Экспедиция Казарина. Фэнтези

Примечательно то, что мумии с «Кладбища у маленькой речки» являются самыми древними из всех найденных до сих пор в Таримском бассейне. Углеродный анализ, проведённый в Пекинском университете, показал, что их возраст составляет 2980 лет. Все исследованные тела мужчин обладали Y-хромосомой, которая в наше время в основном распространена в Восточной Европе, Центральной Азии и Сибири, а в Китае встречается довольно редко. Тот же род R1a1.

После этого у Казарина появилась уверенность в существовании древней страны Славомории и в возможности заселения ее жителями территории древней России. Причем, не только с севера, как об этом говорил Виктор, но и со стороны Южного Алтая. Эта догадка напрашивалась сама собой, поскольку Казарин не исключал возможность поспешного бегства древних славоморцев после резкого изменения климата на побережье Северного ледовитого океана, в места, где когда-то славоморцы захватывали в рабство древние народы, населявшие побережье Японии, Кореи и Китая.

Николай Павлович допускал тот факт, что часть жителей Славомории уплыли на галерах в сторону современного Архангельска, а часть по известному им уже тогда морскому пути в противоположную сторону. Обогнув Камчатку, через Охотское море, вдоль побережья современного Приморского края России, они могли высадиться на побережье Китая или Кореи, и по его территории достичь Южного Алтая.

Причем по логике, на такое путешествие, значительно превышающее расстояние в сторону современного Архангельска, решились немногие славоморские племена. Да еще и в условиях природной катастрофы, в спешке, когда промедление было смерти подобно! Поэтому в концепции Казарин решил изложить гипотезу о заселении территории современной России с севера ее европейской части и со стороны Южного Алтая. Вскоре Казарин опубликовал свою концепцию в научном журнале «Российская археология».

Ученый совет

Профессор кафедры археологии Юрий Алексеевич Кауновский ненавидел Казарина и открыто выражал негативное отношение к нему. Он несколько лет назад защитил докторскую диссертацию и занял должность профессора кафедры. Его карьера пошла вверх только в начале двухтысячных, до этого Кауновский работал старшим преподавателем на кафедре. А Казарин, защитивший кандидатскую диссертацию еще в конце восьмидесятых, давно уже работал доцентом.

История их неприязненных отношений началась с тех пор, когда Казарин обвинил на заседании ученого совета Кауновского в плагиате. Тот опубликовал научную статью, представляющую собой отредактированный черновик работы Казарина, под своим именем. Это было в начале 2000-го. У Николая Павловича в то время много неопубликованных работ в черновиках хранилось в столе, и доступ к ним был почти публичным. Конечно, ящики стола замыкались на ключ, но это были запоры «для честных воров», открыть которые не составляло большого труда при помощи обычной канцелярской скрепки.

После публикации плагиата, Казарин обнаружил, что черновик его работы, присвоенной Кауновским, исчез. Без этого черновика сложно доказать авторство научной статьи. Помог случай, – один из студентов, уважительно относившийся к Николаю Павловичу, принес ему черновик его работы. Казарин недоумевал, как он попал к нему, если Николай Павлович не выдавал ему эту папку. Выяснилось, что лично Кауновский заставил студента перепечатать черновик Казарина на компьютере за «успешную сдачу очередного экзамена» по его предмету. Студент выполнил требование, но зная подпись Казарина, который расписывался на каждой странице собственных работ, решил вернуть этот труд доценту.

После того, как студент принес распечатанную им работу, Кауновский потребовал от него черновик, но студент солгал ему, сказав, что злополучный черновик выбросили случайно в мусор его сокурсники, проживающие с ним в одной комнате общежития. Кауновский успокоился, ведь он и сам хотел уничтожить его после получения отпечатанного и отредактированного текста. Он даже как-то обрадовался этому уничтожению первоисточника «своей работы» чужими руками. Поэтому, опубликовав работу, он даже не подозревал о том, что будет публично опозорен за плагиат.

