Хоритенский треугольник

И, закончив свою пламенную речь об истории города, таксист выжидающе уставился на потенциального пассажира.

– Так подвезти? – переспросил он, почему-то сильно понизив голос.

– Нет, спасибо, – потрясла колпаком Тиамира и захлопнула дверцу автомобиля.

Отказалась она не потому, что испугалась, хотя коленки продолжали дрожать. Не мог мужчина с клыками оказаться вампиром, в этом Тиамира была уверена. Настоящий маг ни за что бы не стал работать обыкновенными таксистом – слишком низко для мага. А вот для лесного эльфа и сто миль не крюк, а тут всего-то парочка до фуникулера. Дорогу она выспросит – не без языка…

Ровный электронный голос аудиогида равнодушно вещал в наушниках: – Хоритенская крепость в эти же годы, когда был запущен фуникулер, приобрела тот вид, который по большей части сохранился до наших дней. Именно тогда за ее внушительными стенами были обустроены роскошные королевские покои. …Год считается знаменательным для города и крепости – это именно тот год, когда крепость фактически в первый и в последний раз участвовала в военных действиях. При том это было внутреннее восстание в королевстве: гномы вышли из своих шахт, к ним присоединились горожане и ремесленники, и сообща они выступили для смещения власти эльфийского короля. Осада продолжалась почти все лето, то есть около трех месяцев. Так ничего и не добившись, восставшие отступили. Зимой сложно осаждать крепость. А вот во время войн с магами последний эльфийский король сдал крепость без боя. Легенды не донесли до потомков, был ли то жест доброй воли, или то оказалась все же по большей части магия. Но как бы то ни было после сдачи крепость использовалась поначалу в качестве склада, зачем тюрьмы для содержания неугодных магам, и только потом передали ее в конце концов университету.

Тиамира весьма рассеянно слушала гида – больше рассматривала город, расстилавшийся внизу. Так и было, как она предполагала – ремесленная часть города, видимо старинная, приютилась у подножья скал, а вот деловая современная, как и положено, с высотками, широкими проспектами, большими магазинами, неоновыми вывесками и прочими атрибутами большого города – на другом берегу реки. И из окон поезда эту часть города просто не было видно…

Ровный электронный голос аудиогида безразлично вещал в наушниках: – Хоритенская крепость в те годы, когда был запущен фуникулер, приобрела тот облик, который, в основном, сохранился до наших дней. Именно тогда, за ее внушительными стенами, были обустроены роскошные королевские покои, наполненные произведениями искусства и антикварной мебелью. …Год стал знаковым как для города, так и для самой крепости – это был тот самый год, когда крепость фактически в первый и последний раз приняла участие в военных действиях. Восстание, которое произошло в это время, стало результатом нарастающего недовольства среди гномов, работающих в шахтах, и горожан, которые страдали от жестокой политики эльфийского короля. Гномы, вырвавшись из своих подземелий, объединились с местными ремесленниками и простыми жителями, чтобы свергнуть власть, которая, по их мнению, угнетала их в течение многих лет. Осада крепости продолжалась почти все лето, на протяжении трех долгих месяцев, но, несмотря на их усилия, восставшие не смогли добиться успеха и в итоге были вынуждены отступить. Зимой осаждать крепость становилось особенно сложно – холодные ветры и снежные буря делали жизнь на открытом воздухе невыносимой… Ситуация изменилась во время войн с магами, когда последний эльфийский король, осознав, что его силы истощены, сдал крепость без единого выстрела. Легенды не донесли до нас, был ли этот шаг жестом доброй воли или же результатом магического влияния, которое заставило короля капитулировать. Однако, как бы там ни было, после сдачи крепость на некоторое время использовалась как склад для хранения трофеев и ресурсов, а также в качестве тюрьмы для тех, кто не угодил магам.

С течением времени, в конце концов, крепость была передана университету, который решил преобразовать её в учебное заведение. Грандиозные залы и королевские покои стали аудиториями и библиотеками, где студенты изучали магию и другие науки. Стены, некогда слышавшие звуки битвы и крики восставших, теперь наполнялись шёпотом студентов, погружённых в изучение древних текстов и магических артефактов. Хоритенская крепость, пережившая множество событий и изменений, стала символом не только военной истории, но и академического прогресса, сохранив в себе дух старинных времён и новые надежды на будущее…

– Добрый день.

