говорил, что социалистическое хозяйствование окончательно победило и теперь жизнь станет еще лучше. Приняли план на вторую пятилетку и товарищу Сталину вручили в подарок снайперскую винтовку….

– Лишь бы он из нее по нам не стрелял, – иронизировал дядя Ваня.

Утром тетка Махора вручила квартиранту стопку газет, которые собрались в его отсутствие, хозяйка аккуратно складывала их в своей комнате. Михаил внимательно просмотрел каждый номер «Правды» и «Красного Шахтера». Главная газета СССР сообщала, что 17 августа в Москве состоялся первый съезд советских писателей. Руководствуясь партийными директивами, форум объявил основным методом советской литературы социалистический реализм. Местная пресса, в унисон этой теме сообщала, что центральная городская библиотека им. Пушкина получила сто экземпляров трехтомного романа Шолохова «Тихий Дон».

Михаил, будучи книголюбом, еще не читал романов этого малоизвестного в то время советского писателя М. И. Шолохова, неожиданно заявившего о себе большим и серьезным произведением. Впервые он увидел его книгу в купе поезда, которым ехал из санатория. На обложке романа красовалось изображение чубатого казака в фуражке с красным околышем и наименованием «Тихий Дон». Эту книгу читал попутчик, лежащий на верхней полке, и Михаил сразу заинтересовался романом. Во-первых, было понятно, что книга о казаках, во вторых автор романа являлся тезкой Михаила.

– О чем книга? – спросил Михаил у попутчика, которого звали Ефим.

– О донских казаках, – ответил тот, – а Вы интересуетесь литературой?

– Я впервые вижу книгу, на обложке которой изображен мой земляк, – отвечал Михаил, – и честно признаться никогда не читал произведений этого писателя.

Попутчики разговорились, и Ефим рассказал вкратце содержание первого тома. Михаил удивился, почему цензура пропустила в печать такое произведение? Советская власть до сих пор считала казачество реакционным и враждебно настроенным по отношению к большевикам и вдруг издается роман в трех книгах, героями которого являются донские казаки. Ефим жил в Москве, а его интерес к Шолохову был продиктован профессией, потому что он работал литературным критиком издания «Книга и пролетарская революция».

– Это произведение, – пророчески сказал Ефим, – есть не что иное, как литературная классика нынешней эпохи. Пройдет немного времени и Шолохова признают советским классиком. А вот цензуре никогда не удастся сдержать напора его таланта, этого не понимают лишь ее представители. Мне самому часто приходится спорить с цензорами, и я знаю, какие там упертые люди работают. Иногда при жизни писателя его талант долго остается недооцененным, но через десятилетия происходит то, что мы называем прорывом в самосознании общества. И тогда автора оценивают по его таланту. Вы постарайтесь прочесть этот роман, хотя его тираж не позволяет иметь произведение в каждой городской библиотеке. И постарайтесь прочесть первый том Шолохова «Поднятая целина». Он был опубликован в журнале «Новый мир».

И вот сегодня, когда Михаил с Марфушей пришли в центр города покупать ей свадебное платье, он предложил сначала зайти в городскую библиотеку им. Пушкина, записаться и взять для чтения «Тихий Дон». Эту библиотеку открыли в просторном здании еще в 1929-м в самом центре города, она имела в запасниках десятки тысяч книг и большой, светлый читальный зал. Михаилу не терпелось почитать роман о донских казаках, о любви Григория Мелехова к Аксинье, об участии казачества в революции и Гражданской войне. Но получить книги не удалось, его лишь записали на очередь и посоветовали прийти спустя пару месяцев. Михаил был удивлен популярностью донского писателя, в чем позже убедился, прочитав «Тихий Дон» и «Понятую целину».

Оставшееся до свадьбы время было хлопотным, хорошо, что тетка Махора подключилась к организации свадьбы. Она советовала и помогала будущим молодоженам, часами рассказывая, как правильно организовать женитьбу. Опытная женщина знала все, – какие блюда нужно готовить, как должна проходить свадьба, кого пригласить из гармонистов и баб, знающих песни и частушки. Она же предложила позвать своих кумушек, отличных поваров, которые, кроме стряпни, помогут еще и накрывать столы и обслуживать гостей. Молодые люди намеревались пригласить около сотни человек, столы разместить в саду, а двор оставить свободным для танцев. Михаил и Марфуша решили после свадьбы жить у тетки Махоры на квартире и сразу же подать заявление на получение земельного участка для строительства своего дома.