На одном из заседаний ученого совета исторического факультета, членом которого являлся Казарин, он взял слово и потребовал вызова Кауновского на заседание. Казарин объяснил совету об имеющем место плагиате и подчеркнул, что за него должно последовать возмездие в виде публичного порицания за кражу чужих научных работ. Он хотел в присутствии членов совета посмотреть в глаза Кауновскому, зная, что тот начнет опровергать явное и смешно, неуклюже изворачиваться. Это напоминало клоунаду. Вскоре, на заседание пришел невозмутимый Кауновский, его усадили на место для приглашенных.

– Юрий Алексеевич, – обратился к Кауновскому заместитель заведующего кафедрой, ведущий заседание, – к Вашей опубликованной научной работе у Казарина имеются претензии, которые совет намерен заслушать. Я попрошу господина Казарина высказаться по этому поводу, а затем предоставим возможность Вам дать объяснения….

– Господин Кауновский, – начал выступление Казарин, – Вы не могли бы объяснить факт использования моего черновика в качестве «первоисточника» Вашей работы, опубликованной в последнем номере «Российской археологии»?

– Что за чушь? – вопросом ответил Кауновский, находящийся в приподнятом настроении, – я никогда не пользовался Вашими работами и не намерен выслушивать клевету по поводу моей публикации. Если у Вас имеются неопровержимые доказательства Вашего авторства этой работы, то предъявите их совету, если нет, то я не буду отвечать на Ваши вопросы!

– Пожалуйста, – произнес Казарин и выложил на стол черновик, возвращенный ему студентом, – даже беглый просмотр этой черновой работы и текста «Вашего труда» даст полное доказательство плагиата, и этот черновик, написанный мною почти два года назад, на девяносто девять процентов является Вашей работой.

Настроение у Кауновского резко сменилось на шоковое состояние. Руки его тряслись, он заикался и произносил нечленораздельные фразы, лицо его покрылось капельками холодного пота, дорогой итальянский костюм казался мятым и потрепанным…. Так может нервничать только уличенный плагиатор. Это также являлось веским доказательством, за которое он впоследствии получил… выговор без занесения в личное дело, чем удивил весь преподавательский состав кафедры.

После заседания ученого совета, Кауновский даже не извинился перед Казариным. Опомнившись от шока, полученного от публичного позора на заседании, он вел себя по-прежнему нагло и надменно в отношении Казарина.

– Вы, что же, – спросил он Казарина, выходя в коридор после окончания заседания, – на помойке откопали этот черновик? Похвально, раскопки мусорника у Вас прошли результативно! Ха-ха-ха-ха! Успехов Вам коллега в дальнейших изысканиях!

– Вы, Юрий Алексеевич, – огрызнулся Казарин, – хам и наглец! Вы взяточник и хапуга, Ваше место не в университете, а на том же мусорнике…

– Ну что ж, – сказал Кауновский, – поговорите пока, а мы посмотрим, где чье место….

Юрий Алексеевич относился к той категории преподавательского состава, который «хорошо зарабатывал» на «успешной сдаче экзаменов студентами из богатых семей», за что Казарин в свою очередь ненавидел его и не раз поднимал вопрос об увольнении на ученом совете факультета. К удивлению Казарина, Кауновскому все сходило с рук. Более того, опубликовав научную статью Казарина под своей фамилией, Кауновский начал «путь восхождения» по «ученой» карьерной лестнице. Он и не думал сворачивать подобную научную деятельность.

Вскоре под его фамилией вышли новые работы, явно не соответствующие уровню знаний Кауновского. Но никто претензий к его трудам не предъявлял и вскоре Кауновский уже был соискателем степени кандидата наук. В то время в России окончательно утвердилась «власть денег», все покупалось и продавалось, даже должности в Правительстве и Администрации президента. На кафедре не знали, кто именно работал на научную карьеру Кауновского, но и не сомневались в том, что этот господин может купить любую работу для собственной карьеры. Всем было известно, что у него водились шальные деньги, получаемые за сдачу экзаменов и поступление в университет.