Тиамира вытянулась в струнку перед председателем приемной комиссии.

– Заполните вот эти документы.

Председатель с недовольным видом протянул ей несколько листков – только недомерков на медицинском факультете не хватало. Он был уверен, что этот маленький лесной эльф не выдержит и недели, ну месяца, не больше. Пусть не обольщается – джентльмены на медицинском факультете не обучаются. Ему бы их поискать среди студентов физической магии. Пареньку самому придется таскать тяжелые осциллографы-телепорты и двадцатикилограммовые дьюары с эманациями власти. Непонятно, правда, зачем эти предметы преподавали прямо на первом курсе. Наверное, чтобы неспособные выдержать трудности отсеивались сразу.

Тиамира кивнула и отошла к стендам, возле которых толпились такие же провинциальные эльфы, как и она. И не надо обладать магией, чтобы догадаться – выдавала всех их не столичная одежда. Она залюбовалась магичками-ведьмочками – сразу видно городских жительниц. К тому же еще тех модниц.

И вдруг эльфы зашушукались и зашептали: – Высший эльф. Высший…

Тиамира взглянула туда, куда смотрели все и замерла… Такой красоты среди эльфов она не встречала до сих пор. Впрочем, что она видела в своей деревенской жизни? Но в груди все равно неприятно кольнуло от зависти.

– Не пялься на нее, – предостерег стоявший рядом высокий парень. – Влюбишься… Не сможешь избавиться от этого пагубного чувства. Она высокомерна, замкнута, считает себя выше не только не-эльфов, но даже вампиров…

И отец предостерегал, неожиданно вспомнила Тиамира, но радостно усмехнулась про себя – очередной парень не увидел в ней девушку, и это не могло не радовать. Оставался шанс сохранить свое сердце при себе. Еще бы приемная комиссия не увидела в ней девушку и приняла бы ее поддельные документы. Она отвернулась и перевела взгляд на расписание вступительных экзаменов: математика письменно и устно, физика письменно и устно, заклинания.

Вот о чем ей думать надо – о заклинаниях, а не завидовать эльфийкам, пусть и невероятно красивым. Ей все равно никогда такой красавицей не стать – ни статью не вышла, ни лицом. И снова порадовалась в душе, что такая красота вряд ли будет учиться с ней на одном факультете. Зачем такой красоте грязная, а порой и кровавая работа?

И все равно Тиамира обернулась, чтобы еще раз взглянуть на эльфийку… Девушка не шла – плыла по холлу, ни на кого и ни на что не обращая внимания. Холодная, как зима… Нет, Тиамира даже головой тряхнула, нет не зима, а Луна, которая светит, но не греет.

Глава 2

Прошло два с половиной года

Тиамира строго следовала наставлениям отца. Могла и не следовать, она и без наставлений могла вполне обойтись. Что поделать, если Тиамира поставила перед собой великую цель – стать лучшей среди лучших? Ей просто некогда было кого-то любить, принимать ухаживания, ходить на романтические свидания. Тиамира и в город-то выбиралась крайне редко, а точнее, два раза в год. Причем исключительно для того, чтобы сесть на поезд и отправиться на каникулы к родным пенатам. Все время она проводила в университетской библиотеке – училась, училась и еще раз училась. А дома на каникулах помогала отцу – собирала лечебные травы, сушила их, готовила снадобья. Много спорила с отцом – тот все делал по наитию, как подсказывала интуиция лесного эльфа, а Тиамира варила мази и настаивала микстуры по всем правилам, как учили в университете. Приходилось на деле доказывать, что она тоже права…

– Эй, Тиа, – окликнул Тиамиру одногруппник, – ты помнишь, что с завтрашнего дня начинается практика в башне Гефенгнис в бывшей камере пыток.