В поселке, да и в городе тоже, конец августа всегда изобиловал свадьбами. В это время на базарах города овощи, фрукты, мясо, птица и рыба были самыми дешевыми. Арбузы, дыни и тыкву колхозники бричками возили по улицам и предлагали купить всего за три-четыре рубля. Горожане торговались, и если цена их устраивала, то открывали ворота, чтобы бричка заехала во двор и следовала команда «вываливай». Тетка Махора на зиму солила арбузы в больших дубовых бочках, а огромную тыкву складывала в сарае и засыпала соломой. Всю зиму из нее готовили «кабачную кашу», а семечки жарили, предварительно высушив их на противне в духовке.

Свадьба Михаила и Марфуши должна была состояться в воскресенье, в общий выходной день, когда все работники шахты могли собраться на одном мероприятии. Жених пригласил всю свою бригаду во главе с десятником Павлом, а невеста своих женщин с сортировки. Гости приглашены были с мужьями и женами. Сестра Мария обещала прийти в субботу во второй половине дня, чтобы помочь кухаркам, она, будучи однолюбкой, до сих пор не вышла замуж и жила одна. А в пятницу из дома отдыха вернулся Гриня с Катей и прямо с поезда молодожены зашли к Михаилу. Они теперь жили вместе на квартире, где до их свадьбы проживал один Гриня.

Михаил и Марфуша назначили Гриню и Катю дружком жениха и подружкой невесты заранее до свадьбы. Тетка Махора не советовала это делать и долго убеждала, что женатых мужчин и замужних женщин не назначают. Но молодые люди не послушали хозяйку и решили своей договоренности не менять. Михаил успокаивал тетку Махору и убеждал ее, что обычаи не должны противоречить желаниям, ведь революция изменила государственный строй для народа, почему нужно соблюдать обычаи, придуманные до революции? Михаил и Марфуша были свидетелями регистрации брака Грини и Кати и пожелали, чтобы те были свидетелями их брака.

В ночь с субботы на воскресенье Михаил долго не мог уснуть от волнения, внезапно охватившего накануне собственной свадьбы. До сих пор приходилось бывать на чужих, а теперь он сам жених. Парень мысленно представлял, как он должен вести себя завтра, ведь молодоженов на любой «поедают глазами». На него и Марфушу тоже будут смотреть в оба, поэтому нельзя допустить даже малейшую оплошность. Но больше всего волновала молодого мужчину первая брачная ночь с любимой, о которой он так долго мечтал. Марфуша с первого дня знакомства казалась ему неземным созданием, и поэтому будущего мужа одолевал трепет и страх, как воспримет девушка свое становление женщиной? Люди рассказывали, что иногда у жён после первой брачной ночи появляется ненависть к супругу, которая не проходит годами. Лишь далеко за полночь ему удалось уснуть.

Утром Михаила разбудила тетка Махора. Она приготовила ему свадебный костюм, рубашку, галстук и туфли. Все было наглажено, а обувь начищена до блеска. Несмотря на ранее утро, но хозяйка настояла, чтобы Михаил позавтракал.

– Покушай обязательно, – произнесла она шутливо, – я последний раз готовила тебе, с завтрашнего дня это будет делать Марфуша….

– Ну, если последний раз, то конечно нужно кушать, – отшучивался Михаил, – тем более, я не знаю, кто из вас лучше готовит?

– Лучше любящей жены, никто не может готовить вкуснее! – со вздохом сказала тетка Махора.

Михаил вышел во двор и увидел двух пожилых женщин, хлопотавших с раннего утра у летней печки под навесом. Плита была заставлена кастрюлями, из которых на весь двор распространялся запах мяса, жареной рыбы и других вкусностей. Вскоре во двор вошли еще две женщины и сразу принялись помогать поварам. Пришла сестра Мария, и ее командный голос уже слышался в саду, где двое мужиков ставили скамейки к столам и наводили порядок.

– Тебе не нужно вникать в эту суету, – поучала тетка Махора, – ты сегодня жених, …князь и должен сосредоточиться на главном, быть немного важным и молчаливым.

– Это так обычай предусматривает? – спросил Михаил, – мне нравиться быть немного князем!

Гриня пришел, когда Михаил уже облачился в своей новый костюм, купленный им вместе со свадебным платьем для Марфуши. Катюша, не заходя к Михаилу, сразу направилась к невесте, а вскоре пришел гармонист. Он был с утра навеселе и не откладывая принялся наигрывать свадебную песню. Михаил заметно нервничал и от этого казался сердитым. Когда сестра Мария подошла к жениху и что-то строго произнесла ему на казачьем секретном языке, он успокоился и начал приветливо улыбаться сходившимся гостям.