Эту, с позволения сказать деятельность, Кауновский начал давно. На кафедру он пришел в середине девяностых и «быстро влился» в ту часть преподавательского коллектива, которая зарабатывала деньги на получении взяток. В то время коллектив факультета «разделился» на две группировки – «новых русских преподавателей», нагло берущих мзду со студентов и тех «совков», которые считали своим долгом честно работать за нищенские зарплаты, ради науки, подготовки профессионалов и «взращивания достойной смены».

Юрий Алексеевич считал это химерой и открыто говорил, что жить нужно сегодня и обязательно богато и красиво насколько это позволительно. Если студент пытался сдать экзамены, опираясь на знания, то приходилось «валить» его, мотивируя неуд словами: «Я сам знаю предмет всего лишь на „хорошо“, не говоря уже на „отлично“, а если Вы, желаете повысить бал успеваемости за счет высокой оценки по моему предмету – вывод делайте сами! С тех пор, как изобрели деньги, этой проблемы не существует…. В стране давно принята идеология рыночных отношений, так что напрягайте ваши возможности!».

Казарин никогда не брал денег «за знания» и многие студенты часто жаловались ему о поборах и вымогательствах со стороны Кауновского, но писать заявления категорически не соглашались. Складывалась патовая ситуация, выхода из которой Казарин пока не видел. Он, как честный и порядочный человек, объединял вокруг себя то здоровое ядро преподавательского коллектива, которое никогда, ни при каких обстоятельствах «не втянется» в этот преступный бизнес.

Вероятно, что во всех ВУЗах страны произошло такое разделение преподавательских коллективов на здоровую и «зараженную жаждой наживы» части, а потому повсеместно идет незримая борьба в системе высшей школы между этими двумя группировками. Сегодня ни один аналитик не может дать прогноза исхода этой борьбы, очевидно – ни одна из противоборствующих сторон сдаваться не собирается и эта борьба может принять затяжной характер на долгие годы.

На днях Юрий Алексеевич Кауновский, просматривая очередной номер «Российской археологии», наткнулся на публикацию концепции Казарина о заселении древней Руси народом Славомории. Прочитав ее, он пришел в неописуемый восторг, предвкушая скандал, который он сам и спровоцирует на заседании ученого совета факультета. Дело в том, что Кауновского в прошлом году избрали в ученый совет, а Казарина вывели из его состава. После этого редкое заседание совета проходило без «бичевания» кого-либо из состава «здорового ядра коллектива». Кауновский не упускал ни единой возможности, чтобы покритиковать на совете работу доцента Казарина.

Это была месть за принципиальные оценки Казариным ответов Кауновского при защите кандидатской степени. Казарин задавал эти вопросы как член диссертационного совета исторического факультета.

– У меня лично создается впечатление, – резюмировал тогда Казарин, – что соискатель не сам готовил диссертацию. Работа написана блестяще, а вот ответы соискателя показывают, что он плохо представляет себе тему диссертации!

Несколько членов диссертационного совета поддержали тогда Казарина, но голосование прошло в пользу Кауновского, и он стал кандидатом наук. Докторскую диссертацию Кауновский защищал уже без участия Казарина, которого вскоре вывели из состава диссертационного совета. И теперь Кауновский решил «дать бой» по поводу публикации концепции Казарина.

К удивлению Юрия Алексеевича, обсуждение этого вопроса включили в повестку дня заседания ученого совета без его инициативы. Выяснилось, что Казарин просит совет о ходатайстве на получении им Открытого листа на проведение раскопок в районе Тикси….

– Что ж господа, – сказал председательствующий совета, – переходим к рассмотрению заявления доцента Казарина. Я надеюсь, что вы все прочли его концепцию, опубликованную в «Российской археологии». Кто желает высказаться?

– Позвольте мне, – сразу же попросил слова Кауновский, – мне кажется, коллеги, что господин Казарин этой публикацией переходит в область научного популизма, желая тем самым привлечь к своей особе внимание ученого мира. Я бы сказал больше – его публикация относится к лженауке, что само по себе должно быть осуждено нами. Кто занимается реальной наукой и несет на себе груз настоящего ученого, знают о вреде популизма в науке.