Тиамира испуганно взглянула на студента, позвавшего ее, и растерянно кивнула. Пожалуй, забудешь такое! Она и без напоминаний ждала лечебную практику и до ужаса боялась ее. Каким-то внутренним чутьем понимала, что неспроста практика проводилась в казематах и камерах пыток бывшей тюрьмы, но опасалась, что не сможет пересилить себя. А это означало лишь одно – расписаться в полной профессиональной непригодности. А без практики Тиамире не стать дипломированным врачевателем. И как следствие – дорога домой… Чего она тоже до ужаса боялась, пожалуй, больше, чем саму практику в камере пыток… Отец вообще врачевал без образования. Но кто об этом вспоминал? А вот лечиться к студентке-недоучке никто не пойдет. Это точно. И Тиамира в этом нисколько не сомневалась…

Башня Гефенгнис ей не понравилась сразу, с первого, так сказать, знакомства. Еще во время вступительных экзаменов с немногочисленной группой туристов, Тиамира прошлась с экскурсией по крепости. Любопытно же. А уже потом облазила каждый уголок, куда пускали студента медицинского факультета.

Все башни крепости имели свои оригинальные названия и уникальные особенности. Так, в одной из башен располагалась просто огромная библиотека, ставшая впоследствии университетской, другая башня известна своим механическим органом, установленным в ней еще во времена первых эльфийских королей. А башня Гефенгнис прославилась камерой пыток. Ни одна из башен бывшей крепости не наводила на Тиамиру такого панического ужаса, как эта.

Еще тогда, с экскурсией, ей в бывшей пыточной стало плохо. Тонкий нос Тиамиры учуял не только старую кровь, точнее, древнюю, но и совершенно свежую, как будто камеру пыток использовали до настоящего времени, причем исключительно по назначению. А еще боль, отчаяние и… смерть… У Тиамиры внезапно закружилась голова, она прислонилась к стене и сползла по каменной кладке на бетонный пол. Какие-то доброжелатели подхватили ее под белы ручки и вывели на свежий воздух. Тиамира отдышалась, попыталась снова войти в камеру, но уже на пороге ей опять стало дурно… Кровь, боль и ужас буквально захлестнули ее с головой, она тонула в этом водовороте страстей… Тиамира почувствовала это, словно это ее пытали, а не каких-то неизвестных ей эльфов, причем очень и очень давно…

Лекарь она или кто? Что-нибудь придумает, чтобы не лишиться чувств на первом же занятии. А потом авось привыкнет. Что ей поможет? Может, фильтры в нос? Воодушевившись, Тиамира кинулась, пока еще не поздно, в университетскую аптеку…

– Ну, что, господа студенты? Готовы?

На пороге пыточной группу эльфов-третьекурсников встретил Джетт Дюк, он же университетский хирург, он же маг, он же вампир, как называли его за глаза студенты, и радостно потер руки.

Нестройный хор голосов тоскливо отозвался, что готовы. Похоже, не только Тиамира боялась того, что могло произойти в камере пыток.

– Прошу, – хирург распахнул дверь.

Студенты осторожно переступили порог. Дверь с грохотом захлопнулась за их спинами. Все дружно вздрогнули – ну все! Попались!

В центре стоял современный операционный стол, рядом со столом полный набор хирургических инструментов. Но под сводчатым потолком тускло горела одинокая запыленная лампочка. Какие операции можно проводить при таком освещении? Да и пациента не наблюдалось.

– Мне нужны два добровольца, – объявил Джетт Дюк, – чтобы начать. Потом буду назначать пары по списку.

Перед студентами он теперь предстал в прорезиненном фартуке, маске, очках и перчатках. В руках держал такой же фартук, что был надет на нем. Но почему-то только один фартук.

Не сразу, но добровольцы нашлись.

– Один из вас пациент, – провозгласил хирург, – второй его лечащий врач. Распределяйте роли… Хирург надевает фартук поверх халата, а пациент полностью обнажается и ложится на операционный стол.

Студенты пошленько захихикали. Повезло, что в их группе эльфиек не было, Тиамира не счет. Ее никто на курсе (а, может, и в университете) за девушку не держал, никто даже не покосился в ее сторону. И жила Тиамира в комнате с эльфом, с парнем. Кровати Тиамиры и соседа разделяла только ширма – она настояла на этом… Но из-за статуса лесного эльфа ей, в сущности, ничего не угрожало, у одногруппника статус оказался несколько ниже. Да и постоять Тиамира за свою честь смогла бы, в случае чего, несмотря на внешнюю хрупкость. А вот в следующей… Но, может, практика для эльфов и эльфиек все же будет раздельной?..

Студент-пациент неуклюже взгромоздился на операционный стол, Джетт Дюк основательно закрепил его ноги и руки специальными ремнями. Не только Тиамира, жавшаяся поближе к двери, где свежий воздух, но и все остальные студенты не могли взять в толк, зачем, для чего это нужно.