Наконец делегация жениха отправилась ко двору невесты. Михаил вначале чувствовал себя «не своей тарелке» и стеснялся, потому что вся улица высыпала за ворота, смотреть свадьбу. Для мужиков это был повод бесплатно выпить вина или водки, которую щедро наливали по ходу всем желающим. Так было заведено на всех свадьбах, для этого двое перевязанных сватов, мужчина и женщина несли с собой спиртное и закуску. Остальные бабы громко пели под гармонь свадебные песни. Марфуша жила недалеко от Михаила, поэтому уже через полчаса, делегация подошла ко двору невесты. Михаил заранее выдал сватам деньги на торги и приказал, чтобы не жадничали и платили, сколько запросят стражи невесты.

Этот выкуп получился немного неинтересным, сваты без торга выдали запрашиваемую сумму и жениха с дружком сразу проводили к невесте. Марфуша сидела с Катей в окружении девчат за столом в беседке, обвитой диким виноградом, вблизи которой были накрыты столы для гостей. Невеста в белом свадебном платье и фате, казалась Михаилу сказочной феей. Обычно не пользующаяся косметикой девушка, сегодня подвела черной тушью глаза, нарумянила щёки и попудрила лицо. Этот макияж придавал ей сказочную красоту, Михаил от удивления открыл рот и долго не мог вымолвить слова. Пока сваты выплачивали подружкам невесты выкуп, жених стоял и, не отрывая глаз, смотрел на невесту. Марфуша отвечала ему счастливым взглядом и слегка улыбалась, краснея от стыда.

Посаженной матерью невеста назначила свою хозяйку, тетку Зою, и та, пользуясь этим правом, благословила молодых и пригласила делегацию жениха за стол. Михаил нежно взял Марфушу за руку и повел за собой во главу стола. К гармонисту жениха присоединился гармонист невесты, и они дуэтом заиграли свадебную песню. Теперь ее пели все женщины, и со стороны жениха и от невесты. После первого выпитого тоста раздались крики «горько» и Михаил, поднявшись с Марфушей, не сразу решился прилюдно поцеловать девушку. Она часто моргала глазами, и ее лицо сделалось красным от стеснения. Понимая, что весь день придется подчиняться «законным» требованиям гостей, Марфуша покорно закрыла глаза, и Михаил нежно прикоснулся своими губами к ее.

Жениху и невесте пришлось еще несколько раз выполнить требование гостей и поцеловаться, и каждый раз Марфуша краснела от стыда и закрывала глаза. Наконец сваты скомандовали «пора бы и честь знать» и дружно поблагодарили «родню» невесты за угощение. Никто, конечно, не знал, что все расходы оплатил жених, дабы соблюсти обычай выкупа невесты и угостить от имени ее «родни» делегацию жениха и гостей, приглашенных невестой. Из родственников Марфуши здесь был только дед Чумак с бабкой Глафирой, которые жили недалеко от Грушевского моста.

Дед был огромного роста, около двух метров и плечами в сажень. Его ручищи, на ладони одной умещался блин, впечатляли и если дед сжимал ее в кулак, то он напоминал наковальню кузнеца. Дед был еще трезв и, приблизившись к Михаилу, прошептал ему на ухо: «Обидишь внучку мою, поколочу!» Жених снизу вверх посмотрел на деда и молча кивнул, давая знать, что все понял. Теперь необходимо было поспешить в горисполком, отдел регистрации браков для этого специально работал по воскресеньям.

Марфуша взяла Михаила под руку, слева от нее шла Катя, а справа от Михаила Гриня. Следом выстроились оба гармониста, сваты и часть гостей, желающих проводить молодоженов на регистрацию и обратно. Так с песнями свадебная компания направилась пешком до остановки трамвая «1-е пересечение». Другая часть гостей отправились к дому тетки Махоры. Михаил торопил компанию, чем быстрей они вернутся с регистрации, тем больше времени у гостей будет на веселье. Обычно гуляли свадьбу в воскресенье, а в понедельник собирались с утра только те, кто работал во вторую смену и в ночь. К вечеру понедельника приходили те гости, кто работал с утра. Иначе не получалось собрать гостей вместе, как в воскресенье, потому что с работы на свадьбу отпускали только жениха и невесту. Мишка был еще в отпуске, а Марфуше дали три дня отгулов – субботу, воскресенье и понедельник.