Вступление Кауновского производило впечатление, он тщательно подготовился к заседанию, говорил «с огоньком» и пафосом, подобным тому, какой бывал у секретарей парткомов в советские времена.

– Известно, – продолжал Кауновский, – есть два аспекта проблемы проникновения лженауки в наши ряды, на которые я хотел бы обратить внимание.

Во-первых, лженаука – это всякое утверждение или отстаивание положений, которые противоречат фундаментальным законам естествознания, скажем, той же механике Ньютона или квантовой, и которые не подтверждаются экспериментом. Естественно, что работа над созданием теорий или концепций, противоречащих экспериментам или достаточно хорошо познанным законам природы, не может быть отнесена к научной деятельности.

Во-вторых, теории, представления, концепции, когда-то созданные нередко выдающимися учеными, но в последующем вошедшие в противоречие, например, с законами той же механики из-за несогласованности с новыми экспериментальными данными, могут долго существовать под прикрытием выдающихся имен. Эти промежуточные варианты результатов научных исследований часто тормозят прогресс в той или иной отрасли науки. Например, модель образования планет Солнечной системы за счет метеоритного вещества, разработанная О. Ю. Шмидтом, давно вошла в противоречие с законами небесной механики, тем не менее, продолжает популяризироваться, иногда опираясь на ложно истолковываемые факты.

Специальное изучение формы, строения лунных кратеров убедительно показывает, что это типичные вулканические структуры, не имеющие никакого отношения к импактным образованиям. В породном материале, доставленном с Луны (базальт, реголит и др.), присутствует не более 1% метеоритного вещества. Но метеоритная концепция образования планет Солнечной системы до сих пор числится в анналах выдающихся научных достижений. Это не лженаука, но часто выполняет ее неблаговидную роль.

Время от времени я слежу за публикациями о финансировании Российским фондом фундаментальных исследований, и удивляюсь, куда направляются деньги. Например, я достаточно хорошо знаю одного нашего доктора геологических наук (не буду называть его фамилии), который отлично знает территорию Японии, прошел ее, наверное, вдоль и поперек пешком, консультировал крупные горнорудные компании этой страны. И вот недавно появляется профинансированная Российским фондом фундаментальных исследований работа, которая противоречит представлениям японских геологов о распределении месторождений, контролируемых меридиональными разломами.

Ее автор, кстати сказать, никогда не бывавший на этой территории, утверждает, что все месторождения Японии контролируются широтными структурами. Один директор рассказывал мне, что в его институте есть лаборатория, сотрудники которой тесно связаны с коллегами, работающими в фонде, и она, единственная, пожалуй, регулярно получает от него гранты, причем независимо от ценности работ.

В свое время мой знакомый доктор геологических наук выступил с концепцией колебания уровня Каспийского моря. Ее поддержали три американских эксперта, заинтересованные в правильном решении проблемы, так как уровень воды Великих американских озер колеблется с такой же тенденцией. Проблема обсуждалась с сотрудниками метеослужбы, готовых ею заняться с академическими институтами, создав совместный коллектив высококвалифицированных в этой области специалистов. Но заявка, претендовавшая на грант в Фонде Сороса, была отвергнута. Причина колебания уровня Каспийского моря до сих пор не имеет однозначного решения….

Думаю, что деликатность вопроса о лженауке нельзя отбрасывать, потому что всякий начинающий ученый – это бутылка молодого вина, которое может стать великолепным напитком, но не исключено и кисло-сладкой жидкостью. Это надо постоянно иметь в виду, когда мы отслеживаем потенциальную возможность молодых исследователей, вступающих на стезю науки.

Я не оговорился, коллеги, потому что я считаю господина Казарина, не смотря на его возраст, молодым ученым, поскольку он пока кандидат наук и ему предстоит еще, состоятся в археологии, как ученому. Его доводы, на которых основана концепция, считаю несостоятельными и ничего не доказывающими. Прошу поставить на голосование вопрос об отказе в ходатайстве перед ученым советом университета.

– Кто еще желает высказаться? – спросил председательствующий, обводя присутствующих взглядом.

Желающих выступить не нашлось, и председатель предоставил слово Казарину.