– А теперь…

Вампир покрутил в руках скальпель, взяв его со стола, и вдруг чиркнул им по обнаженному бедру «пациента». Кровь брызнула фонтаном, заливая и стол, и пол, и фартук хирурга. «Пациент» истошно завопил, задергался на столе, но ремни крепко удерживали его на месте.

– Лечи пациента, – спокойно приказал Джетт Дюк «лечащему врачу».

Перепуганный насмерть эльф, студент-медик, трясущимися руками попытался зажать рану вместо того, чтобы остановить кровь жгутом, а потом просто зашить ее.

– Кто готов помочь? – хирург повернулся к ошеломленным студентам, но те испуганно замолчали и попятились к двери.

Вот откуда кровь, боль и ужас…

«Я», – хотела произнести Тиамира, но не успела. Пол качнулся под ногами, в глазах потемнело, и она рухнула навзничь…

Отчислена за профнепригодность. Таких, как Тиамира, оказалась половина курса. Не все смогли перенести практику…

– Что теперь? – спросил Араман, тот самый первый «пациент» и единственный друг Тиамиры. Он не без любопытства взирал на то, как сосед по комнате молча собирал вещи. – Ты же не можешь взять вот так и вернуться домой. Что ты скажешь отцу? Всем в деревне?

– Не знаю, – пожала плечами Тиамира.

Она на самом деле еще не думала, куда податься, но путь домой ей заказан. Это точно. Только никому об этом не рассказывала.

От студентов, переживших практику, Тиамира знала, что и раны, и лечение самые что ни на есть настоящие. И боль, и ужас тоже. Умирать никто не хотел. Вот только шрамов, переломов и прочих прелестей от травм и операций ни у кого никогда не оставалось – хирург-вампир «долечивал» пациентов своей магией. Все должны были пройти через пыточную, чтобы понимать, какую боль испытывал тот, кого они лечат, и не только понимать головой или сердцем, но и на себе пережить все сполна, чтобы в дальнейшем не просто по мере возможности, а максимально возможно облегчить страдания больного или травмированного…

– Не уезжай до завтра, – попросил Араман.

– Что может измениться завтра? – обреченно вздохнула Тиамира. – К ректору меня не пустил его Цербер-секретарь. Как я ни упрашивал…

– Вот-вот, и я про то же, – воодушевился Араман. – На завтра назначена медиана.

– Медиана, – мечтательно протянула Тиамира. – Я тоже хотел бы поучаствовать в празднике. Но видимо, не судьба. Я больше не студент.

– Погоди, не руби сплеча, – покачал рукой Араман. – Приказ об отчислении появился только сегодня вечером. Ты мог его не увидеть… Это вполне логично… Медиана завтра.

– И что с того? – пробормотала Тиамира и кинула в сумку свитер. – Мне праздник не в праздник.

– Какая ты право тупой, хоть и невероятно умный. Лучший студент на курсе и такой тупой, – хмыкнул Араман. – Медиану всегда посещает ректор, чтобы поздравить оставшихся студентов. Он придет и на этот раз. На медиане ты подойдешь к ректору и попытаешься ему все объяснить. Если он войдет в твое положение и оставит, то спокойно доучишься до диплома. Как ты сам можешь догадаться, отчислений больше не предвидится. Это было последнее.

– Что я ему объясню? Что? – почти прокричала Тиамира, бросила вещи, которые так и не положила в сумку, и нервно зашагала по комнате. – Что я не выношу ни вида, ни запаха крови? Какой я после этого лекарь?

– Погоди, не горячись…

Араман поднял руки.

– Тебе даже не дали второго шанса… – продолжил он.

– Никому не дали, – усмехнулась Тиамира. – Чем я лучше всех прочих?

– Потому что ты лучший на нашем курсе… – резюмировал Араман. – Да что там на курсе? Ты лучший на медицинском факультете, в университете. Может, я тоже грохнулся бы в обморок, если бы не лежал на столе. Почему не попробовать поговорить с ректором? От тебя убудет, что ли?

– Не убудет, – согласилась, успокаиваясь, Тиамира.