У исполкома стояла очередь, молодожёны со всех концов города собрались здесь, чтобы зарегистрировать брак. Гармошки заглушали друг друга своими переборами, а компании голосистых баб старались перекричать одна другую. Михаил точно помнил время регистрации, которое объявил работник отдела при подаче заявления. Он достал из кармана часы и, щелкнув крышкой, посмотрел на циферблат. До времени регистрации оставалось десять минут.

– Через десять минут, – сообщил Михаил невесте, – ты станешь моей законной супругой!

– Вряд ли Мишенька, – возразила Марфуша, – видишь, очередь какая? Часа два простоим не меньше!

– Нет, Марфушенька, – настаивал Михаил, – осталось десять минут.

Вскоре на крыльцо здания вышел работник исполкома c рупором, посредством которого он давал объявления, перекрикивая шум свадеб.

– Заходят Николаев и Варёнкина! – объявил работник, – сразу за ними Таликов и Ткачева!

– Ну, вот видишь, Марфушенька? – многозначительно спросил Михаил, – я же говорил, что через десять минут.

– А почему это вас уже объявили? – удивился молодой жених пары, стоящей рядом с Михаилом и Марфушей, – мы стоим уже час, а нас не объявляют….

– Так ведь ваше время еще не подошло, – ответил Михаил.

– Как это не подошло? – с недоумением и злобой спросил молодой жених.

– Вот ведь, какой тупой, – прошептал на ухо Марфуше Михаил, – видит Бог, я не хотел сегодня никого разыгрывать….

– Отвечай, чего шепчешься? – настаивал молодой жених, – что значит, время не подошло?

– Это значит рано вам еще! – отвечал с улыбкой Михаил, – …не созрели для брака.

– А почему же тогда у нас приняли заявление на регистрацию? – не унимался молодой жених.

– По ошибке, наверное, – спокойно отвечал Михаил, – поэтому сегодня, прежде чем зарегистрировать, будут разбираться с вами после того, как пройдут все созревшие….

– Что значит разбираться? – насторожился молодожен.

– Будете в кабинете доказывать, что вы созрели для брака, – невозмутимо отвечал Михаил.

– Как? При всех, что ли? – удивился молодой жених.

– Нет, конечно, – продолжал разыгрывать Михаил, – у них есть специально обученные люди, которые определят вашу зрелость.

– Я не буду при людях, – почти закричала невеста, – еще этого мне не хватало!

– А куда ты денешься! – подхватил шутку Гриня, – если хочешь замуж, то придется.

Марфуша с Катей принялись успокаивать невесту, а Михаил с Гриней продолжали шутить.

– Ты где работаешь? – спросил у жениха Гриня.

– Плотником на стройке, – ответил парень, – а что?

– Если бы ты работал в шахте, – улыбаясь, сказал Михаил, – не был таким наивным. У нас враз обучают тупых!

– Заходят Таликов и Ткачева! – прокричал вышедший на крыльцо работник исполкома, – приготовиться Семенову и Добровой!

– …Во, и нас уже объявили! – обрадовался молодой жених.

– Ты слышал, что вам сказали? …При-го-то-вить-ся! – уходя, иронизировал Михаил, – это значит, войдете в кабинет и тут же раздевайтесь!

Выходя из здания исполкома после регистрации брака, Михаил и Марфуша вновь столкнулись с парой Семенова. Они спешили на регистрацию и казались, очень расстроены, у парня прическа была взъерошена, а у девушки бледное лицо. И уже стоя на остановке трамвая в ожидании вагона, Михаил вновь увидел Семенова и его супругу, когда их компания пришла на ту же остановку.

– Ну, ты и шутник, – с улыбкой сказал жених, – меня Петро зовут, давай знакомиться!

– Меня Михаилом, – протягивая руку, молвил он, – а вы и в правду поверили, что нужно раздеваться в кабинете регистрации?

– Представляешь, поверили! – признался Петро, переходя на шепот, – нас спросили: вы зачем раздеваетесь? Я возьми, да ляпни – чтобы вы проверили, созрели мы для брака? А они ржут все хором и спрашивают: кто вам такое сказал? А я отвечаю: мужчина, который перед нами регистрировался, а они мне – вот иди к этому мужчине, пусть он и проверяет…. А сами ржут, как кони…. Ну, зарегистрировали, слава Богу, а то ведь моя жена так переживала, что при людях придется….