– Уважаемые коллеги, – начал Казарин, – дальновидность моей концепции подтверждают недавно завершившиеся археологические исследования в тувинской «Долине царей». Результаты экспедиции принесли очередную сенсацию: петербургские археологи обнаружили там скифские захоронения, относящиеся к IV – III веку до нашей эры. Находка в корне меняет представление о причерноморском происхождении скифов. Найденные захоронения намного старше известных до сих пор причерноморских памятников.

Дискуссии о происхождении скифов начинаются со времен Геродота, предположившего теорию об азиатском происхождении племен, чьи могильники обнаружены в Причерноморье. На протяжении многих столетий к этому относились скептически – доминировала теория о «европейских корнях» скифов, косвенным ее подтверждением служило не монголоидное строение черепов найденных останков. Главное опознавательное отличие скифской культуры – уникальный звериный стиль украшений – мог, считали ранее, появиться после возвращения скифов из переднеазиатских походов, то есть не раньше I века до нашей эры. Подтверждением тому датированные письменные источники того времени.

Эти раскопки, господа, где обнаружены памятники рубежа III века до нашей эры, неожиданно подтвердили верность предположений Геродота. Идентификация племен скифского типа происходит по наличию компонентов так называемой «скифской триады»: оружие, конская упряжь, предметы искусства звериного стиля. Находки в «Долине царей», объединяющей несколько курганов, датируются рубежом IV – III веков до нашей эры, то есть временем, когда скифов в Причерноморье еще не было. Это переворачивает представления об азиатской кочевой культуре: о происхождении и развитии скифского искусства, превосходящего по уровню даже Архаичной Греции. Возраст находок говорит о том, что скифские племена появились в Причерноморье из Центральной Азии.

Наконец, после опубликования моей концепции, я прочел в «Тhe New York Times» еще одно доказательство. Газета сообщила о том, что в самом центре пустыни, к северу от Тибета, китайские археологи ведут раскопки необычного кладбища, возраст которого больше 4000 лет. Захороненные там тела обладают европеоидными чертами. Район ограничен непроходимыми горными хребтами, а большую его часть занимает пустыня Такла-Макан. У всех из двухсот найденных мумий отчётливо выражены европеоидные черты.

Примечательно то, что эти мумии являются самыми древними из всех найденных до сих пор в Таримском бассейне. Углеродный анализ, проведённый в Пекинском университете, показал, что возраст самых древних составляет 3980 лет. Все исследованные тела мужчин обладали Y-хромосомой, которая в наше время в основном распространена в Восточной Европе, Центральной Азии и Сибири. Митохондриальная ДНК, которая передаётся по женской линии, характерной для сибирских народов, и двух, распространённых в Европе.

Напрасно господин Кауновский пытается обвинить меня в лженауке и моей популяризации под прикрытием выдающихся имен, в частности Геродота. Хочу также успокоить господина Кауновского по поводу получения мною финансовых средств от Российского фонда фундаментальных исследований. Скажу больше, я не претендую даже на финансирование моей экспедиции – она будет проведена за счет моих собственных средств и одного из московских благотворительных фондов. Я закончил, коллеги!

После завершения выступления Казарина, его удалили из зала, где члены ученого совета приступили к голосованию по его заявлению. Казарин стоял в коридоре у дверей совета, в состав которого он когда-то входил и ждал, пока ему объявят результат. Голосование проходило тайно, поэтому каждый член, принимавший участие в голосовании мог даже не высказываться по существу рассматриваемого вопроса, и проголосовать, как он считал нужным. Поэтому Казарину ждать пришлось не долго – такое голосование проходило быстро. Когда секретарь ученого совета объявил Казарину о том, что ему отказано в ходатайстве, он медленно побрел по коридору, не понимая причины этого отказа.

Всю ночь Казарин не мог заснуть, ему было обидно, что ученый совет факультета не принял его аргументы в пользу концепции о существовании древней Славомории. Он понимал, что без «влияния» Кауновского на некоторых членов совета здесь не обошлось. Так как же доказать?