Она, действительно, ничего не теряла, задерживаясь в университетских стенах еще какое-то время. Может, выслушает все же ее ректор, даст возможность реабилитироваться. А Тиамира постарается не подвести. Заспешила утром на первое занятие в пыточной, переволновалась, и оставила в комнате фильтры в нос, а возвращаться за ними времени не оставалось – из жилых башен до казематов Гефенгниса довольно далеко. Ведь была же полна решимости зашить рану на бедре Арамана. И кровь, хлеставшая из раны, ее не пугала, знала, как ее остановить, чтобы «пациент не скончался» на операционном столе от потери крови. Знала, но только по учебникам. Хотела не только облегчить страдания «пациента», но и применить свои знания на практике. Могла же, могла, но почему-то все равно потеряла сознание. Заходила снова – и снова падала на холодный каменный пол…

– Хорошо, – конец решилась она. – Завтра вместе со всеми я появлюсь на медиане, разыщу ректора… Хотя его и разыскивать не придется. Перед началом бала ректор всегда произносил приветственное слово. Вряд ли изменится регламент праздника на этот раз… Пойду за ним следом и попрошу его дать мне второй шанс.

– А вот это правильно, – хлопнул в ладоши довольный Араман. – Никогда не стоит отчаиваться. Даже из самой, казалось бы, безвыходной и темной ситуации всегда найдется выход… Вот одеться тебе только надо поприличнее, – посоветовал он, окинув скептическим взглядом своего друга.

Хотя мог бы и не давать глупых советов. Тиамира давно не напоминала ту провинциальную эльфийку, которая приехала когда-то на учебу в университет – и причесывалась, и одевалась Тиамира теперь по последней городской моде, хотя в город и не выходила. Для этого существовали телефоны и «паутина».

Но после слов Арамана почему-то разнервничалась и бросилась к шкафу, где висели еще неупакованные в сумку костюмы. Неожиданно Тиамире захотелось понравиться ректору.

– Тот надевай, тот! Зеленый! – посоветовал Араман и, тоже подойдя к шкафу, подергал костюм на плечиках. – Брючки в облипочку. У тебя в нем такая аппетитная попка.

Он облизнулся. А Тиамира поднесла ему кулак к носу.

– Убью, – прошипела злобно. – Мы только друзья.

– Не сможешь, – расхохотался Араман. Он часто подкалывал соседа, за что та обещала накостылять ему по тому или иному поводу, но Тиамира ни разу не исполнила своего обещания. – Ты клятву давала. Как там сказано? Не навреди своими действиями?

Тиамира хмыкнула и покачала головой. Все правильно, так оно и было. Она обещала лечить, принесла присягу, которую Араман почему-то назвал клятвой, вот только лечить никого не придется. Ее отчислили, она не готова, не может. Хирург-вампир просто не пустил ее на следующее занятие. А потом по одному и перед другими закрывал тяжелую дверь в пыточную… Видать, не судьба. А так хотелось…

Вынув из шкафа зеленый костюм, Тиамира внимательно оглядела его со всех сторон, старалась не пропустить ни пятнышка. Если что, оставалось время, чтобы смотаться в город и сдать костюм в химчистку. Ее пропуск будет действителен еще несколько дней, а потом его заблокируют и проход в башни университета для нее будет закрыт.

Тиамира улыбнулась. Когда отсутствие пропуска останавливало студентов? Найдет способ и она, если понадобится, чтобы пробраться внутрь какой-нибудь из башен.

Глава 3

Бывшая бальная зала, а теперь актовый зал был забит студентами до отказа. Кто бы сомневался? Половина пути, невероятно трудная часть его пройдена, и теперь до диплома рукой подать. Казалось бы.

«И Араман искренне верил, что больше никого не отчислят, – вздохнула Тиамира, пробираясь поближе к сцене, чтобы сразу, как только ректор закончит свое выступление, клещом вцепиться ему в руку. – Отчислят. Еще как отчислят».

После медианы расслабятся студиозы, перестанут посещать занятия, и… Полетят повинные головы. Не жаловали в университете прогульщиков. Конечно, им назначат перед отчислением контрольные испытания. Но… Тиамира узнавала, мало кто справлялся с заданиями. Почему ей не назначили контрольное задание. Она бы обязательно выполнила его.

