Дочь декабриста

Владимир Сединкин

Дочь декабриста

ДОЧЬ ДЕКАБРИСТА

Ну, вот и доигралась. Сама виновата, и нечего теперь лить слёзы, словно юная монашка, отдавшаяся в порыве страсти пареньку-садовнику!  

Витой, красно-золотистый шнур, выглядывал из кулака и наполнял моё сердце такой тоской по прошлому, что всхлипывая, я продолжала рыдать на весь зал. Даже не ожидала от себя такого. В последний раз плакала совсем сопливой девчонкой, когда разбила в кровь коленку, гоняясь за котёнком по двору.

Могла ли я пару лет назад представить себе ситуацию в которой окажусь? Конечно, нет. Как сказала бы моя старая нянечка, любившая крепкие словечки: «Лизхен, ты глубоко увязла в анусе кракена». И с этим утверждением трудно поспорить, чёрт побери.

Во мне вовсю бушевала борьба между неистовой сорвиголовой, плюющей сквозь зубы на своих недоброжелателей и отличницей-аккуратисткой – ранимой и воспитанной. Первая черта моего характера мне досталась от моей яростной маменьки, а вот вторая … от моего загадочного отца.

Постепенно примерная девочка вытесняла задиру (так неизменно происходило, когда опасность отступала), ведь я всегда была папиной дочкой. Слёз становилось всё меньше, и они уже не так часто падали на деревянный паркет.

* * *

Я родилась семнадцать вёсен назад, наверное, в самой необычной семье Циммерии. Не верите? А зря.

Мать моя, Матильда фон Шлезвиг была капитаном курфюстской Пограничной стражи и одной из лучших фехтовальщиц государства. За глаза её называли Рыжей бестией и опасались тяжёлого характера и быстрой руки. Она происходила из древнего, но обедневшего аристократического рода. Своё положение, авторитет, выслужила не лестью и обманом, а обменяла на пару десятков шрамов и рубцов на бледно-молочной коже. Мама была справедлива, резка в суждениях и прямолинейна в поступках, впрочем, как и все настоящие солдаты. В детстве мне даже казалось, что она сразу родилась в мундире, ботфортах и в перевязи со шпагой.

Отец мой был … э-м-м-м, как бы это сказать получше … пришельцем из другого мира. Нет, мы с мамой никогда в это по-настоящему не верили, но мой папенька, кажется, не сильно переживал из-за этого. Хотя определённые странности за ним замечала даже я.

Нянечка рассказывала мне, что мама обнаружила отца в бессознательном состоянии во время патрулирования Королевского озера. Мол, папа, находился в ветхой лодке прибитой к берегу волной.

Придя в себя, мой родитель рассказал страже, что звать-величать его Алексей Верховской, он росс … русс.., чёрт не выговоришь, в общем, дворянин и гвардейский поручик. В его стране была попытка переворота, в котором он принимал активное участие вместе со своими товарищами и сослуживцами. Восстание с треском провалилось, большую часть заговорщиков схватили, но некоторым удалось сбежать. Всю весну и часть лета он скрывался в имении своего друга – поэта, а затем на его след напали императорские ищейки. На вопрос матери, что он делал в курфюрстском заповеднике, папенька пояснил, что убегал от жандармов, и когда скакун его пал от изнеможения, сумел добраться до реки, прыгнуть в лодку у пристани, и скрыться в тумане над поверхностью воды. Потом ему стало плохо, в глазах потемнело, и он потерял сознание.

Отца даже не смутило, что никакой империи и реки в округе вообще нет, так же как и то, что одет он был явно не по погоде. Ведь стояла поздняя осень, а тот щеголял в ярких панталонах, в облипочку, лёгком жилете и смешных танцевальных туфлях с пуговками. При себе у него была только шпага, больше похожая на рапиру.

Сначала мама хотела сдать странного дворянина в Тайную полицию (изрядно он со своими сказками и странным произношением походил на шпиона), но в последний момент передумала. Может быть, потому что Рыжая бестия терпеть не могла полицаев, а может и по другой причине. Уж больно мой папенька был хорош собой, вежлив и обходителен. В общем, Матильда фон Шлезвиг выкинула белый флаг.

Отец тоже был знатным фехтовальщиком. Правда, фехтовал он необычным клинком, всегда находившимся при нём. Да, да, тем самым про который, я уже упоминала. Узкая длинная полоска стали казалась игрушкой по сравнению с маминым паппенхеймером, но владел он ей мастерски.

Я не раз наблюдала их поединки, и это было сродни бою лесного пожара, сметающего всё на своём пути, и солнечного зайчика в зимний день, разившего без промаха. Мамина сила и напористость разбивались о кажущееся ленивым спокойствие отца. Пламя и лёд, ну право слово.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.