В трамвае ехали вместе, оказалось, что Семеновы живут в поселке шахты Октябрьской революции. Петро предложил дружить семьями и Михаил согласился, пообещав, что они обязательно встретятся после свадьбы. Выйдя на остановке «1-е пресечение», компания Михаила направилась пешком к улице Бабушкина по железной дороге, ведущей к шахте Красина. Поднимаясь по улице вверх к дому тетки Махоры, гармонисты изо всех сил растягивали меха, чтобы все слышали – молодожены возвращаются с регистрации.

Из дворов спешно выходили мужчины, женщины и дети. Желающим наливали спиртное и протягивали закуску, а детвора ждала, когда начнут осыпать молодых конфетами и денежной мелочью, им не терпелось подобрать свою добычу, шныряя под ногами взрослых. У ворот Михаила и Марфушу встречали тетка Махора и дядя Ваня, как посаженные мать с отцом Михаила, они же и благословили молодых. Дядя Ваня сидел на одной табуреточке, а вторую держал в руках, поэтому молодоженов посыпала хмелем, конфетами и деньгами одна тетка Махора.

Молодожены вошли во двор, и Михаил открыл рот от удивления – на свадьбу пришли заведующий Андропа, парторг Цыплаков и председатель шахткома Самопалов. Начальники с улыбкой приветствовали молодоженов, которые занимали места во главе длинного стола. Тройку руководителей усадили в центре, как почетных гостей. Сваты командовали застольем по указанию тетки Махоры и наливали спиртное для первого тоста, Андропа поднялся, ударяя вилкой по стакану, требуя внимания.

– Дорогие наши Миша и Марфа! – начал он торжественно, – руководство шахты поздравляет вас с законным браком и дарит вам батарейный радиоприемник с динамиком «Рекорд»….

Раздались дружные аплодисменты, а Цыплаков и Самопалов подняли из-под стола два картонных коробка, один из которых был большого размера. Судя по усилию даривших, радиоприемник оказался не из легких, потому что две трети объема этой дубовой шкатулки занимали сухие батареи. Самопалов демонстративно открыл коробок и вдвоем с Цыплаковым извлек из него аппарат. Он был похож на огромную деревянную шкатулку, изготовленную из дуба, с небольшой шкалой и двумя ручками на фронтальной стороне.

Затем из коробки поменьше Цыплаков извлек громкоговоритель, похожий на те, которые уже имелись у многих шахтинцев и подключались к радиосети. Парторг торжественно воткнул штепсель громкоговорителя в гнездо радиоприемника и включил его, щелкнув одной из ручек. Из динамика послышалась песня со словами «…нас утро встречает прохладой…» и это вызвало бурную реакцию гостей, все кричали «ура» и хлопали в ладоши. Продемонстрировав исправность радиоприемника, Цыплаков выключил его со словами «чтобы батареи не разряжались» и подарок вновь упрятали в коробки.

Затем последовало продолжение речи Андропы. Он, как на собрании партактива, рассказал о достижениях шахты по добыче угля и о личном вкладе в это общее дело навалоотбойщика Михаила и выборщицы породы Марфуши. После заведующего выступил Цыплаков с пламенной речью, а за ним Самопалов. Очередь дошла до десятника Павла и он, подражая руководству, тоже хвалил Михаила за его ударный труд, намекнув, что скоро он обойдет передовика Пискунова в соцсоревновании.

– Мы тут сложились бригадой и дарим молодоженам пятьсот рублей, – завершил Павел свое выступление и положил пачку потрепанных купюр на блюдо, в которое сваты собирали дары, – но самое главное наши руководители забыли крикнуть! …Горько!

Раздались дружные аплодисменты, и Михаил, поднявшись, поцеловал Марфушу. Невеста настолько растерялась, что не могла ни говорить, ни двигаться. Девушка впервые видела руководство шахты в неформальной обстановке, да еще пришлось поцеловаться в их присутствии. Затем дарили посаженные мать и отец жениха. Тетка Махора и дядя Ваня объявили, что их подарком будет бесплатное проживание супругов сроком в три месяца. Михаил счел это слишком щедрым подарком, поскольку сумма была, не менее трехсот рублей и решил, что после свадьбы не будет платить всего за один месяц. Он знал, что хозяева жили с тех денег, которые он, как квартирант платил им. Было бы стыдно воспользоваться такой щедростью, тем более что сумма за квартиру должна увеличиться – за него и Марфушу. Сестра Мария подарила Михаилу свитер, связанный ей лично, а Марфуше теплую шаль.