Облаченная в свой лучший костюм родового зеленого цвета – зауженные брюки, приталенная жилетка, шелковая блузка с воланами и кружевными манжетами, причесанная по последней моде – длинные волосы забраны в высокий хвост, Тиамира заняла местечко рядом со сценой прямо напротив микрофона. С этого места, как она предполагала, не только все будет слышно, но и видно. Пусть остальные поддаются безудержному веселью, празднуя медиану, а она ректора здесь подождет.

Ректор… Ректор… Она только вчера узнала, как звали главу университета, когда отправлялась к нему на прием, и куда ее не пустили. Лестат Эш.

Ходили слухи по университету о невероятной красоте ректора, а также о его просто невозможной жестокости. В кулуарах сплетничали, что он не щадил не только студентов, но даже собственного сына отчислил за какую-то ничтожную провинность и не собирался восстанавливать того на факультет физической магии. Заметим, отчислил тоже после медианы.

Тиамира прикрыла глаза, пытаясь вспомнить, что еще хорошего или плохого услышала она за последние дни о ректоре университета. Ясно-понятно, что он вампир и к эльфам относился… Точнее, никак не относился, считая их недосуществами. Но мирился с присутствием эльфов в университете, потому что только среди эльфов рождались знаменитые врачеватели и воспитатели… Мало кто видел улыбку на лице Лестата Эша – всегда чем-то недоволен (или озабочен). Богат. И ректор – скорее, статус, чем должность. Принадлежал к высшим вампирам. А это означало, что ни обмануть его, ни солгать ему, ни что-либо украсть у Лестата Эша не получится. И только поэтому Тиамира приготовила пространную речь, чтобы хоть как-то разжалобить ректора. Хотя в том, что можно растопить жестокое сердце вампира, если оно вообще есть, она сомневалась. Но попробовать можно, как советовал Араман… Честен. Можно быть честным, когда ты никому ничего не должен, а все должны только тебе… Амбициозен…

Амбициозность сейчас не порок, – попыталась успокоить бьющееся сердечко Тиамира, – а скорее, символ успешного и уверенного в себе вампира.

Присутствующие в зале радостно закричали, заулюлюкали, захлопали. Толпа хлынула к сцене – Тиамира оказалась буквально вдавлена в ее край.

– Друзья, коллеги, соратники, – услышала она низкий голос, от которого мурашки побежали от кончиков длинных ушей до пальцев на ногах.

Толпа взревела громче и еще сильнее придвинулась к сцене.

Тиамира ничего не слышала и не видела – она задыхалась от навалившихся на нее студентов. Если ректор будет говорить долго, то, когда все разойдутся, у сцены останется лежать ее бездыханное тело… Правильно сказал Араман, она умна, но при этом невообразимо тупа. Надо было занять место у дверей, куда на выход пойдет ректор после выступления. Тиамире со своего места толком даже не удалось рассмотреть Лестата Эша, только его начищенные до блеска лакированные туфли и край брюк с отглаженными стрелками, о которые, казалось, можно порезаться…

– А теперь танцы! – буквально прокричал в микрофон Лестат Эш, оглушая Тиамиру, лежавшую на краю сцены.

Под аплодисменты, переходящие в бурные овации, ректор спрыгнул в зал и по образовавшемуся проходу направился на выход. Проклиная все на свете, Тиамира попыталась побежать следом, но толпа, скандирующая имя ректора, снова сомкнула свои плотные ряды. Тиамире оставалось только с тоской наблюдать за удаляющимся затылком Лестата Эша…

Ну вот, даже такого простого дела не смогла сделать! Где уж ей стать великим лекарем. В глазах противно защипало от навернувшихся слез, и Тиамира, работая локтями, стала пробиваться прочь из зала, пока ее опять куда-нибудь или к чему-нибудь не прижали, – студенты все прибывали, и скоро в актовом зале яблоку будет негде упасть.

Тиамира с огромным трудом выбралась в холл, но тут же столкнулась с новой волной третьекурсников, которых лифт «выплюнул» в пространство, заполненное гомоном голосов и смехом. Она почувствовала, как страх перед толпой сжимает ее сердце, и быстро отпрянула назад к дверям актового зала. В этот момент лифт, который когда-то казался ей спасением, стал настоящей ловушкой. Она знала, что в таком натиске ее просто сомнут, и единственным выходом оставалась старая винтовая лестница, которая никого не видела уже целую вечность.