К утру, Казарин уснул, решив на следующий день позвонить Виктору и доложить ему результаты. Возможно, он снимет вопрос об организации экспедиции или поможет получить открытый лист. Казарин позвонил ему утром.

– Доброе утро, Николай Павлович, – поздоровался с ним Виктор, – как Ваши дела по организации экспедиции в Тикси?

– К сожалению, возникли трудности с аргументацией моей концепции, – отвечал Казарин, – а стало быть, откладывается получение открытого листа на раскопки. И Казарин рассказал Виктору обо всем, с чем он столкнулся на заседании ученого совета.

– Чем я могу помочь Вам? – неожиданно спросил Виктор.

– Нужны более веские доказательства существования древней Славомории, – ответил Николай Павлович, – такие, которые могли бы убедить совет.

– Что конкретно, Николай Павлович? – настаивал Виктор.

– Виктор Ефимович, сначала прочтите мою концепцию, опубликованную в последнем номере «Российской археологии», – посоветовал Казарин, – прочтете и поймете, что я использовал доказательства, найденные в результатах других экспедиций, то есть нашел изображение галеры на многих артефактах, на которые ранее никто не обратил внимания. Это доказательства косвенные, выражаясь юридическим языком, а нужны прямые. Понимаете?

– Нет! – ответил Виктор, – я в археологии дилетант и поэтому нужно попросту назвать, что Вам следует предоставить в качестве доказательств?

– Хорошо, – согласился Казарин, – я попытаюсь Вам сейчас назвать такие артефакты, которые будут прямо свидетельствовать, что была такая страна в древности. Так, я сейчас немного подумаю и скажу…, так, если это страна, то, стало быть, она кем-то управлялась и имела древнюю атрибутику и деньги. Поэтому, хорошо бы иметь ее древнюю монету, например. Так, что еще? Или останки древнего славоморца,… ой, не то! Это моей экспедиции нужно найти! Правильнее сказать, необходимо хотя бы упоминание о такой стране в каких-нибудь древних манускриптах….

– Нет ничего проще, Николай Павлович, – уверенно сказал Виктор, не дослушав до конца, – я понял, что именно Вам нужно! Давайте договоримся, что я Вам позвоню через пару дней и скажу, что мне удалось достать и договоримся о встрече в Москве. Идет?

– Да, конечно, – отвечал рассеянно Казарин, который усомнился в словах «нет ничего проще», – Вы… серьезно говорите, Виктор Ефимович?

– Серьезнее не бывает, Николай Павлович, – спокойно и уверенно отвечал Виктор.

– Но где Вы такое можете найти? – недоумевал Казарин, – ведь это же…, практически невозможно….

– Ждите моего звонка, – сказал Виктор, давая понять, что разговор окончен.

– Хорошо, – выдавил из себя Казарин, – я буду ждать….

Неужели всего два дня понадобится этому человеку-загадке, чтобы найти, не понятно где подобные артефакты? Казарин не верил, что их так легко можно «найти», но, вспомнив, как точно Виктор указал место захоронения «золотого эшелона Николая II», снова задумался.

Тогда это также казалось невероятным и похожим на сказку или сон. Но это же было в реальности! Казарин впал в состояние прострации. Это вызвало обоснованную тревогу у его жены, она взволновалась за здоровье мужа. Коллеги считали, что у Казарина депрессия, вызванная отказом ученого совета в его ходатайстве.

Через два дня позвонил Виктор и сообщил Казарину, у него имеется то, что точно указывает на существование древней страны Славомории.

– Приезжайте ко мне и посмотрим, что Вам удалось найти, – ответил по телефону Казарин, – я продиктую Вам, как найти меня в Москве….

Но в трубке уже слышались короткие гудки. Николай Павлович прошел в кабинет и сел за стол, в это время в дверь квартиры позвонили. Казарин поднялся и пошел открывать, удивившись, что звонят с площадки этажа. Не спрашивая, кто пришел, он открыл дверь и увидел… Виктора, который стоял на площадке и улыбался ему. Он был очень легко одет. На улице холодно, а он в летней рубашке, брюках и туфлях. Он как будто пришел из соседней квартиры….